Эмин взглядом указывает направление, и я послушно следую за ним в ту сторону. Пока идем по лестнице, пока ждем лифт, зачем-то задаюсь вопросом – это его квартира? Сюда он водит женщин для одной ночи? А мне он тоже изменял? Тоже вот так же приводил на квартиру, пока я ждала его дома?

Булатов ничем не выказывает своего нетерпения – он отстранен и холоден. Слишком сдержан для человека, который еще вчера буквально прожигал меня нетерпеливым взглядом.

Эта перемена страшит меня – не знаю, чего ждать, и что у него на уме.

Когда-то он был для меня открытой книгой. Но я ошибалась, считая, что узнала своего мужа.

Я была наивной дурочкой, которую жестоко спустили с небес на землю, сломав и вываляв в грязи.

В лифте напряжение становится еще более густым и концентрированным – узкая кабина лифта, хотя, казалось бы, в доме такого класса должно быть что-то более респектабельное.

Мы с Эмином стоим слишком близко, так что я чувствую тепло его тела. Мне кажется, так себя ощущает жертва, когда ей в спину дышит хищник.

Выходим на одном из последних этажей. Эмин, не глядя в мою сторону, подходит к ближней двери и открывает ее. Толкает ту и заходит первым. Неуверенно следую за ним. Едва только успеваю закрыть за собой дверь, как совершаю непростительную ошибку – поворачиваюсь к Булатову спиной.

И он этим пользуется, тут же оказываясь в опасной близости от меня.

Внутри тут же натягивается струна, которая, кажется, готова лопнуть – стоит ему только прикоснуться. Я не вижу лица Эмина, но затылком чувствую его нетерпение. Это мне до боли знакомо из прошлой жизни. А значит, счет идет даже не на минуты. А мне надо успеть.

– Подожди, Эмин, – торопливо говорю, когда широкая мужская ладонь ложится мне на шею, вынуждая запрокинуть голову. – У меня есть одно условие.

– Ты не в том положении, Аля, – хрипло усмехается бывший муж. Слух царапает его обращение – так он звал меня раньше. Это имя было только для нас двоих. Что-то очень личное. Но сейчас Эмин пачкает его насмешкой, словно подчеркивая разницу между прошлым и настоящим.

– Мне нужна вся сумма, – говорю, глотая очередную обиду. – Или так, или я ухожу.

Рука на шее чуть сжимается, пугая меня. Раньше Булатов себе такого не позволял. Конечно, было у нас в постели разное, но никогда его прикосновения не были настолько потребительскими.

– И зачем же тебе столько денег, Аля?

Опять это имя. Жмурюсь, стараясь не выдать свои эмоции.

– Кредит?

Я молчу. Любое слово может меня погубить, а я не хочу давать бывшему мужу оружие в нашем противостоянии.

– Твой хахаль не может тебя обеспечить? Или у тебя слишком высокие запросы? Неужели Панкратов так мало тебе дал? А может, выбросил сразу, как только отымел во все щели?

– Это не твое дело, – шепчу, держась из последних сил.

Я настраивалась на то, что Эмин снова потребует его удовлетворить. Готовилась к тому, чтобы просто технично выполнить свои обязанности. Мне не нужны с ним разговоры, которые снова и снова ковыряют и без того не зажившую рану.

Слышу обидный смешок. И вот этого мужчину я так беззаветно любила?

– Ты согласен? – спрашиваю, делая все, чтобы мой голос не дрожал.

– Я не обязан, – снисходительно хмыкает Булатов. – Но в качестве благотворительности…

Его ладонь исчезает с моей шеи, а сам Эмин отступает, отпуская меня. Однако я не обольщаюсь – вряд ли он вдруг решил проявить благородство. Медленно разворачиваюсь и вижу на его лице холодную ухмылку.

– Посмотрим, как ты отсосешь, Аля. Неплохой стимул, правда?

В его взгляде лед и насмешка. Но там же прячется и злость, до боли похожая на ненависть.

За что? За что он меня наказывает сейчас?

Сглатываю под пристальным взглядом бывшего мужа. В этот раз у меня нет права на ошибку. Снимаю плащ, аккуратно вешаю тот. Чувствую, как неотрывно следит за мной Булатов. Оттягивать неизбежное смысла нет.

Сегодня я не стала наряжаться в вызывающее платье. Да и, честно говоря, после вчерашнего фиаско и приступа у Тимура внешний вид – последнее, о чем я думала. Вероятнее всего, это ошибка, но одета я просто – в темные брюки и такого же цвета легкий свитер.

– Прямо здесь? – уточняю, пряча эмоции под замок. После поплачу, дома. Когда дело будет сделано, и деньги на операцию будут у меня.

– Для опытной шлюхи ты задаешь слишком много вопросов, – грубо отвечает Эмин.

Сухо киваю, представив, что все это – просто поход к зубному. Именно этих врачей я почему-то всегда очень боялась. Что в детстве, что до сих пор. Опускаюсь на пол возле Булатова. Перед моим взглядом его пах, и я уже вижу, что бывший муж сильно возбужден. Что ж, будет проще довести его.

Мысленно даю себе отсечку – никаких эмоций, просто техника. Я знаю, как любит Эмин. До сих пор помню – настолько он въелся мне под кожу.

Расстегиваю ремень, следом молнию на брюках. Знаю, что будет дальше, и, приспустив темные боксеры, на несколько секунд залипаю на том, что вижу.

Справа, почти у самой бедренной кости, новый шрам. Судя по цвету, ему не один год, но… Его не было раньше.

– И? – раздается нетерпеливый голос Булатова.

Прихожу в себя, напоминая, что меня не касается его жизнь. Он – чужой мне человек. Предатель, которому не место в моей жизни.

Пока ждала Эмина сегодня, думала, что выполнить его требования, переступить ту самую черту будет сложно.

Но на удивление это происходит совершенно иначе. Будто и правда часть меня, отвечающая за эмоции, отключается.

Впустить крепко стоящий член в рот оказывается не так сложно. Когда-то я с удовольствием ласкала мужа вот так – смотрела ему в глаза, наслаждалась тем диким желанием, что просыпалось в нем каждый раз. Для меня никогда не было ничего унизительного в том, чтобы подарить удовольствие любимому.

Я сама возбуждалась от этого не меньше.

Но сейчас во мне что-то ломается. Я делаю все ровно то же самое – помню, как и что, насколько глубоко надо взять, где погладить, как провести языком. Эта информация просто появляется, и все.

Однако сама я ничего не чувствую. Даже физического отвращения.

Как на процедуре у врача – ты должен пройти осмотр и вылечить зуб, чтобы не было последствий.

Мне кажется, что все идет как надо – слышу, как тяжело дышит Эмин, чувствую его руку на затылке. Старательно двигаю головой, как вдруг он тормозит меня и, резко дернув наверх, едва ли не рычит:

– Хватит играть со мной, Аля!

7 Алсу

Мне кажется, что бывший муж вот-вот поцелует меня – столько желания и эмоций на его лице. Сейчас ледяная маска Эмина треснула, показывая то, что он чувствует.

И я задыхаюсь от того, что вижу, но буквально через несколько мгновений все исчезает.

Булатов чуть отстраняется и ухмыляется довольно холодно.

– Не надейся, Аля, шлюх я не целую. Ты здесь не для этого.

Его слова как пощечина. Обжигающая. Болезненная. И унизительная.

Я, совершенно не стесняясь, вытираю слюну с губ. Чувствую, что моя выдержка трещит по швам. Еще немного, и я снова проиграю, но в этот раз цена окажется непомерной!

– Раздевайся, – приказывает Эмин. – И лицом к стене.

Опускаю взгляд и, развернувшись, стягиваю с себя свитер. Пока снимаю штаны, остро ощущаю, как взгляд Булатова скользит по моему телу. Клеймит, обжигает, напоминая о том, кто здесь хозяин.

– Полностью, – хлестко бросает он мне в спину.

Шумно выдохнув, избавляюсь и от белья, все аккуратно складывая на стоящий в углу пуф.

Романтики в том, что происходит, ни на грамм. Но, наверное, так даже лучше – чтобы я помнила и ненавидела. Чтобы не поддавалась глупым надеждам, которые – невероятно, но факт, – почему-то еще живут во мне.

– Упрись руками в стену, – выдает Эмин еще одно указание, а сам, подойдя ближе, дергает меня за бедра, вынуждая прогнуться для него.

Наша разница в росте поначалу ограничивала нас, но в итоге мы нашли удобные позы, и тело уже само знало, как лучше подстроиться для близости.

Оказывается, я до сих пор помню и это.

Не удивлюсь, если Булатов возьмет меня вот так – резко, без подготовки, и сразу до конца. Он мог быть таким жадным и нетерпеливым, но лишь в минуты, когда я и сама была возбуждена до предела. Тогда ни о каких травмах или дискомфорте речи не шло. Но сейчас…

Я вся напряжена до предела, мысленно готовая к боли. Впереди тридцать дней, которые мне предстоит пережить. Но если это спасет Тимура – я готова.

Чувствую пальцы между ног и вздрагиваю от неожиданности – слишком аккуратное прикосновение. Слишком… знакомое.

– Как предохраняешься? Таблетки?

Мотаю головой.

– Я не забеременею, – хрипло отвечаю, хотя хочется кричать – что это он виноват! Он и мои родители! Что теперь благодаря им я никогда не смогу родить сама.

Никогда…

Но, конечно же, я молча глотаю очередную обиду.

– Надеешься, поверю на слово лживой дряни вроде тебя?

Слышу шелест фольги, а затем бывший муж прижимается ко мне ближе. Чувствую, какой он горячий, и стараюсь расслабиться перед вторжением в мое неподготовленное тело. Я не испытываю желания. Ни на грамм.

Но Эмин почему-то не торопится – трогает меня пальцами, проникает внутрь, пусть и с трудом.

– Такая узкая, Аля, – хрипит он. – Сколько? Сколько у тебя было мужиков за эти пять лет?

Я удивлена, что он вообще посчитал, как долго мы не виделись. Впрочем, это простая математика, а отвечать на его вопрос я не хочу и не буду.

Ягодицу обжигает резкий шлепок.

– Сколько, Аля?! – рявкает Эмин. – Узкая, как раньше… Или твои трахари оплачивали тебе пластику? Отвечай!

– Я не обязана, – мотаю головой. – Хотел трахать – трахай! Мое тело – только мое дело!

Огрызаюсь, держась за осколки своего достоинства. Я не дам ему ворваться и вытоптать все в моей душе. Пусть клеймит и пачкает тело. Но не более.

Я не понимаю, почему Булатов действует не так резко, как я от него ожидаю. Зачем-то подготавливает меня, вызывая слабые отголоски возбуждения. Словно доказывает, что все еще имеет власть над моим телом.

– Хватит играть, Аля, – повторяет он. – Будешь упрямиться, я разорву контракт.

Его угроза срабатывает не так, как ему бы хотелось – я зажимаюсь, а Эмин чертыхается и второй рукой тут же накрывает мою грудь. Ласкает сначала один сосок, затем второй, возвращая искры возбуждения.

Прикрываю глаза, представляя, что все это – просто сон. Сон из прошлого. Хочет получить доказательство своего превосходства, чтобы потешить мужское эго – пускай. Лишь бы все это поскорее закончилось.

Когда Булатов все же заменяет пальцы своим членом, я уже возбуждена достаточно, чтобы это не вызвало никакой боли. Царапаю ногтями стену, за которую стараюсь держаться, чтобы окончательно не утонуть в обманчивых воспоминаниях.

Каждое его движение, каждый толчок внутри меня знаком до боли. Так, как я люблю.

Как нужно мне.

Словно мы снова идеально подходим друг другу.

Глаза печет от непролитых слез.

Сейчас против воли обнажили мою душу и выставили напоказ. Я голая. Абсолютно. И если бы Эмин в этот момент развернул меня к себе и заставил посмотреть ему в глаза, то все моментально прочел бы.

О том, как мне больно.

Как я его любила.

Как умираю рядом с ним сейчас.

Но вместо этого он двигается-двигается-двигается. Так, словно хочет добиться моего оргазма.

А я не могу. Просто не могу. Не с ним. Не после всего!

Пусть он смог разбудить мое тело, которое спало эти пять лет, смог возбудить его. Но не больше. Как женщина, я сломана, и это уже не починить, не залатать.

– Упрямая, – рычит Эмин, подтверждая мои догадки. – Думаешь, я не добьюсь своего?!

И тогда решаюсь на имитацию. Стыдно сказать, но я почитала про такое перед тем, как идти на вторую встречу с клиентом – когда еще не догадывалась, что это Булатов выкупил мой контракт.