Уж точно не профессор!

Этот человек хоть и имеет привлекательную внешность, но характер и натура… просто жесть!

– Ты не можешь дружить с моей дочерью, – категорично заявляет профессор Паскуда, когда мы оказываемся в его кабинете.

Внутри пахнет деревом и хорошим парфюмом.

– Я пытаюсь привить ей традиционные ценности. А ты ее развращаешь!

– Я?! Вы в своем уме? Что я такого сделала? Песенку спела – это разврат?

– Ты как разговариваешь со старшими? – мечет в меня молнии. – Сразу видно, что ты невоспитанная девушка. Дерзишь! По ночам в юбке короткой шляешься, напоказ себя выставляешь, – оглядывает меня презрительно.

Это он решил припомнить мне встречу у ресторана? Ничего я не выставляю себя напоказ! По местным меркам одеваюсь скромно, не как шлюха. А, по его словам, я прям шалава, которая только и ждет, когда ее трахнут! Козел!

– Здесь не ваша родина, чтобы все замоташками ходили! – выпаливаю сердито и тут же прикусываю язычок под его гневным взглядом.

Упс, Алла, перебор! А то сейчас вышвырнет тебя отсюда, что будешь делать? Лучше помолчи. Пусть говорит, что хочет – не реагируй! Ты зависишь от него. Помни об этом!

– Рот закрой и послушай сама! К моей дочери подойдешь только после того, как станешь послушной, нормальной девчонкой.

– Я нормальная!

– Ты сейчас стоишь и препираешься со мной, человеком, который в два старше тебя. Ты смотришь мне в глаза, повышаешь голос. Тебе ни капельки не стыдно. Ты сама себе на уме.

– А почему мне должно быть стыдно?

– Держись подальше от Самиры. Я не хочу, чтобы ты сбивала ее с толку. С ней и так… сложно. Не усугубляй.

– Хорошо, как скажете.

– Завтра после пар подойдешь в мой кабинет. Я лично проверю твои… знания. А теперь иди домой и учи все пять тем. Я не шучу, спрошу любую и, если не сможешь ответить – мне придется поставить в известность декана. Ты ведь слышала мое обещание.

– За что вы меня так ненавидите? Что я сделала? Уронила на вас банку – поэтому вы так на меня закусились?! Это была случайность! Простите!

Ниточка, которую я почувствовала в столовой, оказалась ложной. Он меня ненавидит. Презирает. Считает плохой. Он даже по имени меня никогда не называет, всё Астахова, да Астахова.

– Иди домой, Астахова. Вечеринка закончилась.

Ну вот, пожалуйста… О чем и говорю.

– Хорошо, только сумку с вещами возьму наверху.

– С вещами? – на его лице отражается озадаченность.

– Да неважно.

Выхожу из кабинета Шерханова и в нерешительности застываю. Куда идти? Зачем строить такие дома-лабиринты? Архитектор явно был пьян, когда делал проект.

– Направо, – подсказывает Булат Муратович, стоя в дверях.

Искать нужную дверь мне не приходится, Самира уже стоит в коридоре.

– Что он тебе сказал? – бросается к мне.

– Я поеду.

– Он тебя выгнал, да?! Ты сказала ему, что ты ушла из дома?

– Нет, Самира, не надо, умоляю. Ну что он подумает обо мне, представь только?

Я всеми силами хочу казаться нормальной, но профессор подмечает все мои промахи. Любую ситуацию он может вывернуть не в мою пользу. Особенно ситуацию с отчимом. Эту постыдную грязь вообще никто не должен знать!

– Я поговорю с папой. Подожди, никуда не уходи! – подруга решительно идет в сторону отцовского кабинета.

– Самира, блин…

Захожу в ее комнату и, пометавшись туда-сюда, беру в руки телефон. Смена матери уже закончилась. Надо пробовать дозвониться!

Прикрываю дверь и набираю ее номер.

– Алло, мама? – радуюсь ее голосу, но вдруг слышу:

– Ты мне больше не дочь!

Сердце обрывается и падает в пропасть.

– Что, мам? Почему? Что случилось?

– И ты еще спрашиваешь? – выдыхает она. – Виктор мне всё рассказал!

– Тогда почему ты… Я же не виновата ни в чем… Он сам…

– Он всё мне рассказал! Как приехал с вахты и увидел, во что ты превратила квартиру! Устроила там блат-хату. Бутылки батареями стоят, вонь от курева, водишь домой непонятно кого! А я так верила тебе, думала, что у меня нормальная дочь, в институте учишься, а ты, поганка такая, у меня еще получишь! Я за твое образование плачу, а ты…

– Мама, стой! Он врет! Слышишь – врет!! Пожалуйста, выслушай, меня! Он вернулся и начал приставать ко мне, я отказ…

– Ты сказала ему, что за деньги – да! Хорошо, что он просто проверку тебе устроил и не собирался с тобой спать. Ты мне не дочь больше, Алка! Виктор мой последний шанс, а ты, потаскуха такая, о матери даже не подумала, когда соблазняла его! Хорошо, что он выгнал тебя, такую дрянь.

– Я ушла сама! А твой муженек та еще лживая скотина! Ты веришь ему, и не веришь мне? Знай, мама, когда-нибудь ты пожалеешь об этом!

– Алка!

Бросаю трубку и захлебываюсь слезами. Я всеми силами хочу быть хорошей, а собственная мать наговорила мне таких ужасных слов. Мать, Виктор, профессор – все они почему-то видят во мне то, чего у меня нет! А я знаю! Они видят во мне собственные пороки, к которым я не имею никакого отношения!

И лишь единственный человек, который знает меня настоящей – это Самира. А меня хотят лишить дружбы с ней. Это несправедливо! Несправедливо!

Глава 7

Шерханов

Дочь вбегает в мой кабинет, даже не спросив на то разрешения. Ясно, что пришла за подружку просить. Но разве я могу допустить, чтобы эта девушка дружила с Самирой? Ответ: нет.

– Папа, разреши Алле остаться у нас! – требовательно просит дочь.

– Нет.

– Но, пожалуйста, она…

– И не проси, Самира. Астахова не годится тебе в подруги. Она пьет алкоголь, дерется с мальчишками, плохо учится. Не может быть и речи, чтобы ты общалась с такой девушкой. Чему она тебя научит?

– Отец, Алла ушла из дома.

– Это еще почему? – спрашиваю хмуро.

Что опять случилось у этой девчонки по имени Неприятность?

– Она поссорилась со своими домашними, – робко отвечает Самира, опуская глаза. – Они выгнали ее. И теперь ей некуда идти.

Я тяжело вздыхаю. Вот тебе и Неприятность. Разве хорошего человека могут просто так выгнать из дому? Что-то тут нечисто.

Сколько раз я говорил Самире, чтобы держалась подальше от этой девчонки? Но сердце ребенка не обманешь. Самира всегда была сердобольной, готовой помочь каждому, кто в беде. Ну вот, теперь эта беда стоит на пороге моего дома.

И что мне делать?

Выгнать Астахову, чтобы она разделила привокзальную площадь с бомжами? Это уж как-то слишком!

– Умоляю, пап. Не выгоняй Аллу. Пусть она останется.

– Хорошо, но только сегодня. И пусть располагается в комнате для гостей.

– Спасибо! Я пойду, скажу ей.

Самира уносится прочь, а я встаю и подхожу к окну. На улице накрапывает дождик. Куда бы она сейчас пошла? Искать приключения на свою задницу?

Я, кстати, не знаю, с кем она живет. Астахова о себе не особо распространяется.

С первого же занятия я заметил эту девчонку с белыми волосами.

Она выделяется из общей массы. И не только внешностью. В ней чувствуется стержень. При этом взгляд у нее настороженный, как у дикого волчонка.

Астахова всегда садится на последний ряд и почти не задает вопросов. Но когда я прошу ее ответить, она выдает такие глубокие и оригинальные мысли, что я невольно заслушиваюсь. О таком не прочитать в учебниках, к этому можно только прийти самостоятельно.

И при всем этом девчонка ведет разгульный образ жизни! Вот где ее голова? Не глупая ведь, а ведет себя по-дурацки. Ремня, видимо, некому дать.

Я запрещаю себе думать о ней. Запрещаю даже смотреть в ее сторону лишний раз. Запрещаю называть ее по имени. Потому что… Не могу. Нельзя.

Когда я сегодня вошёл в комнату дочери, Астахова пела. У нее приятный голос, и я невольно заслушался. Потом, конечно, мысленно отхлестал себя по щекам и потянулся к колонке, чтобы выключить ее. Я не ожидал увидеть студентку в своем доме.

Телефонный звонок отвлекает меня от раздумий. Жанна. Она хочет отношений, а я… не хочу от нее ничего. Отключаю звук. Потом перезвоню. Сейчас я слишком взволнован, чтобы вести разговоры с коллегой. Буду слишком рассеян. Потому что, черт возьми, та самая девчонка, которая чем-то зацепила меня, сейчас находится в моем доме!

Нахрена я велел ей прийти завтра в мой кабинет? Оценить знания, верно. А если она не справится? Я не хочу быть соучастником отчисления Астаховой из института. Если это случится, то пусть только по ее вине.

Знаю, знаю, как студенты меня называют – Профессор Паскуда. Они считают меня плохим, дотошным, злым. Девушки пытались решить проблему с зачетами своими молодыми телами, но я не из тех преподавателей, которые из-за похоти ставят свою карьеру под удар.

Один невинный поцелуй со студенткой – и можно прощаться с рабочим местом, заодно и с репутацией.

Нет уж. Спасибо.

Я прекрасно могу удержать свой член в штанах.

Если припрет, уж лучше поеду к Жанне. Но пока не приперло.

Потому что не представляю, как можно трахать человека, к которому ты не испытываешь чувств. Это невкусно.

Решаю посмотреть, чем заняты девушки.

Тихо подхожу к комнате Самиры, дверь приоткрыта.

– Она даже не выслушала меня, – всхлипывает Астахова.

Она что, плачет? Похоже, случилось что-то серьёзное. Никогда не видел плачущую Астахову.

– Как будто я грязь под ее ногтями…

Самира бормочет что-то успокаивающее. А мне хочется узнать подробности, но не решаюсь войти и задавать вопросы. Девчонка только закроется. Потом лучше расспрошу дочь, она не посмеет мне соврать.

Отхожу от двери и иду в свою спальню.

На прикроватной тумбе стоит фотография моей покойной жены, и я некоторое время смотрю на нее немигающим взглядом.

Всегда думал, что мы вместе состаримся. Что она единственная женщина в моей жизни. Мы женились рано, в восемнадцать лет. Договорной брак, но счастливый и удачный. Мы полюбили друг друга с первой встречи. До супруги у меня никого не было.

В девятнадцать уже родилась Самира. Потом неудачная беременность сыном и последующие проблемы по женской части. Я всегда мечтал и сыне, но понимал, что не имею право требовать от жены родить его любой ценой.

А потом Лайла… так звали мою жену, проходила мимо стройки, и на нее рухнула бетонная плита. Страшная трагедия унесла ее жизнь.

Я решил уехать с Кавказа, как раз предложили место в институте. Уехал, не думая, потому что больше не мог жить в своем городе, проезжать мимо того дома, где она… Это невыносимо больно.

Я заменил Самире и мать, и отца. И всё, чего я прошу – это послушания.

Я должен уберечь дочь от всего, что может навредить ей.

Я должен уберечь ее от Аллы Астаховой любой ценой…

Глава 8

Просыпаюсь утром, не сразу поняв, где я. Ах да, дом профессора Шерханова. Ну и занесло же меня! Чудом не выгнал вчера, видимо Самира наобещала отцу, что будет паинькой и не станет со мной общаться.

Ведь этого же он хочет? Обезопасить ее от меня.

Тяжело играть навязанную роль. Роль плохой девочки. Такое чувство, что окружающие именно этого и хотят. Хотят, чтобы я была ничтожеством без принципов и морали. Таких легче осуждать и возвышаться самим.

Меня положили в гостевой комнате, и я решительно не знаю, где здесь ближайший душ. В таком огромном доме их наверняка несколько.

Толкаю рандомную дверь, и моим глазам предстает необычная картинка.

Профессор Шерханов в одном полотенчике, обернутом вокруг бедер, стоит перед зеркалом с подсветкой и чистит зубы. Мои глаза моментально подмечает все детали: что щетка электрическая, что у него безупречная мускулистая грудь и ровные ноги без жуткой растительности. А хотелось бы думать, что кривые и волосатые.

Вижу так же свое отражение: спутанные волосы и заплывшие глаза. Я как дура полночи ревела из-за матери.