Женщина все еще наблюдала за мной. Пока я пыталась понять, куда мне дальше идти от перекрестка, меня снова окликнули:

– Телефонную будку ищешь?

– Телефонную будку?

– Ну да, девушка там одна со смертями разбирается. Это в соседнем доме, на четвертом этаже.

Присмотревшись, я увидела вывеску: «Центр психологической экспертизы – 4-й этаж».

Центр психологической экспертизы… Про него говорил адвокат. Иск о несчастном случае на производстве отклонили, поэтому мне пришлось обратиться к адвокату, чтобы подать апелляцию. Он предложил обратиться сюда, чтобы провести психологическое вскрытие. Мне сказали, что эта организация выясняет причины самоубийств и помогает семьям, потерявшим близких, а еще разрабатывает план предотвращения подобных случаев. «Чтобы выяснить причину самоубийства вашего мужа, придется провести психологическое вскрытие. Только вот не знаю, поможет ли это вам. Надеюсь, поможет», – беспокоился адвокат. Его опасения были не напрасны. За последние несколько месяцев я похудела почти на десять килограммов, постоянно злилась и почти ни с кем не разговаривала. Поэтому, если бы меня сейчас увидел врач, а не адвокат, меня бы сразу госпитализировали.

– Спасибо. – Слегка кивнув, я направилась к зданию.

Стук каблуков эхом разносился по переулку. Ладони вспотели. Я нервничала. Открыв стеклянную дверь, я увидела коридор, который казался чище, чем само здание снаружи. Лифта там не было, пришлось идти пешком на четвертый этаж. Поднимаясь, я несколько раз останавливалась, чтобы отдышаться. Представить не могла, что такое место существует и уж тем более что я когда-нибудь в таком месте окажусь. Пока эти мысли заполоняли мою голову, я поднялась на четвертый этаж. Передо мной была прозрачная стеклянная дверь без единого отпечатка пальцев. Я дернула за ручку – раздался звук колокольчика. Все мысли тотчас исчезли, в голове стоял лишь этот звон.

– Добрый день. Вы Сон Ёна?

– Да.

Услышав тихий голос девушки, я успокоилась. Ее мягкий тембр и доброе лицо привлекли мое внимание. По ее мягкой улыбке я не смогла определить, чем она здесь занимается. Коричневые брюки и блузка подчеркивали ее опрятность, а красиво собранные волосы – аккуратность. Увидев, как я застыла на входе, девушка не стала меня торопить. Только спустя какое-то время она осторожно обратилась ко мне:

– Давайте сначала присядем? Может, я угощу вас чаем?

– А, да, пожалуй…

Собравшись с силами, я направилась к дивану. Сидеть на нем было удобно – не слишком мягкий, но и не жесткий. От тканевой обивки исходил легкий аромат хлопка. Я стала украдкой оглядываться: офисная зона со стеклянными перегородками, зал с диваном, журнальные столики, белые потолки с волнистыми узорами. Весь этот стильный интерьер отличался от вида из больших старых окон. Пока я осматривалась, девушка принесла мне чашку горячего чая и села рядом.

– Снаружи здание кажется довольно старым, правда? На самом деле этому центру нет и трех лет, и внутри чисто.

– Ну да.

– Меня зовут Кан Чиан, я возглавляю Центр психологической экспертизы. Мужчина, который сидит вон там, – Лим Сану. Он помогает мне с бумажной работой. Вы, наверное, думали, что здесь больше людей? – спросила она, застенчиво улыбаясь.

Я решила взглянуть на Сану. Он был таким большим, что напоминал медведя. Мы пересеклись взглядами – он вежливо улыбнулся. Однако я заметила грусть в его глазах.

– Вы пришли по делу господина Кан Чуёля, верно?

Я тут же опомнилась. Имя покойного мужа вылетело из ее уст, и я сразу вспомнила, зачем я здесь. Стоило только услышать его имя, как у меня задрожали руки, а пальцы ног онемели от холода. Девушка взглянула на меня и сделала вид, что не заметила моего волнения. Но ее лицо говорило о другом – она заметно погрустнела.

– Вам, должно быть, нелегко, – тихо проговорила она.

Эмоции, которые я пыталась подавить, вновь вырвались наружу. Я не нашла в себе сил ответить, поэтому просто кивнула. Мигом вытерла слезы и постаралась прийти в себя. Чиан спокойно взяла салфетку со стола и протянула мне, будто для нее это уже вошло в привычку.

Комнату окутала тишина. Прошло столько времени, а я ни разу не плакала. Хотя истерика не раз подкатывала к горлу. Самый обычный день. Было слышно лишь, как какой-то Сану стучал по клавишам. Я совсем не знала, что сказать. Девушка, будто почувствовав мою растерянность, произнесла:

– Я узнала о вашем случае от адвоката. И прежде чем мы приступим к работе, вам будет необходимо подписать несколько документов. Один из них – согласие на обработку персональных данных. После этого состоится консультация. Мы зададим несколько вопросов не только вам, но и знакомым ушедшего. Вам будет удобно провести ее сегодня?

Она наклонилась ко мне и взглянула так, будто умоляла согласиться. Но в ее темных глазах не было видно искреннего сочувствия и сожаления женщине, потерявшей мужа. Я совсем не знала, что у нее на уме. И все же я согласилась. Мне было все равно, о чем она думала. Если апелляция пройдет успешно, я смогу восстановить репутацию Чуёля. Пойду в компанию, буду протестовать, подам иск. Сделаю все возможное.

– Сану, подготовь, пожалуйста, документы.

– Да, сейчас.

Звук работы принтера заполнил пространство. В глазах все расплывалось. Опустив взгляд, я увидела перед собой документы. Рядом с ними лежала шариковая ручка с гравировкой «Центр психологической экспертизы». Пока я подписывала бумаги, девушка рассказывала, что это за документы – согласие на обработку персональных данных, подтверждение записи, отчет о вскрытии и другие. Все смешалось в голове. Но пути назад не было, и я без раздумья поставила подписи везде, где было необходимо.

– Документы подписаны. Можем приступать?

– Да…

– Тогда пройдемте в комнату для консультаций. Сюда, пожалуйста.

Девушка встала и открыла дверь в соседнее помещение. Когда она сказала «комната для консультаций», я почувствовала, что я здесь, чтобы помочь не мужу, а себе. Хотя я никогда не обращалась раньше к психотерапевту, мне было интересно, что чувствовал мой муж, когда впервые пришел на прием. Это моя последняя надежда. Больше некуда идти. Сердце разрывается. Никто не сможет разделить мою боль. Чувствуя себя самым несчастным человеком в мире, я направилась в кабинет.

Она закрыла дверь, и стало удивительно тихо. Я будто оказалась в потустороннем мире.

Девушка села напротив. За ней была серая стена, а из большого окна справа открывался вид на район. Это был всего лишь четвертый этаж, но в комнату проникали солнечные лучи, которые освещали лицо девушки и все вокруг, оставляя резкие тени.

– Может, включить свет?

Я покачала головой. Мне казалось, что свет лампы обнажит мою душу. В тени было куда комфортнее.

– Весь разговор будет записан. Мы гарантируем, что вся информация останется конфиденциальной и не будет использоваться для сторонних целей. Расслабьтесь и расскажите мне обо всем, – проговорила девушка.

Похоже, она уже начала записывать. С того самого момента, как я вошла в помещение, я изо всех сил старалась не переживать, но все равно чувствовала себя некомфортно. Самоубийство. Именно благодаря ему у этих людей есть работа. От одной только мысли становится жутко.

– Для начала представьтесь.

– Сон Ёна, мне тридцать три года, я домохозяйка. Вышла замуж около четырех лет назад, воспитываю двухлетнего сына. Чуёль покинул нас примерно три месяца назад…

Мой голос затих. Я старалась как можно четче произносить слова, чтобы звучать увереннее. Мне надо все рассказать, чтобы потом обжаловать решение суда о смерти мужа. Ведь он умер не потому, что был слаб, это произошло по вине компании. Но теперь ответственность лежит на мне. Я тщательно подбирала слова, чтобы не возникло двусмысленных толкований.

– Каким было детство вашего мужа?

– Его растила мама. Когда Чуёль еще учился в школе, отец умер от сердечного приступа. Он занимался логистикой, и после его смерти дела в семье шли не очень хорошо, поэтому Чуёль стал подрабатывать еще до окончания университета. Поиск хорошего места отнимал много сил и времени. Через два года он наконец устроился на стабильную работу. Тогда мы с ним и познакомились.

– Какие у него были отношения с родителями?

– Хорошие. Семья его была небогата, зато отношения всегда были прекрасные. У него не было ни братьев, ни сестер, поэтому родители уделяли ему все свое внимание. Его мама и ко мне хорошо относилась. Мой муж был доброжелательным, но иногда дотошным и придирчивым. Возможно, именно поэтому он был склонен к перфекционизму. Всегда опрятный, аккуратный…

Перед глазами пролетали события из нашей совместной жизни. Первая встреча. Знакомство с мамой. День, когда мы решили стать одной семьей. Мне даже показалось, что муж сейчас сидит где-то рядом, живой и невредимый, что наша история будет продолжаться. Мы будем проживать день за днем, создавать новые воспоминания. Если я вернусь в прошлое, смогу ли я увидеть его снова? Я помню все, словно это было вчера.

* * *

Это был апрель. Вторая весна, которую встретил Лиён. Все вокруг вызывало у него восторг. Когда стали распускаться бутоны, он пытался потрогать каждый. Вскоре цветы расцвели, а Лиён весело улыбался и подпрыгивал.

– А ему нравятся цветы. Весь в тебя, – сказал муж, смотря на сына с улыбкой.

Чуёль вытащил Лиёна из коляски и стал показывать ему окрестности.

– Раз уж я сегодня свободен, то давай заведем традицию гулять вот так каждые выходные.

Наш сын снова расплылся в улыбке. Яркой и светлой. Так делал только Лиён.

Чуёль никогда не создавал впечатления человека, способного на суицид. Он хотел и дальше жить со мной и Лиёном. Мы никогда в этом не сомневались. Мы собирались воспитывать Лиёна вместе. Помню солнечный день, небоскребы как будто исчезли вокруг. Запрокинув голову, я видела лишь ясное небо, а обернувшись, смотрела на Чуёля, который еле сдерживал счастливую улыбку. Позади него тихо шелестели листвой деревья. Я была счастлива.

* * *

Пока я вспоминала те радостные дни, проведенные с мужем, девушка задала еще один вопрос:

– Не могли бы вы подробнее рассказать о себе? Какой смысл вы вкладываете в слово «муж»?

– Д-да.

Вместе с этим вопросом ушло и напряжение. С тех пор как мой муж погиб, все мысли были только о нем. Почему он умер? Как они могут с уверенностью говорить о причине его смерти? Мне жаль. Хочу вернуть все назад. Ненавижу их, негодование растет с каждой секундой. Все эти мысли заполняли мой разум. Только так я могла пережить эту потерю.

Как я буду жить без него? Что со мной станет?

– Мы только недавно стали полноценной семьей. И сыну-то всего пара лет… Я не могла надеяться на помощь родителей, поэтому рано устроилась на работу и съехала от них. У отца всегда были проблемы с деньгами, он часто ругался с мамой и срывался на меня. Я просто сбежала оттуда. Чуёль же был совсем другим. Он искренний, понимающий. Никогда не повышал на меня голос. Что они с ним сделали…

В одиночестве столько лет. До встречи с ним я очень долго была совсем одна. Глобальное одиночество и неприкаянность. Но я не хотела возвращаться в прошлое. Муж стал для меня настоящей семьей. Он позволил мне наслаждаться жизнью. Показал ценность прошлого. Он был для меня больше, чем просто муж. Я так просто не сдамся. Наконец-то я поняла это.

– Кто «они»?

– Люди из компании. С какого-то момента Чуёль стал постоянно говорить, что не хочет идти на работу. Я допытывала его, пыталась понять, что не так, но ответа не получала. Он говорил лишь о желании уволиться. Но разве это возможно, когда у нас двухлетний ребенок? А в один прекрасный день он пришел домой пьяный и стал жаловаться на компанию. Говорил, что больше так не может. Лучше бы он тогда все-таки уволился…

– Что вы чувствовали, когда видели своего мужа в таком состоянии?