– А я, по-твоему, не тороплюсь?

Нолан заходит в душевую кабину.

Я использую грязный ход. Включаю воду в раковине и улыбаюсь, когда тепленькая водичка в душе сменяется ледяной. С губ соседа слетает отборная брань.

– Мать твою! Ты издеваешься?!

– Разве не это я спросила, когда ты снял трусы?

Он отодвигает дверцу, протягивает руку и выключает воду. И я снова вижу его голым вот уже второй раз за шестьдесят минут. Верней, часть выше пояса. Кто-то хочет видеть член соседа? Хотя… Не стану таить, доля любопытства присутствует. Оно основывается на «о боже» до трех часов ночи, и ряду других звуков. И все же смотрю я в лицо смерти. То есть, Нолану.

Его ледяной взгляд способен превратить пустыню в Северный полюс. Я не уступаю. В моих полыхает огонь. Прямо-таки лед и пламя. Стоит это запомнить, добавив в заметки. Мы пялимся друг на друга минуту или около того. Ничего хорошего, потому что, во-первых, тратим драгоценные минуты, которые уходят на завтрак, во-вторых, горячая вода имеет свойство заканчиваться, в-третьих, мне начинает наскучивать.

– Я не собираюсь оплачивать твои ванные процедуры. – Складываю руки под грудью и напоминаю: – Счета пополам.

Клянусь Богом, мне не показалось. На долю секунды в глубине его глаз вспыхнуло веселье.

– Присоединяйся, тогда мы еще и сэкономим.

– Ты так считаешь? – Я добавляю интонации толику энтузиазма. – Тогда я мигом сброшу трусики и к тебе? Потрем друг другу спинку, а?

Нолан отворачивается, демонстрируя все ту же потрясную задницу.

Наконец-то, Его Величество Посейдон перестает плескаться в душе. Отодвинув дверцу, он снимает с крючка полотенце и оборачивает вокруг бедер. Капли скользят по рельефной груди с минимальным количеством растительности вниз к махровой ткани. Не уверена, что сейчас меня можно назвать вменяемой, но я бы собрала их языком. И-и-и… я быстро прихожу к выводу, что проблема в отсутствии секса, раз уж считаю Нолана сексуальным. Когда последний раз мои глаза видели член воочию? Должно быть, не меньше трех-четырех недель назад.

– Ты пялишься. – Нолан сдвигает меня локтем, потянувшись к зубной щетке и пасте.

– Не принимай близко к сердцу. У меня всего-навсего давно не было секса. Сейчас нахожу привлекательной даже сосиску в хот-доге.

Выражение его лица остается неизменным. Нолан чистит зубы, не прокомментировав откровение.

– А теперь ты уберешься вон? – Сахарным голосом интересуюсь, указывая на дверь. – Я планирую принять душ.

– Когда дочищу зубы, – бормочет он с щеткой во рту.

Я издаю стон, наполненный отчаянием.

– Я не успею позавтракать!

– А я должен принять поставку. Мы все чем-то жертвуем.

– Ты трахал эту девку полночи, ради всего святого! Тогда ты почему-то не вспоминал о поставке. Вагина лишает тебя способности трезво мыслить?

Нолан набирает в рот воды и сплевывает, взглянув на меня исподлобья.

– Приведи кого-нибудь и объезжай его член полночи. Я не старший братишка, караулящий у двери.

Боже, и как я раньше не заметила?

Передо мной идеальный кандидат на роль «книжного говнюка». Загвоздка в том, что он ни за что не согласится поведать о грязных мужских секретиках. Я могу лишь наблюдать. И я наблюдаю.

В каждом его движении – непоколебимая уверенность. У Нолана мужественное лицо с четко выраженными скулами и квадратной челюстью. Под бровями горят серо-голубые глаза, отчего завоевать легкомысленную дамочку ему не составит труда. Нос прямой, придающий определенную строгость, а губы с V-образным углублением поджаты, но, когда на них играет улыбка, можно почувствовать себя особенной. Особенной, потому что рассмешила его, ведь большую часть времени на его лице хмурое выражение. Волосы темно-каштанового, почти черного цвета, едва ли возможно запустить пальцы, разве что прогуляться между короткими прядями. Он заслоняет собой раковину, предоставляя возможность поглазеть на спину. Но я устремляю взгляд к зеркалу и следую вниз к косым мышцам живота. Впечатляет. В смысле, ВАУ, серьезно. У него действительно хорошее телосложение. В конце концов, я никогда не любила качков с грудой мышц, на которых лежишь как на острых скалах, а также излишнюю худощавость. Нолан – представитель золотой середины: не переусердствует в спорте, но и не завсегдатай соревнований по поеданию бургеров. Есть за что ухватиться, в то же время не повредить кости о каменную мускулатуру.

– Не надоело? – Он возвращает щетку в стакан громче, чем следовало.

Вздергиваю подбородок. Я пялилась, что не осталось незамеченным.

– Исправь это, Чарли-не-парень. Мне не нравится, как ты смотришь.

С этими словами он удаляется.

Я принимаю призыв Нолана за чистую монету, потому что мысль, что он привлекательный, сравнима с пощечиной. Приняв душ, быстро одеваюсь и пишу Кейдену. Мы разошлись, и все же он сказал, что всегда могу обратиться за помощью. Разумеется, под помощью подразумевается секс. И, конечно, я обязательно об этом пожалею, но выбор невелик. Кейден как-то сказал, что нам нужно что-нибудь придумать по поводу нас. Нас. То есть, рассмотреть вариант отношений. Боже упаси. Месяц назад я покончила с ним именно по этой причине, и, надеюсь, его чувства поутихли. Кейден Кирби – хороший парень, но «нас» никогда не будет.

Мобильник гудит на столешнице. Я, затолкав в рот круассан с ветчиной и сыром, подхватываю его.

Кэй-Кэй: Не могу, детка, тренировка.

Кэй-Кэй: Увидимся завтра?

Ага, действительно. К завтрашнему дню составлю список, почему в одну реку ни в коем случае нельзя входить дважды, даже если река – секс.

Я молчу, спустя пару минут поступает третье сообщение.

Кэй-Кэй: Я что-нибудь придумаю. Приходи вечером.

Я: Супер, увидимся.

– Очаровательно, – доносится отчужденный голос Нолана. – Ты и со стенами разговариваешь?

Разве что с Бенджамином, моим непозволительно красивым растением. Но это другое.

Я бросаю на него свирепый взгляд. По всей видимости, я также произнесла ответ вслух. Забыла упомянуть: я ненавижу разговоры за завтраком. Отметьте это жирным подчеркиванием. Утром я мизантроп. Возможно, не только утром. Первые полчаса после пробуждения разговаривать со мной крайне нежелательно.

– Ты еще тут? К твоему сведению, я люблю завтракать в одиночестве.

– К твоему сведению, я придерживаюсь того же мнения о завтраке. – Нолан ставит на плиту кофейную турку, предварительно сдвинув меня локтем. Прошу заметить второй раз, будто я разбрасываю семена смертельного заболевания. – Но кухня одна.

Искоса взглянув на кофемашину, я задумчиво свожу брови. Почему вместо того, чтобы воспользоваться благами цивилизации, он заморачивается?

– Ты совсем не злишься? – Раньше, чем успеваю подумать, спрашиваю я. Но менять что-либо поздно. Вопрос слетел с языка, к тому же мне действительно любопытно, почему он до сих пор не бьется в агонии. Я все-таки прогнала его девушку. Возможный утренний секс.

– Ты сделала мне одолжение.

– Одолжение. – Сузив глаза, я склоняю голову к плечу. – Подожди… Я помогла тебе избавиться от нее?

– Вроде того.

– Почему бы мне не приготовить завтрак и не дать твой номер следующей мисс О боже?

Нолан невозмутим.

– У тебя нет моего номера. И учитывая сказанное, никогда не появится.

– Ты такой мудак. – Я допиваю кофе и споласкиваю кружку, после чего ухожу в комнату. В распоряжении сорок минут, чтобы добраться до университета.

Глава 5. Нолан

– Как дела?

Я с сомнением кошусь на мобильник, что лежит на столешнице, пока варю утренний кофе в пять вечера. Это последствия семидневной рабочей недели с шести вечера до трех ночи, которая подразумевает возвращение домой ближе к пяти утра на такси, что в корне усложняет положение. И это я не упоминаю дни поставки, когда должен быть в баре к девяти утра. Машина решила потрепать нервы, раскурочить кошелек и немного позлорадствовать, судя по тому, что уже дважды мне звонили из сервиса и подводили к дополнительным тратам. Карманы опустели уже на тысячу триста басков, и меня не отпускает ощущение, что это еще не конец.

– Ривера, ты не мой папочка, – говорю я Джеффри, возвращаясь к звонку. – Завязывай с этим дерьмом.

– Будь послушным мальчиком, расскажи папочке, как дела в школе, – дразнит Джефф, и я слышу улыбку в его голосе. – Эш не дозвонился до тебя, что означает: ты дуешься как младенец.

– Чувак, я спал. Люди вроде меня обслуживают кого-то вроде тебя до трех ночи, слушая о том, какая у вас скучная жизнь и куча многомиллионных контрактов, представляешь?

– Круг замкнулся. Теперь ты жалуешься мне.

– Даю понять, что тебе светит через десять лет. Старик с ролексами, у которого из развлечений пропустить стаканчик виски в баре и поездка домой к жене. Возможно, однажды, ты вернешься раньше и застанешь ее в постели с молодым садовником.

Джефф давится смешком.

– Смотришь «отчаянные домохозяйки» с Софи?

– Да, а по вечерам мы созваниваемся и обсуждаем просмотренную серию. – Мечтательно вздохнув, добавляю: – Лучшие подружки на веки вечные!

Он хихикает. Не уверен, могу ли похвастаться, что выучил его вдоль и поперек, но имеющихся знаний хватит сполна, чтобы сказать: влюбленность равнозначна психическому расстройству. И то, что он сделал девушке предложение спустя полтора месяца отношений, лишнее тому подтверждение.

– Озвучивай настоящую причину. – Я переливаю кофе из турки в кружку и усаживаюсь за кухонный островок, искоса взглянув, что крутят по телеку. Это уже пятнадцатое эспрессо за неделю. Я начал считать примерно с шестого. – Ты бы не стал звонить, потому что забеспокоился дядюшка Эш.

– Мне нужна твоя помощь. – Его голос становится ровным, деловым.

– А вот это интересно. – Отхлебнув горячий напиток, подтруниваю: – Продолжай, Ривера. Я возбуждаюсь, когда миллионеры обращаются за помощью к простым смертным.

Он щелкает языком. Так происходит всякий раз, когда дразню его банковским счетом. Джефф не идиот, он прекрасно осведомлен о том, какой властью обладает, но использует ее по минимуму. Прямо сейчас он может пойти и купить яхту, чтобы добираться до работы без пробок. У засранца даже нет личного водителя. Он как белая ворона среди богатеньких Ричи в тройках. Абсолютное недоумение, если быть конкретнее.

– Нам нужен хороший бармен.

– Неужели? Дай-ка подумать. – Я задумчиво мычу, затем с фальшивой радостью восклицаю: – Это я!

– Нет, если не планируешь работать на моей свадьбе.

– Так я хотя бы буду присутствовать на ней.

И это чистая правда. Между мной и Софи натянутые отношения в большей степени по моей вине. До сих пор удивительно, что несколькими месяцами ранее она оставила меня в живых. В свое оправдание скажу, что видел в ней меркантильную сучку, решившую подзаработать. Но стоило Эшу обмолвиться о брачном контракте, на котором настаивает Софи, я неохотно пожалел о сказанном. Меня вгоняет в ступор тот факт, что она ни на что не претендует и требует прописать это в контракте. Джеффри ничего не стоит обеспечить ей сладкую жизнь после развода, а Софи отказывается. Никогда не пытайтесь понять женщину.

– Я лично видел, как Софи убирает твое приглашение в конверт, – тем временем доносит Джефф.

– А затем сжигает в камине?

Он покатывается со смеху.

– Повезло тебе, что он электронный. Открой контакты на телефоне и отправь парочку, за кого ручаешься. Чао, лузер!

Джефф завершает вызов, и я еще некоторое время таращусь на мобильник.

Чао, лузер?

Это уже ни в какие ворота не лезет. Чувак выжил из ума. Либо это последствия переработок, либо Софи подмешивает в его кофе психотропные.

Как бы то ни было, одно из положительных качеств Джеффри: не соваться, куда не следует, и не давать непрошеные советы.