Татьяна Тэя: Развод. В 40 с чистого листа

Глава 1

Что это?

Слёзы…

Рука тянется к щеке и на кончике указательного пальца оказывается пара слезинок, которые я смахиваю со своих щёк.

Разум ещё не понимает, что происходит, но сердце реагирует, когда смотрю на парочку, зажимающуюся в углу.

– Поля, ты меня с ума сводишь. Зачем… зачем с корпоратива утащила?

– А ты сам хотел, чтобы я тебя украла, – хихикает Поля, обнимая моего мужа. – Хотел, Гриша, да? Признайся. Ну хотел же? А-а-ах…

Бедра мужа методично двигаются, вколачиваясь в Полю. Он прижимает её к стене, посадив себе на талию. Та крепко держится за его плечи и облизывает шею, нашёптывая пошлости и кидаясь возбуждающими словечками.

Гриша сильный, крепкий. Ему несложно делать это на весу. В свои сорок пять он в отличной форме. На пике, я бы даже сказала. Зрелый, привлекательный мужчина.

Мой мужчина.

Как я считала до недавнего времени.

– Глубже… глубже… хочу, чтобы ты кончил в меня. Я буду самой грязной девчонкой. И никто не догадается, что сам Григорий Викторович меня испачкал, – стонет девица.

– Да-да… – подмахивает мой муж. – Накачаю тебя своей… хочешь этого, да?

Морщусь, по ушам его слова бьют аж до рези.

– Хочу-хочу! Да! Давай… в меня…

Я зло смахиваю остатки слёз со щёк, а затем, чтобы обломать весь кайф изменнику, громко хлопаю в ладоши. Звук выходит резким и яростным. Словно стук молотка в темечко.

Парочка отскакивает друг от друга в тот же миг.

Эффект неожиданности сработал.

Что? Не ждали, да?

Поля, съезжает по стенке на пол. А мой муж поспешно натягивает штаны и оборачивается, обдавая меня злым неудовлетворённым взглядом.

– Марианна… – шипит на меня. – Ты очень не вовремя… ты…

Но я не даю ему возможности закончить фразу.

– Потом сходишь в сортир, передёрнешь, – бросаю, подняв бровь, и перевожу взгляд на его секретаря, нашаривающую на полу сорванные в порыве страсти трусы.

Маленькая чёрная кружевная тряпочка, которую за нижнее бельё-то принять можно с трудом, оказывается в её руке. Девица, держась за стену, поднимается и начинает приводить себя в порядок. Блузку распахнутую застёгивает, из которой вываливается упругая грудь троечка. Именно к ней так самозабвенно присасывался мой муж минуту назад.

– Что ты тут делаешь, Марианна? – требовательно произносит Григорий. – Ты должна быть в зале!

– Но я здесь. Тебя искала. И, как видишь, нашла. А где я должна или не должна быть, это я сама решаю!

Ну не искала, допустим, просто выходила из холла, куда выскочила ответить на звонок, и, возвращаясь, заметила, как муж завернул в боковой коридор. Я даже ему рукой махнула, только он не увидел, и хотела окликнуть, но не успела, отвлекли бывшие коллеги, выбегавшие покурить. Мы перекинулись несколькими фразами, чуть-чуть поболтали.

А муж всё не возвращался. Тогда я решила сходить за ним, чтобы найти и вместе вернуться в банкетный зал, где сейчас проходит корпоратив нашей компании.

И вот… сходила.

Нашла.

И мужа, и его секретаря.

За очень важным занятием нашла.

– Пелагея, иди, – бросает мой муж секретарше, проводя пятернёй по волосам, а затем опускает руку, чтобы поправить галстук.

Удавка, как он его любовно называет, встаёт на место. Григорий выглядит аккуратно, даже и не скажешь по его виду, что он только что приходовал секретаршу в подсобке.

Но мне ли не знать, как он быстро и технично наводит порядок…

– Да-да… – опустив взгляд, девица просачивается мимо меня, и мы с Гришей остаёмся наедине.

– Как ты мог… – произношу эту банальную фразу достаточно спокойным тоном и замолкаю.

А внутри просто буря. Душа кричит и рыдает – вот так могу описать своё внутреннее состояние.

На языке вертится много разных слов, в том числе и из отборного мата, но я даже не представляю с чего начать.

Говорят, от шока дар речи потерять. Вот со мной происходит что-то похожее. Прямо сейчас мне больше хочется кулаками помахать, чем языком поработать. Вмазать по наглой ухоженной морде мужа, особенно, если учесть, что раскаяния на ней – ноль граммов.

– И ещё с кем… с секретаршей, – качаю головой.

Где-то вдалеке начинает играть музыка.

Кажется, официальная часть корпоратива окончательно подошла к концу. Теперь настаёт время танцев. Ведущий в микрофон всех призывает выходить на танцпол. Стены здания начинают вибрировать от басов, бьющих из колонок прямо где-то за стеной.

– А что тебя удивляет? – хмыкает Гриша. – Забыла, что ли, как у нас началось? Сама была моей секретаршей. С начальником, – указывает на себя, – закрутила. И тебя это пятнадцать лет назад ни капли не смутило.

Да, всё так, я пришла в «Глоуб-консалт», когда мне было двадцать четыре, на должность секретаря генерального. И роман между мной и Григорием завертелся довольно быстро и страстно. С одной лишь разницей.

– Ты не был женат, милый, – слово милый я говорю подчёркнуто издевательским тоном. – И не был связан ни с кем отношениями. Так что я закрутила с абсолютно свободным мужчиной. Если б ты был занят, я бы в твою сторону тогда даже не посмотрела.

– Ой да ладно из себя святую строить, – отмахивается. – Я прекрасно помню, с каким удовольствием ты прыгала на моём члене в кабинете. И как тебе нравилось шалить во время рабочего дня.

– Прыгала на члене? – нахмурившись, переспрашиваю. – Гриш, ты сейчас серьёзно хочешь опошлить все приятные воспоминания о нашем романе? Я думала, у нас любовь была. Ну теряли иногда голову, с кем не бывает, а? Ты за мной ухаживал, цветы дарил, в театр водил на премьеры, в отпуск свозил, с родителями познакомил. Неужели это было только ради того, чтоб я тебе посреди рабочего дня в кабинете давала? Да и потом мы поженились, я ещё десять лет была и твоим секретарём, и на других должностях.

И да… мы иногда запирались у него в кабинете и занимались сексом.

Но с каждым годом всё меньше. Интима в нашей жизни было достаточно и дома.

А пять лет назад я уволилась из «Глоуб-консалт», правда уже с должности начальника отдела маркетинга, и ушла в вольное плаванье, открыв собственный бизнес. А у мужа появилась новая секретарша Раиса, которая в начале этого года ушла в декрет, оставив себе на замену молоденькую Пелагею.

По словам Гриши эта Поля постоянно косячила: путала встречи, переставляла совещания, бумаги, не проверив, на подпись давала, переводила иногда напрямую ему, даже не уточняя, кто звонит и по какому вопросу.

Ох, как он иногда на неё злился. Я его даже успокаивала. Говорила: дай девочке шанс.

С ума сойти…

Дай шанс…

Дал!

И не только шанс!

Но и доступ к своему телу.

Выходит, всё игра? Притворство?

И теперь выясняется, что ошибочки свои она заглаживала старым, как мир способом. Стоя на четвереньках или под столом у генерального?

У моего мужа.

– Я ничего не стремлюсь опошлить, – обрубает муж. – Просто говорю, как есть. Ты не можешь её осуждать, сама когда-то была на месте Поли. Увлеклась своим руководителем. И вышла за него замуж, – указывает на себя с каким-то самодовольством. – Скажешь, не так, что ли?

Бесполезно человеку объяснять, что это другое. Он всё равно разницы не увидит.

– Так ты ей тоже замуж предложил?

– Нет, – качает отрицательно головой. – Всё останется, как есть. Ты моя жена. Я твой муж.

– Это ненадолго.

– Даже не думай о разводе, Марианна, – обрубает он сурово, а потом ухмыляется и с каким-то смаком выдаёт указания. – Сейчас, милая, ты нацепишь улыбочку, возьмёшь меня под руку и успокоишься. Мы вернёмся в зал и будем самой счастливой парой. Потанцуем, выпьем, и Данила отвезёт нас домой. Ты прикусишь свой острый язычок и не станешь даже пикать в сторону Пелагеи. Если захочешь, я могу сменить секретаря, но Поля останется в компании. Подыщу ей другую должность.

Я стою и моргаю, глядя в родное лицо, вдруг сделавшееся чужим. Кто этот мужчина? Неужели тот самый Григорий, которого я любила шестнадцать лет? Из них пятнадцать в браке?

Передо мной сейчас стоит отвратительно напыщенный и до возмущения наглый изменник, которого поймали с поличным, а он ещё условия умудряется ставить.

– И какую ты ей должность подыщешь, позволь узнать?

Григорий расплывается в наглой усмешке.

– Да хотя бы начальником отдела маркетинга, а? Что думаешь? Пойдёт по твоим стопам.

По моим… что?!!!

– Это ты так издеваешься?

– Нет.

– Так если по моим стопам пойдёт, то и до ЗАГСа дойдёт?

Гриша отмахивается.

– Нет, это ни к чему. У нас с тобой семья, бизнес, недвижимость. Нет никакого желания ничего делить. Просто ты будешь жить своей жизнью, а я своей.

Аккуратно сглатываю образовавшийся ком в горле. Красиво расписал, ничего не скажешь.

– Прости, я ослышалась? Ты разводиться не хочешь, но предлагаешь нам жить, как соседи?

– Почему как соседи? – деланно удивляется Гриша. – Как муж и жена. Иногда мы будем спать вместе. У меня по-прежнему на тебя встаёт, Марианна, хотя ты давно уже не та молодая девушка, которую я полюбил. Но и не старуха. Ты опытная зрелая женщина, по-своему привлекательная. Но… оскомину уже набила. Что есть, то есть.

– Что есть, то есть… – повторяю медленно. – Понятно… – а потом уже, не сдерживаясь бросаю: – Ну и говнюк ты, Григорий. Ты сам-то себя слышал? Слышал, что ты предлагаешь?

– Предлагаю оставить всё как есть, Марианна. Для тебя это шикарный вариант. Видишь, я не гоню. Другой бы на моём месте пинка под зад дал и лети кувыркайся. А я нет… Всё-таки я тебя люблю. Спокойной, правда, уже любовью. Перчинки не хватает, скрывать не буду. Так что включай голову, супруга, а не эмоции. И кстати, захочешь уйти, так пеняй на себя. Пожалеешь. Жду тебя в зале.

Гриша делает шаг и останавливается напротив меня.

Надеюсь, он меня трогать не станет. Потому что я, как дикая кошка. Замерла в ожидании сигнала, после которого могу вцепиться в его наглую рожу.

Но Гриша, видимо, читает в моих глазах предостережение сохранять дистанцию, поэтому лишь добавляет:

– Иди умойся, макияж поправь и возвращайся. И спокойнее реагируй. Не конец же света произошёл.

Глава 2

Гриша уходит, а я приваливаюсь плечом к стене и прикусываю губу.

Осталась одна и отпустило. Всё, можно не держать лицо.

И спину ровной и гордой.

Что сейчас произошло? Всё случилось в мгновение, я даже до конца осознать не успела, что это взрыв, разрушивший привычную жизнь до основания.

Не конец света?

Ну… для кого как.

С губ срывается горький смешок.

Перчинки ему не хватает.

Любит он меня, но спокойной любовью.

Шикарный вариант предложил.

Не молодая, значит, уже, но ещё и не старуха, но оскомину успела набить.