– Игорь, Ляль, оставьте его на недельку, пусть поживет. И нам веселее, и вам свободнее, и Дарику разнообразие. Я его хоть откормлю домашней едой, – предложила мать, закончив завтрак.

Я не ожидал от них такой настойчивости. До сих пор был уверен, что они не до конца приняли мой выбор в виде необычной супруги и сына. Мне было лестно от того, как искренне они хотели оставить его у себя, не говоря про Лялю, которая расцвела от их предложения.

– Что скажешь, Жорж? – спросила она, оставляя последнее слово за мной.

– Я не против, пусть поживет. Только осторожнее: засветите внука – потом вопросов не оберетесь. С рыбалкой, я считаю, идея не очень. Обязательно найдутся рыбаки, лезущие с вопросами про клев, про подкормку и всякое такое. Тебе что, каждый раз прятать внука?

– Ладно, на рыбалку не поедем. Вечерком прокатимся по городу, я ему покажу самые интересные места, мороженое куплю, шаурму, да и вообще все, что захочет, – пообещал дед. – Ребенок должен видеть, что каждый мир, в котором живут люди, прекрасен по-своему. Масочку по самые зенки напялим, кепочку, и наш Дромедар вполне сойдет за обычного ребенка.

– Бать, дромедар – это верблюд. – Мне не понравилось, как он назвал внука.

– Сам ты верблюд, Жорик-Мажорик. – Отец никогда не интересовался моим мнением. – Все будет в лучшем виде. Хорошего человека под постоянной родительской опекой не воспитаешь. Ему свобода нужна полными легкими, а не эта надзираловка: туда не ходи, сюда не смотри, отсюда не ешь. Вспомните себя: такого вам в детстве хотелось?

– Мне много чего хотелось, но ты же сам постоянно меня ограничивал, – напомнил я ему.

– Вот, а я о чем. Поэтому ты в деревню-то и рвался, к деду с бабкой.

– Мы принесем сменное белье Дарику, – засуетилась Ляля.

– Не надо, – отмахнулась мать. – У нас тут есть что ему надеть дома ходить. А если изгваздается, я постираю. Вы тоже отдохните от родительских забот. Наверняка вам есть чем заняться.

Предложение матери смутило Лялю. Она почувствовала в этом некий пошлый намек, что неудивительно для ее пуританского воспитания. Ляля подошла к сыну и положила руку на его плечо.

– Дарик, обещай маме, что будешь себя хорошо вести.

– Обещаю, – автоматически ответил сын, продолжая самозабвенно гонять полки́ по карте.

– Главное – пообещать, а там как пойдет, – ухмыльнулся дед. – Такое чувство, что он мой внук больше, чем ваш сын.

– Как в песне, что внучат любят больше детей, – напомнил я ему.

– Точно. Ну что, решили? – Отец въедливо уставился на нас.

– Да, на неделю.

– Давайте на пять дней, – засуетилась Ляля. – Я никогда надолго не разлучалась с сыном, не знаю, как смогу перенести расставание.

– Ох уж эти сантименты. Давайте на пять в первый раз, – согласился батя. – Пойду распишу график, чем будем заниматься с внуком в свободное от отдыха время. Кстати, есть такая еда, которую ему категорически нельзя? И как он относится к собакам, а собаки к нему? Загодя интересуюсь, чтобы не возникло потом вопросов.

– Дарик не переносит овощи типа перца и баклажанов, а фрукты спокойно ест. Насчет собак ничего не скажу, у нас в Транзабаре все дружны. Я даже с мышами нахожу общий язык. Но они разумные иномирцы. На всякий случай держитесь от собак подальше, – посоветовала Ляля.

– Я от них сбегу в другой мир, – не отлипая от экрана, произнес сын.

– Мы с мамой пока не разрешаем тебе этого делать, – напомнил я ему. – Ты еще недостаточно готов к этому. В прошлый раз ты сильно испугался, когда застрял, помнишь? – Это случилось год назад, и нам с Лялей тогда грозило предынфарктное состояние.

– Дарик, мы с папой переживаем за тебя и хотим быть уверены, что в наше отсутствие ты будешь вести себя ответственно, как взрослый парень. – Ляля прижалась к сыну и чмокнула его в голову.

– Ладно, не буду никуда сбегать. Я и собак-то не боюсь, тем более рядом с дедом.

Дед расцвел от неожиданного комплимента.

– Собаки нас могут напугать только в гастрономическом смысле, – пошутил он. – Кстати, как внук реагирует на собачатину?

– Вася! – с укором прикрикнула на отца мать. – Не заносись.

– Как будет на корейском «молчу»? – спросил отец.

Шутку понял только я.

Мы пробыли у родителей до вечера. Поиграли в домино, в лотерею, в карты на щелбаны. Когда я проиграл отцу, оставшись с ним один на один, он вместо того, чтобы зарядить своим каменным пальцем в мой покрасневший от проигрышей лоб, изрек:

– Игорь, ты же все равно ходишь по мирам туда-сюда, может, посмотришь где-нибудь нам с матерью холодильник, чтобы от двухсот двадцати работал? Можно без вилки. Я сам ее приделаю. И гарантия нам не нужна.

– А что сами не купите? – удивился я. – Вы же откладываете в заначку.

– Ну сказанул: «купите». Купили бы, не будь у нас такого сына, который может и без денег достать. Наш холодильник старше тебя, тарабанить стал по ночам, уснуть не дает. Днем мать по ушам долбит, ночью холодильник.

– Сначала, дед, ты холодильник захочешь поменять, а потом бабушку? – продолжил логический ряд внук. – Чтоб не долбила.

Дед нескромно заржал и потрепал Дарика по макушке.

– А хорошую идею ты мне подал, Солнцедарчик. Где-то же живет молодая копия моей бабушки, можно и махнуть не глядя. Это же не считается изменой.

– Размечтался, герой-любовник! – цыкнула мать.

– Ладно, тогда только холодильник с хорошей морозилкой. – Батя поцеловал мать в щеку. – Видишь, как я тебя люблю, больше холодильника.

– Ладно, обещать не буду, но по случаю, если подвернется, возьму, – неопределенно ответил я отцу.

– Только не белый, хочу бежевый, с циферками на передней панели, – начал он детализировать свою мечту.

– За то, что ты рассадил сыну весь лоб своими щелбанами, старый шулер, он вообще не обязан слушать твои желания! – не сдержалась мать.

– А иначе никак. Я должен сначала достучаться до сына, а уже потом высказать желание. Когда лоб его будет болеть, он легко согласится на мое предложение.

– Если бы ты проиграл, я бы с большей охотой выслушал твою просьбу, – проворчал я, потирая лоб.

– Ты бы лишил меня радости победы.

Мы с Лялей стали собираться домой. Мать традиционно завернула нам с собой свою стряпню, от которой моя желтоглазая супруга была без ума.

– Не забудьте вашему змею передать, – напомнила маман, поделив содержимое на две части.

– И пусть он заползает почаще – поговорить на возвышенные темы за хорошей закуской, – добавил отец. – Он мастер присесть на уши, заслушаешься.

– Тебе же сказали: у него работы много, он начальник, – напомнила мать.

– И что, он без выходных пашет?

– Я передам Антошу твое желание увидеть его, – пообещал я. – Думаю, ему будет приятно и он найдет время выбраться. Может, как раз с холодильником. У него точнее получается подбирать миры согласно техзаданию.

Дарик все это время сидел за компьютером, не обращая внимания на нас, собирающихся уходить, будто и не был привязан к родителям.

– Пока, сынок. – Ляля помахала ему из коридора.

– Пока, мам. – Он даже не обернулся в нашу сторону.

– Игроман, – шепнул я на ухо супруге.

– Я что-то переживаю, – призналась кошка.

– Да брось, ты просто никогда не оставляла его надолго. Ему нужна смена обстановки. Здесь он в безопасности, – успокоил я ее, будучи совершенно уверенным в этом.

Мы попрощались с родителями и прямо из коридора отправились в осенний лес прогуляться перед сном по дорожкам, заваленным опавшей листвой. Прохладный чистый воздух производил магическое воздействие на организм, прочищая мозги от постороннего мыслешума и давая возможность накопленным калориям потратиться на мышечную работу.

Лес находился в полусне, тихий, неподвижный, убаюкивающий, наполненный терпкими ароматами увядающей листвы. Только обеспокоенные нашим появлением птицы громкими криками нарушали гармонию сладкой дремы.

– Вроде тоже лес, но совсем не такой, как в моем мире, – заметила Ляля. – Натуральный и очень ароматный. Если бы в нем поставить домик и жить уединенно, это было бы сказкой.

– Так в чем дело? Транзабар не приговор, мы можем жить где угодно, а являться туда по графику, как на работу. Только хочу предупредить: с бытовыми удобствами в лесу беда. Ни тебе водопровода, ни канализации, готовить только на костре либо мотаться куда-то по мирам за готовыми продуктами. Быстро надоест. Этот лес хорош тем, что он дикий и нас в нем нет. Пришел, прогулялся, подышал озоном и ушел, полный положительных впечатлений, – разглагольствовал я.

– Да ну тебя, макака из каменных джунглей! – пошутила кошка. – Наперегонки?

Она увидела, что тропинка расширяется, и решила порезвиться. Мне с ней в беге было не сравниться. Не знаю почему, но она бегала как гепард, только на двух ногах, и любила иногда прохватить метров триста на полной скорости. Правда, показывать свою слабость я не любил, но принял ее предложение. Ляля сорвалась с места, поднимая листву. Я побежал следом, ощущая себя черепахой.

Тропинка извивалась, поэтому супруга вскоре исчезла за деревьями. Я пробежал метров двести на полном ускорении и почувствовал, как мои мышцы становятся ватными, а легкие будто перестали всасывать кислород, бесполезно гоняя воздух. Из-за легкого головокружения я пропустил момент, когда между деревьями показались повозки. Я выскочил прямо на них. Ляля стояла в окружении людей, очень похожих на кошачьих, только их вид и поведение мне сразу не понравились. Кого-то они мне напоминали. Люди обходили мою супругу со всех сторон с желанием взять в кольцо.

Мое появление вызвало изменение их планов.

– Еще один, – услышал я их возглас. – Голокожий.

– Ляля… иди сюда, – позвал я супругу.

Она, опасливо озираясь, направилась ко мне. На ее пути встали трое.

– Кто вы такие? И как тут оказались? – спросили они, будто мы зашли на территорию их частной собственности.

Перед тем как попасть в этот лес, я ставил основным условием отсутствие в нем любой опасности. У меня сложилось впечатление, что этот табор возник здесь после нашего появления.

– Видимо, так же, как и вы, посредством воображения, – ответил я. – Не советую вам проявлять агрессию, мы довольно опытные иномирцы.

– Кто вы? – усмехнулся один из них.

– Кони в пальто мы, – ответил я дерзко. – Ляля, покажи им.

Супруга сделала пасс руками, отправив одного из мужчин в другой мир. Если он тоже был иномирцем, то его не затруднит возвращение назад. Дерзкие кошачьи дрогнули и расступились.

– Я вас предупреждал, – произнес я.

– Зря ты так поступил. – Один из них направил рукоять кнута в мою сторону.

Я почувствовал, как меня тоже попытались выбросить из этого мира, но мне не составило большого труда обломать его потуги. Ляля встала мне за спину.

– Надо уходить, Жорж. Они очень неприятные люди.

– Конечно, уходим. – Я сделал шаг назад, собираясь покинуть мир задним ходом.

Мы почти ушли, но тут из кибитки кочевой компании выглянул ребенок, как две капли воды похожий на нашего сына. И только после этого я догадался, кого они мне напоминали. Дарик и эти бродяги относились к одному виду. Народу, умеющему от рождения бродить по мирам. Меня данное открытие совсем не обрадовало. Мы вышли с Лялей прямо в Транзабар. Она взволнованно посмотрела на меня.

– Ты видел ребенка? – спросила она, чуть не плача.

– Видел. Совсем не рад, что они бродяги.

– Ты слышал, как сын сказал, что ему скучно в Транзабаре? Наверное, он генетически предрасположен к бродяжничеству.

– Не накручивай себя, любимая. Главное в человеке – воспитание. Мы с тобой вырастим его похожим на нас.

– Они не смогут пойти за нами по пятам? – обеспокоилась Ляля.

– Нет. В Транзабар им ни за что не попасть. Не их уровень. Они попытались меня вытолкать из мира, но так неумело… Я сразу понял, что эти парни на многое не способны. Прирожденные дилетанты.