Самые влиятельные книги в человеческой истории были очень длинными и изобиловали повторами. Великие авторы древности знали, что контакт ума с существенными идеями должен быть продлен, но сегодня многие из нас позабыли об этом и избегают длинных текстов.

Во-вторых, хотя я в меру своих сил сделал изложение увлекательным, в этой книге есть места, которые могут быть сложны для понимания. Я призываю рассматривать это как возможность, а не проблему. Овладение умом и развитие понимания требуют от нас не только вложений чистого времени, но еще и щедрого дара умственной энергии.

Самые важные книги являются наиболее требовательными книгами, поскольку они побуждают нас к интенсивной внутренней работе. Чем больше книга требует от нас, тем больше она нам дает, ибо мы тратим эти силы на построение самих себя.

С каждой новой инвестицией нервной энергии мы получаем все более щедрые дивиденды: наш взор проясняется, а дисциплина совершенствуется. Тот же, кто скупится и пытается сэкономить свои силы, не получает ничего. Именно за счет расхода нервной энергии, которого от нас требует сложный текст, он и способен приносить пользу. В таком тексте есть вызов, приводящий наш ум в тонус и запускающий в нем созидательные процессы.

Многие правильные поступки требовательны и сложны, а вот ошибки, напротив, даются нам крайне легко. Точно так же и текст, который не требует труда, бесполезен. Легкость есть признак того, что внутри нас ничего не меняется.

Непонимание фрагментов текста или частичное их понимание не есть свидетельство того, что с вами или с ним что-то не так. Это естественный и, более того, необходимый этап в эволюции нашего познания. Мы растем, когда преодолеваем свое непонимание и со временем проясняем те смутные догадки, к которым некогда пришли.

Полностью понятная нам книга может дать так же мало, как и читающаяся с чрезмерной легкостью. Буквы, слова и фразы есть лишь повод для внутренней работы, и если книга не побуждает нас мыслить и меняться, ей нечего предложить.

Самые важные труды, которые я прочел в подростковом возрасте, были поняты мной лишь на пару процентов. Мрак, окутавший основную часть их содержания, не отпугнул меня, а заинтриговал. Эти несколько процентов – которые я, как мне казалось, понял, – были важны и прекрасны. Они позволили мне понять как свою жизнь, так и следующие книги на несколько процентов лучше, а затем следующие и следующие – и так далее.

Узнать благодаря книге всего лишь одну сущностную идею или хотя бы взглянуть на нее под новым углом означает получить невероятно много. Когда я вернулся к тем первым трудам великих философов и духовных учителей, с которых когда-то начал, я увидел их совсем другими глазами. Множество непониманий проложили путь к новой ясности.

Наконец, в этой книге могут быть и иные недостатки формы и содержания. В каких-то случаях они объясняются несовершенствами текста и его автора, а в других – несовпадением узоров наших жизней. То, что для одного читателя оказывается достоинством, другой воспримет как недостаток. Периферия так разнообразна, что это неизбежно. Я прошу простить эти недостатки и посмотреть сквозь них. Находящееся за ними стоит того, чтобы их преодолеть.

Как приступить к медитации прямо сейчас

Как только мы целенаправленно начинаем заниматься овладением своим умом и выделяем для этого особое время, наша работа над собой становится медитацией. Следовательно, всякая книга на эту тему по необходимости является книгой о медитации, и эта книга – не исключение. Если это так, то почему бы нам не отбросить долгое вступление и не приступить сразу к делу – к практическим инструкциям?

Увы, опыт тысячелетий показал, что такой лихой гусарский подход не работает. Как неустанно подчеркивал Будда, овладение умом начинается с понимания, развивается вместе с пониманием и имеет высшее понимание, то есть просветление, своим плодом.

Не получится попасть в зал для медитации сразу с улицы, распахнув туда дверь пинком. Сперва нам нужно проявить уважение, неспешно пройти по коридору и узнать хотя бы некоторые базовые вещи, которые позволят нашим усилиям стать более информированными, а потому плодотворными.

Понимание медитации даже на сугубо интеллектуальном уровне крайне важно и должно идти рука об руку с развитием остальных способностей нашего ума. Пробуя и экспериментируя, мы лучше понимаем прочитанное нами, а читая и осмысляя, мы придаем своей практике более совершенное направление.

Если вы чувствуете в себе большой интерес попробовать медитацию прямо сейчас, то такая возможность существует. Параллельно с чтением вы можете пройти мой видеокурс по техникам медитации анапанасати, описанным в конце книги «Прямой контакт» (которая, как уже говорилось, является продолжением «От смятения к ясности» с более практическим уклоном).

Видеокурс был выпущен в качестве сопровождения к ним и находится в открытом доступе в онлайн-проекте «Письма к самому себе» по этой ссылке: https://t.me/samadhi2025

В серии коротких уроков видеокурса сказано все необходимое для того, чтобы начать движение к упорядочиванию своей умственной жизни, покою и ясности. Однако если вы дополните информацию из видеокурса знаниями из книги, то ваши результаты будут значительно лучше, мотивация – крепче, а видение – яснее.

Курс состоит из восьми последовательных ступеней и рассчитан как минимум на восемь недель, так что к тому моменту, как вы его пройдете, вы наверняка закончите и чтение. В этом случае будет хорошо пройти его повторно, но уже на новом уровне – с учетом совершенных проб и ошибок и в свете полученных знаний.

Если же ваш энтузиазм приступить к медитации пока что не так велик, то сперва прочитайте основную часть этой книги и «Прямого контакта». Благодаря им вы лучше поймете, что такое медитация, как она возникла, почему она так необходима нам всем и как она работает. Понимание даст мотивацию, укрепит решимость и направит практику по верной траектории.

Центр и периферия

Мы живем в эпоху бесконечной череды технологических новшеств. Новостные заголовки пестрят таким множеством реалий и устройств, что мы едва успеваем запоминать их названия, не говоря уже о том, чтобы разобраться в их сути. Наша жизнь становится комфортнее, и на ее поверхности играет все больше ярких красок.

Кажется, что именно сегодня человечество находится ближе, чем когда бы то ни было, к своим заветным целям: могуществу, бессмертию и счастью. Этот набор из высочайших амбиций человека сидит в глубине нашего бессознательного с самого рождения – независимо от того, сознаем мы его или нет. Мы нутром отрицаем в себе слабость, мы отторгаем смерть, и нам противно несчастье. Столь же рефлекторно мы жаждем их противоположности.

Если обратиться к истории западной цивилизации, то уже на самой ее заре, в Древней Греции, поэты и философы воспевали господство человека над природным миром и стремились его приумножить. Они обращали свои помыслы к тому, чтобы сделать человеческий век как можно дольше и радостнее, а нас самих – как можно сильнее. Эти же идеи громко звучали в эпоху Возрождения и в Новое время. С тех пор они уже не сходили с культурной сцены.

Человека нужно усовершенствовать. Нужно положить конец слабости, несчастью и смерти (по крайней мере, смерти от старости), а затем продвинуть фронт вплоть до могущества, счастья и бессмертия. Таков был негласный консенсус, и таким он остается поныне.

В конце XIX века философ Фридрих Ницше резюмировал глубинную волю человека к высочайшему самосовершенствованию в понятии сверхчеловека. Впрочем, представления Ницше о сверхчеловеке не были связаны ни с бессмертием, ни со счастьем, ни даже с могуществом в его грубом повседневном понимании. По иронии, на такие тонкости редко обращали внимание, так что идея сверхчеловека стала лаконичным символом этих грандиозных помыслов.

В минувшие столетия, однако, размышления о высших возможностях нашей жизни касались лишь очень малой группы людей. В реальности перед человеческими сообществами стояли более скромные задачи: люди стремились не умереть от инфекции, голода или войны. Какое там бессмертие, счастье и могущество! Они хотели пережить хотя бы еще один сезон.

Даже власть имущие не чувствовали себя в безопасности. Положим, голод им не угрожал, но вот болезни и насильственная смерть собирали среди них свою мрачную жатву с той же непреклонностью, что и среди бедняков.

Самым ярким символом господствующего в истории страха перед тремя великими напастями, а также той смертью, которую они несут, стал мрачный образ из последней книги Библии. В «Откровении Иоанна Богослова», известном также как «Апокалипсис Иоанна», описываются многочисленные катаклизмы, которые обрушатся на землю перед Судным днем.

Согласно пророчеству, конец света ознаменуется появлением четырех всадников Апокалипсиса. Первым появится всадник на белом коне. По сложившемуся толкованию, он символизирует собой болезнь и несет в гибнущий мир массовый мор людей, и имя этому всаднику – Чума. Вторым в мир придет всадник на рыжем коне – Война. Его скакун будет цвета крови, которой он щедро обагрит землю. Народы и сообщества утонут в кровопролитных распрях, каких еще не бывало, после чего в наш мир явится всадник на вороном коне – Голод.

Наконец, гвоздем всего мероприятия станет последний и четвертый всадник верхом на бледном коне – Смерть, и этот гвоздь будет забит в гроб всего человечества. Иоанн Богослов описывает появление четвертого всадника так:

«И вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя Смерть; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными»^[1].

Стоит ли говорить, что пророчество Иоанна Богослова о конце света производило неизгладимое впечатление на людей прошлого. Им было легко увидеть описанную картину, поскольку чума, война, голод и смерть были постоянным содержанием повседневной жизни.

Сегодня, однако, мы находимся в принципиально иной ситуации. Четыре всадника Апокалипсиса если и не побеждены, то изрядно обескровлены. Они не внушают того же ужаса, что и раньше. Впервые в истории человечества от переедания умирает намного больше людей, чем от голода. По незатейливым стандартам прошлого, эта статистика знаменует собой золотой век, о котором раньше могли лишь мечтать. И все это наблюдается не только в высокоразвитых странах, но и в тех, которые мы относим к бедным и технологически отсталым.

Что касается болезней, то они, разумеется, еще держат нас в прочной хватке и ежегодно уносят миллионы жизней. Нельзя забывать, однако, что все познается в сравнении. Несколько веков назад инфекционные заболевания вместе с голодом регулярно выкашивали целые города и сокращали население государств на четверть, треть, а порой даже больше.

К примеру, от непрерывных эпидемий население Южной Америки в XVI веке уменьшилось на 90 %. Эпидемия бубонной чумы в середине XIV века уничтожила около половины населения средневековой Европы. И это лишь пара широко известных примеров. Ничего сопоставимых масштабов уже давно не происходит.

За последние полтора столетия средняя продолжительность жизни выросла более чем в два раза, а смертность упала до рекордных значений – в особенности детская смертность. Всадник на белом коне утратил огромную долю своего былого могущества. Он не повержен, нет, но оттеснен далеко назад.