Все сказанное справедливо и в отношении военных конфликтов. Даже с учетом многострадального XX века, войны в последние столетия уносят значительно меньше жизней в процентном отношении, чем это было раньше. В прошлом крупномасштабные войны практически не прекращались. Они были нормой жизни. Люди задавались вопросом «Как же это случилось?» не тогда, когда возникала очередная распря, а когда внезапно воцарялся мир. И все прекрасно понимали, что это ненадолго. Современность кажется нам жестокой и кровавой, только если мы плохо знаем историю.

Не без потерь и ошибок, но человечество одержало целый ряд побед над своими извечными врагами. В современном мире вопросы могущества, бессмертия и счастья не есть просто фантазии горстки мыслителей и романтиков. Уже многое было нами достигнуто. Сейчас над этой триадой высочайших амбиций результативно трудятся десятки тысяч ученых по всему миру, а государства щедро спонсируют их исследования. Из мечтаний они стали планами, которые кажутся все более реализуемыми и затрагивают все более широкие слои населения.

И действительно, сколько многообещающих новинок и усовершенствований предложили нам последние десятилетия! Это искусственный интеллект и дополненная реальность, нейроимпланты и нейроинтерфейсы, биоинженерия и бионические конечности.

Несмотря на весь этот глянец и ажиотаж, в воздухе витает нечто мрачное: ощущения праздника и изобилия нет. Исследования показывают, что вопреки своим успехам, человек не чувствует себя ни счастливее, ни могущественнее, ни ближе к бессмертию, чем пару десятилетий назад. Количество людей с депрессивными расстройствами разной степени тяжести велико как никогда. Не меньше число и тех, кто страдает разнообразными психологическими и психическими нарушениями.

По статистике ВОЗ, каждый год более 700 000 человек совершают самоубийство. Это больше, чем ежегодно умирает во всех насильственных преступлениях и во всех военных конфликтах на нашей планете вместе взятых. Самоубийство есть четвертая по распространенности причина смертности людей в возрасте от 15 до 29 лет. Мировая статистика последних десятилетий говорит, что человек с большей вероятностью сам лишит себя жизни, чем станет жертвой преступника или же будет убит в ходе вооруженного конфликта.

Да, семьсот с лишним тысяч самоубийц в год – это огромное число. Во сколько же раз больше тех, кого только страх и обязательства перед другими людьми удерживают от лишения себя жизни? Тех, кто живет с этой мыслью, кто живет на грани, кто живет в растянутом на долгие годы самоубийстве? Сотни миллионов людей не могут справиться с тревогой и отчаянием, со злой истерией, с охватывающими их неврозами и разрушающими их изнутри эмоциями, желаниями, зависимостями, страхами и искажениями восприятия.

Подобные факты заставляют нас по меньшей мере задуматься о том пути, по которому идет человечество. Может статься, что повальный восторг по поводу технологических новшеств является несколько преждевременным. Совсем не похоже, что человек сегодня ближе к счастью, гармонии и умственному покою, чем раньше. Факты говорят, скорее, об обратном.

Доля населения со всевозможными тяжелыми психологическими и психическими проблемами неуклонно растет. Те же люди, которые обладают относительно уравновешенной и спокойной умственной жизнью, по-видимому, ничуть не счастливее, чем в прежнюю и менее технологически развитую эпоху.

Следует признать, что количество тех, кто называет себя счастливыми, в ряде стран растет, однако это уравновешивает один красноречивый факт. Оценка общего уровня удовлетворенности населения своей жизнью по десятибалльной шкале при этом остается практически неизменной с течением десятилетий.

Кроме того, в культуре массового потребления и сравнения себя с ролевыми моделями из масс-медиа назвать себя несчастливым стало постыдным и принижающим человека деянием. Заявления о своем счастье превратились в необходимый формальный жест, который совершенно не отражает реальность человеческого восприятия. Более глубокие исследования того, как на самом деле меняются переживания людей в течение дня, ставят под обоснованное сомнение заявления многих об удовлетворенности своей жизнью.

Точно так же мы не особенно приблизились и к победе над смертью. Да, в среднем люди теперь живут дольше, но это происходит за счет того, что мы дольше остаемся старыми. В действительности, все достижения науки по большей части лишь продлили нашу старость и несколько облегчили ее тяготы. Самое главное, однако, – это вновь задать себе вопрос: стала ли жизнь лучше с точки зрения ее качества и содержания, а не только числа прожитых лет? Вот что представляется куда более важным критерием.

Ну что же, теперь осталось могущество. По этой части, казалось бы, нет никаких сомнений. Мы освоили открытый космос, исследовали морские глубины и земные недра, возвели гигантские города и создали оружие с колоссальной разрушительной силой. Но если рассуждать по всей строгости, могущественнее стали только наши инструменты. Мы же сами остались теми же людьми, что когда-то жили в пещерах и носили на теле звериные шкуры. Во всяком случае, с точки зрения устройства мозга и всей нашей психической жизни.

Такое чисто внешнее могущество несет в себе огромные риски: в руки людей попадает все более совершенное оружие, однако сами мы совершеннее не становимся. Наши помыслы все еще невежественны, а руки неумелы и нередко ведомы злым умыслом.

Все это сказано вовсе не для того, чтобы приуменьшить заслуги науки и техники. Нужно лишь дать им трезвую и взвешенную оценку. Бесспорно, научно-технический прогресс помог человеку одержать множество славных побед. Он спасает жизни и улучшает условия существования, и многие его плоды прекрасны и полезны. Однако стоит поддаться чрезмерной увлеченности одними прекрасными и полезными вещами и забыть о других, не менее прекрасных и полезных, как ситуация резко меняется. Хорошее становится сперва не таким уж хорошим, а затем превращается в плохое.

Лекарство при неумеренном приеме становится наркотиком, а в конце концов и ядом. Мы подсаживаемся на него и забываем про то, что лежит за его пределами. Чем более продвинутыми делаются наши орудия, тем больше растет необходимость увидеть их трезво со всеми их ограничениями, недостатками и рисками. А еще важнее увидеть, что помимо этих технологий и далеко за их пределами есть нечто крайне важное и жизненно нам необходимое, что так часто выносится за скобки.

Ждет ли нас технологический рай

Существует направление работы, которому достается тем меньше внимания, чем больше мы увлекаемся товарами и услугами, гаджетами и технологиями, – это работа над самим человеком, идущая изнутри нас, а не извне. В своем энтузиазме мы легко забываем, что от того, кто пользуется инструментами, зависит все остальное. И в самую первую очередь именно структура нашего ума определяет то, для чего эти могущественные инструменты будут нами применены и к каким последствиям это приведет.

Увы, как раз по этой части у человечества имеется большая проблема. Мы все еще плохо понимаем себя и, как следствие, не понимаем ни своих целей, ни своих желаний. Казалось бы, все просто: раз, два, три – счастье, могущество и бессмертие. Но ведь это просто слова. Их нужно уточнить, разобрать, развернуть и построить план, иначе с ними не получится работать.

Что такое счастье? Какого именно счастья мы хотим из всех тех противоречивых моделей счастья, что предлагает нам мир? Какие перемены в нашей жизни сделают нас счастливыми и так ли мы уверены в этом? Какое устройство, какая покупка, какая технология или их комбинация водворят в уме радость и покой? Не будет ли все с точностью наоборот, что мы столь часто и наблюдаем?

Что такое могущество? Не является ли то, что мы считаем могуществом, просто новой формой слабости, зависимости и заблуждения? К могуществу в чем именно мы стремимся? Действительно ли оно нам нужно? Нужно ли оно нам прямо сейчас и тогда в каком объеме? Готовы ли мы к нему внутренне? Не разрушит ли оно нас и все общество?

Действительно ли мы хотим бессмертия и способны ли мы вынести хотя бы пятьдесят лет жизни сверх той, что нам дана? Правда в том, что человек редко знает, как распорядиться даже отмеренными ему годами, но все равно желает жить как можно дольше. Не станет ли бессмертие или просто необычайно долгая жизнь невообразимой пыткой, если нам случится их заполучить?

У человечества нет даже предварительного понимания этих и многих других подобных вопросов. Наука же не дает на них удовлетворительного ответа и в обозримом будущем его не даст. Это не входит в круг изучаемых ей тем, а подчас противоречит современной методологии. Наука лишь дает нам более ясное понимание взаимосвязей физического мира и некоторых аспектов физиологии мозга.

Определение могущества и счастья, формулировка ценностей, постановка наших целей и расстановка приоритетов выходят за пределы научных представлений. У нас нет научных средств для прояснения этих принципиально важных вещей, а потому всякая попытка их прояснения автоматически становится ненаучной. Дело не в том, что такая попытка противоречит науке: она просто разворачивается в еще не освоенной ей сфере.

Науки и технологии снабжают нас инструментами, но мы блуждаем в потемках касательно того, как использовать эти инструменты во благо и что такое это благо вообще. На этот счет сейчас бытуют самые наивные представления, подчас намного ниже по своему уровню, чем это было в Древнем мире. Мы не очень представляем себе и тех последствий, к которым приведет воплощение на практике наших предельно расплывчатых фантазий о счастье, могуществе и бессмертии.

Причина сложившейся ситуации в том, что хотя внешние приспособления активно множатся и развиваются, наш мозг остается все тем же, что носили в своих головах пещерные люди десятки тысяч лет назад. Наука совершенно однозначно показывает, что наше поведение определяет набор иррациональных, конфликтующих и чрезвычайно взбалмошных потребностей и программ, которые приходят в соприкосновение друг с другом, сотрудничают и соперничают.

Нами руководят те же потребности, что и другими живыми существами с развитой нервной системой: потребность в питании и питии, в познании, общении, размножении, безопасности, а также во власти, статусе и территории.

В процессе выяснения отношений между собой наши конкурирующие потребности, эмоции и программы совершают ошибки и просчеты, тянут одеяло на себя и подавляют друг друга. В итоге в человеческом уме возникают многочисленные поломки: искажения восприятия и поведенческие расстройства. Все это не просто метафоры, а подтвержденная наукой реальность нейрофизиологии мозга.

Автоматизмы человеческого ума представлены специфическими популяциями нервных клеток мозга, и их кипучая жизнь видна практически воочию в лабораторных условиях – к примеру, при нейросканировании с помощью фМРТ.

Чем больше беспорядка в нашей голове, тем больше в ней совершается ошибок, тем масштабнее появляющиеся в нас поломки. Нас охватывают неврозы и наваждения, и мы проецируем собственные психические конфликты вовне. Это значит, что наши внутренние противоречия становятся внешними и порождают разлад уже в окружающей нас реальности. Мы выплескиваем в мир свой хаос, свою жажду, свою агрессию, свою боль. Если в такие моменты у нас под рукой окажутся могущественные инструменты, то все их могущество будет использовано с невежеством, то есть во зло.

Сегодня как с научной точки зрения, так и с философской совершенно очевидно: в человеческом уме по-прежнему правят бал древние иррациональные силы. Это было подтверждено тысячами экспериментов в рамках нейробиологии и психологии за последние семьдесят лет, а до того было известно более двух тысячелетий в философской традиции как Востока, так и Запада. Ведущие ученые мира написали множество работ, посвященных подробному перечислению и анализу этих иррациональных автоматизмов^[2].

Царящий в нашем бессознательном беспорядок влияет на все сознательное, что в нас есть, и на все вообще, что мы делаем. Нередко он извращает и подминает многие из тех благородных и высокоинтеллектуальных начинаний, за которые мы беремся. Часто мы даже не замечаем, как это происходит, и начинаем яростно все отрицать, поскольку это влияние идет изнутри. Сама наша способность замечать была скомпрометирована этими силами.