Телега неслась по ухабам так, что я пару раз едва не вылетела в лужу. Староста молчал, только время от времени охал, когда колесо влетало в очередную яму.

«Серьёзно, – поняла я, вцепившись в борт. – Иначе не гнали бы сквозь ливень».

Дом Маришки встретил меня духотой, от которой сразу заслезились глаза. В горнице толпились родственницы, все в платках, с испуганными лицами. А сама роженица лежала на кровати, бледная, с испариной на лбу, и тяжело дышала.

– ВОН! – рявкнула я, распахивая окна. – Совсем с ума посходили? Ей воздух нужен, а вы решили баню устроить! Где болит?

– Везде, – выдохнула она.

– Сейчас всё сделаем.

Я влила ей настойку – боль притупится, но сознание останется ясным. Потом осмотрела – и сердце ёкнуло. Малыш за сутки умудрился перевернуться ножками вперёд. Теперь предстояло действовать быстро и точно.

– Тёплую воду, мыло и полотенца. Быстро!

Никто не спорил – ведьмы в деревне знают цену словам. Через минуту передо мной уже стояла лохань с водой, чистые тряпицы и кусок душистого мыла. Роды оказались долгими, муторными. Настойка снимала боль лишь частично – Маришка стонала, сжимала кулаки, иногда закрывала глаза, будто теряя силы. Я то гладила её по руке, то шептала успокаивающие слова, то снова бралась за дело. Пот лился рекой, волосы выбились из-под платка, но я не останавливалась. Когда раздался крик младенца, в комнате повисла тишина – а потом все разом заговорили, заплакали, засмеялись.

Я улыбнулась, убедилась, что и мать, и дитя в порядке, и передала их на попечение родни. Староста тут же выделил мне телегу, но я попросила не гнать:

– Медленно. Очень медленно.

Меня ждал больной, но сейчас меня саму ноги едва держат. По дороге дождь стих, оставив после себя влажный свежий воздух. Я вдыхала его, пытаясь собраться с силами. Дома всё было тихо. Пациент лежал на том же месте – без сознания, но дыхание ровное, температура нормальная. Баламут сидел у кровати, важный, как страж у врат дворца.

– В сознание не приходил, – сообщил он. – Пару раз стонал, но это всё.

Я сменила повязку, промокнула пот с его лица, положила свежую тряпку на лоб. Потом стянула грязные одежды и отправилась мыться.

Больной очнулся лишь на четвертый день. Если честно, то я уже надежду потеряла, что он вообще глаза откроет, но молодой организм справился. Самое интересное, что за это время никто не объявился по его душу. Это несколько успокаивало, но думаю, полностью расслабляться не стоит.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовалась я, прикладывая ладонь к его лбу. Температура вроде нормальная. – Помните, кто вы?

– Голова болит, – прохрипел он, с трудом разлепив глаза. – Меня зовут Матиас. Где я нахожусь?

– Вы у меня дома. Я Велена. Вы оказались на пороге моего жилища практически при смерти – пришлось спасать. Сейчас вашей жизни ничего не угрожает, насколько я могу судить.

– Вы спасли меня? – он нахмурился, пытаясь сложить в голове разрозненные кусочки реальности. Я кивнула. – Прошу, выходите за меня замуж!

– Что?! – я едва не рухнула со стула. В ушах зазвенело, а в голове пронеслось: «Да чтоб мне гном в мужья достался!»

– Я люблю вас! – торжественно провозгласил Матиас, глядя на меня с неподдельной искренностью.

– Мать, ты случайно склянки не перепутала? – влез в разговор Баламут, вальяжно развалившись на подоконнике. – Может нечаянно приворотом напоила?

– Я такое не делаю, ты прекрасно знаешь! – возмутилась я, бросив на кота укоризненный взгляд. Приворот всегда был для меня табу. Тех, кто просил его сварить, я отправляла куда подальше – и не фигурально.

– Тогда с чего это он жениться собрался? – прищурился Баламут, изучая Матиаса, как редкий экземпляр жука под лупой. – Головой что ли тронулся?

– Исчезни! – швырнула в него пустым флаконом.

Кот ловко увернулся, оскалился, показал мне язык, а затем демонстративно покрутил лапой у виска, многозначительно кивая в сторону пострадавшего.

Я возвела глаза к небу, с трудом сдерживая нервный смешок.

– Уважаемый Матиас, – начала я, стараясь сохранить серьёзность, – давайте проясним ситуацию. Вы только что очнулись после тяжёлой раны, едва не отправились на тот свет, а теперь предлагаете мне замужество. Не кажется ли вам, что это… немного поспешно?

– Но я действительно вас люблю! – настаивал он, пытаясь приподняться. – С первого взгляда, как только увидел ваше лицо…

– Первое лицо, которое ты увидел после того, как чуть не умер, – перебил Баламут, – не обязательно должно стать последним лицом в твоей жизни. Подумай об этом.

– Вы… вы серьёзно? – выдавила я, пытаясь сохранить серьёзное выражение лица.

Матиас смотрел на меня с непоколебимой решимостью, хоть и лежал при этом пластом.

– Абсолютно. Вы спасли мою жизнь. Это знак судьбы. Я чувствую, что вы – та самая женщина…

– Постойте, – я подняла руку, прерывая его пылкий монолог. – Давайте разберёмся по порядку. Во-первых, вы только что очнулись после четырёхдневной лихорадки. Во-вторых, вы даже не знаете, кто я на самом деле. В-третьих… – я окинула его взглядом, – вы вообще помните, как оказались у моего порога?

Он нахмурился, явно пытаясь собраться с мыслями.

– Помню лишь, что бежал. От кого-то. Было холодно, мокро… и я… – он запнулся, – кажется, потерял сознание.

– Вот именно. – Я скрестила руки на груди. – Вы не помните ни обстоятельств, ни даже того, кто вас преследовал. А уже делаете предложение. Не торопитесь ли?

– Но я точно знаю, что люблю вас! – настаивал он, глядя с такой искренностью, что мне стало неловко.

Из-за печи раздался саркастический хмык. Баламут высунул морду:

– Ну и ну. Спасла, выходит, не человека, а романтический кошмар.

Я бросила на кота предостерегающий взгляд, но он лишь лениво облизнул лапу.

– Матиас, – я снова повернулась к больному, стараясь говорить мягко, но твёрдо, – давайте начнём с того, что вы поправитесь. Потом разберёмся, кто вы, откуда, и почему за вами гонятся. А уж потом… – я сделала паузу, – будем решать насчёт судьбоносных решений.

Он приоткрыл рот, явно собираясь возразить, но тут же закашлялся. Я быстро поднесла ему кружку с отваром:

– Пейте. Вам нужно восстановить силы.

Пока он пил, я размышляла. Странный он. Слишком эмоциональный для человека, только что вернувшегося с того света. Либо это последствия лихорадки, либо…

«Либо он что-то скрывает», – мелькнула мысль.

– Скажите, – осторожно начала я, ставя кружку на стол, – а почему вы решили, что любите меня? Вы ведь даже не видели меня до того, как очнулись здесь.

Он посмотрел на меня, и в его глазах промелькнуло что-то неуловимое – не то смущение, не то вина.

– Я… не могу объяснить. Просто чувствую. Как будто знаю вас давно.

Баламут тихо пробурчал:

– Или пытается пустить пыль в глаза.

Я проигнорировала кота.

– Ладно, – вздохнула я. – Сейчас вам нужен отдых. Поговорим позже.

Я встала, собираясь выйти, но Матиас вдруг схватил меня за руку:

– Пожалуйста, не уходите. Мне… спокойнее, когда вы рядом.

Я замерла. Его пальцы были тёплыми, но хватка – слабой. Он действительно нуждался в поддержке, но это не отменяло вопросов.

– Хорошо, – согласилась я, снова опускаясь на стул. – Но только, если вы пообещаете не делать больше внезапных предложений.

Он слабо улыбнулся:

– Обещаю. Пока.

Баламут закатил глаза и скрылся за печью.

За окном шумел дождь, а в доме пахло травами и теплом, но внутри меня росло ощущение: это спокойствие – лишь затишье перед бурей. И Матиас, каким бы милым ни казался, – часть этой бури.

На следующий день Матиас чувствовал себя настолько бодрым, что казалось, готов был пробежать кросс через три деревни. Вот только взгляд у него был такой, будто я собиралась вышвырнуть его под дождь без плаща.

– Матиас, ваше предложение мне лестно, но повторюсь, оно слишком преждевременно, – вздохнула я, потирая переносицу.

– Почему?! – возмутился он, слегка надув губы. В этот момент он напоминал обиженного котёнка, который не понимает, почему ему не дали вторую порцию сметаны.

– А сколько вам лет?

– Двадцать.

– Мне почти двадцать пять. Вы слишком молоды.

– Любовь не знает преград! И возраст не помеха! – парировал он с пылом юного рыцаря, готового сразиться за даму сердца.

Я мысленно задалась вопросом: Может его головой хорошенько приложило, пока ко мне полз? С виду вроде нормальный, горячки нет, но… такое упорство настораживало.

– Тем не менее мы с вами слишком мало знакомы, – попробовала зайти с другой стороны. – К тому же, вряд ли ваши родственники одобрят ведьму в невестках.

Судя по одежде, парнишка явно выше меня по статусу. Да и замуж я не стремилась – особенно за того, кто младше меня. Нужно срочно избавляться от парня, пока он не втянул меня в большие неприятности.

– Вы правы! Нужно познакомить вас с родными! – воскликнул он, начиная вставать. Но осознав, что на нём лишь бельё, слегка смутился. – А мы с вами…

– Нет! – резко перебила я. – Вы знаете, где находится ваш дом? – Он кивнул. – Тогда попрошу старосту организовать вам транспорт до ближайшего города.

– Не надо, я построю портал, – заявил он с гордым видом.

Ого. Я-то по ауре видела, что он маг, но не думала, что способен строить порталы. Этому умению учатся не один год. Что ж, тут его можно похвалить.

– Ну, раз вы себя хорошо чувствуете, то не буду вас задерживать, – сказала я, возвращая ему одежду, которую успела привести в порядок.

Мы вышли во двор. Матиас порывисто достал мешочек с монетами:

– Это вам за хлопоты, родная.

Отказываться не стала – заслужила.

– Я скоро вернусь, и мы станем самой лучшей парой на свете, любимая! – просиял он.

– Хорошо, дорогой, как скажешь, – подыграла я с улыбкой, которая, надеюсь, не выглядела слишком фальшивой.

Он радостно оскалился, открыл портал и, подмигнув мне, скрылся в темноте.

Я же открыв мешочек, пересчитала монеты.

– Двадцать золотых! Живём! – воскликнула я, чувствуя, как настроение резко поползло вверх.

Похоже, самое время съездить в город и слегка прикупиться. Когда ещё такая возможность выпадет?

Но едва я успела сложить монеты в кошель, как в голове промелькнула мысль: Если бы я только знала, чем обернётся спасение этого парня, оставила бы его помирать.

Увы, было уже поздно. Судьба-злодейка, ухмыляясь за кулисами, уже готовила мне новые проблемы.

ГЛАВА 3. КАК РАЗВЕЯТЬ ХАНДРУ

Самое лучшее лекарство от хандры для любой девушки – магазины. Покупка новых нарядов или безделушек значительно улучшает настроение. Так что на следующий день я отправилась в ближайший город. Он конечно находился не так близко, как мне бы хотелось, но ничего. Главное – обновлю себе гардероб.

Ведьмы разрешены, но находились на учете, так что пришлось брать с собой документы, а то ведь стража может арестовать и посадить за решетку до выяснения личности. Было со мной такое однажды, с тех пор стараюсь не попадаться. Провести целую ночь в обществе пьяных и дурно пахнущих мужчин и женщин то еще удовольствие, знаете ли. Заодно захватила ту странную листовку, в городе есть знакомые ведьмы, попробую узнать у них что-нибудь.

– Купи мне подушку, – попросил Баламут, заканчивая утренние процедуры. – Моя совсем поизносилась, жестко спать.

– Подушку? – я приподняла бровь, глядя на кота. – Ты серьёзно? Может тебе ещё и балдахин над лежанкой соорудить?

Баламут фыркнул, тщательно вылизывая лапу:

– Балдахин не нужен, а вот подушка – да. Я старый кот, мне комфорт необходим.

– Ну-ну…