Кому не приятна похвала? Тем более от близкого человека? Вопросы для новой анкеты я придумала ещё с полгода назад, и с тех пор их по просьбам подписчиков перепечатывали уже трижды. Наш главный редактор Ларс Гисмундсон уже потребовал обновить опросник к Йолю, чтобы обязательно включить и праздничную тему, но я пока тормозила. В голову почему-то не лезло ничего, кроме «Глёгг или компот».

– Это же не финал, я хочу расти, – попыталась объяснить я Агнетте. – Перейти в отдел новостей или вести свою колонку.

– Скажи, чем этому помешает твой брак? – в сотый раз спросила кузина.

И я в сотый раз развела руками, показывая ей её же слегка неприбранное хозяйство.

– Вот это всё – всё! – вычитай, – отмахнулась она. – Я же не дура, понимаю, что ты думаешь. Но сегодня день такой, а в другое время на кухне порядок благодаря свекрови, дети с няней, а я…

– А ты сидишь у окна, вышиваешь платочек и ждёшь благоверного, – продолжила я. – У меня так не выйдет.

– У тебя и не должно быть так. У тебя всё будет по-другому, – обнадёжила Агнетта. – Главное – найти подходящего мужчину, который будет смотреть на тебя влюблёнными глазами и сквозь пальцы на твою работу.

– Всё, отстань, – сказала я и отодвинула пустую чашку. – Не нужен мне никто.

– Даже Олаф Свейделин? – наклонив голову к плечу, лукаво спросила кузина.

– Тем более Олаф Свейделин, – улыбнулась я, – он же интервью не даёт.

– Почему? – удивилась Агнетта. – Мне кажется, я где-то слышала. Или читала?

– Это называется ложная память, – успокоила её я. – Кто только не пытался, все обломались. В нашей газете даже есть заранее объявленная премия для того, кто возьмёт интервью у знаменитого путешественника.

– И почему ты не хочешь, чтобы Рольф узнал про Олафа у своего друга? А вдруг выгорит и ты получишь свою премию? – глаза кузины заблестели, а это плохой признак.

– Не вздумай, – повторила я. – Знаю я, чем заканчиваются твои придумки.

– Ну и пожалуйста, – Агнетта сделала вид, что обиделась, но долго не выдержала. – Ты уже всё решила с подарками на Йоль? Нет? Сходим вместе по магазинам?

Подарки к празднику самой долгой ночи в нашей семье всегда готовили заранее. Через пару недель после Семхайна все лавки и магазины в Арнстоне переходили на подарочный режим, когда покупку можно было сразу «нарядить» в красивую упаковку с йольской символикой, а дополнительно прикупить разноцветных шаров, мишуры и гирлянд.

Часть подарков я уже купила, но пройтись по магазинам и зарядиться предпраздничным настроением никогда не повредит. Мы договорились о дате, и я стала прощаться: на улице уже темнело, а я сегодня ещё обещала помочь маме с ужином.

Пока шла в обратную сторону и любовалась, как начинают загораться фонари, в свете которых снег искрился, будто настоящее серебро, думала о том, что кто-то мне соврал. Как-то ведь неустановленный Олаф Свейделин раздобыл номер моего артефакта, а сделать это самостоятельно он не мог. Значит, кто-то, кто сегодня уверял в своей лояльности, на самом деле затеял свою интригу. Значит, мне надо удвоить, а то и утроить бдительность. Сегодня они мой номер раздают всем, кому не попадя, а завтра приду я домой, а там ещё какой-нибудь Олаф или Свейделин сидит.

Нет, мне всё это не сдалось, совсем не сдалось. И дело не в том, что я плевала на традиции, отвергала саму мысль о замужестве или не любила детей – нет же, любила! Но странно ведь, когда тебя выбирают по фотографии. Странно, когда мужчина вместо того, чтобы встретиться с живой девушкой, предлагает прислать зеркальный артефакт. И ещё более странно, когда он доверяет выбор возможной невесты родне или вообще посторонним людям. Ведь у всех понятия о женской красоте и прочих достоинствах разные.

Я не была совсем уж дурнушкой, хотя и красавицей себя не считала. И попытки отношений к моему солидному двадцатичетырёхлетнему возрасту уже были, но как-то далеко они не зашли. С Тьёрвом не зашли дальше первого поцелуя, а с Ингви – чуть дальше, но тоже с приставкой «не». И я почему-то особенно не грустила: нет и нет.

Взаимность случилась только с работой. Вот если бы мне отказали в редакции «Столичной сплетницы», это да. Даже не знаю, что бы я тогда делала.

Я почти дошла до нашего дома, когда заметила первое в округе йольское деревце, которое наряжали во дворе соседней восьмиэтажки. Деревце было небольшим, как раз таким, чтобы до веток могли достать разновозрастные детишки с яркими йольскими шарами в руках. Издалека казалось, что они светились собственным светом, а в круглых глянцевых боках отражались весёлые мордашки, сугробы и идущие мимо люди. В одном, самом большом шаре я увидела и своё лицо. И почему-то вдруг подумалось, что этот Йоль будет совсем, совершенно особенным.

ГЛАВА 2

– Подумать только, звонить на личный артефакт незнакомой дисы! – возмущалась Майле, которую недавно взяли старшей в отдел рукоделия и переселили в мою комнату в связи с ремонтом.

Она обладала фантастическим умением рассказывать о вязаных вещах так, что тебе немедленно хотелось бежать в магазин за пряжей. Конечно, я на работе не очень-то распространялась о своих проблемах с семейством, которому отчего-то снова срочно потребовалось выдать меня замуж. Но с немолодой и почти незнакомой женщиной почему-то расслабилась и рассказала про вчерашний испорченный выходной.

– Как ты это терпишь, дорогая? – спросила она участливо.

Иногда терпеть это было утомительно, иногда скучно, но чаще всего возмущало до фиолетовых ниссе.

– Они же семья, – развела я руками. – Куда я денусь?

– Дело твоё, – подмигнула Майле и озабоченно произнесла: – Шум такой, будто стены долбят. Пойду посмотрю.

Здание, в котором располагалась редакция «Столичной сплетницы», по праву гордилось богатой историей, поэтому и в ремонт вкладывали целое состояние. Как раз сейчас очередь дошла и до нашего этажа под самой крышей. Но поскольку переезд сотрудников обошёлся бы в дополнительные траты, трудовой процесс не прерывался: мы просто переходили из комнаты в комнату, а следом за нами – и мастера-ремонтники. И до сих пор никакого шума они не поднимали, а речь о переносе стен или ещё каком крупном изменении не шла. Сейчас же грохот стоял такой, будто рядом поселился Злобный Сверлильщик.

Я было тоже хотела пойти и посмотреть, что вытворяют за стеной, но тут в дверь заглянула Магрит с громким криком: «На планёрку!». Магрит была секретарём редакции, очень любила шоколад и бегать с криками по всем нашим трём этажам, объясняя это тем, что нужно сжигать калории, мол, у неё и так лишний вес.

Пока я успела встать из-за стола, Магрит уже и след простыл. Её крик теперь раздавался где-то на втором, а я быстро спустилась по лестнице и почти побежала к нужной двери: опаздывать у нас было не принято. Планёрки всегда проходили в большом кабинете нашего главного редактора Ларса Гисмундсона. Обычно звали только старших по отделу, но сегодня почему-то в просторном помещении собрались почти все, так что было не протолкнуться, и я с трудом нашла место на пуфике возле кадки с экзотической пальмой из дальней Ардилии. По редакции ходили байки, будто эту пальму привёз из заморского путешествия ещё первый хозяин этого кабинета – знаменитый репортёр и основатель «Столичной сплетницы» Харальд Ведсон.

– Все в сборе? – громко спросил Ларс и постучал своей ручкой по стакану.

Хрустальный перелив тут же прекратил все разговоры, поэтому громкое «Все, кого собрала» от Магрит прозвучало как пушечный выстрел в полдень на главной площади.

– Тогда начинаем, – невозмутимо продолжил Ларс. – До Йоля чуть больше месяца, так что всем пора напрячься. Что у нас по тематике для нового выпуска? Дизайнеры?

Грег из отдела дизайна огладил солидную бороду и ответил:

– Восемь способов украсить йольское дерево. Новые тенденции.

– Такое уже было в прошлом году, – возразила рыжая Агне, тихая и покладистая, но только не когда дело касалось работы.

– В прошлом году была статья «Семь способов украсить йольское дерево. Классика и современные тенденции в дизайне», – педантично поправил её Грег.

– Разница невелика. Подумайте ещё, – резюмировал главред и продолжил допрос: – Кулинария?

– Запланирована серия интервью с поварами лучших столичных ресторанов, – затараторила пухлая Кая Свендерсон, наш главный кулинар, – в которых они расскажут, что готовят к йольскому столу для своих семей. Поэтому мне нужен сотрудник на здоровое питание, иначе выйдем из графика.

– Хорошо, – кивнул Ларс, – берите пример с Каи. А в помощь тебе, – он обвёл глазами собравшихся, – пойдёт Илва.

– Мне же нужно писать новые вопросы для йольской анкеты! – попыталась отбиться я. – И гороскоп на декабрь!

Здоровое питание – что может быть скучнее? Да ещё перед Йолем!

– Ничего, ты у нас молодой, подающий надежды специалист, всё успеешь, – не стал даже слушать Ларс. – Модники и модницы, у вас что?

От отдела мод на планёрке сидели Вейнике и Снурри, и только оба открыли рты (невысокий подвижный Снурри очень любил перебивать статную красотку Вейнике), как вдруг в дверь влетела Майле.

– Смотрите, что нашли строители прямо в стене! – взволнованно сказала она, и все увидели, что в руках у неё какой-то густо покрытый пылью сундучок или ящик.

Она осторожно положила свою ношу на тут же расчищенный стол и легко подула, отчего во все стороны поднялось пылевое облако приличных размеров. Кто-то чихнул, кто-то закашлялся, а я подскочила с пуфика и полезла ближе к центру событий, т.е. вклинилась между головой Снурри и бюстом Хенрики, чтобы тоже разглядеть находку.

Коробка оказалась старой деревянной шкатулкой, покрытой облупившимся лаком. Её створки чудом держались вместе благодаря полувылезшим шурупам.

– Дайте-ка мне, – потребовал Ларс, и никто не стал возражать.

Главред подцепил пальцами крышку, мне снова стало плохо видно, и я вынырнула из тесного промежутка между Хенрикой и Снурри.

– Ого! – вдруг сказал начальник. – Кто-нибудь читает по-квинтайски?

Вокруг него сталкивались головами более расторопные, чем я, коллеги.

– Ой, – пискнул вдруг наш отдел культуры – Инга Фейдоттир, – это же… это… первое издание «Серебра королевы зимы»!

– Ты читаешь на квинтайском? – скептически спросили её.

– Да вы посмотрите на обложку! – прерывающимся голосом сказала Инга. – Я же была на открытии выставки, первый тираж «Серебра» вышел именно с таким оформлением!

Я переводила взгляд с одного на другого и усиленно пыталась выковырять из головы всё, что знаю о знаменитой книге «Серебро королевы зимы». При этом очень старалась не упустить, что обсуждают коллеги. Словом, четыреста лет назад некий заезжий бард-южанин по имени Хуэго из Мрадоны написал цикл из двенадцати баллад, посвящённых не то поразившей его воображение долгой зиме Старвейса, не то альвийской Королеве Зимы лично. Вроде бы так нам говорили на лекциях по литературе в университете.

– Великанская сила, – выдохнул Снурри, – а помните версию, что Хуэго дель Мрадона был квинтайцем?

– Потомки утверждают, что он прибыл к нам из Ардилии, – скептически возразил Ларс.

Четыреста лет – это вам не шутка. В те давние времена книгоизданием занимались только высокородные семейства, так что фолиантов с магическими текстами дошло до нас предостаточно, чего не скажешь про книги для тех, кто магией не владел. «Серебро королевы зимы» – первая из печатных книг Старвейса, которая не имела никакого отношения к магии. Да и про самого Хуэго Мрадонского известно было очень мало. Хотя вон даже потомки какие-то имеются.

– Значит, так, – главред хлопнул по столу рукой, и обсуждения затихли. – Нам нужен эксперт и переводчик, и пока мы не установим, что это такое, доподлинно, информация останется закрытой. Но… – он выдержал почти театральную паузу, – даже если к нам попало не «Серебро королевы зимы», почему не сделать серию статей о первой общедоступной книге Старвейса? Кто возьмёт?