Скольких поднял с колен? Подарил эйфорию полета. Раздробив остатки иллюзий мучительным падением вниз…

Никотин выжигает язык своей горечью. Клубы дыма собираются в плотное облако. Курить больше невыносимо. Прекратить. Нельзя.

Затяжка. Вторая. Сотая. Убивает желание взять телефон; ключи от автомобиля; билет на ближайший рейс. Уехать. Или вернуться? Туда. Куда путь заказан навеки. Сломать. Её новую жизнь. Одним махом. В надежде на руинах построить что-то своё…

Все последние года я заменяю качество количеством. Последнее всегда проигрывает. А я терпеть не могу дешёвое барахло.

– Какого чёрта ты творишь? – бессовестно выпаливает взбудораженный женский голос с порога. Та, что взрастил с юных лет, воспитал и выучил всему, что умеет, пытается повышать на меня голос? Каблуки добавляют роста. Светлые волосы вокруг лица привычной копной. Сейчас и вовсе расплываются в солнечное пятно. Именно им, не смотря ни на что, эта несносная девчонка является в моей серой жизни.

Она брезгливо обходит журнальный столик, усыпанный смятыми окурками. Большинство уже выпали из переполненной пепельницы. Сил курить нет. Никотин скопился горечью на языке. Разъедает слизистую. Иссушает небо и воспалённое горло. Тянусь за бутылкой водки, способной нейтрализовать яд. Совершаю крупный глоток. Без этой дряни давно б уже сдох. Или сдох. Всё же. Уже давно. Догоняясь неразбавленным. И не смешивая чувства с сигаретами и алкоголем.

– Сэнсэй, что ты вообще здесь делаешь? – не унимается Лисовская. Рывком вытягивает диванную подушку из-под моей головы. Затылок опадает на плотную кожу, а ощущается ударом об асфальт. Скрежет её высокого голоса пульсирует в висках точно гул глухих тормозов. Искривляю губы. Она продолжает нагло стоять рядом и точно не замечает моего недовольства.

– У меня к тебе тот же вопрос, – проговариваю, с трудом узнаю свой охрипший голос. – Свали с глаз долой, пока не уволил!

– И кто ж тогда станет тебя вытаскивать из этого любовного дерьма? – фыркает и набирает на внутреннем неведомый номер. Отчеканивает без явного акцента, режущую слух команду, а после переходит в более приятную и не напрягающую родную речь.

– Здесь сейчас уберут и принесут тебе завтрак.

– Маленькая, просто свали отсюда, – прошу менее зло. – У меня всё есть.

Не слушается. Как и в большинстве случаев: давит на свою правоту и топит за справедливость. Распахивает окно. Проветривает.

– Всеволод Александрович, – льстит мягким голосом. – Как ты до этого докатился?

– Ты знаешь, что в конце тоннеля нет света? – подмигиваю устало. – Там непроглядная тьма. Топь и запах серы. Я исходил его полностью.

– Я всё же надеялась на рай. За все те заслуги, – смеётся. Просто и чисто. – Я единственная верная тебе женщина, Сэнсэй. Расскажи мне, что происходит.

– Ничего, Юль, – глушу мысли очередным щедрым глотком. Бутылка так и зажата в руке, что свисает с дивана. – Сдохнуть проще, чем жить. Когда-нибудь к этому осознанию приходит каждый.

– Причина в… , – замолкает и мнётся. Боится спросить. А я не хочу дискутировать.

– Причина во мне. Закрой тему. Я пытался отмолить грехи чистыми делами. Не моё. Не получается. Кристина замужем. Она всё же смогла забеременеть. Её нельзя беспокоить. Проехали.

– Отец…?

– Последний раз прикасался к ней, когда и не задумывался, что на земле существует Ад. Или, когда вполне мог стать его предводителем.¹

– Мне жаль… , – вызывает ярый смех, своей скорченной рожицей. Прокашливаюсь, сквозь него до изнурительной боли. Грудь выламывает. Алкоголь не становится анестезией. И ладно бы лёгкие выкручивало от никотина. Болит душа. Какая бы чёрная она у меня не была. Ноет израненное сердце.

– Отмени свою уборку и прочую ерунду, – приказываю зло, запуская по столу, в её сторону, переполненную пепельницу. В кармане ещё остались таблетки снотворного что действуют как анальгетики. Дробят на осколки любые мысли. Кир изголился. Где-то достал по рецепту. Закладываю одну под язык. Прикрываю глаза и заключая смиренно:

– Лисовская, поговорим завтра. Отдохни. Осмотрись. Утром буду готов ввести тебя в курс дела. А сейчас кыш отсюда. Я заказывал шлюху, а явилась ты! В ближайшем стрипбаре девчонки отменные.

– Кажется мне есть что обсудить с Киром по поводу твоего поведения.

Недовольно вздыхает, но поднимается и двигается в сторону выхода. Слышу по шагам, что теряют свою насыщенность. Дверь на автоматическом замке. У Юльки должен быть универсальный ключ. А шлюха зайдет по пропуску. Клетка откроется и захлопнется наглухо. Пока не отпущу сам. Только сейчас это совсем не заботит. Время терпит. Становится совсем невесомо. И проблемы. Тоже.

В конце тоннеля загорается лампочка. Не яркая. Но всё же.

____________________

1. Событие описаны в романе "Replay".

Глава 3

– Лисовская -

– А не пошли бы вы оба со своими играми?! – закрываю глаза ладонями. Пытаюсь отдышаться и успокоиться.

Номер Кира, в отличие от гадюшника Всеволода, идеально чист. Просторный люкс так же обладает широкой постелью и аналогичным мягким диваном. Только перед ним нет мусора в виде окурков и пустых бутылок, что валяются на полу. Как Кир вообще позволил Всеволоду довести себя до подобного состояния? Или это мужская солидарность в действии? Насмотрелась! Спасибо, больше не надо!

– Пошли, провожу в твой номер, – подначивает слегка подталкивая к выходу. Соглашаюсь. Немного дёргано.

Он совсем не противится моим резким нападкам. Выслушивает все пререкания и молчит. Нечего сказать? У этого парня всегда есть веские аргументы! Или компромат за пазухой. На любого, кто встречается ему на пути. Эдакая "картотека Кира", куда автоматически попадают все при знакомстве. Господин Левицкий – ищейка Всемогущего. Лучшая из всех, с кем мне приходилось работать. Человек, способный решить многие проблемы. Качественно и в самые короткие сроки. Да только на личном фронте он полный профан. Оттого и не уберёг подопечного? Или по какой другой причине не справился…?

Дорогой костюм; золотые запонки; отсутствие щетины; излишний пафосный лоск. Образ ребята проработали стояще. Придраться не к чему! Кир во многом остался собой, но и на себя не похож вовсе. Зато тянет на властителя и прожигателя жизни. На того, кем на слух представляют Всеволода Александровича Баженова. Я старательно подтираю его фото в сети. В моей команде десятки человек, которые выдают правду за фальшь; откровенную ложь за действительность. Ту, которая мне нужна.

Информация – странная штука. Это паутина. Мои блогеры, купленные репортёры известные политики плетут тонкую сеть, в которую попадается обыватель. Моя задача следить за тем, чтобы в ней не было дыр. Чтобы в свет шла лишь та информация, которую я одобрила и подготовила. И ничего лишнего! Ни про меня. Ни про Кира. Ни, тем более, про Великого и Всемогущего.

Дурацкое прозвище, прицепившееся к Сэнсэю с тех давних пор, когда в его жизни появилась очередная идея: заменить одну единственную на другую². Да только эту задачу он с треском провалил. Ставка сорвала ва-банк. Проблема в том, что фишки были расставлены на поле неправильно.

Мой номер. Типичная гостиничная трёшка. Не такой большой как у друга, но удобствами оборудован. Цвет стен и потолка навевает тоску. Радует лишь мысль, что прибывание здесь не обещает быть долгим.

Скидываю на кресло дорожную сумку. Достаю необходимые вещи.

– Где здесь можно пообедать?

– Если сегодня ты не столь притязательна, то в соседнем корпусе. Там шикарная столовая и немецкие колбаски вкуснее, чем в ресторане, – проговаривает с ощутимой улыбкой. Оттаивает. Если Кир и злился на меня за нападки, то всё в прошлом. А припоминая то, какая весомая папка у него на меня заготовлена… Наша ссора и вовсе не может быть долгой. – Если желаешь чего-то более изысканного, то права у меня на то же имя, что и паспорт.

– Господи, зачем же так искушать судьбу? – задаюсь риторическим. Этот болван лишь усмехается.

– Пятнадцать минут, – заявляю серьезно. – Я в душ и проведёшь экскурсию по всей территории. Параллельно ещё и накормишь.

– Как скажете, Юлия Александровна, – издевается, нагло присаживаясь в моё кресло. Сумка с вещами перемещается на пол. – Только не забывай кто здесь босс! – довольно смеётся, смакуя на языке непривычное слово.

– Кир, моя пятая точка редко ошибается в предвкушении настигающих ее приключений. Притормози. Я реально чувствую, как она подгорает.

– Иди туши, – отмахивается с ухмылкой. – Я пока подготовлю тебе краткий отчёт в цифрах, чтобы визуально отметила, что к чему.

Мой ноут так же без спроса оказывается у него на коленях. Вальяжно восседает, закинув ногу на ногу. Пальцы быстро стучат по клавишам, открывая необходимые страницы и папки.

Прижимаю вещи плотнее к груди. Тяжело вздыхаю. Чтобы они не задумали, а до добра это нас не доведет… Уже ночью, прощаясь с мужем точно чувствовала гнетущее. Сейчас, это ощущение увеличилось кратно.

Душ. Теплая вода приводит в спокойствие. Холодная тонизирует. Ещё бы чашечку крепкого кофе с корицей и день заиграет другими красками. Всё вокруг станет менее пессимистичным. Должно стать.

Кир начинает экскурсию с ближнего корпуса. Красивый и статный несёт в одной руке сумку с ноутбуком. Второй обнимает меня. Ради такого выхода пришлось даже принарядиться. Сменить удобные джинсы и кэжуал на более классические стиль. Встать на более высокий каблук, чтобы хоть немного ощущать себя ровней. На территории слишком много людей, да и периметр непривычно огромный. Мы в пригороде одного небольшого, но красивого немецкого городка. Милях в трёхстах от Берлина.

Кир, вернее, «Всеволод Александрович», представляет меня как представителя службы производственного контроля. И, по его словам, я осуществляю функции надзора за производственными процессами.

Держу лицо. На носу узкие очки, в которых нет надобности. Светлые волосы убраны в высокую и строгую прическу. Губы накрашены алым. Зрительно прибавляю себе значимости. Да и возраст тоже. Моё фото в загранпаспорте не имеет с нынешним лоском ничего общего. А пример старших коллег наводит на мысль, что и мне бы неплохо завести второй паспорт. Чем чёрт не шутит?

Время течет монотонно. Здесь оно и вовсе словно застопорилось на месте. Вокруг всё отлажено, как дорогой механизм. Каждый действует четко и правильно. По инструкции. Да только, свербит под ложечкой… И я никак не могу избавиться от этого противного чувства.

– Пойдём перекусим, иначе все каблуки стопчешь, – подмигивает Кир, сменяя маску бесчувственности на игривую улыбку. – Покажу тебе графики, да мои подвижки по поводу ближайшего банкротства этого монстра. Официально он уже на пятьдесят один процент в руках Всеволода, но кусок слишком сочный, чтобы делиться им с кем-то ещё.

– Зверски хочу есть, – поддакиваю в ответ. Держать маску хладнокровия слишком энерго затратно. С моей работой, я и вовсе должна двадцать четыре на семь поглощать быстрые углеводы! Однако пышечкой референту Великого быть не позволено. Я его лицо. Его представитель. И должна отвлекать злопыхателей от всех мыслей о нём. Но есть действительно хочется зверски!

– Юль, может ты того… , – прозрачно намекает Кир, многозначительно закусывая нижнюю губу.

– Не заводи тему, – отстраняю холодно и отчасти резко. – Я провалила очередную попытку.

– Выкинь ты всю эту дурь из головы! Побрешись с мужем без повода и помирись вдоволь под одеялом!

Его искренняя улыбка не позволяет высказать, что я думаю на этот счёт. Припомнить почти тринадцать лет брака в которые не предохранялись ни разу. Но… Кир реально уверен, что это поможет. Зачем разочаровывать людей в своей вере? Для каждого она разная. А его смешена с добротой и заботой. Молчаливо киваю нахалу. Колыхать во мне чувства позволено лишь трем мужчинам в жизни: мужу, начальнику и ему. Оттого, в ответ просто благодарственно улыбаюсь.