В Домодедово нас встречает новогодняя суета. Проходим регистрацию, бегом в самолёт на посадку. Из-за праздничных пробок еле успеваем, хоть и выехали заранее. Настя вертит глазами по сторонам, она впервые в аэропорту, да ещё такая суета, что у меня у самой голова кружится.

– Они с нами летят на Алтай? – спрашивает доченька.

– Кто?

– Все, – разводит она руками.

Летим. Елена Викторовна сидит с закрытыми глазами – она безумно боится самолётов. Настя рисует кота, то есть барса, но пока это, скорее, кот в горошек.

ГЛАВА 3. Криптон

Никто не подозревает, как я волнуюсь и на какой отчаянный шаг я решилась. Не сомневаюсь, что Шашарин меня узнает, не страдает же он деменцией, раз создал целый город, о котором столько всего написано: про его технологии будущего, северную долину учёных, про разные открытия и так далее. Он может, конечно, сделать вид, что меня не помнит, но если понадобится, могу и напомнить, в этом я не сомневаюсь.

Я к нему в Снегурочки не набивалась. Сам позвонил. Почему он так настойчиво меня добивался в нашем агентстве? Хотя Арнольдовна может и наврать, дорого не взять. Она просто знает, что лучше меня технически никто не справится, и ей захотелось не ударить лицом в грязь перед такой знаменитостью, как Шашарин. А вот откуда взялась тройная цена, не всё стыкуется.

Меня эта мысль немного успокаивает.

– Снежный барс, снежный барс… – бормочет Настя.

Посадка. Четыре часа пролетают незаметно. Мы выходим в очень небольшой, но симпатичный аэропорт, быстро забираем вещи и идём к встречающим. Настя помалкивает, её распирает от новых впечатлений. Она не очень понимает, зачем я тащу их с Лялей в такую даль, она потом мне задаст этот вопрос, пока старается разобраться сама. Выдаст пару версий.

Сразу, как только выходим из зала прилёта, я вижу мужчину в ярко-зелёном пуховике с табличкой «Ольга Санникова». Машу ему рукой.

– Здравствуйте! Я Вадим. Добро пожаловать! – здоровается с нами мужчина. Высокий, крепкий, средних лет, с бородой и синими глазами. Елена Викторовна сразу выпрямляет спину. Я внутренне улыбаюсь. Нашей Ляле, как зовёт её Настя, всего-то сорок. Она вдова уже семь лет. Сказала мне как-то, что не выйдет больше замуж, а будет любить Серёжу, мужа, который погиб при исполнении. Был пожарным. Как на это можно возразить? Никто не вправе её учить жить. Но Вадим ей нравится, я же вижу.

Настя ждёт, когда мужчина с бородой обратит на неё внимание.

– Привет! – улыбается ей Вадим. – Ты как? Всё хорошо?

Она поднимает на него глаза и ничего не отвечает. Делает вид, что стесняется. Главное, что он поздоровался.

– Сейчас отвезу вас на машине на другое поле, где вертолёты. Недалеко, но сегодня холодно. Погода отличная, а вот завтра, что будет, я не уверен. Сразу в отель, там разберётесь.

– Вы у Шашарина работаете? – спрашиваю я наводящий неизвестно куда вопрос.

– Да. У него все работают в нашем городке, если образно.

На улице темно и очень холодно. Садимся в джип, доезжаем до вертолёта, почти вплотную.

– Быстро на борт и полетели, – командует Вадим, – ветер начинается.

Моя красавица, как только залезает в кресло, сразу раскисает. Десять часов уже, хочет спать. А мне так жалко, что темно, и ничего не видно в окно. Немного тревожно. Куда я прилетела? Что меня тут ждёт? Почему это Шашарин вывалил такую сумму за меня?

Я никогда не скрывалась, не меняла фамилию, даже телефон. Если бы я была ему интересна, и он вообще заметил, что я ушла из его компании, всегда бы мог поинтересоваться. Но он этого не сделал. Я растворилась в его памяти, как щепотка соли в соусе для макарон.

Я смотрела в соцсетях ролики с его свадьбы. Он женился на дочери какого-то бизнесмена из Питера. У неё было платье за два миллиона со шлейфом, который она оторвала перед всеми руками, и они пошли танцевать. Я все видео пересмотрела. Как они торт резали.

Потом я всё стёрла и не читала, и не смотрела ничего, что было с ним связано. Но про «Снежный» нельзя не видеть инфу – она везде. Наукоград, где создаётся будущее. Молодец, Шашарин, умный, передовой, известный. Ты сам меня позвал. Опять повторила я.

Из вертолёта нас пересаживают в новый дорогой внедорожник, мы едем минут двадцать по снежной дороге и оказываемся перед гигантским кристаллом из горного хрусталя или льда, кому как нравится, на котором светится надпись «Криптон». Фасад подсвечивают голубым сиянием, впечатление завораживающее.

Город остался позади, мы сейчас в другой реальности: не в дремучем лесу или в далёких горах, а в какой-то новогодней сказке. Я никак не могу наглядеться, но надо спешить, потому что Настя хочет спать.

Переступив порог гостиницы, мы оказываемся в идеально контролируемой среде. Вижу, что кругом всё навороченное, с экранами и подсветками, ищу ресепшн. Это несколько элегантных колонн из тёмного стекла, оттуда появляется голограмма сотрудника, который идёт нам навстречу и мило улыбается.

Настя окончательно проснулась, держит меня за руку мёртвой хваткой. Помалкивает. На самом деле, дети быстрее воспринимают то, что их окружает, и быстрее ко всему адаптируются. Это Елена Викторовна немного сжалась и точно не в своей тарелке.

– Мы приветствуем вас, Настя, Ольга и Елена! Всё готово, чтобы вы прошли в свой номер на пятом этаже. Ваш багаж уже на месте. Приятного вечера!

Пока мы глазели на стены, «сотрудник» всё уже отсканировал, не сомневаюсь, сейчас же достаточно показать лицо.

Я иду и вижу, что пол тоже навороченный – при ходьбе под ногами на несколько секунд проступают светящиеся контуры – это навигационные подсказки, ведущие к лифтам.

– А дядя мультяшный не с нами?

– Зачем он нам?

Руку не отпускает.

Елена Викторовна совсем затихла. Ну, каждый по-своему реагирует на такое. Раз – и шагнул в завтрашний день. Надо немного времени, чтобы привыкнуть.

Дверь в номер сама открывается. Это хорошо и плохо. Но я потом уточню, как проходить мимо своей двери, чтобы она оставалась закрытой.

Заходим. Только я начала осматриваться, сколько комнат, то да сё, слышу голос, откуда непонятно, из какого-то скрытого динамика.

– Ольга, добро пожаловать, через десять минут жду вас на двенадцатом этаже в зимнем саду. Шашарин.

Я смотрю на Елену Викторовну, она на меня. Настя готовится реветь.

ГЛАВА 4. Зимний сад.

Быстро переодеваюсь в свежий спортивный костюм, подправляю косметику и лечу наверх вся на нервах. В последний момент цепляю новый браслет, вдруг поможет не психовать.

Поднимаюсь в зимний сад на двенадцатом этаже. Открываю широкую двустворчатую дверь и захожу в оранжерею под звездным небом. Внутри парк с настоящими хвойными деревьями, о существовании которых я не имею никакого понятия, они испускают лёгкий аромат смолы, где-то журчит вода. Воздух свежий и бодрящий, который моментально отрезвляет, и я собираюсь с мыслями. Или браслет?

В центре, на фоне огромной панорамной стены, которая сейчас тёмная, но я могу различить снежные пики гор в лунном свете, стоит стол из тёмного дерева. За столом сидит Шашарин и изучает голографическую схему, парящую перед ним в воздухе. Я хорошо вижу его лицо, где в уголках губ затаилась прежняя усмешка. Как же хорошо я его помню!

Такое впечатление, что он не сидит и не стоит, а занимает позицию. Узкое, загорелое, с ярко очерченными скулами и твёрдым подбородком лицо. Лицо человека, находящегося у власти.

– Ольга Санникова? Вовремя. Садитесь, – ровный баритон, без эмоций, без тени узнавания.

Сажусь в кожаное кресло-шар, которое тут же подстраивается под мою спину.

– Погрузимся в дело, – отодвигает голограмму, и она растворяется. – Завтра в двадцать ноль-ноль в зале приёмов этого отеля начнётся детский новогодний праздник. Ключевой элемент – шоу с использованием дополненной реальности и голографических проекций. Ваша роль – Снегурочка. Дед Мороз прилетит завтра утром в десять. Это известный артист, но вы знаете, что такое известный артист. Ему платят за то, что он известный, разбираться в технологиях ему некогда, скажем толерантно. Он будет говорить всякие глупости в микрофон, а вы должны будете за ним следить, чтобы он в него говорил и не отходил от текста.

Шашарин делает паузу и всматривается в меня. В его волчьих глазах мелькает что-то неуловимое. Нет, не узнавание, а лёгкое недоумение, как будто он пытается сопоставить меня с кем-то из тех, кто у него в базе.

– Вы будете не просто ведущей. Вы – интерфейс между детьми и технологиями. Вот ваш сценарий, – он проводит рукой, и передо мной в воздухе материализуется какой-то чертёж. – Всё взаимодействие построено на нейросвязке. На вас будет надет лёгкий нейроободок-кокошник, который будет считывать ваши ключевые слова и эмоциональные паттерны. В зависимости от этого ИИ «Советник» будет менять голографическое шоу.

Я вжимаюсь в кресло и перестаю дышать. А если мне не хватит сообразительности всё это понять? Единственное, что я про себя знаю, что в экстремальных ситуациях у меня включается пятая передача, и мне кажется, что я уже слышу, как шестерёнки в моём испуганном до нельзя мозгу начинают шевелиться.

Шашарин методично объясняет мне, что мне надо делать, и я постепенно улавливаю смысл. Его как будто не интересует, хватит ли у меня мозгов, чтобы понять все его технологические новшества за время, которое мне осталось до шоу, он почему-то в этом уверен.

– Вы предоставите мне костюм? – спрашиваю я тихим голоском. Мне и правда непонятно, в чём я там буду выступать, с собой у меня ничего нет.

– У вас будет белый тонкий комбинезон. На него будет проецироваться наряд Снегурочки. Он может меняться от традиционного до футуристического – всё в инструкции. Это зависит от контента, который вы будете транслировать по сценарию. Завтра попробуете. Также советую хорошо выучить команды, по которым появляются снеговики, медведи и снежные барсы.

– Снежные барсы? – переспрашиваю я. Настя стоит перед глазами, и я на волосок от того, чтобы не разреветься. Я вижу её прищур и разрез глаз в лице этого такого далёкого от меня мужчины. Но я держусь.

– Да. Красавцы. У вас есть эмоциональная связь с этими животными? – вопрос, который выбивается из его повестки.

– Их очень любит моя маленькая дочь.

– Неожиданно. Сколько ей?

– Пять.

– Вот и отлично. Можете взять её на праздник, там будет много детей.

– Всё управление будет идти через меня? – уточняю я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

– Через систему. Вы – её голос и лицо. Вам не нужно быть актрисой. Нужно быть оператором. Справитесь? По моим данным, вы должны справиться.

В его тоне сквозит не просьба, а констатация факта. Он уверен, что справлюсь. И в этой уверенности скрывается что-то раздражающе знакомое.

– Справлюсь, – киваю я и поправляю левой рукой волосы.

Вижу, что Шашарин принюхивается, но ничего мне не говорит. Наверное, браслет, но я не слышу никакого запаха, я слова-то скоро перестану разбирать.

– Отлично. Техническая репетиция в девять утра. Вадим встретит вас в холле.

Он снова пялится в появившуюся перед ним рабочую голограмму, явно давая понять, что разговор окончен.

Я встаю и направляюсь к выходу. И уже почти у двери слышу его голос, на этот раз с лёгкой, едва слышной ноткой задумчивости.

– Ольга… Вы раньше не работали в IT?

Оборачиваюсь, сердце падает в пятки. Он смотрит на меня не поверх голограммы, а сквозь неё, его взгляд сосредоточен и немного сбивчив.

– Да, – отвечаю я просто. – Давно.

– В какой сфере?

– Маркетинг. И немного системное администрирование, – произношу это нарочно, назвав свою первую, самую низкую должность в его же компании.

Его правая бровь немного приподнимается. Память, как тот самый когтистый снежный барс, явно пошевелилась в глубинах его сознания, царапнувшись о что-то важное. Но он лишь кивнул, отсекая дальнейшие расспросы.

– До завтра, Санникова.