Дарья Волкова: Сын маминой подруги

© Д. Волкова, 2026

© ООО «Издательство АСТ», 2026

Глава первая

– Мама, ну почему я?! Я ее даже не знаю!

– Что значит – не знаю?! Настасья Капитоновна тебя в младенчестве на руках качала! Попу тебе вытирала!

– Мама! – взвыла Ульяна.

– Не мамкай! – строго отрезала Екатерина Дмитриевна. – Ты же сама мне рассказывала, что с работы уволилась, что на новое место у тебя собеседование только после праздников. И что особых планов на Новый год у тебя нет.

– И поэтому ты всё решила и распланировала за меня – где и как мне встречать Новый год.

В разговоре матери и дочери наступила пауза.

– Хорошо, – вздохнула мама. – Извини, Улюшка. Ты права. Я просто не сомневалась, что… Настасья Капитоновна – единственная из оставшихся в живых старших родственников, и я обычно всегда сама к ней приезжала, ты же знаешь. Но в этом году так получилось, что мы с Константином… Ему дали путевку в санаторий как раз на Новый год и… Ладно, я позвоню Настасье Капитоновне и постараюсь ей все объяснить. Извини, Уля, я была не права.

Мама так редко признавала свою неправоту, что это произвело на Ульяну совершенно ошеломительное впечатление.

– Ладно, мам, я съезжу. У меня и в самом деле нет никаких особых планов на этот Новый год.

– Ой, Уля, там так хорошо, – тут же затараторила мама. – Там очень красиво, там лес и вообще! Там не заброшенная деревня, а вовсе даже наоборот, у них там такие хорошие дома строят, там люди богатые живут, и даже зимой! Может быть, ты там и…

– Мама!

– Хорошо, молчу, молчу, – рассмеялась Екатерина Дмитриевна. – Я тогда Настасью Капитоновну предупрежу и адрес тебе скину.

* * *

Закончив разговор с матерью, Уля отложила телефон и подошла к зеркальной поверхности встроенного шкафа. Ну вот, опять. Она в который раз сделала так, как хотела мама. То, что это в чистом виде манипуляция, Ульяна поняла уже пару лет назад. Что с этим делать – пока не поняла. Она точно знала, что все действия матери направлены на ее, Улино, благо. Так, как это благо понимает мама Ульяны, Екатерина Дмитриевна Лосева. Просто у них с мамой разное понятие о благе.

Уля наклонила голову, наблюдая за своим отражением. А она сама знает, что для нее хорошо, что плохо? Вот у нее юридическое образование. Хорошее. И ей нравится ее профессия, которая кормит, и кормит вполне пристойно. Правда, с последнего места работы она ушла практически со скандалом, с угрозами довести дело до суда – только после этого с ней рассчитались, как положено. Козья оказалась контора. Правда, и опыт там она получила такой, какого у нее до этого не было. И в самом боевом настроении после увольнения замахнулась на должность в такой компании, на которые раньше и не смотрела. И отправила резюме. А оттуда – раз и позвонили. Она прошла заочное собеседование по телефону с рекрутером, потом еще одно – по видеосвязи, уже с эйчаром и c кем-то из среднего звена руководства, но Уля от волнения пропустила его имя и должность. А после Нового года ее пригласили на очное собеседование с самым главным юридическим боссом, в помощники к которому она и будет пробоваться.

Кому надо сказать за это спасибо? Маме. Именно она постоянно внушала ей мысль о важности того, чтобы хорошо учиться, о важности хорошего образования. Она к маминым словам прислушивалась. И училась, училась, училась. Как завещал сами знаете кто. Золотая медаль, красный диплом. В перспективе – очень хорошая должность в очень хорошей компании. Здорово же? Здорово.

Правда, с личной жизнью как-то не очень. Пока подружки-сверстницы крутили романы и бегали на свидания, она корпела над учебниками. Но не маму же в этом обвинять? Стыдно обвинять маму взрослой, почти тридцатилетней женщине. Которая женщиной, к слову сказать, стала всего три года назад. В этом тоже мама виновата?

Конечно, нет. Уля наклонила голову в другую сторону.

Вспомнилось любимое выражение бабушки: «Север маленьких не рождает». Улины корни уходили глубоко в Русский Север, куда-то под Архангельск, к поморам. Но почему-то это правило – про то, что Север маленьких не рождает, – в полной мере решило проявить себя именно в ней, в Уле. Она и жила-то уже не на Севере и только помнила смутно крепкий деревянный дом в деревне, куда ее привозили как-то раз или два в детстве, и вкус чая с брусничным листом, мёдом и клюквой, и пироги, тоже с брусникой.

А так – и мама выросла уже в городе, и сама она. И на маме правило это почему-то не сработало. А вот на ней – здравствуйте, пожалуйста.

Север помнит, мать его!

Нет, Уле досталось и кое-что, что ей в себе безоговорочно нравилось. Например, Уля была натуральной блондинкой. Не белёсой, а блондинкой с густыми, красивого пшеничного оттенка волосами. И глаза голубые к ним прилагались. А еще Уле досталось настоящее сибирское здоровье – ее не брали ни гриппы, ни простуды, и в детстве Уля даже расстраивалась – все одноклассники по несколько раз в году прогуливают занятия из-за болезни, а она, как проклятая, ходит в школу. Только став взрослой, Уля оценила, какое это преимущество. И как ей в этом повезло.

Но к здоровью прилагалась фигура, которая была весьма далека от модельных девяносто-шестьдесят-девяносто и, что самое грустное, никогда бы, ни при каких обстоятельствах, к этим параметрам не приблизилась. Ну не рождает Север, так его растак, маленьких! А рождает девушек ростом сто семьдесят пять и весом под восемьдесят килограммов. Самое ужасное заключалось в том, что Уля совершенно не могла соблюдать никакие диеты. Она пыталась. С силой воли и упорством у Ули был полный порядок.

Но когда она прямо в туалете, встав с унитаза, хлопнулась в обморок и разбила себе лоб о дверь, мама сказала: «Хватит!» А еще мама сказала, что Уля не толстая.

– Угу, я не толстая, у меня просто кость широкая, – пробормотала Ульяна, прижимая к разбитому лбу марлевую салфетку с антисептическим раствором.

– Это называется – стать! – отрезала тогда Екатерина Дмитриевна. – Ты станешь старше и поймешь, что настоящие мужчины ценят статных женщин!

Уля стала взрослой. Поняла, что мужчины ценят тонкие талии, длинные ноги и силиконовую грудь мячиком.

У Ули, в целом, грудь была тоже мячиком. Хоть тут природа не поиздевалась и, хоть и наградила Улю бюстом третьего размера – но, по крайней мере, он был круглый и упругий, этот третий размер. У Ули вообще всё было круглое и упругое. И немаленькое, потому что Север, сука, он такой. Статных женщин производит. В промышленных масштабах.

Только вот взрослая Уля так и не встретила на своем пути тех самых настоящих мужчин, про которых говорила мама. Хотя бы одного такого, способного оценить настоящую статную женщину, рожденную любителем крупных форм Церетели.

Ну и черт с ними. Зато Уля встретила людей, которые ценят ее мозги. И платят за это деньги. А это, наверное, важнее.

Уля вздохнула и пошла на кухню ставить чайник.

* * *

Двоюродная тётка матери, а для Ульяны, получается, двоюродная бабушка, Настасья Капитоновна, жила, слава богу, не на Севере. В средней, среднее не бывает, полосе. И добраться до ее места жительства у Ульяны получилось безо всяких проблем: сначала на поезде, а потом на рейсовом автобусе. А там, от автобусной остановки до дома Настасьи Капитоновны примерно полкилометра, если верить навигатору в телефоне.

Машину Ульяна не водила. Попытка сдать на права была настолько неудачной, что Уля решила, что это не ее, и собственным автомобилем так и не обзавелась. Ну и ничего страшного. Прекрасно можно обойтись без собственной машины, общественный, в том числе и междугородний, транспорт замечательно ходит.

Вышеуказанный транспорт медленно подкатил к остановке и открыл двери. На остановке даже оказались люди, которые ждали этот транспорт, – человек пять. А выходила Ульяна одна.

Снег приятно поскрипывал под ногами, воздух был даже слегка морозный – на улице градусов восемь ниже нуля. А когда Ульяна отошла от трассы на пару десятков метров, оказалось, что воздух еще и очень вкусный. Чистый. Уля поправила лямки рюкзака. Сейчас она мало напоминала успешного и высокооплачиваемого юриста. Оделась Уля так, чтобы было удобно. На кого ей тут впечатление производить? На Настасью Капитоновну, которая ей в детстве попу вытирала? На Уле были теплый трикотажный костюм, состоящий из худи и штанов, удобные зимние ботинки, объемный пуховик и вязаная шапка с помпоном. А в рюкзаке – несколько смен белья, пижама, косметичка, зарядное устройство, пауэрбанк, бутылочка с водой, пара зерновых батончиков. Всё, что надо для короткой загородной поездки. И еще подарок для Настасьи Капитоновны, который выдала Ульяне мама. Уля в красивый перевязанный пакет даже не заглядывала. Она и свой новогодний подарок от мамы дома оставила не распакованным. Вернется – будет приятный сюрприз. Ульяна еще раз поправила лямки рюкзака и зашагала по укатанной МорозДорСтроем дороге в направлении, которое однозначно определялось видневшимися крышами и столбиками дыма над ними.

Сколько пришлось идти – полкилометра или больше, – Уля не знала. Но она наслаждалась прогулкой. Как давно она не была за городом! И как же красиво здесь зимой. Всё такое белое. Похоже, накануне тут прошел хороший снегопад, и снег буквально искрился в лучах неяркого декабрьского солнца. И тишина. И ничего не слышно, кроме скрипа снега под твоими шагами.

Посёлок оказался большой. Где-то совсем вдалеке даже виднелся купол церкви, но, возможно, она находилась уже в соседнем населенном пункте. За городом не только воздух другой, всё другое, и в расстоянии можно запросто ошибиться.

Уля достала из кармана телефон и сверилась с картой. Так, ей до ближайшего перекрёстка, а там направо, и через четыре дома – конечный пункт ее путешествия. Усталости Ульяна не чувствовала, а вот чувство голода – да, подкралось. Сейчас бы чаю горячего с чем-нибудь вкусным. Например, с пирогами. А что, в деревне же должны печь пироги. А то зачем тогда дым из труб? В новогодние праздники нельзя думать о лишних калориях и всем таком прочем! И Уля решительно зашагала дальше.

Дома по обеим сторонам улицы и в самом деле стояли добротные. Строения больше даже походили не на деревенские дома, а на коттеджи. Кирпич, сайдинг, спутниковые тарелки, крепкие заборы, гаражи, у которых стоят хорошие машины, в основном джипы. Похоже, мама права, тут и в самом деле… Что, жениха можно себе подыскать? Уля хмыкнула. Глупости это всё. Во-первых, она под категорию завидной невесты не подходит, а во-вторых, скорее всего, все эти мужчины уже давно имеют семьи – зачем иначе покупать такой здоровенный загородный дом?

Интересно, каким макаром тут оказалась Настасья Капитоновна? Ульяна вдруг сообразила, что смутно представляет, как выглядит ее двоюродная бабушка. Мама когда-то показывала фото с их совместных встреч Нового года – Екатерина Дмитриевна последние годы всегда ездила встречать Новый год сюда, к Настасье Капитоновне. Но Уля лишь вежливо кивала на эти фото, особо не всматриваясь. Старушка как старушка. Кажется.

Вот и перекрёсток, на котором надо свернуть. Если дом, который ей нужен – четвертый отсюда, то вон… получается, вон та зеленая крыша – дом Настасьи Капитоновны.

Но остановилась Уля раньше, чем дошла до зеленой крыши. Остановилась у третьего от перекрёстка дома. Потому что не притормозить было невозможно.

Сначала Ульяна среагировала на звук. Он исходил из открытых ворот у дома, который соседствовал с домом двоюродной бабушки. Шу-р-р-рх… Шур-р-рх… Шур-р-р-х… А потом Уле показалось, что кто-то поет – низким мужским голосом.

Но ей не показалось. Потому что вскоре она увидела того, кто поет. Ну, пением это было назвать сложно – так, какое-то мелодичное бубнение. Но дело было не в этом. А в том, кто издавал эти звуки.

Уля сделала шаг назад, еще один – так ей было лучше видно.