– Надеюсь, что оно будет скорым, – произнес Дэвин и понял, что на сегодня с него хватит разговоров: вместо голоса вырвался сип. Голова мягко поплыла, и он откинулся на подушку.

– О, разумеется! – преувеличенно весело откликнулась Тесс. – Его величество сегодня отправит тебя с супругой в Элонгар. Говорят, что тамошний климат целителен для волшебников.

Дэвину захотелось рассмеяться. Быстро же действует государь. Очень быстро.

– Благодарю за заботу, ваше величество, – прошептал он и закрыл глаза.

Кормак нашел выход, который устроит всех, и его самого в первую очередь. Элонгар был страшной глушью, которая поглотит всю память о неудавшемся сыне. Государь был на диво предусмотрителен. Сегодня народ молится за здравие героя и спасителя, а завтра начнет задавать вопросы о том, почему бы не вернуть этого героя в очередь на престол. По праву рождения и по воле народной – была такая старая формула, почти забытая, но не отмененная.

И то, что жена этого героя – дочь казненного мятежника, тоже придется людям по нраву. А вот его величеству – нет.

Поэтому героя отправят на край географии. Пусть поправляет здоровье и не высовывается. Скоро все обо всем забудут под грузом насущных проблем.

Он не услышал, как подошла Джемма – почувствовал, как его взяли за руку.

– Как я и обещал, – произнес Дэвин. – Мы отправляемся в изгнание.

***

Стараниями дворцовых врачей уже к обеду Дэвин мог сидеть, на его лице появился румянец, а взгляд прояснился – этого было достаточно, чтобы к трем часам пополудни его и Джемму доставили на вокзал и погрузили в специальный поезд. Один из вагонов был превращен в уютную спальню; когда слуги устроили Дэвина в кровати, то Джемма заметила на столике свежую газету – передовица сообщала о том, что героический победитель дракона отправляется на Дальний север, поправлять здоровье в исконно магических землях.

Вторая страница была посвящена тому, как тушу дракона разделывают для министерства магии. На последней краткая заметка сообщала о бракосочетании его высочества Дэвина и Джеммы Эвилетт – рядом со статьей о том, что в Абервилле состоится выставка знаменитого художника Маттиаса Штрубе, который уже несколько месяцев работает на севере.

Джемме сделалось противно. Устроившись в маленьком кресле в углу, она смотрела, как вокруг Дэвина суетятся слуги, и думала о том, как ее жизнь изменилась в очередной раз.

Несколько дней назад она была рабыней. А сейчас – ее светлость, супруга принца. Крошечную заметку о ее свадьбе все знакомые зачитают до дыр. Бывшие подруги и бывший жених, которых волшебное яблочко изваляло в конском навозе и грязи, мигом забудут все свои обиды и сделают все, чтобы вернуть дружбу.

Дэвин теперь был народным героем. Дружба с семьей такого человека способна поднять до недосягаемых высот.

– Все готово, ваша светлость.

Джемма сперва не поняла, к кому слуга обращается с таким почтением. Дэвин задремал в кровати, поезд готов был отправляться на Дальний север. Из уроков географии Джемма помнила, что Элонгар, старинная королевская резиденция, находится в такой дикой глуши, которая способна похоронить любого героя и любую историю.

«Хорошо, что нас ссылают. А могли бы и подушкой придушить и сказать, что герой и спаситель скончался от ран, – подумала Джемма и сразу же поняла: – «Ваша светлость» это теперь я».

Ей сделалось как-то неловко. Слуга по-прежнему смотрел на нее, почтительно склонив голову.

– Спасибо, – кивнула Джемма. – Когда отправление?

– Через пять минут, ваша светлость, – ответил слуга с тем же искренним уважением. Джемма подумала, что к их семье действительно будут относиться с пиететом. Убийца дракона, который сочетался законным браком с дочерью бунтаря, что отдал жизнь за народное счастье.

Поэтому их и ссылают.

– Благодарю вас, – сказала Джемма. – Если что-то понадобится, я позову.

Слуга поклонился и вышел.

Джемма посмотрела в окно: перрон был пуст, если не считать нескольких вокзальных служащих, занятых таблицей с расписанием. Вроде бы никто не пришел проводить изгнанников, но Джемма понимала, что за королевским поездом сейчас следит множество глаз. Скоро его величеству Кормаку доложат, что сын, такой опасный для его престола, наконец-то отправился прочь из столицы, и королевская семья вздохнет с облегчением.

Вагон мягко вздрогнул, качнулся и едва заметно поплыл от вокзала. Джемма смотрела, вспоминая, как давно, в детстве, они с мамой уезжали на юг – отец провожал их, шел по перрону и мягко махал рукой. Воспоминание было похоже на сон – добрый, тихий, который давно забылся, а теперь вдруг вспомнился…

Поезд набирал скорость. Дэвин спал. В дверь легонько постучали, и слуга вкатил столик с накрытым обедом. Только теперь, посмотрев на фарфоровую супницу с ароматным свекольником и большое блюдо с жареной курицей в окружении овощей, Джемма поняла, насколько проголодалась.

– Дэвин, – негромко позвала она. – Будешь обедать?

Он не откликнулся. Во сне его лицо по-прежнему было усталым и строгим, и Джемма вдруг подумала о своем новоиспеченном муже с искренней жалостью и пониманием. Он рисковал жизнью, чтобы спасти город – а его выкинули, едва он пришел в себя. Он сделал своей законной женой девчонку, которую знал всего пару дней – и поступил так, чтобы защитить ее.

Джемме захотелось плакать.

– Что там? – услышала она шепот. Дэвин открыл глаза, и его взгляд был спокойным и живым.

– Свекольник и курица, – ответила Джемма. – Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, – улыбнулся Дэвин и попробовал сесть. Джемма бросилась было ему на помощь, но он остановил ее предупреждающим жестом.

– Я сам, – сказал Дэвин и, сумев-таки сесть, откинулся на подушку. – Давно мы едем?

– Четверть часа, – Джемма подкатила к кровати столик с едой и спросила: – Что будешь?

Дэвин попросил супа и резко отказался от предложения Джеммы покормить его. Она налила свекольника в глубокую тарелку и сказала:

– Я понимаю, что твоя гордость не велит тебе чувствовать слабость. Но сейчас не тот момент, чтобы быть таким упрямым.

Дэвин посмотрел на нее и вдруг рассмеялся так, словно Джемма сказала ему что-то уморительное.

– Это не гордость, – ответил он на ее вопросительный взгляд. – Это желание скорее подняться на ноги. А для этого надо не давать себе жалости и спуску.

Джемма решила не спорить.

На обед ушло чуть больше часа – за это время поезд успел покинуть равнинную часть страны, и нить железной дороги потекла среди лесов, озер и болот. Солнце дотрагивалось до верхушек сосен, в ветвях деревьев перепархивали птахи, и однажды Джемма заметила огромного лося с разлапистой короной рогов, который вышел посмотреть, может ли поезд стать его соперником на время гона.

– Я читала, что там красивая природа, – сказала она, когда Дэвин отодвинул тарелку и устало откинулся на подушки.

– Да, – ответил он. – Я был там в детстве. Леса, реки, животные… Однажды я вышел из дома и увидел на крыльце медведя.

Джемма ахнула, удивленно и испуганно.

– Медведя?

– Ну да, – улыбнулся Дэвин. – Они очень любопытны. Вот и тот медведь решил посмотреть, что у людей и как. А потом…

Он не договорил, снова задремав. Слуга заглянул в вагон, вывез столик с посудой и негромко спросил у Джеммы:

– Что-то еще, ваша светлость?

– Нет, спасибо, – ответила Джемма, и дверь за слугой закрылась.

Несколько часов до заката Джемма провела в кресле у окна – сначала читала о том, как ученые маги разделывают дракона, потом просто смотрела на болота за окном. Постепенно солнце скрылось за деревьями, вагон наполнили сиреневые сумерки, и в углах ожили золотые колибри – замахали крылышками, наполнив спальню приятным тихим светом.

Джемма вдруг подумала о том, что сейчас кто-то древний и могущественный смотрит на поезд со стороны болот, и свет в окне влечет его, как того медведя. Она задернула шторы и услышала голос Дэвина:

– Ложись спать. Ты устала.

Джемма обернулась на него, вздрогнув от прикосновения не то страха, не то какого-то неудобства, что ли.

«Чего бояться? – ожил внутренний голос. – Все девушки ложатся в постель с мужьями».

– Я… – начала было Джемма и поняла, что не знает, что и как сказать, чтобы не обидеть Дэвина. – Я пока не хочу.

Дэвин усмехнулся. Пожал плечами.

– Ну смотри. Болотник тебя увидит и захочет сцапать. А тут их вотчина.

– Болотник?! – переспросила Джемма. Казалось, Дэвин прочитал ее недавние испуганные мысли о таинственных обитателях здешних краев.

– Да, болотные бесы, – ответил Дэвин. – Их тут полчища, я уверен. Вынюхивают неспящих, навевают на них лихорадку.

– Ты надо мной смеешься! – обиженно воскликнула Джемма. Дэвин улыбнулся так, словно она раскрыла все его замыслы.

– Ложись, – сказал он. – Спи и ничего не бойся.

Услышав слово «спи», двое из четырех колибри сложили крылышки, и сумрак в вагоне сделался еще гуще. Стараясь не смотреть в сторону Дэвина, Джемма быстро вынырнула из платья и скользнула под одеяло. Постель была мягкой, белье – прохладным, и, свернувшись калачиком, Джемма почувствовала, как утекает ее усталость.

Прикосновение чужих пальцев к коже под ключицей пришло к ней в тот миг, когда она почти провалилась в сон.

– Я возьму самую малость, – услышала Джемма негромкий голос. – Спи.

Глава 7

Джемма проснулась от того, что по крыше вагона кто-то пробежал.

Она вздрогнула, села в постели. Вагон был погружен во тьму – такая же тьма царила за окнами, едва подсвеченная полной луной: на шторе Джемма видела ее бледное размытое пятно. Дэвин спал – обернувшись в его сторону, она увидела темные волосы, которые разметались по подушке, и руку поверх одеяла.

Снова послышались шаги. Кто-то маленький, ростом не больше ребенка, бегал по крыше вагона. Но какие дети могут объявиться в этих безлюдных болотистых землях?

Джемма почувствовала прикосновение страха – липкое, холодное, как лягушачья лапа. Неизвестный вновь пробежал по вагону, и Джемма с ужасом поняла, что теперь их двое. Послышался смех – едва различимый, хриплый, неприятный.

– Господи Боже… – прошептала Джемма. Когда-то мама рассказывала, что молитва отпугивает любую нечисть, но те, кто бегал по вагону, лишь громче рассмеялись.

– Ха-х-х… Молитс-са-а! – услышала Джемма. – Щ-щекотно-о!

В ночи рассыпался мерзкий смех. «Болотные бесы, – подумала Джемма. – Те самые, о которых говорил Дэвин. Это они. Ищут тех, на кого можно наслать лихорадку».

Знал ли его величество Кормак об обитателях болот, через которые проложена дорога? Возможно, знал – и надеялся, что Дэвин подхватит от них лихорадку, которая окончательно сведет его в могилу. Джемма была уверена, что от короля им не стоило ждать ничего хорошего – даже если он действовал якобы в интересах сына.

Джемма выскользнула из-под одеяла. Бесшумно прошла по вагону, прикидывая, чем можно защититься. А вот и подставка с кочергами возле маленького камина – Джемма осторожно вытянула одну из них и аккуратно отодвинула краешек шторы.

Никого. Поезд летел сквозь ночь мимо огромного озера – над темной зеркальной гладью завивались молочно-серые струйки тумана. Все спало, и Джемме слышался далекий звон, тот самый, который иногда можно уловить летними ночами. «Звезды поют» – так говорила об этом звоне мама.

Джемма узнала озеро. Когда-то они с родителями проезжали мимо по пути в Эглонбар, городок, где у отца были какие-то научные интересы. И теперь нет ни отца, ни матери, а озеро по-прежнему лежит холодным зеркалом в оправе камыша…