Вот тут всё стало окончательно ясно. Неллеры поддержат притязания принца Филиппа на престол. Деньги нашему будущему королю ссудят верцийцы и дармигцы, а армию он уже начал формировать из числа неприкаянных кранцевских и не только дворян, а также того нашего сброда, который отправился наниматься в республику в составы абордажных команд и морской пехоты.

Лорды сейма ловко придумали. Сам ведь Эдгар организовывал рекрутинг солдат для Верции по своему королевству, чтобы погасить хотя бы часть долгов, а теперь, получается, эти же вояки заполнят собою костяк войска претендента.

Нашлось объяснение и тому, зачем я сегодня на этом совещании понадобился герцогу Конраду.

– Виконт Ульян Ормайский, прецептор Наказующих, мой троюродный кузен, – сказал он, глядя на меня. Так получилось, что в кабинете я сидел напротив него. С правой стороны, также одна на диване, Мария, а слева, вдвоём, Джей и Ольга. – Его возможности вместе с влиянием милорда Курта Неллерского не настолько велики, чтобы уравновесить авторитет кардинала. У меня есть сведения, что Николай Гиверский кое-чем тебе обязан, Степ. Сможешь ли ты добиться от него поддержки Филиппа? У вашего прецептора весьма напряжённые отношения с Эдгаром, но вот с Марком Праведником они почти приятели. Если и орден Молящихся поддержит принца, это сильно поможет делу.

Вот ты загадку задал, герцог. Понятно, прецептор очень многим мне обязан. Пусть не спас его род, но дал возможность не зачахнуть, как маги и владетельные графы, так это точно. Только вот обязан-то он именно мне, а не моей семье, или роду Неллеров, или уж тем более не принцу Филиппу. Виконт Гиверский очень умён, опытен и в искусстве интриг, что называется, собаку съел. Станет он влезать в авантюру с неизвестным результатом?

Надо что-то отвечать Конраду. Не только он смотрит на меня выжидающе, а и мои родные. Ну, в таких случаях лучше всего говорить правду.

– Я не знаю. – Я поставил кубок на стол и сделал неопределенное движение кистью. – Да, он обещал поддержку, вот только согласится ли пойти против кардинала? Так-то у его высокопреосвященства друзей нет. И нет, мой прецептор с ним не связан какими-то особыми приятельскими узами. Они уважают друг друга, и только. Мне нужно будет разговаривать с ним. Письмом в таком деле не отделаешься.

– Само собой, – согласилась мачеха. – Смотри, Степ, нападение огнепоклонников ожидается не позже конца наступающей осени. Значит, Филипп выступит зимой. Тебе надо будет в ближайшие месяц-два навестить Рансбур. Ты ведь и так туда хотел в первый зимний? Съездишь чуть раньше. Джей охрану тебе в пути обеспечит.

– Да не нужно, – мотнул головой, отказываясь. – У меня теперь и своя рота имеется, вы же знаете. И да, я не против поездки. Только у себя со сбором урожая и кое-какими делами разберусь и отправлюсь. Но результат не гарантирую.

– Это понятно, – согласился герцог Ормайский. – Однако попытаться стоит.

– А ничего, что о планах принца могут узнать при дворе? – уточнил я на всякий случай, хотя уверен, что виконт Гиверский доносить о содержании нашего разговора не станет.

– Об этом и так прознают, – отмахнулся Джей. – Чуть раньше или чуть позже, особо никак не повлияет на предстоящие события. Не исключаю, что Эдгар уже осведомлён о планах своего дяди. Степ, я всё смотрел на тебя, и ты как будто бы в чём-то сомневаешься.

Ого. Так заметно? Или ты, братец, у меня, ко всему прочему, ещё и скрытый физиогномист? А стоит ли задавать мой вопрос при госте? Пожалуй, как раз при нём и нужно.

– Прости, Джей, если спрошу глупость, – извиняюще улыбнулся я. – Но я ни вчера, ни сейчас так и не понял, а какие гарантии даёт нам принц Филипп, что, когда и если он займёт трон, то выполнит всё, что пообещал?

Воцарилось молчание, в ходе которого только Ольга не играла в гляделки.

Первым его прервал герцог Конрад, весело рассмеявшийся:

– Мария, он и правда у вас стал настоящим аристократом. Молодец, Степ. Рассуждаешь, как опытный политик. Если позволишь, объясню тебе коротко. Любые договорённости, письменные или устные, соблюдаются ровно до тех пор, пока стороны, заключившие эти договора, не могут безболезненно их изменить в лучшую для себя сторону или отменить сковывающие чем-то обязательства. Нам самим надо будет добиваться, чтобы новый король сделал всё то, что обещал. Уверяю тебя, Филипп тоже будет с нас требовать соблюдения договорённостей. А каких ты хотел гарантий? Чтобы он дал клятву? Он и так её даст. И мы дадим.

– Я всё понял, герцог, – чуть склонил я голову. – Спасибо за разъяснение.

Надо будет эту мысль не забыть в свой трактат включить, там, где раздел о политике. Пусть не моя, но понятная аристократам. Надо иногда быть и капитаном Очевидность.

Дальше я уже помалкивал, вычленяя из разговора родных и гостя всё то, что может пригодиться в дальнейшем, и переглядываясь с Ольгой. Новая молодая герцогиня ждёт от меня на вечернем балу новых интересных историй, что ж, и на танец пригласим, и развлечём. Близкие ведь люди.

Разумеется, не стал ничего говорить о возможности привлечь в наши ряды три сотни опытных бойцов милорда Джека. Этот вопрос я потом пообсуждаю с Джеем, когда сам определюсь с тем, нужно ли мне этими человеческими кадрами делиться с другими или оставить их на личной службе. Прокормить такую ораву пока не в состоянии, а вот дать приют на своих землях – вполне. Непонятно только, согласится ли Мститель, но не думаю, что у него много вариантов.

Через час после нашей беседы в кабинете мы разошлись по своим покоям. У себя я застал Эйты, ту самую рабыню, которую когда-то подарил Юлиане. Чернокожая девушка сидела за столиком в коридоре с моими Юлькой и Ангелиной, играя со второй из них в шашки. Пока кроме Чапаева других правил она не знала, но ей и эта игра нравилась.

При моём появлении вскочили все трое, да так резко, что табурет Юльки упал под ноги идущего с озабоченным видом Сергия, и мой секретарь чуть не упал, споткнувшись о внезапную преграду.

– Ваше преподобие, – склонилась Эйты, говорила она всё ещё с жутким гортанным акцентом, но абсолютно понятно. – Хозяйка сказала, что ждёт вас у себя. Вы должны сопровождать её на турнир, который состоится перед балом.

– Что-то я всем кругом должен, – хмыкнул я. – Но виконтессу Дитонскую сопровождать сочту за честь. Так и передай кузине. Только уточни, пожалуйста, а где твой господин виконт Андрэ? Почему он не будет со своей супругой?

– Так он участвует в турнире, – с укоризной посмотрела на меня своими выпученными глазами девушка. – Вам же хозяйка вчера говорила утром, я слышала.

– Да? Ну, значит, что-то с памятью моей не в порядке. Всё, иди. Скажи, через полтора часа буду у неё.

Послезавтра с раннего утра в Рансбур отправляется со столичной делегацией вице-канцлер Андрей Торский, будущий канцлер, если у нас всё получится, мне надо с ним письма передать. Вчера ещё хотел написать, да, как говорится, конь не валялся.

Глава 6

Залетевший в комнату ветер своим порывом едва не сдул бумаги с моего стола. Это Ангелина открыла дверь, вот и устроила мне тут сквозняк.

– Господин, я насчёт ужина, – ответила она на мой недовольный взгляд.

– Дверь с той стороны закрой, – приказал. – Сказал же, буду занят, не беспокоить. Чего непонятно?

Служанка тут же сильно хлопнула дверью. Не специально, опять ветер. Тут ничего не поделаешь, все окна-бойницы нараспашку. Зато благодаря этому и толстым, более ярда-полутора, стенам дворца, высоким потолкам и коньковой крыше даже на верхнем третьем этаже очень комфортно, не жарко, не душно, никаких кондиционеров не требуется.

Поправил осветительный амулет в серебряном подсвечнике – а что, нормальная подставка, раз уж руки всё не доходят придумать и сделать специальную – и продолжил писать. Точнее, уже завершил.

Завтра вице-канцлер отправляется в Рансбур, вот с ним и передам письма, почти из рук в руки. Понятно, сам лично виконт Андрей Торский моё послание торговцу Ригеру не понесёт, поручит доверенному слуге, а Берта получит весточку через тётушку Нику, но это, можно сказать, безопасный канал передачи информации, лучше-то всяко уж нет пока.

Так что написал более подробно и откровенно, чем в тех бумагах и пергаментах, которые отправлял с караванами.

Вчера или нет, уже позавчера – время летит, дни в один сливаются – на пиру поделился с епископом Рональдом идеей создания почты. Пока только в нашей провинции. И был с иронией опущен с небес на землю.

Действительно, слишком много разбойничьих шаек скрывается в дремучих лесах и безобразничает на дорогах. Почтовым каретам потребуется сильная охрана, а где её столько взять? Вменить это нашему егерскому полку в обязанность или кавалерийским? А кто тогда будет границы защищать и леса прочёсывать? Создавать же отдельное военное подразделение дорого. Стоимость отправки посылок и писем будет такая, что обычным подданным окажется не по карману, а аристократы или богатые торговцы в экстренных случаях в состоянии снаряжать гонцов с надёжным эскортом.

В общем, нет, пока эта идея не проходит. Остаётся всё по-прежнему – оказией с караванами, гонцами и краткие сообщения голубями. Жаль. Ну, может, при новом короле в Кранце наведут порядок, тогда и поговорить про почтовое ведомство. Фантазёр. Чем Филипп в этом плане будет лучше Эдгара? Да ничем.

Впрочем, не мне плакаться о судьбе этого козла, который заказал моё убийство. Гнида. Если кого и было бы жалко, так это Хельгу. Но мачеха, хмыкнув и пожав плечами, уверила, что принцессе ничего не грозит, может, даже с дядей на троне ей будет намного проще, чем с братом, который давно её к королевскому обручу ревнует и опасается её пребывания во дворце. Выдадут Хельгу замуж сообразно интересам Кранца, на этом все её неприятности и закончатся.

Так, я опять отвлёкся. А всё Ангелина виновата. Суёт свой нос, когда не просят. Письма лейтенанту Ригеру, баронете Нике и милорду Джеку у меня уже готовы, вот, свёрнуты лежат. Чёрт, не перепутать бы. Убрал послание вождю мятежников в валяющуюся под ногами сумку, пока не забыл, а то отправил бы в столицу, и завершил последний абзац письма для миледи Берты из Новинок.

Может, ей ещё про вчерашний бал написать? Не, не нужно. Зачем? Тем более не стоит тревожить девчонку рассказом, что я там был звездой, ставшей предметом атак для большинства девиц.

Впрочем, если разобраться, сверкало там от счастья другое светило – виконтесса Юлиана Дитонская. Ещё бы! Супруг выиграл турнир, а известный и прославленный двоюродный брат Степ пренебрегал красотками, всё внимание уделяя только ей – и в танцах, и за столом.

Особенно радовалась кузина, видя напрасные потуги своей давней соперницы и недоброжелательницы виконтессы Моники Реймсской, златокудрой красавицы, безуспешно пытавшейся привлечь к себе моё внимание. Из-за неё я впервые на себе почувствовал, что такое испанский стыд. Когда краснеешь не за себя, а за другого.

В отличие от пира, учитывая, что бал был организован вечером, Джей с Марией решили провести его не на улице, а в трёх больших залах дворца, анфиладой идущих на втором этаже левого крыла здания. В конце одного из залов за колоннами вывесили ширмы, за них время от времени забегали все гости, побывал там и я. А выходя, стал свидетелем безобразной ссоры Моники и её подруги баронеты Глории. Обе на взводе кидались друг в друга словами, которые приличные девушки вовсе не должны бы знать. И предметом их ссоры был я.

Ни разу ещё из-за меня девушки не ругались, да с такой яростью. По идее, я должен бы загордиться, но почувствовал себя крайне неуютно. Ага, тот самый испанский стыд как он есть. Пришлось отступить в тень колонны и бочком-бочком уйти по другую сторону незамеченным, в смысле, двумя высокородными склочницами незамеченным, а прилипалы Карл Осм и Иоанн Ропперт меня там подкараулили, и вчера я даже их компании в кои-то веки оказался рад. Писать об этом всём Берте, понятно, ни к чему.

Сложил письма в бронзовые трубки и вышел с ними из кабинета, направляясь в гостевые апартаменты вице-канцлера.

В коридоре встретил Вальку, идущую ко мне.