– Ояма-но кими, защити меня, – прошептала Югао слова, которым её обучил император, и медленно достала из рукава офуда, задержав перед своим лицом белую бумагу, испещрённую красными печатями и иероглифами.

Алые глаза демона вспыхнули, и он тут же оскалился, приметив талисман, излучающий слабое зеленоватое сияние. Запахло свежей травой и полевыми цветами. С каждым её вздохом офуда становился всё горячее, и в конце концов Югао с шипением выпустила его из обожжённых пальцев.

– Что за… – выругался демон и отступил на шаг – его серая кожа словно плавилась под зарождающимся изумрудным светом. – Омерзительное зловонье!

– Ояма-но кими, защити меня! – повторила принцесса на этот раз громче, и талисман, задержавшись между ней и чужестранцем, загорелся огнём цвета молодой листвы.

Ветер уже подхватывал пепел, и на мгновение Югао заметила в этом пламени странное наваждение – образ, что отдалённо напоминал разветвлённые оленьи рога. Они прямо на глазах превращались в призрачные стебли вьюнков и опутывали демона узами не менее крепкими, чем его собственная верёвка.

Оковы, удерживающие принцессу за запястье, вмиг ослабли, и она, приподняв полы кимоно, бросилась в сторону калитки, что вела прочь из сада. Деревянная обувь так и осталась стоять около веранды – Югао побежала в одних носках, но, поскользнувшись на камне, упала в прудик. Одежда сразу намокла, а её длинные чёрные волосы, блестевшие в свете луны, расплылись по воде, подобно замысловатым тонким мазкам туши на светлой бумаге.

Глухая тишина в ушах сменилась далёкими отголосками битвы, и непроницаемый барьер, что сотворил демон, постепенно рассеялся: в другой стороне сада Югао заметила придворную даму, которая лежала поперёк тропинки и не шевелилась. Одна часть тростникового забора повалилась, и на подступах к покоям Кири-но ё давали отпор извивающимся теням императорские стражи, сбежавшиеся на шум.

– Поганая девчонка! – завыл демон, когда почти догоревший талисман прилип к его лбу. – Думаешь, я оставлю тебя в покое?!

Обретя ещё более звериные черты, он зарычал и на четвереньках, подобно громадной разъярённой кошке, кинулся к принцессе. Она не успела хотя бы как-то защититься, и острые клыки сомкнулись на её плече, пронзая шёлковые кимоно и кожу. Прыжок такой силы опрокинул Югао на спину, и она забилась в пруду под зловонным телом демона, зубы которого всё глубже проникали в плоть.

– Отпустите!!!

– Я снова тебя найду! – Он разомкнул челюсти и прижал принцессу ладонями ко дну, отчего она чуть не захлебнулась. – Ты не спрячешься.

Что-то засвистело, и стрела дворцовой гвардии вонзилась в спину демона. Он содрал с лица талисман вместе с кусками кожи и с дикой усмешкой взглянул на наконечник, пробивший ему грудь. Капли чёрной крови упали на щеку Югао, тут же утекая в пруд и растворяясь в тёмной воде.

– Мы не прощаемся, – прошипел демон. – Запомни имя командира Ян Мо, ты его ещё услышишь.

Он поднял изувеченную огнём офуды голову и издал протяжный гортанный вой, собирая своих соратников-теней, что сразу оставили в покое стражу и сгустились вокруг, обхватывая его липкими когтистыми лапами. Ещё мгновение, и он оттолкнулся от земли и перемахнул через тростниковую изгородь, оставляя за собой лишь кровавый след на белых лепестках цветов югао.

Принцесса не могла пошевелиться – кимоно тянули её на дно, а в укушенном плече словно застряли жала сотен пчёл. Она раскинула руки и расслабилась, позволяя мелким волнам пруда мягко омывать её со всех сторон. Луна всё ещё украшала небосвод, проливая бледный свет на лицо Югао, которая уже приготовилась к смерти.

– Мимолётна жизнь его, незаметна, как моя… – повторила она строки из собственного стиха и прикрыла глаза.

Холод окутал её, но желанный сон никак не приходил, словно дух Югао цепями приковало к земле. Вскоре кто-то из стражей вытащил её из воды.

* * *

Одинокий желтоватый огонёк с трудом рассеивал мрак внутренних покоев. Масляная лампа с догорающим фитилём стояла около полупрозрачного занавеса, за которым на деревянном возвышении сидела Югао. В комнате был кто-то ещё, и принцесса видела только размытые очертания человека, находившегося по ту сторону подрагивающей ткани.

Она знала этот образ ещё с детства: широкие плечи, высокая чёрная шапка и спокойный голос, который она удостаивалась чести слышать только раз в год на аудиенции. Но после происшествия в саду Тэнсё-тэнно вдруг нанёс ей визит без предупреждения и долго сидел в молчании, пока наконец не заговорил:

– Принцесса Югао, я пришёл справиться о твоём здоровье.

Поведя плечом, она поморщилась от лёгкой боли около шеи – там, где остались два чёрных следа от демонических клыков. Кроме этих меток на коже и уродливых синяков на запястье, больше ничего её не тревожило. Югао думала, что погибнет в ту же ночь, но спустя один день уже чувствовала себя вполне здоровой. Правда, придворный оммёдзи^[10] всё же наказал ей незамедлительно пройти ритуал очищения и запереться в покоях до следующего дня почитания Ояма-но кими.

– Смерть прошла мимо меня, Ваше Величество! – Она положила ладони на пол перед собой и поклонилась. – Меня ранили, но это лишь пустяки.

По другую сторону полога, за которым Югао скрывала лицо, послышался протяжный вздох, что не могло не насторожить её.

– Из глубокого уважения к императору Поднебесной я согласился укрывать тебя, его дочь, в своём дворце и всячески оберегать, – начал Тэнсё-тэнно. – Но эти бакэмоно из-за моря всё же отыскали нужный след и прибыли в Вакоку. Я хочу, чтобы ты знала, что со вчерашней ночи уже три служанки слегли с лихорадкой.

Глаза принцессы округлились, и она невольно коснулась пальцами своего плеча, где под слоями кимоно скрывался укус. Если по дворцу, построенному в благоприятном месте, распространялась болезнь, это означало лишь одно – кто-то прогневал божеств или оказался проклят.

– Оммёдзи и священник из святилища Ояма-но кими провели ночь в бдениях и сошлись на том, что на тебе оставили нечестивую метку. Бакэмоно снова придут… Ты навлечёшь беду на весь дворец.

– Вы приказываете мне покинуть ваши владения? – Югао не смогла скрыть дрожь в голосе.

Тэнсё-тэнно качнул головой. Чья-то тень проскользила по комнате и поставила перед императором золотой поднос, на котором обычно приносили письма.

– Я никогда не нарушаю данные в прошлом обещания, но твоё пребывание во дворце нарушает покой столицы, поэтому я принял сложное решение. – Он взял с подноса послание и передал его слуге. – Сегодня же ночью я отправлю тебя на Великую Гору, где ты станешь жить под защитой нашего покровителя.

Внутри у Югао что-то оборвалось. Её не просто сошлют в другой конец страны, её отправят во владения духов, откуда люди никогда не возвращаются. Слёзы покатились по её щекам, но перед императором она не должна была показывать слабость, поэтому, промокнув влагу шёлковым платком, она со смирением сказала:

– Слушаюсь.

Глава 2

За окном повозки, которую нещадно трясло на кочках и ухабах старой дороги, проплывали подсвеченные лунным светом тени сосен и крестьянских домов. Вдалеке виднелись огни святилища Ояма-но кими, которое располагалось около подножия горы. Однако провожатые на лошадях не свернули к нему, а продолжили ехать дальше в сторону темнеющего леса.

Югао сидела внутри молча, держа в руках не слишком большой тканевый свёрток с вещами, что для неё собрала служанка. Чудом никто из её приближённых не погиб в ночной стычке с демонами, но придворная дама Нанасэ тогда потеряла сознание от страха, после чего больше ни разу не заговорила со своей госпожой. Все боялись навлечь на себя беду, и никто не последовал за принцессой в изгнание. Она осталась совершенно одна, окружённая незнакомыми стражами, которые также держались от неё на расстоянии.

Повозку качнуло, и колёса неприятно заскрипели, останавливаясь.

– Прибыли! – объявил один из провожатых. – Вы можете выходить, госпожа Югао.

Кто-то открыл перед ней бамбуковую шторку, и она, прижимая к себе свёрток, спустилась на землю. В лицо сразу же ударил прохладный ветер, что нёс с горы ароматы влажной листвы и сладких трав. Здесь оказалось гораздо прохладнее, чем в столице, и Югао впервые обрадовалась, что на ней было двенадцать слоёв одежды.

– Письмо от Его Величества уже передали, великий покровитель должен ждать вас наверху.

Осмотревшись, принцесса не заметила вокруг себя ничего, кроме пустыря за спиной, поросшего колючим кустарником, и маленькой тропинки, ведущей куда-то в чащу. Ещё днём она писала стихи в своих просторных покоях, а сейчас подчинённые императора предлагали ей зайти на территорию горных духов, словно этим людям приказали не уберечь её от опасности, а казнить. Как и все жители Вакоку, она часто обращалась в своих молитвах к Ояма-но кими, но разве кто-то в здравом уме захотел бы нарушить уединение божества?

Югао посетила мысль о побеге, но куда она могла податься, когда на плече демоническая метка, а в свёртке лишь пара кимоно, пудра и гребень? На мгновение ей показалось, что долгая поездка в повозке – это просто дурной сон…

– Простите, разве меня не должны встретить? – Югао переступила с ноги на ногу – камни на дороге впивались в ступни через тонкие подошвы сандалий-дзори^[11]. – Или вы проводите меня?

Страж надменно хмыкнул и замахал руками.

– Думаете, кто-то из нас сунется в запретный лес? Мы получили распоряжение довезти вас до места, а дальше уже не наша забота.

– Но как же…

– Просто идите вверх по тропе до тех пор, пока не увидите большие деревянные ворота.

Похоже, Тэнсё-тэнно всё же решил избавиться от своей подопечной, другого объяснения Югао просто не могла найти. Проще отправить принцессу, приносящую беды, в горы и навсегда позабыть о ней, чем подвергать опасности весь дворец. Она понимала, почему с ней поступили подобным образом, но от этого тяжесть в груди никуда не исчезла.

– Возьмите фонарь! – Другой провожатый, что так и не спустился с коня, протянул ей бумажный светильник, внутри которого бились три зеленоватых светлячка. – Вам он понадобится.

Мужчины подождали, пока Югао сделает несколько неуверенных шагов в сторону горы, и вскоре принцесса услышала, как сзади сначала зашуршала бамбуковая циновка, а вскоре заскрипела отъезжающая повозка. Этот звук всё отдалялся, пока и вовсе не потонул в пронзительном стрёкоте цикад.

Тёмный лес с высокими кронами, сквозь которые пробивались голубоватые лунные лучи, шумел и обсыпал Югао сухими листьями, что срывал порывистый ветер. Никогда раньше она не оказывалась за пределами своего сада, и теперь мир, знакомый ей только со слов поэтов, ожил по-настоящему, наполняясь ночными тенями.

– Ах, для меня любовь – не горная тропинка^[12], – начала принцесса и медленно направилась вперёд, держа в одной руке фонарь, а в другой – свёрток с вещами. – В местах, не познанных доселе мной.

Полы её кимоно цеплялись за ветки и камни, но она продолжала подъём, заглушая страх своим напевным голосом:

– И всё равно, какой полно тоской моё блуждающее сердце!

Тусклое подрагивающее сияние светлячков освещало каменистую тропу, что поросла с двух сторон высокой травой, словно люди здесь не ходили очень давно. Ещё шаг, и одна сандалия Югао порвалась от натяжения – пришлось снять её и идти босиком по сухим сучкам и колючкам.

– Ужель и на дорогах грёз легла роса?^[13] – Она громко произносила слова, словно пыталась отогнать кого-то, кто скрывался в темноте. – Всю ночь, пока бродил по ним, не просыхал рукав.