Александр «Котобус» Горбов: Дядя самых честных правил. Книга 8

Глава 1 – Пансов

Через открытые двери было видно, как Киж вошёл с подносом в комнату и торжественно водрузил бутылку в центр стола. Гагарин и ещё один заговорщик будто и не заметили «лакея», продолжая тихо перешёптываться. А вот третий, дородный мужчина с усами, посмотрел на бутылку, на Кижа, снова на бутылку и заявил:

– Чё стоишь? Открывай, пить будем!

Киж, сохраняя невозмутимый вид, сломал сургуч и взялся за пробку. Штопор не потребовался – он легко открыл бутылку пальцами.

– Ха-ха! – усатый затряс головой. – Отличный фокус! Давай, наливай уже.

И сдвинул свой бокал вперёд, требуя живительной влаги. Киж, всё с таким же каменным лицом, наклонил горлышко над хрустальным фужером.

Пару секунд ничего не происходило, будто в бутылке ничего не было. А затем выглянул тонкий чёрный «усик», принявшийся обшаривать внутренность бокала. За ним появился второй, третий… Через секунду по фужеру шарил толстый пучок гибких «корешков»

– Эт чё такое?

Усатый подался вперёд, пьяным взглядом изучая необычное явление.

– Эт как пить-то?

В следующий момент чёрные «усики» переполнили бокал и начали «вытекать» на стол, похожие одновременно на густую смолу и на шевелящийся ковёр из насекомых.

– Я это не буду! – взвизгнул усатый. – Я такое не пью!

Гагарин и второй заговорщик наконец обратили внимание на происходящее. Князь оказался сообразительней – он резко подался назад вместе со стулом, заставив ножки заскрипеть по паркету. Вскочил и попытался кинуться прочь. Но опоздал.

– Князь Урусов просил вам передать этот презент, – ухмыльнулся Киж.

Из бутылки вытекло ядро заклятия – комок темноты, окружённый тысячей длинных «усиков». Чёрное солнце проклятых, несущее смерть.

– А-а-а!

Крик длился всего мгновение. «Усики» разделились на три жгута и каждый воткнулся в одного из заговорщиков. Люди застыли на своих местах, не в силах даже поднять руку. Их кожа почернела, глаза выпучились, а рты беззвучно распахнулись.

А перед ними стоял Киж с бутылкой в руке и зло улыбался. За него я совершенно не переживал – вчера, когда проклятие извлекли из императора, он руками запихивал «усы» заклинания в бутылку. Совершенно без вреда для себя.

Продувка в эфирном ветре что-то сломала в «Эльфийской проказе»: она перестала вселяться в живых и медленно пожирать. Вместо этого начала убивать тех, кто оказывался рядом. Думаю, проклятие даже могло охотиться, если выпустить его на волю. Но этого никто не собирался делать.

Я не стал даже заходить в комнату, чтобы не попасть под его действие. Взвинтил Анубиса, прицелился и швырнул сгусток раскалённого эфира. Пылающей кометой он влетел в ядро проклятия. Нити «усиков» вспыхнули, а комок тьмы «Эльфийской проказы» взвизгнул и начал дёргаться из стороны в сторону. Полетели хлопья эфирного перегара, а по комнате потёк удушливый дымок. Несколько секунд – и авалонское заклятие сгорело, будто его и не было. «Усиков» не стало, и тела заговорщиков со стуком повалились на пол. Ни один не пережил встречи с тем ужасом, который сами выпустили на волю.

Киж поставил бутылку и отряхнул руки.

– Как-то слишком быстро, Константин Платонович, – обернулся он ко мне. – Может, стоило придумать им более неприятную смерть? Я мог бы…

– Уймись, Дмитрий Иванович.

Он вздохнул и принялся стягивать с себя ливрею. А я осмотрел тела заговорщиков – нет, никто не выжил. На их лицах застыл непередаваемый ужас, будто они увидели жуткое древнее божество, поднявшееся из глубин моря. Очень плохая смерть, которую и врагу не пожелаешь. Но я не жалел о сделанном: для притащивших авалонскую заразу – самая подходящая плата.

– Константин Платонович, – Киж кивнул в сторону лестницы, – кажется, опричники что-то услышали.

«Ловчая сеть» всё ещё была со мной. Я закрыл глаза и прислушался к тому, что происходит на первом этаже. Ага, точно – маги почуяли выброс эфира. И трое колдунов в сопровождении десятка опричников направились к лестнице. Желаете проверить, что произошло? Тогда у меня для вас сюрприз.

Дождавшись нужного момента, я щёлкнул пальцами. Связка Знаков, нарисованная на первом этаже, активировалась, и дворец тряхнуло. Пол под ногами зашатался, громыхнул взрыв, а Кижа так и вовсе сбило с ног от неожиданности.

Легко было представить, что сейчас творится внизу. Огненная волна, выбивая двери и окна, прокатилась по всем залам. Сжигая мебель, людей и снося всё на своём пути.

Не успел Киж подняться, как грохнуло второй раз. Я не собирался устраивать пожар в здании, и заложил в «мину» ещё и Знак Льда. Сейчас волна холода потушит огонь и всё останется как есть. Ну, кроме опричников, разумеется.

– Дмитрий Иванович, хватит валяться. Спустись и добей выживших. А после бегом ко мне, есть ещё для тебя работа.

Киж вскочил, щёлкнул каблуками и бегом умчался выполнять поручение. А меня ждал последний акт этой пьесы – исполнение обещанного.

* * *

Он сидел в маленькой комнате на третьем этаже. Бледный, худой, нескладный, с лицом ребёнка и глазами старика. Иван Антонович, свергнутый в младенчестве император Российский, всю жизнь проведший в заточении. Вызывающий одновременно жалость и уважение. Честное слово, я бы не выдержал сидеть под замком столько времени!

Когда я распахнул дверь и вошёл, он вскочил, но в его взгляде не было и тени страха. Парень не знал, куда деть руки, отчего то прятал их за спиной, то начинал теребить полы камзола.

– Добрый день, Иван Антонович. Я не ошибся, это же вы?

– Я, – он нервно дёрнул щекой. – Вы пришли меня убить?

– Не совсем. Убивать я вас не буду, но умереть вам придётся в любом случае.

– Тогда сделайте это быстро. Не хочу мучиться.

– Иван, вы позволите вас так называть?

Он кивнул.

– Скажите, чего вы хотите?

– Я?!

Вопрос ошарашил его. Иван выпучился на меня, не понимая, о чём я говорю.

– Именно вы. Царствовать? Отомстить? Или чего-то другого?

– Уехать, – он ответил не раздумывая, – подальше от всего этого. Уехать и никогда не возвращаться.

– Очень хорошее желание. И чем бы вы занялись там, куда уедете?

– Я… – он замялся, – я хочу посмотреть мир.

– В самом деле?

– Всегда хотел узнать, что находится снаружи. Там, – он махнул рукой, – за дверьми. Оттуда приходили люди, но меня никогда не выпускали. У меня было окошко, – он светло улыбнулся, – маленькое, но в него я видел кусочек неба. То синего, то голубого. А когда по нему плыли облака, я смотрел на них и воображал, над чем они полетят дальше. Крыши городов, поля, деревья.

Иван болезненно поморщился.

– Никогда не видел лес. Читал, что это много деревьев, а представить не могу. Когда меня сюда везли, хотел посмотреть, а они не дали. Я так и не видел, какой он.

За спиной послышались шаги.

– Это он? – Киж с интересом разглядывал Ивана. – Забавный.

– Зачистил первый этаж?

– Там ваш Джурьефф развлекается, мне работы не осталось.

– Тогда сбегай-ка ты в город, дружище. Мне срочно нужен свежий труп, желательно сегодняшний. Без ран и увечий, ростом, – я указал на Ивана, – с него. И чем быстрее, тем лучше.

Киж хмыкнул и окинул парня взглядом, от которого тот поёжился.

– Сейчас что-нибудь придумаю, Константин Платонович.

– Что вы сделаете со мной? – Иван осмелился спросить, только когда Киж вышел.

– Как я уже говорил, вам придётся умереть. Иван Антонович, бывший император, должен стать покойником. А кто-то другой, скажем, Антон Иванович, даст обещание никогда не возвращаться в Россию и уедет. Будет смотреть мир, жить и наслаждаться жизнью.

Я улыбнулся ему как можно искренней.

– Вы…

– Вот только, – я прищурился, разглядывая его, – вам нужен будет спутник.

– Не надо!

– Нет, дорогой мой. – Фразочка Джурьеффа оказалась прилипчивой, так и просясь на язык. – Вы не знаете жизни и можете наделать глупостей. Кто-то должен присмотреть за вами и научить жить среди людей. Оставайтесь здесь и никуда не уходите, пока я не вернусь.

* * *

На всякий случай я его запер. И ему безопасней, и мне спокойнее. Подойдя к окну, я прислушался к эфирному эху сражения, идущего за городом. Похоже, битва затягивается: то ли опричников оказалось больше, чем рассчитывал Миних, то ли гвардия дралась не слишком доблестно. Впрочем, мне такой поворот на руку, останется больше времени на всё задуманное.

Спустившись на первый этаж, я прошёлся по залам. Разглядывая трупы погибших опричников и подбирая подходящего кандидата. Я осматривал очередного покойника, когда двери в зал распахнулись от тяжёлого удара.

Честно скажу, мне чуть дурно не стало. В проём двери пролезло жуткое нечто. Мёртвый кентавр с восьмью человеческими ногами, массивным торсом и шестью руками. Головы у чудовища не было, зато грудь была усеяна десятком глаз без век.

– Хорош? – рядом с кошмаром появился довольный Джурьефф. – Как вам такое, Константин Платонович? По-моему, опыт удался на отлично.

– Что за гадость вы сделали?

– И вовсе не гадость, – он посмотрел на меня с легкой обидой, – а боевой кадавр. Между прочим, я единственный специалист по ним. Если бы вы знали…

– Глеб Андреевич, сейчас не до лекций. Мне требуется…

– Вон там, – Джурьефф поскучнел и ткнул пальцем в сторону соседней комнаты, – как раз подойдёт. Идём, малыш, я тебе ещё глазок добавлю на спине. Чтобы никто со спины не обидел.

Меня передёрнуло от вида кадавра, и я отвернулся. Не-не-не, никаких лекций от этого психа. Не собираюсь я делать ничего подобного, даже не просите. Малыш! Тьфу!

Но совет Джурьефф дал правильный. В указанной комнате я нашёл мёртвого мужчину средних лет. Взрыв моей связки оглушил его, а ледяная волна добила. Нет, не опричник, скорее всего дворянин, присоединившийся к мятежникам. И самое главное, его дух не собирался никуда уходить. Некромантским чутьём я знал – через некоторое время он может встать сам в виде ожившего мертвеца. Но, вероятнее, превратится в призрака, не желающего уходить за грань.

По-хорошему, моя работа – направлять таких «потеряшек», но сегодня я собирался воспользоваться служебным положением.

– Ты, умерший и не ушедший, – Анубис завыл в такт моему голосу, – отвечай мне.

Мертвец вздрогнул, будто его ударило электричеством, и открыл веки. Глазные яблоки медленно повернулись и уставились на меня.

– Я слышу тебя, – прошептали бледные губы, – спрашивай, господин.

– Назовись.

– Александр. Пансов. Дворянин на службе рода Гагариных. Был.

– Почему не ушёл за грань?

– Не могу, обещал.

Он попытался отвернуться, не желая говорить.

– Отвечай, падаль! – я пнул его носком сапога.

– Не могу уйти, – плаксиво залепетал он, – не сдержал клятву.

– Какую?

– Что спасу Иоанна Антоновича, – он захныкал, – не сдержал, умер. Жжжёт клятва!

– Отлично! Ты подойдёшь идеально.

Делать из мертвеца подобие Кижа оказалось очень непросто. Силы ушла прорва, будто я заряжал десяток grand wand'ов без отдыха. Зато и результат получился отменный – настоящий поднятый мертвец, бодрый и готовый мне служить.

– Я вам надоел, Константин Платонович, и вы решили меня заменить?

В дверях стоял Киж, поджав губы и с ревностью разглядывая поднятого Пансова. Возле его ног лежал свёрнутый в рулон ковёр, внутри которого угадывалось человеческое тело.

– Не говори глупостей. Это спутник для мальчишки, – я указал на потолок. – Он без присмотра погибнет на следующий же день.

– Да? Ладно, тогда правильно.

– Нашёл, что я просил?

– Так точно, Константин Платонович. Мужчина, не сильно старый, умер, – он усмехнулся, – от приступа геморроидальных колик.

Я чуть не расхохотался. Вот уж ирония так ирония! Вселенная любит повторять удачные шутки даже в изменившихся обстоятельствах.