Преодоление (страница 7)
– Дядя Виталий, можно к вам? – интересуется Аленка, скорее по привычке, ведь дверь перед ней открылась без проблем.
– Проходи, солнышко, – улыбаюсь я ей.
Нравится ей ласка, очень даже, как и всякому ребенку. Единственная о родителях плакала, хотя адаптировалась тоже очень быстро. Ну, что ты мне рассказать хочешь?
– Вот, – она мне свой планшет протягивает. – Я тут дни рождения собрала.
– Умница какая! – улыбаюсь я, посмотрев в список и не забыв ее погладить. – Очень близко друг к другу дни и вряд ли это случайно… Можно объединять и вместе праздновать.
– Да, – кивает она, а затем задумывается на мгновение. – Тут у нас странность непонятная… У девочек почти совсем дни рождения не праздновали.
– Вот как, – перестав улыбаться, синхронизую ее планшет со своим, чтобы получить от нее данные. – А у кого?
– У Ирочек, Танечек и Леночек, – с ходу отвечает Аленка. – А у Лики это был несчастливый день, очень.
– Поня-я-ятно… Но тогда… – я задумываюсь.
«Несчастливый день» может означать многое, но почему-то не хочется выяснять, что именно происходило в этот день. Рассказанное мне означает две вещи: во-первых, началось жестокое обращение раньше, а, во-вторых, проблема у детей с календарной датой, а не с событием. Можно было бы предположить, что дети приемные, но это совершенно точно не так, я проверял, да и без меня многие проверяли – у посольских с этим строго. Значит, по какой-то причине родители детей уклонились от общепринятых норм. При этом в посольстве служба внутренней безопасности ничего не заметила. Надо с Сашкой поговорить, потому что в вирус я не верю, а вот в какое-нибудь излучение – вполне, раз уж мы имеем дело с инопланетянами.
– А если отвлечь малышей от даты? – спрашиваю я Аленку.
– Что это значит? – не понимает она.
– Ввести свой календарь, космический, – озвучиваю пришедшую мне только что в голову идею. – Пересчитать дни по этому календарю и жить по нему. Тогда у малышей дни рождения не будут связаны с датой.
– А разве так можно? – удивляется Аленка, с неверием глядя мне прямо в глаза.
– А чего же нет? – улыбаюсь я ей в ответ. – Вот прямо сейчас мы с тобой подумаем, а потом я свяжусь с одним хорошим человеком и узаконим, согласна?
– Ура! – начинает она улыбаться.
Я думаю, Сашка поддержит эту мысль. Если еще отвлечься от циклов планеты и удлинить год, тогда для детей время будет лететь не так быстро, и взросление можно будет затянуть. Ну например, сделать не двенадцать месяцев, а десять всего, да и вообще все привести к десятке, кроме дней недели. Тут нужно подумать, но я бы сделал так – десять недель в месяце, и столько же месяцев в году. Это полностью уберет ассоциации с Землей, поэтому не будет травмирующих факторов, связанных с датами. Только при таких условиях надо придумать, как правильно считать возраст. В идеале бы, конечно, по развитию тела, но у нас такой возможности нет, поэтому можно просто задать программу планшетам и центральному вычислителю, чтобы пересчитывал. И дни рождения тогда можно привязывать не к конкретной дате по новому календарю, а к старому, например.
Разумеется, лучше было бы определять развитие тела и мозга, считать возраст в зависимости от этих параметров, но у нас нет такой возможности – несмотря на наличие специальных наручных устройств, умеют они немногое и ошибаются часто, так что лучше такой вариант. Надо и другим коллегам предложить, тогда все проще будет, а когда адаптируются полностью, потеряют половину травмирующих факторов.
Дядя Виталий очень здорово, по-моему, придумал. Если наша жизнь пойдет по новому календарю, то Лика не будет знать, когда плакать надо, и пугаться не станет. И я не стану думать о том, что… О том, как прошел мой последний такой день. Родители тогда будто стыдились перед кем-то его отмечать, а я… Надо забыть.
Вот сейчас мы с ним вместе, с дядей Виталием, придумываем, как месяцы называться будут, чтобы совсем непохоже было. Он так много знает, что я просто диву даюсь, а еще он очень добрый, как был папа до того, как все началось. Мы здесь уже больше недели, кажется, а как будто просто бесконечно долго, как будто всегда так жили, и у нас был дядя Виталий, которого мне иногда папой назвать хочется. А какие он сказки знает! Как с младшими играет, уча и меня с ними правильно обходиться, потому что мама – это не только погладить и покормить, но еще очень много знать нужно, оказывается.
– А третий месяц тогда в честь метеоритов назовем? Или астероидов? – интересуется моим мнением дядя Виталий. – Получится или астений, или метеон. Тебе что больше нравится?
– Наверное, метеон, – отвечаю я ему, подумав. – Астений на болезнь похоже.
– Да, это точно, – хмыкает он. – Тогда пусть будет метеон, а четвертый…
– Орбитий! – восклицаю я. – Третье орбития…
– Обритий… Путаться начнут, дети же, – поправляет он меня. – Раз в честь орбиты, то орбитал, его сложнее перепутать.
– Ой, точно… – я удивляюсь тому, как он находит названия. – Надо будет, наверное, сделать календарь на стенку, только я не знаю как.
– Это мы придумаем, может быть, даже сейчас, – кивает дядя Виталий, потянувшись меня погладить. – Ты большая молодчина, Аленка.
– Спасибо, – меня очень радует, но и одновременно смущает его похвала.
Дядя Виталий хвалит за все и всех. Вот младшие сами поднялись – он их хвалит, за почищенные зубы, за улыбку, за какой-то успех, и я вижу: они уже доверяют ему. Не так, как мне, все-таки взрослый еще долго страшным для них будет, но доверяют. Как у него так получается? Не знаю совершенно… А он предлагает новые названия, мы немного даже спорим, но он не сердится и не стремится на своем настоять, а будто даже радуется тому, что я с ним спорю.
– Тогда у нас первый твой день, – задумчиво произносит дядя Виталий. – Надо будет подготовиться.
– А можно, чтобы он был в космосе уже? – спрашиваю я его. – Ну если ждать сигнала недолго осталось.
– Можно, – кивает он. – Так даже правильнее будет, потому что детей сразу усыплять мы не станем.
– Что значит «усыплять»? – не понимаю я.
И вот тут я узнаю, что лететь нам очень долго. Мы можем успеть состариться, умереть, едва только отлетев сравнительно недалеко от Земли, поэтому у каждого из нас есть специальные ванны. Туда нужно будет улечься и уснуть. Специальное устройство заморозит для нас время, и даже если много-много лет пройдет, мы проснемся такими же – детьми. Это очень здорово, по-моему. Люди в больших кораблях уже спят, но па… дядя Виталий говорит, что мы еще поживем вот так вместе, а потом все спать пойдут, ну или почти все. Но я решаю, что останусь с ним, если он не сразу пойдет спать, чтобы ему не скучно было.
Все-таки он считает меня равной, даже несмотря на то, что вдвое с хвостиком старше. И это очень, по-моему, здорово, просто до визга здорово, вот. Потому что даже родители ко мне так, кажется, не относились. А еще он даже с малышами себя так ведет, отчего им совсем капризничать не хочется. Ну если просто достаточно сказать, то зачем капризничать, правильно?
– Вот мы и решили с месяцами, – кивает дядя Виталий. – Пойдем-ка в рубку, расскажем о нашей задумке и попросим сделать для нас такие календари.
Я уже не спрашиваю, можно ли мне с ним, раз он говорит «пойдем», значит, зовет меня с собой. Я поднимаюсь со своего места, ощущая какое-то необыкновенное тепло внутри. Мне очень комфортно с ним общаться, а еще я того и гляди дядю Виталия папой назову. Интересно, как он отреагирует? Немного жутковато, конечно, но таких ассоциаций, как вот у Леночек, всех трех, у меня нет. Для них слово «папа» очень страшное, поэтому они и боятся еще.
Рубка совсем рядом находится, она, кажется, венчает собой корабль, который «бункер». Он называется «бэ-шестнадцать», но, наверное, надо па… дядю Виталия попросить назвать его как-нибудь красиво, потому что корабли же имеют свои имена, я читала. Правда, я о морских читала, но не должна же разница быть такой большой? Надо будет обязательно спросить.
Я уже привыкла к тому, что он обязательно ответит. Не будет говорить, мол, это знать не нужно, «вырастешь – узнаешь»… Даже младшим он так не говорит, а просто отвечает на вопрос, ну а если ответ сложен, то упростить старается. И вот такого ни я, ни дочки с сыночками совершенно точно не знали никогда. Никто к нам так не относился и так себя с нами не вел, я это совершенно точно знаю.
– Бэ-шестнадцатый башне, трехголовому, – совершенно непонятно произносит дядя Виталий.
– Ходячий огнемет на связи, – слышу я из динамика усталый незнакомый голос. – Что у тебя?
– Саш, у многих детей плохие воспоминания с календарем связаны, – сообщает ему дядя Виталий. – С этим, кстати, надо бы покопаться, на излучение похоже, я тебе выводы сейчас скину. Но в связи с этим мы подумали перейти на свой, искусственный календарь. В космосе смены времен года не будет, как ты понимаешь…
– Зная тебя, у тебя уже все расписано, – хмыкает названный Сашей дядя. – Скидывай, потому что вариант очень хороший, мне нравится. Думаю, всем остальным тоже понравится.
– Передаю, – коротко произносит дядя Виталий, что-то делая с пультом. – Разбивка по десятке, а дни недели, я думаю, комфортнее оставить такими.
– Логично… – мне кажется, что этот незнакомый мне Саша кивает. – Слушай сюда… Объявлена предварительная фаза, поэтому советую высыпаться, потому что как там будет, не знает никто.
– Понял, – вот дядя Виталий точно кивает. – Тебя ждать?
– Перед тем как… – вот тут я совсем перестаю что-то понимать, но, видимо, мне и не надо.
Связь прекращается, а тот, кого мне хочется папой назвать, поворачивается ко мне. Он встает со своего места, подходит ближе и гладит напряженно сидящую меня по спине, отчего я расслабляюсь.
– Приняли наше предложение, – объясняет он мне. – Значит, будем переходить на новый календарь.
И я улыбаюсь. Мы начинаем новую жизнь, просто по-настоящему новую, с чистого листа, с новым календарем, с новым всем. Пусть нас немного и мама малышек сама из детского возраста недавно вышла, но я совершенно сейчас уверена, что все будет хорошо. Просто потому что иначе быть не может.
Последние сюрпризы Новый календарь дети принимают с радостью. Это для них скорее игра, чем что-то серьезное, но факт того, что у нас идет месяц новозар первого года, им очень даже нравится. Учитывая Сашкин отклик, у всех остальных эта мысль тоже вызвала воодушевление, поэтому напечатанные на пластиковых листах календари нам присылают на второй день, а я меняю привязку даты на всех устройствах, ну и на бортовом вычислителе, синхронизируя его с «башней». Судя по последним новостям, уже начались обмены ударами, так что ситуация накалена до предела, а сигнала все нет. – Командир необходим в рубке, – сообщает мне трансляция прямо за обедом, заставляя отложить ложку. – Не пугаемся, – прошу я младших. – Я скоро приду. – Хорошо, – кивает за всех Аленка, даже и не думая нервничать. Я же спешу в рубку, ибо такой вызов у меня впервые. Раньше трансляция звездолета о себе не напоминала, значит, действительно, что-то срочное. Вбежав в рубку, вижу мерцающий красным огонек требования связи и, конечно же, нажимаю соответствующую кнопку. – На связи, – сообщаю я кому-то нетерпеливому.