Вокруг Сапфир вспышками маны заиграли пульсары Фейрана. На территории пространства Изнанки использовать материальное оружие невозможно. Каждый, кто оказывался там, в тонкой прослойке, отделяющей миры друг от друга, был лишен главного – полноценного тела. Бои, в которых сила разума ценилась превыше всего, а умение обращаться с маной дарило шанс на выживание, отличались огромными потерями среди фейцев. Если народ мира маны истребляла нечисть, посланная гайнбрадами, то остатки порабощенной Роем фейской цивилизации гибли на полях сражений Изнанки.

Воочию Сапфир это пространство никогда не видела, но верила Фейрану, который описывал его как «серую изнанку миров, внушающую ужас».

Створки яиц щелкозубов неспешно распахнулись, отбрасывая блики восходящего солнца на лицо принцессы. Хитиновые коконы мотылей-гигантов треснули, выпуская на волю летающих существ с черными глазами-омутами и кожистыми крыльями, покрытыми ядовитой пленкой. Одно касание – и за секунды человеческую плоть прожжет кислотой. Неописуемая боль захватит тело, и парализованная жертва упадет на землю. Как только черные глаза мотыля заметят это, жить останется недолго. Настоящим деликатесом для этих тварей являлись головы. И последнее, что видела жертва перед собой, – это черные глаза-омуты существа, пришедшего из другого мира.

Сапфир помнила и этот взгляд, и невообразимую боль, и действие яда, что уничтожал тело.

Вздрогнув, туремка сбросила наваждение и ринулась в бой.

Трое щелкозубов поодаль приняли образы Гронидела, Рубин и Изумруд. Конечно, эти твари использовали иллюзии себе во благо. Ими они заманивали жертв. Ими же и внушали доверие. Как будто надеялись, что близких из давних воспоминаний Сапфир не тронет.

Зря. В сердце принцессы не осталось места для сантиментов. Ей не попасть на удочку любителей грызть мясо вместе с костями.

Воспламеняясь на бегу, девушка взмахнула мечом и напала на первого щелкозуба. Синие языки, струящиеся по лезвию металла, мгновенно объяли тварь, что прикинулась Грониделом. Голова существа слетела с плеч и покатилась по траве, продолжая улыбаться во весь рот двумя рядами длинных и острых клыков.

Раньше Сапфир труднее всего было убить именно копию Гронидела. Каждый раз на глаза наворачивались слезы, а воспоминания о том, как обнаружила его тело в неизвестном туннеле, рассеивали внимание. Время не вылечило ее раны, но вынудило принцессу привыкнуть действовать быстро и безжалостно.

Что на самом деле произошло в день смерти Гронидела, по сей день оставалось для принцессы секретом. Она потеряла кусок жизни между тем, как король Марк щелкнул пальцами перед ее лицом, и тем, как перед тем же лицом оказался умирающий Гронидел.

Фейран старательно убеждал ее, что если исходное тело закрыло фрагмент от сознания и не позволило перенести в Сферу во время процедуры перехода, Сапфир не стоит ворошить прошлое и пытаться выяснить, что же с ней произошло. Девушка делала вид, что согласна с этим мнением, но на самом деле не оставляла попыток выяснить правду.

Со спины напал мотыль-гигант. Пытаясь коснуться жертвы крыльями, он мгновенно сам стал жертвой. Щит на Сапфир вспыхнул ярко-алым, а лазурное пламя с тела принцессы перекинулось на существо, превратившись в красные, пекущие плоть языки. Существо успело издать жалобный писк перед кончиной, от которого из ушей девы-воительницы пошла кровь.

Над головой спикировал когтекрыл. Двое щелкозубов рванули к принцессе с противоположных сторон. У кромки леса показались еще фигуры. Галлахер, Хейди, Дхар и Ди стояли не шевелясь и будто бы ждали своей очереди, чтобы наброситься на Сапфир.

– Береги-и-ись! — услышала принцесса рев фейца, разносящийся эхом издалека.

Она увернулась от второго мотыля-гиганта и сожгла когтекрыла на подлете, устремив в него поток пламени с лезвия меча, направленного в воздух.

Знал ли Гронидел, что когда-нибудь Сапфир будет использовать Огневержца как указующий перст и испепелять врагов своим даром? Знал ли ее покойный муж, что принцесса все же станет воином, как и мечтала когда-то. Вот только мечты ее оказались по-детски наивными, а реальность сожгла все хорошее, что осталось из прошлой жизни.

Огненная Дева – так прозвали ее жители Ошони, Инайи, Зальтии и, конечно же, Турема. Это имя не воспевали в храмах богов. Барды не вспоминали его, развлекая шумную толпу. «Огненная Дева», – шептали по углам и тут же сплевывали, будто опасаясь, что после этих звуков во рту останется привкус горелой плоти.

Убийца. Дхарское отродье. Бездушная тварь. Огненная Дева.

Сапфир тряхнула головой, чтобы выбросить из мыслей все нелепые имена, и сосредоточилась на предстоящем сражении. Воистину знать, что в конце битвы ты все равно умрешь и вернешься в мир только тогда, когда этого захотят твои хозяева, – изысканное наказание за грехи. Но выбора нет. И не будет, пока жив Рой и те, кто им управляют.

Поборов щелкозубов, мотылей-гигантов и когтекрылов, Сапфир воткнула лезвие меча в землю и оперлась на него. Таймер из маны на запястье отсчитывал двадцать восемь минут от момента пробуждения.

Фейран черной дымкой вернулся к ней и замер рядом. На мгновение Сапфир различила черты его силуэта в наряде воина-эндора́нца. Но видение оказалось таким же призрачным и недолговечным, как и ее надежда, что этот бой окончен.

Портал впереди исчез, а вместо него в небе послышались раскаты грома.

Принцесса задрала голову и среди золотых вспышек молний увидела падающие огненные звезды. Оставляя шлейф из пламени в голубом небе, они выстроились в ряд и устремились в точку, что была расположена за лесом, перед которым застыли Сапфир и Фейран.

– Как же так… – не скрывая разочарования, произнесла принцесса, прекрасно понимая, что с неба падают вовсе не звезды, а яйца щелкозубов, заботливо сброшенные врагом на головы жертвам.

– У тебя двадцать минут, чтобы бегом пересечь этот лес, и еще четыре минуты, чтобы спасти хоть кого-то в деревне, что там расположена.

– Почему четыре, а не пять минут?

– Потому что одну минуту мы с тобой проболтали, – ответил феец и исчез.

Сапфир схватила меч, убрала его в крепеж на спине и бросилась вперед.

Ветви деревьев и кустов хлестали по лицу, комья мха отлетали в стороны после каждого касания земли сапогами. Схватка с тварями поубавила ее силы, но это не значило, что выносливость ее предаст.

Выбежав из леса, принцесса остановилась. Дыхание свело не от нагрузки, а от потрясения. Перед ней раскинулась большое поселение, объятое огнем и щелчками тварей, бесчинствующими над жертвами.

Почему Рой не отправил в эту деревню подкрепление? Или Фейран изначально знал, что они с Сапфир и есть то самое подкрепление?

Заметив одного из щелкозубов, прыжками надвигавшегося на чумазого ребенка, что бежал по направлению к принцессе, она достала меч и направила на тварь струю пламени. Существо из другого мира рухнуло на землю и обуглилось.

Люди, мечущиеся то там, то здесь, заметили появление принцессы и наперебой заголосили:

– Огненная Дева! Мы обречены! Здесь Огненная Дева!

Если кто-то из них выживет, обязательно расскажет, как Сапфир, движимая охотой на нечисть, подожгла целое поселение народа ошони и убила большую часть жителей. Возможно, они даже придумают историю, в которой Сапфир использовала поселение мирных жителей в качестве приманки для нечисти.

– Зачем сожгла наши дома? Дхарское отродье! Убийца! Пусть щелкозубы убьют тебя на этой охоте!

– Забыли бездушной тварью назвать! – крикнула им на языке ошони Сапфир и понеслась в сторону пятачка домов, где строения еще не успели взяться огнем.

Щелкозубы не только копошились в чужих воспоминаниях и создавали иллюзии дорогих сердцу людей. Они устраивали особые ловушки, поджигая дома и сгоняя жертв в одно место, как скот для забоя. И руководили всем процессом гайнбрады, поджидавшие со стороны Изнанки высвобождения маны на месте людского побоища.

Сбоку появились вспышки света. Сапфир не собиралась мешать Фейрану уничтожать гайнбрадов, но на мгновение ее внимание привлекло странное видение.

От потрясения принцесса зацепилась ногой за кочку и рухнула на землю, едва не напоровшись на собственный меч.

– Фейран, какого Дхара! — воскликнула она, поднимаясь и следуя дальше.

Вспышки света остались позади. Там же образовалась пространственная воронка, из которой на поле перед горящим поселением высыпали воины Северного замка с Галлахером во главе.

– Это она! – кричали селяне, указывая на принцессу в отливающих серебром доспехах и с Огневержцем в руке. – Огненная Дева! Убейте ее! Это она подожгла наше поселение, чтобы устроить охоту на щелкозубов!

Сапфир, не желая пересекаться с живыми родственниками, припустила вперед и больше не оглядывалась.

Воины рассредоточились, а Галлахер поспешил за принцессой.

– Остановись! – кричал ей в спину король Инайи. – Нам нужно поговорить!

Сапфир хотела ответить, что пока люди погибают, времени на задушевные беседы у нее нет, но предпочла промолчать и бежать дальше.

Будто прочитав ее мысли, Галлахер не унимался:

– Воины из моего отряда спасут людей. Прошу, Сапфир. Фейран сказал, что у нас будет три минуты мертвой тишины, чтобы поговорить.

«Интересный поворот», – подумала Сапфир и, вопреки желанию скрыться с глаз, остановилась.

Она сделала это не потому, что желала по душам поболтать с королем Инайи. Перед глазами возникло информационное сообщение о том, что через десять метров заканчивается зона, в которой Сапфир разрешено находиться. Если она не повернет и не изменит направление движения, ее тело будет автоматически уничтожено.

Что такое «автоматически», Сапфир познала на собственном опыте. Да столько раз, что и вспоминать больно. Почему Рой ограничил ее в правах на посещение территории поселения, где так же совершено нападение гайнбрадов? Возможно, сюда никого не направили, потому что знали о приходе помощи со стороны союзных сил мира маны, куда теперь входили все воины Великого континента.

Что ж, Рой ее здесь видеть не желал. А вот Фейран намеренно заманил в ловушку и даже выделил три минуты «мертвой тишины» – свободного времени, которое появлялось, если выполнить смертельное задание быстрее отведенного «на жизнь» срока.

Свободное время перед неминуемой гибелью рабы ее класса тратили по-разному. Кто-то терпеливо ждал, когда Сфера вступит в связь с разумом и вернет сознание в свою обитель. Кто-то пытался сбежать, надеясь, что за пределами «зоны жизни» тело перестанет быть досягаемым для Сферы и не погибнет.

Увы, в глупости этой теории Сапфир несколько раз удостоверилась лично. Оставались еще те, кто умудрялись использовать время мертвой тишины, чтобы передавать сообщения или выполнять побочные задания для повстанцев, к числу которых принадлежал Фейран.

Сапфир себя к повстанцам не причисляла. Да, она помогала им, как помогала Фейрану, но на самом деле никогда не верила, что у этой разрозненной кучки людей и фейцев что-нибудь получится.

Рой слишком умен. А тех, кто не подвержен влиянию на сознание – единицы. Фейрану не повезло быть среди них и утратить тело. А Сапфир не повезло в любой момент стать управляемой и выдать Рою все секреты друга.

Сколько еще таких ненадежных, как Сапфир? Слишком хрупкую систему построили повстанцы. В любой момент она могла рассыпаться, как замок из песка.

Галлахер подошел к замершей на месте принцессе.

– Трижды подумай о том, что хочешь сказать. Если моего теневого убьют, – она указала на вспышки маны в стороне, – Рой сменит его на того, кто сможет узнать все подробности нашего разговора и доложить об этом.

– Мы вытащим тебя из плена, – произнес Галлахер, глядя на нее не с опаской или презрением, а с… сочувствием. – Даю слово.

– Мы? – Она намеренно громко хохотнула. – Для начала вытащите из плена себя.

Сапфир сделала шаг и уперлась границей защитного поля в натертый до блеска доспех Галлахера. Щит вокруг короля вспыхнул красным и раздался металлический скрежет.