Пока руки работали, голова думала. По большей части, о всякой ерунде, конечно. Но еще о том, насколько репликаторы испортили людей. Раньше, до их изобретения – или, как болтают, до реинжиниринга устройств инопланетного корабля, найденного на орбите Луны – техники и инженеры были способны к творчеству. Могли подобрать отсутствующую деталь из аналогов, или скомпоновать из нескольких. Теперь же – нет. Зачем? Если всегда можно отослать запрос, или напечатать деталь на репликаторе. Ни думать не нужно, ни параметры наизусть знать. Просто одно снимается, другое ставится.

Это, кстати, единственная причина, почему деятельность технических специалистов в войсках заформализованна до предела. Сертификаты, допуски, компетенции. Без нужных отметок, умная техника просто не позволит к себе прикоснуться. Даже сервисные лючки не откроет. Такая вот защита от криворуких недоучек.

Инженеров, по старой памяти, еще учат понимать не только, что где работает, но и как и почему. По себе знаю. Учебу, правда, пришлось бросить на последнем курсе. Но, чтоб сдать тесты на эксперта знаний хватило. А опыта в ремонте всего, что из бытовой техники и оружия встречается на мрачном дне технополиса, оказалось достаточно, чтоб обзавестись полным набором сертификатов. С единственным ограничением: позитронные процессоры и робототехника. В эту тему парней с улицы принципиально не пускали.

И теперь мне эти знания могли пригодиться. Вряд ли здесь репликатор есть на каждом углу. Нет, понятно, что есть – один такого, малого типа, даже у меня в запасе хранился – но далеко не повсеместно. А техники Утопии должно хватать. И кто-то должен ее ремонтировать тем, что найдется под рукой.

Перспектива вырисовывалась спорная. Во-первых, вызывала некоторые сомнения сама потребность землян в ремонте. Техника Утопии достаточно надежна, чтоб служить долгие годы, при должном обслуживании. Если ковчег только-только начал сброс капсул, могут пройти довольно много времени, прежде чем мои конкуренты, «репликаторные техники», перестанут справляться с поломками.

Во-вторых, чтоб заниматься ремонтом, пришлось бы обосноваться где-то поблизости от базы людей. В том, что земляне сразу после высадки начнут сбиваться в стаю, я ничуть не сомневался. Эти твари, как крысы. Сильны только числом. Тем более, обязательно найдется какой-нибудь ублюдок с хорошо подвешенным языком, и займет место лидера.

А надо ли мне это? Жить рядом, каждый день видеть рожи, общаться с существами, от одного присутствия которых рядом, меня трясти от ненависти начинает. Самая поганая, предательская и хитрая тварь во Вселенной – это человек. Да, я тоже человек. Но это не мешает мне видеть нашу внутреннюю суть.

В-третьих, даже если предположить, что при необходимости технику притащат на ремонт куда угодно, место моего приземления не подходило. Пока исследовал окрестности, успел убедиться: пешком, на своих двоих, сюда еще можно забраться. Въехать – вряд ли. Ну или нужно озаботиться изменением ландшафта, и взорвать к чертям собачьим несколько препятствий.

А если устраивать удобный въезд, если разрушить преграждающие путь скалы, сгладить склоны, и оборудовать переправу через реку, то не такое уж и удобное и безопасное у меня место.

Думал, размышлял, и чертил схемы обороны моего полуострова. А пока напрягал мозг, руки действовали. В итоге, обе капсулы превратились в кучку примерно одинаковых деталей, за какие-то пару дней.

Еще целый день потратил на заготовки бревен. И вот что я скажу: разбирать капсулы было проще. И гораздо безопаснее. Во всяком случае, пласталевые листы не пытались на меня обрушиться. А первое же дерево – покушение на убийство совершило сразу, как только было отделено от корней.

Снова повезло. Проклятое растение замешкалось, и я успел убраться с траектории падения. Заполучил пару царапин от веток, но это ерунда, по сравнению с тем, что могло бы быть.

Обработал «раны» спреем с алой меткой, посидел в тени, пока дрожь в руках не унялась, вздохнул, и пошел демонтировать ветви. Мне требовались бревна, штук шесть или семь. А боковые отростки были обречены сгореть в костре.

Ничего особенного строить не собирался. Окончательного решения по постоянному месту жительства я все еще не принял, и тратить силы на то, что потом не пригодится, не хотел. Но вот одну постройку возвести был просто обязан.

Логика простая. Зверь с когтями по дециметру, чьи отпечатки видел у водопоя – явно тяжелая. А значит, лазать по деревьям не может. Законы физики едины для всей Вселенной, исключая поверхности Черных Дыр. Нет, и не может быть природных материалов когтей, способных выдержать вес крупного животного на вертикальной плоскости! Все древолазы – маленькие и ловкие. Но их я не боялся. Маленькие пусть сами меня боятся. А чтоб защититься от крупных, надумал построить помост. Небольшой. Такой, чтоб поместилась палатка, и еще небольшая площадка, с которой будет удобно вести огонь.

Этим и занимался, пока не закончил. И, видимо, эта моя бандурина, торчащая над верхушками окрестных валунов, внимание незнакомки и привлекла. Во всяком случае, впервые девушка пришла точно на следующих день после завершения эпичной стройки.

2

Я даже не удивился: рожи у этих представителей рода адамова действительно были мерзкие. Тот, что постарше – еще ничего. Кое-какой проблеск интеллекта присутствовал. А вот второй – от обезьяны отличался только силуэтом.

Хотя, что это я? Грешно обижать приматов. Среди них встречаются вполне достойные индивидуумы. Своими глазами в зоопарке Авалона видел. И если Земля все-таки подверглась этому пресловутому апокалипсису класса А, то вот кого и жалко, так это обитателей зоосада. Они, в отличие от людей, ни в чем не виноваты.

Разговор сразу как-то не задался. Молодой начал быковать – в лучших традициях помойной шпаны нижних ярусов технопоиса. И имея тот же самый, на уровне папуасов каменного века, словарный запас. А старший просто на это все взирал, как воспитатель детского сада на подопечных.

– Хлебало завали, – вежливо посоветовал я бычку, и поправил «Суворов» на коленях. – Предъявы бабуинам излагай – они тебя лучше людей поймут. Или ты братьям принципиально рамсы не втираешь?

Единственное, что оказалось неожиданно приятным – это говорить на глобише. Ну, не просто говорить – это у меня и раньше нормально получалось. «Пятница», которая на третий день знакомства самоопределилась под именем Нина, всегда внимательно меня слушала. Ответить только не могла так, чтоб я понял. А эти двое и говорили и понимали.

– Ты сейчас не совсем понимаешь, куда попал, – выговорил, наконец, старший. – Себя-то хоть вспомнил? После криосна – обычное дело, когда память отшибает.

Я только фыркнул. Меня эта напасть не коснулась. Я, очнувшись от «заморозки» еще в полете, в капсуле, сразу все помнил и осознавал. В теле только слабость еще какое-то время оставалась. Но и она быстро прошла.

– Догадался уже, что мы не на Земле? – по-своему понял этот незваный гость.

Я их вообще-то ждал. Знал, что сегодня, или завтра какая-нибудь рожа притащится. Ночью, в той стороне, куда обычно уходила Нина, сверкало, громыхало, и трещало хорошо знакомыми выстрелами «Суворовых». Если нужно доказательство близкого присутствия колонистов с «Хельги», то это оно и есть.

Больше скажу: Нина не производила впечатления какого-то преступника. Как раз наоборот. Вежливая, ненавязчивая девчушка из хорошей семьи. И тут встает вопрос: насколько правомерна атака неизвестных землян на вполне добропорядочных аборигенов?

Вывод напрашивался только один: где-то рядом ошивается шайка кретинов, решивших, что технологии Утопии делают из бессмертными.

– Я не слепой, – кивнул я.

– Это сфера Дайсона. Тебе этот термин что-то говорит? Местные жители называют этот мир Единством.

– Конечно, – снова согласился я. Золотистый комбинезон эксперта я снял сразу после посадки. Для дикого леса наряд не подходил никак. А кому-то что-то доказывать и объяснять, кичится относительно высоким статусом, и вовсе не по мне. К тому же, эта цветовая дифференциация штанов меня просто бесила.

Мир-шар, в центре которого заключено светило – вот что такое «сфера Дайсона». Невероятный, фантастических размеров астроинженерный проект, совершенно точно невозможный к реализации существующими в Утопиями технологиями.

Но легко объясняющий все несуразности этого странного мира. За исключением этих пресловутых светящихся деревьев.

– А дерево? Что это? – заинтересовался я.

– Игг-дерево. Биологический конструкт, обеспечивающий октагоны Единства светом и теплом.

– Октагоны? – слово было знакомо. Непонятен был смысл в применении к внутренней поверхности сферы.

– Единство разделено на этакие восьмиугольники, – дернул плечом старший. – Примерно по шесть тысяч километров диаметром. Болтают, что раньше даже стены присутствовали. Но теперь и их нет. Просто между октагонами холод и тьма. А жизнь осталась только вокруг Игг-деревьев. Круги жизни…

– Аборигены все лучшие места расхватали, на, – «всплыл» молодой. – Прямо у подножия.

– Деревьев много? – догадался я.

– В нашем октагоне – восемь, – кивнул старший. И приподнялся со стульчика, на котором сидел. Увидел мелькавшую в кустах синюю накидку Нины. – Твоя подруга?

– Да. Моя. Так чего там с деревьями?

– Ничего, – продолжая, прищурясь, внимательно разглядывать приближавшуюся Нину. – У каждого дерева есть свои хозяева. А нас, землян, подвинули…

– В смысле? – удивился я. – Мы же только высадку начали. Когда успели?

– Гы-гы-гы, – заржал конем младший. – Только… Не, ты слышал? Только! А двадцать восемь лет назад, не хочешь?

– Первые капсулы ковчег сбросил двадцать восемь лет назад, – подтвердил слова «интеллектуала» старший. – Те, кто в первой волне был, успели лиха хватить…

– Местные не приняли? – вскинул я брови.

– Индейцы-то? – снова оживился бычок. – Они даже рады были. На халяву рабы с неба падают… Поди смеялись целые сутки. Спать не могли…

– За два с лишним десятилетия здесь много чего происходило, – важно кивнул старший. – Космо смогли заставить себя уважать. Жаль только лидера толкового не нашлось. Такого, чтоб всех устраивал. Даже в нашем октагоне, и то разброд и шатание. Несколько группировок, друг с другом конкурирующие.

– А вы из каких? – любезно поинтересовался я. Ну, так. Чтоб разговор поддержать. Так-то я сразу догадался, из какой стаи эти ребята.

Нина неслышно промелькнула, и, судя по тени, расположилась сразу за спиной.

– Ты, я смотрю, криптор вскрыл, – криво улыбнулся умный. – Переоделся. Уют тут навел. А родной комбез у тебя какого цвета был?

– Зеленого, – вернул я ухмылку этому типу. Ага. Нашел дурака. Так я ему и рассказал! – Так ты не ответил. Вы с напарником к какой группе землян относитесь?

– Мы из непримиримых, – подобрал слова выглядевший, как разбойник с большой дороги, человек. – Мы, парень, за свободу. Это новый мир. Новым условиям – новые законы и правила. И нечего пытаться построить тут вторую Утопию.

– Но технологиями Утопии, я смотрю, вы пользуетесь, – дернул я подбородком на доспехи пришлых. Обычные «Скауты». Ничего особенного. Этот комплект и доспехами-то назвать, будет звучать, как лесть. У младшего еще вечный «Суворов» в руках. Точно такой, как у меня. Только мой – новенький, а его – видавший виды и более рачительных хозяев аппарат.

– А почему нет? – удивился лидер. – Мы отвергаем старые земные порядки, а не достижения науки и техники… Тут поблизости других капсул не падало?

– Не знаю, – соврал я. – Я никуда особо и не ходил. Думал, спасатели должны вот-вот прилететь.

– Молодец, – снова нехорошо ухмыльнулся бандит. – Голова у тебя варит. Сразу видно – специалист.