Больше мистер Брэнсби ничего не добавил, но история имела продолжение на следующей неделе. Двадцатого числа Брэнсби распорядился зайти к нему после утренних занятий.

– Садитесь, Шилд, садитесь, – сказал он с необычной учтивостью, взяв понюшку табака и чихнув. – Я получил от миссис Франт письмо, касающееся вас. По-видимому, мастер Чарльз в красках живописал матери ваш разговор с бродягой. Вы просто герой в глазах мальчиков, насколько я понимаю.

Я поклонился, но ничего не сказал.

– Кроме того, завтра четырнадцатая годовщина битвы при Трафальгаре, в честь чего учебный день сокращен.

Мне это было прекрасно известно, как и всем остальным в школе. У мистера Брэнсби имелся кузен, отличившийся на военной службе: он воевал при Трафальгаре и даже лично пожал руку самому адмиралу Нельсону. В результате мистер Брэнсби с большим уважением относился к достижениям Королевского флота.

– Миссис Франт хочет, чтобы мальчик провел полдня с нею в Лондоне. Она приглашает и Аллана. Насколько я понимаю, он тоже вел себя как герой в великом сражении при Сток-Ньюингтоне.

Брэнсби выжидающе посмотрел на меня. Вообще-то, ему не были свойственны ни тонкая ирония, ни юмор, и попытка пошутить показалась мне столь жалкой, что я смог выдавить в ответ лишь слабую улыбку.

– Более того, – продолжил Брэнсби, – миссис Франт хочет, чтобы мальчиков сопровождали вы. Надеюсь, вы не сочтете ее просьбу за труд.

Я снова поклонился и сказал, что меня это совершенно не обременит.

На следующий день после обеда нас ждала карета. Оба, и Чарли Франт, и Эдгар Аллан, пребывали в приподнятом настроении и жаждали поскорее покинуть стены школы.

– Ты заедешь к родителям? – спросил я американца.

– Нет, сэр, их сейчас нет дома.

– Да и вообще они ему не родители, – сообщил Чарли, краснея от волнения, что посвящен в тайну, о которой я, по его мнению, не осведомлен. – Они приемные.

Я взглянул на Эдгара:

– Это правда?

Чарли покраснел еще больше.

– Мне не стоило этого говорить? Ты не против, Эдгар?

– Это не секрет. – Аллан повернулся ко мне. – Да, сэр, мои родители умерли, когда я был совсем малюткой. Мистер и миссис Аллан взяли меня к себе и всегда относились как к родному сыну.

– Уверен, ты отблагодаришь их за доброту, – ответил я и указал на какую-то птицу за окном кареты Франтов. – Это ласточка или стриж?

Да, способ отвлечь внимание весьма грубый, но эффективный. Всю дорогу мы проговорили о других вещах и не возвращались к вопросу об усыновлении Аллана. Когда мы добрались до площади Рассела, я вошел в дом вместе с детьми, чтобы узнать у миссис Франт, когда их забирать. Лумис, дворецкий, попросил меня подняться вместе с мальчиками. Он проводил нас в гостиную. Миссис Франт сидела у окна с книгой в руках. Чарли, без сомнения памятуя о присутствии посторонних, то есть меня и Эдгара, был холоден и сдержан с матерью; он позволял себя обнимать, но на ласку не отвечал. Через мгновение миссис Франт повернулась ко мне и протянула руку.

– Я должна поблагодарить вас, сэр, – сказала она. – Меня дрожь берет при мысли, что могло бы случиться с Чарли, не окажись вы поблизости.

– Не стоит преувеличивать степень опасности для вашего сына, мадам, – сказал я, подумав, что рука у нее мягкая и теплая, словно живая птица.

– Но матери именно так воспринимают опасность, с которой сталкивается их дитя, мистер Шилд. А это, надо полагать, Эдгар Аллан?

Когда она пожимала мальчику руку, Чарли внезапно подал голос:

– Его дедушка был солдатом, мама, как и мой. Возможно, они воевали друг с другом. Его дедушка был генералом в Американской революционной армии.

Миссис Франт вопросительно посмотрела на Эдгара.

– Да, мэм. Он был широко известен среди друзей и соседей как генерал По, но мой приемный отец мистер Аллан сообщил мне, что на самом деле мой дед не имел генеральского чина. Думаю, он был майором.

– А его мама была известной английской актрисой, – продолжил Чарли, хотя, насколько я понял, разговор вызывал у Эдгара некоторое чувство неловкости.

– Какая прелесть! – восхитилась миссис Франт. – Вы происходите из талантливой семьи. А как ее звали?

– Элизабет Арнольд, мадам. Она англичанка, но больше играла в Соединенных Штатах. Там и скончалась.

– Бедняжка. – Миссис Франт сменила тему. – Наверное, вам следует первым делом заглянуть на кухню. Не удивлюсь, если кухарка испекла вам что-нибудь вкусненькое.

Мальчики, стуча каблуками, выбежали из комнаты, обрадовавшись, что избавились от необходимости пребывать в обществе взрослых. Я впервые остался наедине с миссис Франт. Ее платье зашелестело, когда она отошла от окна и села на оттоманку из резного красного дерева. Когда она проходила мимо, воздух вокруг меня колыхнулся, и я уловил запах ее духов. Меня охватило безумное желание упасть перед этой женщиной на колени, обнять ее и спрятать лицо в сладостной мягкости подола ее платья.

– Не хотите ли чая, мистер Шилд? – спросила она.

– Нет, спасибо, мадам. – Я произнес эти слова резковато и поторопился приукрасить отказ ложью. – У меня есть еще несколько неоконченных дел. Когда мне вернуться?

– Я велела подать карету к половине седьмого. Если захотите – приходите пораньше, скажем в шесть: дети будут обедать, и, я полагаю, вы могли бы присоединиться к ним. – Ее бледное лицо озарилось легким румянцем, и она заговорила быстрее: – Я бы пригласила вас отобедать с нами, но мой муж предпочитает садиться за стол в поздний час.

Я поклонился в знак признательности за ее снисхождение и через минуту распрощался. Когда дверь гостиной благополучно закрылась за мною, я потрогал лоб и ощутил на нем капли пота. Сила моего желания привела меня в ужас.

Я медленно спустился по каменным ступеням в прихожую. Лумис ждал меня у подножия лестницы. Когда я приблизился, он деликатно кашлянул.

– Мистер Франт попросил передать, чтобы вы на обратном пути зашли к нему.

Я прошел за дворецким в библиотеку, примыкавшую к прихожей. Лумис постучал в дверь, открыл и доложил обо мне. Мистер Франт сидел за столом, как в прошлую нашу встречу. Однако в этот раз был гораздо гостеприимнее. Франт оторвался от письма, которое читал, и улыбка осветила его бледное лицо.

– Мистер Шилд, рад вас видеть! Садитесь, пожалуйста. Я не задержу вас надолго. – Он сложил письмо и убрал его в ящик стола. – Супруга сообщила мне, что намедни вы оказали нам большую услугу.

– Право, сущий пустяк, – отнекивался я, смущенный тем, как Франты носились с незначительным происшествием.

– Тем не менее я вам премного обязан. Скажите, вы не могли бы рассказать в подробностях, что именно произошло?

Я объяснил, что старшеклассники отправили Франта-младшего и Аллана с поручением – я решил не вдаваться в подробности, какого рода поручение это было, – и, когда они возвращались, к ним подошел какой-то человек. Я добавил, что, к счастью, оказался свидетелем этой сцены.

– А что именно сделал этот человек, мистер Шилд?

– Схватил Чарльза за руку.

– А зачем, если он нищий? Почему он просто не попросил денег?

– Думаю, вполне вероятно, он повредился умом, сэр. Этот тип был пьян. Не знаю, хотел ли он обидеть мальчика либо просто привлечь внимание детей и потребовать денег. Юный Аллан попытался оттащить Чарльза.

– Смелый парень. Насколько я понял, у того бродяги была трость?

– Да, сэр.

– Он угрожал вам?

– Да, сэр, но это не играет роли: во-первых, у меня самого была трость, а во-вторых, даже без нее я бы справился без труда.

– Но сын сказал матери, что тот тип был крупнее вас.

– Верно, сэр, зато я моложе.

Генри Франт отвернулся, чтобы заточить карандаш.

– Вы не могли бы удовлетворить мое любопытство и описать его?

– Намного выше среднего роста. Спутанная борода. На нем были темно-синие очки, синее же пальто с металлическими пуговицами и, если не ошибаюсь, коричневые бриджи. Ах да, еще треуголка и парик. – Я замялся. – И еще, сэр, я не совсем уверен, но мне кажется, что я видел этого человека раньше.

– Святые угодники! Где же?

– На Саутгемптон-роу. В тот день, когда я приехал забрать вашего сына в школу в первый раз. По пути я отвозил Эдгара Аллана к родителям. Рядом с их особняком околачивался этот тип, и, когда я уходил, он спросил меня, здесь ли живут Алланы, и поспешил прочь.

Франт постучал карандашом по зубам.

– Но если он интересуется отпрыском Алланов, то зачем пристал к моему? Бессмыслица какая-то.

– Вовсе нет, сэр. Мальчики чем-то похожи. Кроме того, я заметил, что незнакомец наклонялся вперед, чтобы рассмотреть меня.

– То есть у вас сложилось впечатление, что он, возможно, близорук. Быть может, быть может… Я буду с вами честен, мистер Шилд. У людей вроде меня много врагов. Я банкир, вы понимаете, а банкиры не могут постоянно всем нравиться. Кроме того, существует вероятность, что чей-то извращенный ум задумает похищение ребенка богатых родителей с целью получения выкупа. Происшедшее, возможно, не более чем случайная встреча, обычные происки опустившегося пьяницы. Или же этого типа больше интересует сын Алланов. Но остается и третий вариант – что он вынашивает какой-то замысел, направленный против моего сына или даже против меня.

– Даже по тому немногому, что я видел, сэр, я позволю усомниться, что он сможет воплотить хоть какой-то замысел в жизнь, разве что если замыслит поднять стакан или поднести бутылку ко рту.

Франт разразился резким смехом:

– Я люблю людей, которые называют вещи своими именами, мистер Шилд. Могу я попросить вас не упоминать о нашем разговоре в присутствии моей супруги? Подобные мысли, без сомнения, встревожат ее.

Я кивнул:

– Можете положиться на меня, сэр.

– Очень вам признателен. – Франт взглянул на часы на каминной полке. – И вот еще: чтобы окончательно убедиться, что нам ничто не угрожает, я бы хотел встретиться с тем типом и задать ему пару вопросов. Если когда-нибудь увидите его снова, будьте так любезны, дайте мне знать. А теперь не смею вас больше задерживать, у вас ведь выходной.

Он сердечно пожал мне руку. Через минуту я уже шел к Холборну. Я никак не мог собраться с мыслями. Есть что-то чрезвычайно приятное в том, когда богатые и знатные люди ведут себя с тобой учтиво. Я чувствовал себя молодцом.

Возможно, думал я, идя прогулочным шагом под осенним солнышком, удача повернулась ко мне лицом. Если мистер и миссис Франт станут моими покровителями, мне все окажется по плечу!

14

Но мои планы внезапно изменились, когда я шел по Лонг-Акр к Гонт-корт за шестью шиллингами к миссис Джем, которые она осталась должна за пожитки тетушки Рейнолдс. Я остановился купить бутоньерку, и когда продавщица прицепляла ее к лацкану моего пальто, я почему-то обернулся. И примерно в двадцати пяти ярдах совершенно отчетливо увидел мужчину со спутанной бородой, походившей на птичье гнездо.

Незнакомец словно понял, что я узнал его, и нырнул в темный пролет входа в магазин. Я дал девушке пенни и быстро зашагал обратно. Подозрительный тип выскочил из дверей магазина и, спотыкаясь, побежал по одной из узких улочек, ведущих к Ковент-Гардену.

Без всякой задней мысли я пустился вдогонку. Я действовал под влиянием порыва – без сомнения, отчасти и потому, что мистер Франт хотел побольше выяснить об этом человеке, а я был рад возможности услужить мистеру Франту. Но дело было не только в мистере Франте – я напоминал кошку, охотившуюся за кончиком веревки: я гнался за незнакомцем не потому, что хотел поймать его, а потому, что тот убегал.