Собственный никудышний вид приводит меня в чувство, я бормочу извинения и ретируюсь.

В коридоре натыкаюсь на пожилую экономку Тину, которая вежливо препровождает меня в другой санузел.

Неужели я ввалилась в его личный? Извините, плана дома у меня нет на руках. Не знаю, куда идти, чтобы не наткнуться на голого профессора.

Решаю отказаться от завтрака и сразу же ехать в институт. Еще рано, но ничего, я подожду. Перекушу булкой и кофе куплю в автомате на углу.

– Астахова, – слышу грозный голос Булата Муратовича и вздрагиваю. – Ты куда собралась?

– Спасибо за приют, мне пора.

– Ты не завтракала.

– Да я не хочу.

Не хочу сидеть в натянутой обстановке. Пусть спокойно поедят без меня.

– Это даже не обсуждается. Правила моего дома велят отпускать только сытых гостей. Ты моя гостья.

– Вовсе не ваша.

– Гости моей дочери, мои гости, – отвечает он спокойно, но видно, как его раздражает мое присутствие. – Так что проходи в столовую и оставь эту сумку здесь. Никто ее возьмёт.

Побег не удался. Штош. Завтрак в богатом доме лишним не будет. Сэкономлю аж сто рублей (сарказм).

Иду за ним. Шерханов уже в костюме, а у меня перед глазами так и стоит картинка, как он в одном полотенце. Его лицо освещено мягким желтым светом зеркала и кажется таким добрым. Бли-ин! Это просто было неожиданно.

Булат Муратович совершенно не добрый, просто хорошо воспитанный. Готов ради дурацких правил терпеть за столом присутствие постороннего человека.

Сажусь как можно дальше от него, чтобы сильно не раздражать и кладу руки на стол, как прилежная девочка.

– А… эм… Самира? – вскидываю на него вопросительный взгляд.

– Ей нездоровится.

– Вот как?

Значит, мы будем завтракать вдвоём? Мамочки…

Экономка подает завтрак: огромную тарелку с яичницей, какой-то небольшой колбаской, нарезанными овощами и зеленью.

Сглатываю голодную слюну. Это выглядит очень аппетитно.

Перед Шерхановым ставят точно такую же тарелку, и он приступает к еде, делая вид, что меня нет.

Я делаю то же самое.

В конце концов мы не обязаны с ним мило беседовать.

Покончив с едой, пью кофе из красивой чашки.

Профессор листает что-то в смартфоне, и мне представляется возможность его рассмотреть.

Между его насупленных бровей пролегла складка. Еще бы! Столько хмуриться. Это его любимое выражение лица. Интересно, а он умеет улыбаться? Вот бы посмотреть на это.

Что-то он сильно молод для профессора, не иначе как за особые заслуги дали чин. Он дотошный и умный, такие люди могут пробиться, куда угодно.

Внезапно, Булат Муратович поднимает на меня глаза, и я не успеваю отвести взгляд. Поймал.

– Мне пора! – вскакиваю со стула, как ошпаренная.

– Раз уж я еду туда же, куда и ты, могу подвезти, – бросает взгляд на наручные часы.

– Не надо. Зачем? – пугаюсь.

Правила дома на машину не распространяются, не так ли?

– Это глупо не воспользоваться шансом.

– Шансом на что? – нервно облизываю губы.

– Блеснуть знаниями в дороге. В пробке у меня будет время выслушать тебя.

– Я не выучила ваши темы.

– Темы я буду спрашивать на занятии.

– Тогда знаниями чего мне представится возможность блеснуть в дороге? – пытаюсь его подловить.

– Не ищи сексуальный контекст там, где его нет. И не заигрывай со мной.

– Я заигрываю?! Вы сами предложили сесть к вам в машину!

– Да, предложил. Потому что еду туда же, куда и ты. И если ты продолжишь со мной спорить, то мы оба опоздаем.

– А если нас увидят вместе? Могут подумать что-то плохое.

– Все отлично знают, что профессор Шерханов не крутит романы со студентками. Никто ничего не подумает скверного, – отмахивается.

– Ладно, ваша взяла. Я еду. А что с Самирой?

– Ей нехорошо. Она сегодня останется дома.

Выходим во двор. Машина уже готова к выезду.

– Надеюсь, это не из-за меня?

– Почему ты думаешь, что всё крутится вокруг тебя?

Вот и подтвердилась моя теория, что наше общение закончилось.

Залезаю на заднее сидение и натягиваю на голову капюшон толстовки. Всё, я спряталась от него. Меня нет. Потому что с ним невозможно разговаривать!

Едем некоторое время молча. Затем становимся в пробку, и Булату Муратовичу явно становится скучно. Потому что он затевает разговор:

– И все же, я хотел бы знать, что случилось у тебя дома? Почему ты ушла? Планируешь ли возвращаться?

– Не планирую, – буркаю в ответ, – пока не вернется мать.

– А что думает по этому поводу твой отец? Ему все равно, где ты?

– Ничего он не думает. Потому что у меня нет отца! – говорю громче и эмоциональнее, чем нужно, тем самым привлекая его внимание к этой теме.

– Ты живешь с отчимом?

– Какая разница?

– Ты общаешься с моей дочерью, и мне важно знать, какая ситуация в твоей семье. Ты ведь делишься с ней личным?

– Не особо.

– Скрытничаешь? Зачем тебе Самира? У тебя много подруг, соответствующих твоему образу жизни. Может быть, через нее ты хочешь договориться о неких преференциях для себя? Ничего не выйдет, так и знай.

– Да не нужны мне никакие преференции. Я всё сдам. Сама! Вот увидите!

Достал своими подозрениями, козел!

Едва машина останавливается, как я выскакиваю из салона и иду пешком, не глядя в его сторону.

Устроил мне тут допрос с пристрастием, лезет не в свое дело, прикрываясь любовью к дочке. Наверняка он просто любопытный сплетник! Выведает у меня всё и потом будет с носатой Жанночкой обсуждать жизнь студенток. А то и вовсе использует информацию против меня.

Если я вылечу с учебы, то точно покачусь по наклонной. Выучу я, блин, предмет Шерханова. И с удовольствием посмотрю, как вытянется его лицо, когда я без запинки расскажу все пять тем! Отныне это моя цель.

Глава 9

Договариваюсь с одной из одногруппниц, что временно перекантуюсь у нее. У Ники Сафаровой родители уехали в отпуск, так что мне несказанно повезло. Потом приедет моя мать с вахты, и я выведу Витюшу на чистую воду. По крайней мере, я живу этой надеждой.

Не может же быть так, чтобы мать выгнала из дома родную дочь, а кобеля-мужика оставила? Я не верю, что моя мама такая! Просто не верю.

На выходных учу темы Шерханова. Зубрю учебник по криминологии без остановки, даже на прогулку идти отказываюсь. Сплю всего несколько часов в сутки. По иронии я успела взять из дома один только этот учебник, потому что хранила в нем деньги.

Понедельник.

Запах старого дерева и пыли, всегда витающий в аудитории 302, щекочет ноздри.

Сердце бешено колотится и стучит в ушах, заглушая тихий шепот одногруппников. Сегодня день икс. День, когда профессор Шерханов решит, чего я стою.

– Астахова, прошу вас, – его голос, низкий и рокочущий, разрезает тишину, как лезвие бритвы.

Встаю, ощущая, как холодеют кончики пальцев. Каждый шаг кажется эхом отдается в висках. Вижу сочувствующие взгляды подруг и ободряюще им подмигиваю.

Подхожу к кафедре, стараясь сохранять невозмутимость. Булат Муратович, как всегда, непроницаем. Его глаза – два темных омута, в которых тонут все мои надежды на благополучную сдачу.

Не паниковать, Алла! Я же подготовилась.

Он складывает руки на груди и уступает мне место за кафедрой. Вместо привычных джинсов на мне сегодня строгая юбка и блузка – позаимствовала у Ники, чтобы выглядеть солидно.

– Итак, Астахова. Надеюсь, ваши знания соответствуют вашему внешнему виду. Начнем? – голос профессора, несмотря на вежливый тон, звучит угрожающе.

Киваю, стараясь не дрожать. Заметил мою одежду, надо же. Не зря старалась.

– Первая тема: Криминологическая характеристика личности преступника. В частности, расскажите о влиянии так называемых «факторов риска» на формирование преступного поведения.

Делаю глубокий вдох, прочищаю горло и отвечаю:

– Факторы риска, профессор, – это совокупность обстоятельств…

Он внимательно слушает меня, не перебивая. Хм… Кажется, удовлетворен моим ответом. Я уже немного выдохлась, а это только начало.

Что же будет дальше?

– Хорошо. А теперь углубимся. Как, по-вашему, взаимосвязаны генетическая предрасположенность и криминальное поведение?

– Определенные генетические мутации могут влиять на… – слова сами вылетают из меня.

В аудитории слышны удивленные вздохи. Даже самые зубрилы из нашей группы молчат, пораженные неожиданным поворотом событий. Держу пари, все думали, что я выйду и растеряюсь. Но у меня сильнейшая мотивация: утереть нос преподу и остаться в институте.

– Интересно, – профессор выгибает бровь и листает свою методичку. – Перейдем к следующей теме. Виктимология. Объясните понятие «виктимности» и различные ее виды.

– Общая виктимность, это, например, когда пожилые люди чаще становятся жертвами мошенников. Индивидуальная: молодая женщина, одетая вызывающе и идущая поздно ночью по темному переулку, подвергает себя повышенному риску стать жертвой нападения.

Следует третий, четвертый, пятый вопрос. Каждый сложнее предыдущего, каждый требующий не только знания теории, но и умения мыслить критически.

Профессор спрашивает меня о латентной преступности, о криминологическом прогнозировании, о роли СМИ в формировании криминальной картины мира. Он задает каверзные вопросы, подлавливает на противоречиях, пытается загнать в угол.

Но я стоически держусь и отбиваюсь от его атак знаниями.

Несколько суток я изучала эти темы, и меня так просто не взять. Адреналин, плещущийся в крови, позволяет мне отвечать на любой его вопрос. Мозг генерирует ответы с бешеной скоростью, словно зная, что скоро мучение закончится.

В аудитории воцаряется звенящая тишина. Студенты завороженно следят за нашей дуэлью. Они не ожидали, что драчунья Алла Астахова способна на такие познания. Криминология считается сложным и скучным предметом, и никто ее не любит.

Булат Муратович смотрит на меня долгим, оценивающим взглядом. Замечаю, что на его губах промелькнула едва заметная улыбка.

Это победа?

– Астахова, – говорит он, – вы меня приятно удивили. Считаю, что вы полностью усвоили материал. И можете быть свободны до конца месяца, я поставлю вам зачет автоматом. И, знаете, – добавляет он, – иногда внешность и поступки бывают обманчивы.

Забираю учебник, сумку и на негнущихся ногах выхожу из аудитории победительницей. Можно больше не ходить на пары по криминологии, зачет у меня в кармане. Кто молодец? Я – молодец!

Выхожу во двор института, сажусь на скамейку, здесь подожду, когда выйдут девочки. Настроение классное. Я довольна собой и реакцией Шерханова. Я доказала ему, что умна!

Выходят девчонки, и мы обсуждаем мое выступление. Они в шоке, не понимают, как можно выучить пять тем за столь короткий срок. Еще как можно, когда есть мощный стимул.

На последней паре я почти засыпаю. Слава богу, другой препод не замечает этого.

Когда занятия подходят к концу, иду умываться, а потом выхожу из здания. Ну и где Ника? Верчу головой по сторонам.

На улице может ждет, на остановке?

Выхожу за ворота и… попадаю в объятия Виктора.

Вскрикиваю от неожиданности и смотрю на него расширившимися глазами.

Он меня подкараулил.

– Что тебе нужно?

– Не дергайся. Садись в тачку, – в ребро мне упирается что-то твердое и холодное.

Мне так страшно, что я боюсь посмотреть на этот предмет. Воображение рисует пистолет. Откуда у него может быть оружие? Но чем-то же он мне угрожает!

– Я не сяду, я не поеду никуда с тобой. Пусти! – пытаюсь оттолкнуть его.

– Ты, мелкая шлюха, ответишь за все свои проделки! – Виктор хватает меня за руку и тащит в грязную «девятку».

Мне конец.

Я слишком слабая и вымотанная, чтобы оказать достойное сопротивление, а он сильный мужик в бешенстве. Он горит тем, чтобы наказать меня за унижение и боль…