Лили. Заставлю тебя вспомнить (страница 7)
Он приподнял руки ладонями вверх. – Ничего такого. Я же не говорю тебе про секс. Но, в конце концов, ты моя жена. Лили, – он поддел пальцем мой подбородок. – Я, чёрт возьми, соскучился.
В уголках его губ была улыбка, а глаза… Он, вроде, говорил полушуткой, только во взгляде это не отражалось. Я улыбнулась в ответ и отступила, отстранилась от него. Он уже несколько раз намекал, что мне пора вернуться в супружескую постель, но пока я находила отговорки, а он особо не настаивал. Сегодня же Мирон был другим – под его примирительным тоном скрывалась жёсткость.
Продолжения у разговора не было. Мирону кто-то позвонил. Он бросил, что вернётся к ужину, и уехал. Я осталась с грязными чашками на пропахшей кофе и недоговорками кухне. Может, у всего есть простое объяснение? Может, я просто головой ударилась?
– Марк, – сказала я вслух, пробуя имя, словно бы на вкус. – Марк. Мирон… Марк…
Солнечное сплетение сдавило. Необъяснимая паника оглушила меня, под кожу пробрался холодок. Глаза – голубые, карие, и словно вихрь – голоса, рёв мотора, визг тормозов.
Сердце заколотилось, готовое вырваться из груди. Я увидела мужчину в тёмной огромной комнате, услышала лай собаки, звон стекла. Во рту пересохло.
Сама не своя, я бросилась в спальню мужа, готовая перерыть там всё. Мирон… Почему это имя не ассоциируется у меня с ним?!
На его постели лежал портфель. Он всегда уезжал с ним на работу. Забыл? Сколько времени прошло после того, как он уехал? Минут двадцать?
Я раскрыла портфель, ожидая увидеть бумаги, контракты, но… Портфель был пустым. Внутри лежала только банка энергетика, тёмные очки и сигареты. Карточки рассыпались по дну. Я обшарила все карманы и в самый последний момент наткнулась на паспорт.
Пальцы похолодели, перестали слушаться, дыхание сбилось. Кто этот мужчина?!
Открыла паспорт – и с фотографии на меня смотрел Мирон, но его лицо казалось чужим, словно я видела его впервые.
«Мирон Фёдорович Добронравов» – прочитала я и перелистнула паспорт до странички, где должна была стоять печать о браке.
Печать была.
Я смотрела на неё, и всё равно не могла отделаться от чувства, что мир вокруг – декорация.
Дверь в коридоре хлопнула, и я быстро сунула паспорт обратно.
– Лили, – Мирон с порога обдал меня раздражённым взглядом.
– Ты… – я протянула ему портфель. – Вот. Кажется, ты забыл. За ним вернулся? – слова слетали с губ безотчётно. – Я просто хотела… – махнула на спальню. – Ну…
Он забрал портфель, дотронувшись пальцами до моих. Потом вдруг схватил меня за руку – резко, с силой.
– Не за ним. За тобой. Я отменил все встречи.
– З-зачем? – я запнулась.
Мирон прищурился, а пальцы сжались так, что стало больно.
– Мы уезжаем, Лили, – сказал он приглушённо, будто прошипел. – Я решил, что нам стоит побыть вдвоём подальше от города и людей. Ты и я. Заодно узнаем друг друга заново. Раз ты не можешь вспомнить, начнём сначала.
Пальцы прошлись по руке вверх, но только я хотела убрать руку, он снова стиснул её звериной хваткой.
– Ты начнёшь заново, Лили, а я прослежу, чтобы всё было так, как надо.
Глава 13
Лилия
Мирон швырнул у шкафа чемодан и, не спрашивая, кинул в него мой свитер, за ним джинсы и несколько платьев.
– Стой! – воскликнула я и выдернула у него из рук футболку.
Он глянул на меня, и я едва не отшатнулась. Его глаза блестели, будто в лихорадке, а сам он походил на сжатую пружину – такой же натянутый и собранный.
– Может, я не хочу! Может, я не собираюсь никуда ехать! Ты меня спросил?!
– Зачем мне тебя спрашивать? – его голос звучал обманчиво ровно. – Ты – моя жена, – добавил он тише. – Ты – моя жена! – прорычал вдруг. – Моя! Моя жена!
Мирон схватил меня за плечи и встряхнул. Слабо, и всё равно это напугало меня. Он будто сдерживал силу, но она была в нём – опасная и неукротимая. Его поцелуй был стремительным и резким. Схватив за волосы, он прижался губами к моим, заставил разомкнуть их и ворвался языком. От испуга я не знала, что делать, а он терзал мой рот, и от того, что я не отвечала, казалось, распалялся ещё сильнее. Резко отпустил, посмотрел на меня и, схватив из шкафа шерстяной комбинезон, швырнул мне.
Я поймала автоматически, не отдавая себе отчёта. Мирон закрыл чемодан и рывком поставил на колёсики.
– Переодевайся, – сказал он, не отводя глаз. – Прямо сейчас.
– Почему мы не можем поехать завтра?! – голос срывался на истерику. – Почему сегодня?!
– Так надо.
Я ждала, что он уйдёт, но Мирон, словно почувствовав мой страх, остался, его взгляд приковывал меня к месту. Я хотела уйти в ванную – там, переодеваясь, я бы могла взять короткий тайм-аут. Могла бы запереться или… притвориться, что мне плохо, что я потеряла сознание. Но только я собралась выйти, муж захлопнул дверь комнаты.
– Переодевайся при мне. Я хочу посмотреть на тебя, Лили. Пожалуйста, – добавил он. – Как раньше, помнишь? – он усмехнулся и мотнул головой. – Извини. Не могу привыкнуть.
Я какое-то время не сводила с него глаз. Руки подрагивали, когда я расправляла комбинезон. Он был сплошной, из мягкого кашемира, с широким воротом. Мирон чуть сузил глаза, и я вдруг поняла – попробую сделать по-своему, проиграю.
Сглотнув, я сняла платье. Мурашки бежали по коже, и я боялась, что станет ещё хуже, но мужчина, который называл себя моим мужем, стоял у двери. Он не приближался, только пристально следил за мной. Стараясь прикрывать грудь, я оделась, и когда посмотрела на Мирона снова, заметила бугор в его паху.
– Волосы.
– Что «волосы»? – сдавленно переспросила я.
– Собери их, как я люблю.
– А как ты любишь?
Он словно бы расслабился. Взял с тумбочки расчёску и медленно, сам, провёл ею по моим волосам. Это было непонятно интимно, даже чувственно.
– Лучше оставь, как есть. – Кинул расчёску на кровать и пальцами коснулся моих губ. Погладил, задевая внутреннюю сторону, слегка приоткрывая мой рот. Взглядом показал на дверь.
Я вышла в коридор, он за мной. Пока я одевалась, он убрал в чемодан какие-то документы. У меня не было ни единого шанса спрятаться – смятение мешало думать.
Мы вышли из квартиры, спустились вниз, а когда выходили из лифта, Мирон крепко взял меня выше локтя. Две женщины остановились возле консьержа, заслонив нас от него. Я готова была закричать, но Мирон словно понял это. Резко остановившись, он поцеловал меня. Я тихо вскрикнула, но вскрик заглушили его губы.