Джо Р. Лансдейл: Пончиковый легион

Joe R. Lansdale

The Donut Legion

Печатается с разрешения литературного агентства Nova Littera SIA.

Перевод с английского: Александр Крышан

Copyright © 2022 by Bizarre Hands LLC

© Александр Крышан, перевод, 2026

© ООО «Издательство АСТ», 2026

* * *

Посвящается Ники – лучшей собаке на свете

Религия состоит из набора вещей, в которые, как полагает средний человек, он верит и в которых хотел бы быть уверенным.

Блокноты Марка Твена. Марк Твен

Безумие заразно.

Себастьян Хафф (имперсонатор Элвиса)

1

Поздней ночью, накинув на плечи плед, я сидел за столом на веранде своего дома с чашкой горячего чая. Меня мучила головная боль. Дни уже давно стояли прохладные, и зелень окружавшего мой дом леса увядала. Однако угасание лета и наступление осени подарили мне красоту иного рода – бурой и золотистой, багряной и оранжевой листвы.

Но сейчас, в темноте, я, конечно же, не мог видеть красок. Лишь слышал, как в глубокой ночи под легким северным ветерком подрагивают ветви, роняя листья, – а те, планируя, опускаются на землю. К утру и землю в лесу, и траву на моей лужайке укроет пестроцветный ковер.

Я выхлебал остатки чая, держа теплую кружку обеими руками, затем поставил ее на стол и спустился с веранды, кутаясь в плед.

Я неспешно прошагал на задний двор, где меня поджидали высокий табурет и телескоп на треноге. Уселся на табурет, поплотнее закутался в плед и приник к окуляру. Луну окольцевал светящийся круг: либо у меня начала зреть катаракта, либо – что более вероятно – работает примета старого фермера, предвещающая перемену погоды.

Едва я взялся перенастраивать телескоп, как услышал гудение мотора на моей длинной подъездной дорожке. Я соскользнул с табурета и зашагал вокруг дома. Вскоре я увидел свет автомобильных фар, плывущий по дорожке. У ворот свет остановился и погас. Дверь машины открылась, и на мгновение в облачке сияния салонной лампы я увидел женщину. С этого расстояния можно было разглядеть лишь силуэт, но я тотчас понял, что знаю ее. Я знаю, как она двигается, и как пахнет, и как прикасается ко мне. Моя бывшая жена, Мэг, которую я с шутливой нежностью называл Мегалодоном.

Она захлопнула дверь – машина растворилась в темноте, а Мэг превратилась в движущуюся тень. Деловито и ловко, по-обезьяньи, она перелезла через ворота и зашагала по подъездной дорожке к дому. Приставными шагами вдоль стены я вернулся на крыльцо и снова уселся в кресло. Горячего чая уже не осталось, но я почему-то взял кружку обеими руками, словно надеясь, что она еще могла сохранить тепло. Не сохранила. На деле, похоже, эта ночь несла мне не только встречу с бывшей женой, но вместе с ней еще и неожиданное похолодание, сопровождаемое недобрыми предчувствиями.

Мэг несколько раз наведывалась в мое нынешнее жилище, чтобы поговорить о том о сем, – по большей части темой разговоров было избавление от общей собственности, – однако это жилище принадлежало мне одному вне зависимости от прежних обязательств. Ее одежда никогда не висела в моих шкафах, а косметика и лак для волос не были разбросаны вокруг одной из раковин в ванной, и ее шампуни и кондиционер не стояли на полочке в моей душевой. Мэг никогда не получала здесь большего, нежели кофе за столом в доме да один раз – здесь, на веранде.

Сказать по правде, я счастливчик. Притом что я еще молод, в ближайшие пару лет мне не придется искать работу, чтобы оплачивать счета. Тем не менее, вставая по утрам, я принимался трудиться над новой книгой. Надеюсь, скоро я закончу ее и, прибегнув к магии электронной почты, отправлю своему задерганному литературному агенту. Я не был богат, и новая книга тоже не сделает меня таковым, но она давала мне возможность не вкалывать от звонка до звонка.

Сейчас мне жилось лучше, чем в ту пору, когда мы с Мэг были женаты. Мэг не давала сосредоточиться, рассеивая мои мысли. Теперь у меня была цель, и о Мэг я думал всего лишь десяток раз в день, а не ежеминутно.

Мэг двигалась ко мне, и чем ближе она подходила, тем сильнее занимал мои мысли ее муж Итан. Он прикасался к ней там, где прикасался я, и она прикасалась к нему там же, где прикасалась ко мне, и от этого мне вдруг сделалось тошно, и я почувствовал себя по-дурацки, как школьник, чья подружка укатила на машине другого парня, потому что у того тачка оказалась круче.

Мэг ступила на веранду. Доски скрипели, когда она шла ко мне. Она уселась за стол напротив. Луна все ниже и ниже клонилась к западу, забрасывая горсти серебристых лучей под нависающую крышу и на веранду и при этом подсветив Мэг так, что на мгновение та показалась прозрачной. Затем Мэг чуть сдвинулась, и я увидел, как она красива: длинные волосы цвета воронова крыла рассыпались по плечам водопадом пролитой китайской туши. В лунном свете ее нежная кожа казалась еще нежнее, по крайней мере, на той стороне лица, которую я мог видеть отчетливо. На Мэг была футболка, синие джинсовые шорты и тенниски. Она села в кресло, подобрав на сиденье длинные ноги, и положила подбородок на колени, обхватив их руками.

Я видел на ее лодыжке браслет, серебряную цепочку с висящим на ней сердечком из серебра. Мне была знакома эта ее поза. Иногда она даже спала так, волосы закрывали ей лицо, словно капюшон. Много раз по ночам я пальцами осторожно отводил волосы с ее лица, чтобы любоваться им, чтобы слышать ее дыхание; я прикасался к ней так же легко, как к крыльям бабочки.

– Я была уверена, что ты не спишь, – заговорила она. – Ты всегда любил засиживаться допоздна.

– Когда не надо было рано вставать, – откликнулся я.

– Как дела?

– Все хорошо. Не думаю, однако, что ты явилась почти в три ночи, чтобы справиться о моем здоровье и общем благополучии.

– Пришла попросить об одолжении.

– А до завтра это не могло подождать? Или можно было решить вопрос по телефону. А еще есть электронная почта.

– Мы больше не вместе, но мне хотелось тебя увидеть.

– Прекрасно. Ты меня увидела.

– Не будь злюкой, Чарли.

– Я все еще чувствую себя в некотором роде кинутым от того, как ты сбежала с Итаном. Тогда я подумал, что ты просто вышла в магазин.

– Ну, значит, тебе понравится моя просьба. Мне нужна твоя помощь. Это связано с Итаном и с тем, что, как мне кажется, может быть убийством.

– Убийством? Кого убили?

– Итана.

– Итан мертв?

– Думаю, да. И я думаю, происходит еще много чего, и я не больно-то понимаю происходящее, но одно вижу: это еще не конец. И я сбита с толку.

– Как-то все чертовски запутано, Мэг.

– Я не хотела так это подавать. Я знаю достаточно лишь для того, чтобы понимать, что знаю недостаточно.

– Почему ты пришла ко мне?

– Ты был полицейским.

– Два года. Ненавидел это дело.

– И частным сыщиком.

– Год или около того. Ненавидел это дело.

– Но у тебя хорошо получалось.

– Полиция. Иди туда.

– Толку не будет, Чарли.

– Я по-прежнему ничего не понимаю. Итана убили? Я ничего об этом не слышал.

– Сдается мне, ты здесь как на необитаемом острове.

– Согласен. Но я читаю новости на компьютере, время от времени смотрю телевизор. Ничего о мертвом Итане Филипсе.

– Ты по-прежнему смотришь на звезды и Луну и грезишь о Марсе?

Эта реплика показалась мне странной.

– Именно этим и занимался, когда услышал твою машину.

– Продолжаешь вести расследования – в каком-то смысле. Интересуешься тем, чем занимаются люди, пытаешься получше разглядеть лицо Луны, разгадать марсианские загадки. Я совершила ошибку, уйдя от тебя.

– Может, мне хорошо без тебя.

– Человек порой делает глупости.

– Кого из нас ты имеешь в виду?

– Себя, видимо.

– Черт, Мэг. Мы оба глупили. По молодости.

– Думаю, я больше люблю идею того, чтобы быть влюбленной, нежели саму влюбленность. Люблю тот взрыв эмоций, что случается, когда приходит что-то новое. В моем случае – очередной новый роман. Новые взгляды. Новые убеждения. Все это для меня как конфетка… До тех пор, пока не прожую.

– Ну да. Игра в собачку, а я – в центре. Кэссиди, я, а теперь Итан. Ты проходишь сквозь нас, как дерьмо сквозь гуся. Используешь брак как плейсхолдер^[1].

– Видимо, я это заслужила. Моя мать была такой. Думаю, в жизни лучшему учишься у лучших, а худшему – у худших, а она была одновременно и тем и другим. Твоя мать – вот это была мать! Мой идеал.

– Я тоже, – сказал я. – Но, возвращаясь к нам, – все кончено. Мы больше не «мы».

– Это не совсем верно.

– Потому что тебе нужна моя помощь?

– Отчасти. Мне нужно, чтобы ты кое-что расследовал для меня – как частный сыщик.

– У меня нет лицензии. Уже много лет как. И ты это знаешь. Я теперь писатель на полной ставке.

– Но с лицензией или без – ты же знаешь это дело, верно?

– Знаю.

Мэг слегка поежилась. Я встал, накинул ей на плечи свой плед. Ее рука поднялась и коснулась моей. Она показалась мне ледяной, чуть влажной, и от этого в моих глазах будто щелкнула электрическая искра, но в тот же миг угасла.

Мэг сказала:

– Будь осторожен с омлетами. И остерегайся большого кургана внутри круга.

– Что? – не понял я, и плед опал на кресло.

На котором никого не было.

Пришел мой черед содрогнуться.

Я долго не сводил глаз с пустого кресла. Затем направился к воротам. Не было там никакой машины. Из кармана пальто я достал телефон и включил фонарик. Земля оставалась сырой после вчерашнего дождя. Проливного дождя, размывшего колеи и превратившего песок в кашу – идеальная почва для отпечатков. Однако на влажной земле не было следа ни от шин, ни от обуви.

2

Я позвонил Мэг, но ее мобильный не работал. Подумал, не съездить ли к ней на квартиру, но решил, что не стоит. В привидения я не верил, но определенно верил, что что-то не так.

Быть может, со стороны Мэг и Итана были какие-то сигналы, которые заставили меня вообразить нечто подобное?

Полностью убедить себя в этом мне не удавалось. Мэг казалась такой реальной… А машина? Как насчет машины?

Я лег в постель, но заснул не сразу. Дважды вставал и выходил на крыльцо в одних трусах. Поселиться в таком месте было отличной идеей: никаких соседей, выглядывающих из окон и готовых натравить на меня полицию из-за непристойного обнажения. При желании я мог преспокойно пописать прямо со ступенек моего крыльца – что и делал.

На кресле, где сидела Мэг, оставался лишь плед. Я подобрал его и уловил сладковатый аромат, заставивший меня вспомнить ее любимые духи. Сирень. Я разволновался еще больше. Неужели она действительно побывала здесь, пришла и ушла, а у меня не сохранилось воспоминания о ее отъезде?

От этих мыслей легкая головная боль чуть усилилась. Голова у меня в последнее время болела частенько.

Наконец я снова забрался в постель, захватив с собой плед. Обнял его, свернулся вокруг калачиком – так ребенок прячется под защиту своего одеяла. И заснул, вдыхая аромат сирени.

На следующее утро, вспомнив предостережение Мэг, я отказал себе в ежедневном омлете. Я не мог уразуметь, что к чему в этой истории, но она меня тревожила. Съев тост и выпив чашку кофе, я принял душ и оделся. «Надо поговорить с братом», – решил я. И упаковал в пакет кое-что для него.

Но до этого разговора нужно было сделать еще одну вещь. Быть может, тогда все изменится и нам вообще не придется разговаривать. По крайней мере, о призраке и убийстве.

Я забрался в машину, подъехал к воротам и, воспользовавшись пультом, открыл их. Затем вышел и внимательно осмотрел землю, думая, что сейчас, в утреннем свете, найду улики.