– Наше учреждение аккредитовано и получает государственную поддержку. Мы проводим психологическую консультацию и экспертизу с семьями самоубийц для предотвращения новых случаев суицида. А также утешаем родственников и отдаем дань памяти погибшим, – максимально спокойно объясняла Чиан, пока подписывала все необходимые бумаги. – Могу ли я отправить первоначальный взнос на этот счет?

– Д-да, с вас пять миллионов вон^[4].

– Отправила. Дайте, пожалуйста, чек.

– Да-да.

– Теперь здесь будет Центр психологической помощи, и заниматься мы будем человеческим разумом.

Очень скоро в офисе стала появляться мебель. Поиском места занимался Сану, поэтому он и пошел объяснять владельцу здания, для чего будет использоваться помещение. А Чиан все чаще спрашивали, что же такое психологическая аутопсия.

– Может, будем работать вместе? – спросил Сану, понимая, что Чиан нужна помощь в подготовке к полноценной работе.

– Вместе будет гораздо лучше. – Девушка с радостью приняла предложение друга.

Было бы нелегко управлять Центром в одиночку, а с Сану, который прекрасно ладит с людьми, все пойдет отлично.

Ремонт продолжался две недели. В главном зале друзья организовали два рабочих места. У стены оборудовали небольшое пространство для кофе и перекуса, а на книжные полки поставили необходимые материалы и документы. В углу установили стеклянные перегородки с жалюзи, чтобы создать отдельное пространство для консультаций. В довершение ко всему повесили аккуратную вывеску «Центр психологической экспертизы – 4-й этаж»^[5].

Раздался звонок.

Чиан и Сану замерли. До этого в Центре ничто не нарушало тишину – музыку или радио не включали. Чиан посчитала про себя до трех и взяла телефон.

– Центр психологической экспертизы, здравствуйте, – проговорила она спокойным голосом.

Сану не знал, о чем был разговор, но на том конце он слышал женский голос. А Чиан продолжала повторять «да», но каждый раз это слово звучало по-разному: с печалью, сочувствием, утешением, вопросом. И только сказав это слово раз восемь, девушка замолчала.

– Нам приехать к вам? Или вы предпочитаете посетить наш центр лично? – спросила Чиан, после чего подтвердила дату, что-то записала и проговорила как можно вежливее: – Спасибо, что обратились к нам. Ждем вас.

После десятиминутного разговора Сану и Чиан переглянулись. Сану молча забрал у нее из рук стикер и внес всю информацию в планер. А Чиан как ни в чем не бывало сказала:

– Ее муж покончил жизнь самоубийством три месяца назад, спрыгнув с крыши здания. Сейчас идет судебный процесс по делу о несчастных случаях на производстве. Вероятно, она узнала о нас от адвоката. Приедет в четверг в два часа дня.

– Я подготовлю документы.

Проработав в Центре психологической экспертизы уже три года, Сану четко соблюдал порядок действий. Он старался не узнавать у Чиан никаких подробностей о случившемся, потому что не хотел, чтобы из-за его любопытства она снова вспоминала о чьей-то смерти и скорби. Четко выполняя свою работу, Сану посмотрел на часы. Секундная и минутная стрелки словно остановились, но все же двигались в заданном ритме.

– Чиан, ты ведь говорила, что поедешь в командировку по делу Кан Аин, – вдруг сказал Сану.

– У меня встреча в семь часов в Чхонане. Я поеду после обеда.

Чиан улыбнулась уголками губ. Сану улыбнулся в ответ и сосредоточился на новом деле. Когда все было закончено, Чиан стала собираться. С невозмутимым видом она сложила ноутбук, необходимые документы и два диктофона. Сумка была переполнена и выглядела тяжелой, но девушка с легкостью подхватила ее, словно она совсем ничего не весила.

Это был их обычный рабочий день. Но если вдуматься, то сегодня кто-то умер, кто-то совершил самоубийство, а кто-то потерял дорогого человека, не узнал истинной причины, не выслушал, не утешил. Именно поэтому в Центре не было никаких других звуков, кроме тишины.

* * *

Возвращаясь из командировки, Чиан зашла в знакомый узкий переулок. Свет от фонаря, освещающего телефонную будку, был совсем тусклым, не таким, как в других фонарях, а все потому, что лампочкам внутри было уже много лет. В детстве этот фонарь был единственным источником света, но теперь стал лишь одним из многих. Старый дом, который стоял рядом, отреставрировали и сделали в нем офистель^[6], и только это место осталось неизменным. Чиан снова вошла в телефонную будку. Потолок показался очень низким. Она так выросла или просто надела слишком высокие каблуки? Девушка посмотрела на часы и подняла трубку.

Пошли гудки.

Возможно, это и был звук, предвещающий смерть, но Чиан не могла повесить трубку.

Глава 1
Без ярлыков

– Не думайте, что он бросил вас. Он делал для вас все. До конца боролся.

Утром 28 июля 2022 года Сон^[7] Ёна (33 года) обеспокоилась состоянием своего мужа Кан Чуёля (36 лет), который не пошел на работу. Сказал, что плохо себя чувствует. По данным с камер видеонаблюдения, оставшийся дома самоубийца примерно в 10.30 со словами «Я прогуляюсь» вышел на крышу дома и спрыгнул вниз. В 10.43 его тело обнаружили жильцы дома. Причиной смерти стали переломы бедра и грудной клетки от удара при падении. У погибшего остался двухгодовалый сын. Разногласий в семье у пострадавшего не было, на работе тоже. За три месяца до самоубийства он жаловался на стресс, связанный с работой. А за месяц до происшествия посещал психотерапевта и принимал лекарства от хронической бессонницы. Других записей о том, что он обращался за какой-либо помощью к специалисту, найдено не было. Жена, видя состояние мужа, решила, что причиной самоубийства стал стресс на работе. Она подала заявление по делу о несчастных случаях на производстве, но оно было отклонено. Потерпевшая просит провести психологическую экспертизу для подачи апелляции. Дело необходимо рассмотреть с разных сторон.

Прозрачные облака низко повисли в небе. Многие назвали бы такое небо красивым. Взглянув на него, я почувствовала себя подавленно, будто не понимала, где нахожусь. Шаг за шагом я приближалась к небоскребу, а мой разум, казалось, улетучивался. Что я делаю? Зачем я здесь? Не получив ответа на свои вопросы, я остановилась, слова непроизвольно полились изо рта.

– Вы ответите! Ответите за все! В этой строительной компании убили моего мужа! Вы убийцы! – раздался на всю улицу крик.

Идущие по своим делам прохожие останавливались. Проезжающие машины замедляли ход, водители открывали окна. Они смотрели на меня, а я видела только небоскреб перед собой и ясное небо над ним. Все вокруг снова покрылось дымкой. Я глубоко вдохнула, проглотив стон отчаяния.

– Это компания виновна в смерти моего мужа! Погиб человек! Ребенку… сыну всего два года… А отец умер! Это ваша ответственность! – еще громче завопила я, и несколько человек выбежали из здания.

Я даже не шелохнулась и в третий раз выкрикнула:

– Несправедливость! В отделе – переработки! Вот поэтому и умер мой муж!

Острая боль пронзила плечо. Меня схватил мужчина в черном жилете. Рядом стояли двое телохранителей, охранник средних лет в выцветшем синем костюме и два офисных служащих. Пожилой мужчина в костюме, который, вероятно, был здесь самым главным, махнул рукой, и меня отпустили.

– Уважаемая, не стоит так себя вести. Иначе будут последствия. Разве мы в чем-то виноваты?

– Мой муж умер! Через три месяца после перевода в другой отдел! Он спрыгнул с крыши нашего дома. Ребенку всего два года! Разве это не ваша вина?

– Я вас понял. Но если вы продолжите себя так вести, то возникнут проблемы и у нас не останется другого выбора, кроме как подать на вас в суд. Зачем вы мешаете работе компании? Вы не подумали, каково другим сотрудникам?

– Все должны знать, что здесь убивают людей!

Я вздернула подбородок. Мне хотелось плюнуть в лицо этому типу в костюме. Мужчина раздраженно закатил глаза. Я разозлилась еще больше, когда он оглянулся, чтобы убедиться, что мы не привлекли лишнего внимания. Репутация! Он убил моего мужа, а теперь переживает о том, что про него подумают окружающие! Хочет выглядеть хорошим. Как бы не так! Я пристально смотрела на него, не отводя взгляда. Он вздохнул и повторил:

– Если вы продолжите кричать, будут проблемы. Вам лучше уйти. Холодно сегодня, да и у вас ребенок дома один. Какой пример вы подаете своему сыну? – язвительно заметил он.

Его слова задели меня. Я почувствовала себя абсолютно разбитой.

– Никакой совести…

Он снова обернулся. От этого мне стало трудно дышать. Да что он понимает? Я, потеряв мужа, теперь должна воспитывать сына без отца. Мы пережили его смерть. Я не могла выдавить из себя и слова из-за переполнявших меня эмоций, гнева и печали. И тут он подошел ко мне и прошептал:

– Будь то самоубийство или что-то еще, почему вы перекладываете ответственность за его смерть на компанию? Дело в деньгах? Если вы чувствуете несправедливость, не надо приходить сюда. Подайте апелляцию. Хоть это и бесполезно.

– Я доберусь до сути! Вы все! Все убийцы! Такие же, как вот он!

– Как я и сказал. Если вы чувствуете несправедливость, не приходите сюда. Обратитесь к закону. А сейчас уходите, – раздраженно прошептал мужчина в костюме.

Двое мужчин в жилетах стояли по бокам, охранник лишь наблюдал за нашим разговором, а сотрудники фирмы тихо переглядывались между собой. Неприятно. А мне не оставалось ничего, только безумно смотреть на них в ответ. В горле стоял ком, наворачивались слезы.

– Эй, поймай ей такси! Пойдемте, – проговорил главный.

Молодой сотрудник поспешил выполнить указания. Он стоял у дороги и махал рукой, пытаясь остановить машину. Увидев, что такси поймали, мужчина в костюме направился обратно в здание фирмы.

– Я оплачу такси. Так что поезжайте и позаботьтесь лучше о ребенке. Прекращайте этот цирк, – проговорил он, не дожидаясь моего ответа.

Я смотрела вслед его удаляющейся фигуре. Его шаги были уверенными и широкими. Тошнота подкатила к горлу, но я проглотила ее. Снова это чувство, будто я не принадлежу этому миру. Я не могла сдвинуться с места. Младший сотрудник положил руку мне на плечо и повел к машине. Тело двигалось машинально. Двое крепких мужчин стояли в стороне и наблюдали. А у меня перед глазами застыла его спина в черном пиджаке. Мужчина, который усадил меня в такси, через открытое окно передал мне деньги.

– Держите. Это на проезд. Счастливого пути!

Машина тронулся раньше, чем я успела что-то сказать. Дорога от Ёксама до Каннама показалась мне адом. Мой муж чувствовал то же самое, когда работал в этой ужасной компании? День за днем ехал туда с тяжестью на сердце?

Я разрыдалась. Я больше не понимала, куда едет такси, потому что слезы застилали глаза. Они лились градом и оставляли следы на одежде. Я не чувствовала ничего, кроме сожаления. Почему он не может просто вернуться ко мне? Мне жаль, мне так жаль, что я ничего не заметила, ничего не предприняла. Но как бы я ни убивалась, мне не суждено было повернуть время вспять. Мир так несправедлив.

* * *

Мне сказали, что они находятся рядом со станцией, но из-за подъема казалось, что идти далеко. Выйдя из метро, я минут пять шла по главной улице, а затем повернула направо. Передо мной оказался переулок, ведущий в гору. Хорошо, что у моих лаковых туфель цвета слоновой кости был небольшой каблук, и подниматься в гору оказалось не так тяжело. Я подошла к перекрестку.

– Вроде здесь.

Я оглянулась. Приложение с картами показывало, что я на месте. Простояв неподвижно пять минут, я обратила внимание на небольшой магазин. Он выглядел довольно старым, но, казалось, мог дать фору любому другому магазину в центре. Перед ним стояла группа пожилых людей, выпивающих средь бела дня. Женщина, которая, по всей видимости, была хозяйкой этого магазинчика, вышла с бутылкой в руке и взглянула на меня. Я поспешно отвела взгляд, но услышала издалека:

– Красавица, ты что забыла здесь?

– Я… кое-что ищу, – неловко улыбаясь, ответила я.