Второе незапертое помещение было больше моей каморки, но находилось в ужасном состоянии. В углу громоздилась куча какого-то хлама, покрытого толстым слоем пыли и паутины. Камин почернел и казался пастью неведомого чудовища, готового наброситься на любого, кто осмелится посягнуть на его царство.

А вот стекло в окне… Оно оказалось целым, как и рама! И это отчего-то вдруг меня порадовало. Решено, переселюсь сюда. Но несмотря на желание, осуществить его получится не сразу. Предстоит грандиозная уборка, которая займёт уйму времени и сил. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают.

Не успела я вернуться в свою комнатку, как пришла Энни. В руках она держала деревянное ведро с водой и свою глиняную кружку.

– Вот, миледи, можно и попить, и умыться, – сказала она, ставя ведро на пол.

Холодная колодезная вода приятно освежила лицо, прогнала пустыню изо рта. Взбодрила. Пока я приводила себя в порядок, служанка достала из кармана своего фартука поломанный гребень, когда-то вырезанный из дерева.

– Давайте я вам заново перетяну рёбра, – предложила Энни, – а потом расчешу волосы, постараюсь рану не задевать.

Я кивнула, и она помогла мне снять платье. Перевязав тряпку потуже, девушка взялась за мои сбившиеся в колтуны волосы. Её прикосновения были осторожными и заботливыми. В этот момент, глядя на её сосредоточенное лицо, я вдруг остро осознала, как мало знаю о своей верной, самоотверженной помощнице.

– Энни, – тихо начала я, стараясь не морщиться, когда она тянула спутанную прядь, стремясь её размотать, – расскажи мне о себе. Как ты оказалась в Эшворт-холле?

– А что рассказывать, миледи? Всё просто. Моя семья задолжала барону Годрену. Мы были обычными вольными крестьянами на его земле. Отец был хороший человек, но не очень удачливый. Несколько лет неурожая, потом корова пала… Долг рос. Когда мне исполнилось пятнадцать, отец отдал меня в уплату долга. А уже лорд Эшворт выкупил меня у Годрена.

Я замерла. Отдал. Выкупил. Как вещь. Дикость.

– Барон Эшворт, в отличие от предыдущего господина, относился ко мне по-доброму, – торопливо добавила Энни, подняв на меня испуганный взгляд, словно боялась, что я неправильно её пойму. – И подарил меня вам на ваше шестнадцатилетие. Сказал, что у леди должна быть своя личная служанка.

Подарил. Это слово резануло слух ещё сильнее, чем «отдал».

– Энни, – мой голос прозвучал твёрдо. Я взяла её руки в свои. Они были грубыми, с мозолями и мелкими царапинами. – Хочешь получить вольную сегодня же?

На её глаза навернулись слёзы. Она смотрела на меня, не веря своим ушам.

– М-миледи… – пролепетала она, и её губы задрожали. – Спасибо вам… Но… куда же я пойду? У меня никого нет. Родители умерли от лихорадки два года назад. Дома нет. Кому я нужна?

Её слова отрезвили меня. Я, со своими современными представлениями о свободе и правах человека, совсем забыла о реалиях этого мира. Здесь свобода без денег и связей была равносильна смертному приговору.

– Ты останешься со мной, – сказала я твёрдо. – И я буду платить тебе жалованье. Вот только пока денег у меня нет, как и реальной власти… Но, уверена, это лишь вопрос времени.

Она смахнула слёзы и благодарно кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

– Скажи, – сменила я тему, чтобы дать ей прийти в себя, – как давно поместье в таком упадке? Когда всё это началось?

– Давно, миледи. Лет семь назад, может, немного меньше. Лорд Тобиас очень переживал, всё пытался что-то сделать, особенно в последние годы. А потом заболел.

Семь лет. Это большой срок. Что же случилось семь лет назад?

Когда Энни ушла, я снова осталась одна со своими мыслями. Разговор с ней подтолкнул меня к ещё одной идее. А где, собственно, мои документы? Бумаги, подтверждающие, кто я такая. Свидетельство об удочерении – всё, что может доказать мои права на этот дом и эти земли.

Могли ли эти бумаги быть тут, в этой каморке? Навряд ли, но я всё же поищу.

Огляделась и глаза зацепились за увесистый сундук. Там хранились немногочисленные вещи Айрис. Стоит внимательнее всё там осмотреть.

Подошла к старому ларю, сделанному из тёмного дерева и обитому ржавыми железными полосами. Открыла крышку. Внутри лежало несколько потрёпанных, мешковатых платьев, пара смен белья и старая книга в кожаном переплёте. Выложила их на пол. Когда сундук опустел, я разочарованно вздохнула. Ни-че-го.

Но сдаваться – не мой метод. Поэтому решительно перегнулась через стенку сундука и простучала его дно. В одном углу звук показался глуше. Надавила сильнее.

И что-то едва слышно щёлкнуло!

Часть дна приподнялась, открывая небольшой тайник.

Моё сердце забилось чаще. Я запустила руку в углубление и нащупала несколько свитков, перевязанных лентой. Дрожащими пальцами извлекла их на свет.

Первый документ оказался свидетельством об удочерении. Лорд Тобиас Эшворт удочеряет Айрис, единственную дочь своего покойного брата. Второй свиток являлся выпиской из церковной книги о моём рождении. Были там и другие бумаги, менее важные. Я с облегчением выдохнула. Теперь у меня была база. Я смогу доказать любому сомневающемуся, что не бесправная служанка, что по рождению я аристократка.

Довольно улыбаясь, аккуратно спрятала свитки обратно в тайник. Айрис умничка, несмотря на свою хрупкость и страх перед стервой мачехой, сумела спрятать очень ценные вещи так, чтобы их не смогли найти.

Встав, отряхнула руки.

– Пора поесть. И справить нужду, – наметила ближайший план действий и вышла в коридор.

Поскольку путь на кухню, а оттуда на задний двор был для меня отныне закрыт, пришлось идти через весь особняк к парадному входу. Миновав унылый холл, с трудом отворила тяжёлую дубовую дверь и вышла на крыльцо. Свежий утренний воздух ударил в лицо, и я с наслаждением сделала глубокий вдох, насколько позволяли больные рёбра.

Не спеша, обогнула здание. С этой стороны оно выглядело ещё более запущенным. Дикий плющ почти полностью скрыл каменную кладку, добравшись до окон второго этажа, а в нескольких местах штукатурка обрушилась, обнажив старый кирпич. Задний двор представлял собой пустырь, в дальнем углу которого, под раскидистым дубом, виднелась покосившаяся деревянная будка. Тот самый «скворечник».

Сделав свои дела, столкнулась с проблемой: поблизости не было ни рукомойника, ни даже бочки с дождевой водой. Оглядевшись, заметила в отдалении зеленеющий островок порядка в этом царстве хаоса: ровные грядки. Туда и направилась. Чем ближе подходила, тем отчётливее видела две сгорбленные фигуры, склонившиеся над землёй. Это были Энни и старушка Полли. Они тоже меня заметили, выпрямились и с тревогой смотрели на моё приближение.

– Миледи! – воскликнула Энни. – Что вы тут делаете? Вам лежать надо!

– Мне надо ходить, чтобы поскорее поправиться, к тому же естественные потребности никто не отменял, в том числе и голод, – спокойно возразила я, подойдя ближе. – И пришла я за своей долей урожая.

Полли с сочувствием покачала головой, но ничего не сказала. Я же, не теряя времени, наклонилась и сорвала с плети пару крепких, покрытых пупырышками огурцов. Желудок радостно заурчал в предвкушении.

– А где колодец? – спросила я.

Энни кивнула в сторону небольшого каменного сооружения с деревянным воротом, видневшегося за сараем.

Я подошла к колодцу. Ведро на цепи висело прямо над срубом. С усилием покрутила ручку, и вскоре на поверхности показалась холодная, чистая вода, которую я перелила в таз, стоявший на лавке подле. Там же нашёлся серый кусок грубого мыла. Пах он не очень, но мне ли нос воротить? Спокойно помыла руки и тщательно овощи. Первый огурчик съела и даже вкуса не заметила, второй жевала вдумчиво, наслаждаясь хрустом и сочной освежающей мякотью. Это было очень вкусно! Давно такие не ела! Те, что продаются у нас в магазине и рядом не лежали с этими.

Когда вернулась в огород, Энни, оглянувшись по сторонам, быстро сунула мне в руки два спелых, тёплых от солнца томата.

– Вот, миледи, возьмите. Они очень сладкие.

Я благодарно кивнула и, наклонившись к её уху, шепнула:

– Мне нужно попасть к отцу. Хочу навестить его. Это можно сделать днём?

Девушка испуганно замерла, округлив глаза.

– Н-не думаю, что это разумно, госпожа, – тихо ответила она.

– А что в этом такого? – искренне удивилась я.

– В той части дома царство леди Дарены, и я не уверена, что в этот раз мадам Жюли при виде вас сдержит свой гнев. И вас одну я туда не пущу! – упрямо вскинула подбородок Энни.

– Хм-м… Ты просто трусишка, – мягко улыбнулась я. – Впрочем, кое в чём ты права – я пока не в том состоянии, чтобы рисковать. Решено, навестим лорда Эшворта ближе к утру, когда сон самый сладкий и глубокий. Тогда нам никто не помешает разведать обстановку.

Глава 6. Время и вода

Предрассветная тьма была непроглядной, словно чёрный бархат накрыл мир плотным одеялом. В такие часы сон особенно сладок, тело расслаблено, а сознание блуждает в царстве грёз. Но я не спала, дремала, находясь между сном и явью, боясь пропустить заветный час. Дверь в мою каморку скрипнула, и я тут же распахнула глаза.

– Миледи, – едва слышный шёпот Энни коснулся слуха. – Время.

Я села на лавке, морщась от протеста рёбер. В комнате было так темно, что я едва различала силуэт девушки, замершей на пороге.

– Пойдём без лампы, – прошептала она. – Но не бойтесь, я легко проведу вас в темноте.

От Энни я уже знала, что у постели барона дежурит сиделка, миссис Крейн, которая почти постоянно рядом с ним, еду ей приносит Гарета. Женщина была стара, но имела острый глаз, правда, к моему счастью, оказалась сильно туга на ухо.

Грубые башмаки оставила под кроватью, пойду в шерстяных носках. Они заглушат шаги и защитят от холодного пола. Энни взяла меня за руку, её пальцы были тёплыми и слегка нервно дрожали.

И вот мы в коридоре.

Темнота здесь была ещё гуще. Я почти ничего не видела. Сердце забилось чаще, но не от страха, а от странного волнения. Адреналин забурлил в крови, и я поймала себя на мысли, что полна предвкушения от этого приключения. Давно со мной такого не было.

Мы крались по особняку, как воровки, хотя я имела полное право находиться в нём, где угодно. В любое время суток.

Энни вела меня уверенно, предупреждая шёпотом о каждой скрипучей половице, каждом повороте. Вскоре дошли до лестничной площадки, пересекли её и ступили в жилую часть дома.

– Теперь тише, – дыхание помощницы обожгло моё ухо. – Вот в этой комнате живёт мадам Жюли.

Мысленно поставив галочку, – вот логово врага, двинулась дальше. Вскоре я начала различать очертания предметов. Где-то впереди забрезжил слабый свет. Восточное крыло казалось другим миром по сравнению с заброшенной частью дома. Здесь пахло воском, лавандой и чем-то неприятным: болезнью и лекарствами.

Чем ближе мы подходили к повороту, тем сильнее билось моё сердце. Что я увижу? Что узнаю? Память Айрис молчала, оставляя лишь смутное ощущение тепла и защищённости, связанное с приёмным отцом.

Остановились. Прижавшись к стене спиной, выглянули за угол. Напротив единственной двери в коротком закутке тускло горела лампа.

Здесь, действительно, было куда чище, у входа в опочивальню висела одинокая картина, а под ногами лежал пусть и вытертый, но всё же ковёр.

Мы шмыгнули к массивной дубовой двери. Замерли, задержав дыхание.

«Жди здесь», – одними губами шепнула я спутнице, и та понятливо кивнула.

Помедлив секунду, я решительно взялась рукой за тяжёлую ручку и осторожно надавила на неё. Я полагала миссис Крейн заперлась и приготовилась орудовать шпилькой, но, как ни странно, дверь легко, почти без скрипа отворилась.

Не давая себе времени передумать, втянулась внутрь и застыла изваянием.

Слуха коснулось довольно громкое посапывание. Я повернула голову и увидела широкую лавку у стены справа, на ней лежала тощая женщина в платке. Именно она так сладко спала, иногда причмокивая губами.