Стефани Стил: Поезд от платформы 2

Stephanie Steel

THE TRAIN FROM PLATFORM 2

Серия «Объявлено убийство»

Originally published in the English language by HarperCollins Publishers Ltd. under the title The Train from Platform 2

Translated under licence from HarperCollins Publishers Ltd.

Stephanie Steel asserts the moral right to be acknowledged as the author of this work.

Перевод с английского Ирины Павловой

Оформление обложки Александра Воробьева

Copyright © 2025 Stephanie Steel

© Ирина Павлова, перевод, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2026

* * *

Посвящается малютке К. – мы тебя ждем

Глава первая

Теплый воздух дохнул на Джесс, надув ей на лицо волосы вместе с песчинками, подхваченными с пола платформы.

Поморгав, она выплюнула изо рта прядки своего растрепавшегося белокурого «боба» и протерла тыльной стороной ладони глаза. А в следующий миг гулкий скрип, разнесшийся по станции метро, возвестил о прибытии поезда.

Слава богу.

«Ну и вечерок выдался».

При этой мысли Джесс ощутила легкий укол вины. Посторонившись, она пропустила ручеек высадившихся пассажиров, уже заспешивших по своим делам. И, быстро проскользнув в конец платформы – подальше от небольшой кучки людей, сгрудившихся в центре, – вошла в передний вагон. Время близилось к полуночи, это был последний поезд метро, на котором она могла добраться домой, и, хотя пассажиров в нем и без того было мало, Джесс хотелось тишины – покоя, обычно гарантированного в головном вагоне. Стоило ей опуститься на тонкое мягкое сиденье, как характерный звуковой сигнал предупредил о том, что двери поезда сейчас закроются. Вытащив из кармана тренча телефон, Джесс поглядела на экран и призадумалась: стоит ли отправлять сообщение Лив, работавшей сегодня в ночную и не попавшей на их винные посиделки, которые не удалось избежать ей самой?

Джесс снова кольнула вина: возможно, она слишком строга к Николь. А ведь больше никто из бывших коллег не посчитал нужным поддерживать с ней связь после увольнения из полиции в прошлом году. Даже Лив, прежде лучшая подруга Джесс, похоже, позабыла о ней в последнее время, уйдя с головой в свою новую работу в Подразделении по борьбе с современным рабством и похищением людей. Джесс, конечно, была рада за Лив. Но все-таки скучала по их болтовне и добродушному подтруниванию. Да-да, подтруниванию – как правило, над Николь.

Поезд тронулся, занырнул в алчный зев темноты, и Джесс, открыв их чат в WhatsApp, пробежала глазами переписку недельной давности. Сообщение о том, что она не сможет прийти на встречу, Лив снабдила пожеланием «Удачи!» и подмигивающим смайликом. Частое и бесконтрольное использование эмодзи выдавало в них миллениалов – Джесс узнала об этом от старшей дочери. Но, собственно, они ими и были.

Набрав сообщение, Джесс нажала «Отправить».

«Николь была в своем репертуаре XD

В подробностях – в другой раз.

Надеюсь, на работе все норм».

Уповая на то, что сообщения будут доставлены, как только мобильник подключится к нестабильному Wi-Fi на одной из следующих станций, Джесс опустила телефон обратно в карман и окинула взглядом вагон. Настроения послушать музыку или подкаст не было. Вместо этого ее вдруг обуяла потребность в самобичевании. Вновь и вновь прокручивая в голове сцены минувшего вечера, Джесс истерзалась вопросом: может быть, Николь права? В том, что она превратилась в «натуральную мамашу-наседку», что бы под этим ни подразумевалось? И, глядя на нее теперь, уже нельзя было сказать, что она прежде работала детективом! Неужели это правда? Неужели Джесс так сильно растеряла себя прежнюю?

Николь осталась в их старой команде; благодаря своему дерзкому и прямолинейному характеру вкупе со здоровым пофигизмом, она гармонично вписалась в мужской коллектив. Настолько, что недоуменно и невинно моргала своими большими голубыми глазами, когда Лив и Джесс жаловались на невыносимое женоненавистничество. Она будто вообще не понимала, о чем шла речь. Нет, Николь, конечно, сперва тоже с этим столкнулась. Но она быстро справилась с проблемой, стала «своим парнем» – той самой «крутой девчонкой», по версии Гиллиан Флинн. Лив направила свою ярость в деятельное русло, добившись перевода и повышения по службе. А Джесс… Джесс просто взяла и уволилась.

В попытке отмахнуться от докучливых неприятных мыслей, Джесс снова вытащила из кармана мобильник и вперила глаза в подсвеченный экран-заставку: напоминание о том, с чем она в итоге осталась. Две маленькие девчушки, девяти и четырех лет, с щербинками между зубов и их отец с пронзительными темно-карими глазами застыли по обе стороны от рыжей стаффордширской бультерьерши с таким же широким оскалом во всю морду, как и улыбки на лицах сестричек. Джесс улыбнулась самой себе. Оно того стоило! Ее семья, ее дочки стоили того, чтобы она уволилась. И прошедший год, который она провела, отводя и забирая старшую из школы, все проведенные с семьей выходные, долгие неторопливые прогулки с Хани в середине дня были тому доказательством. Джесс сумела наверстать и компенсировать былое пренебрежение к семейным обязанностям и досугу, на которое ее обрекала требовательная работа с ненормированным графиком.

Довольная своим правильным жизненным выбором, Джесс снова убрала телефон в карман. Но, еще раз окинув взглядом вагон, ощутила знакомый прилив. То, что она так старательно пыталась игнорировать, но что все упорнее и настойчивее омрачало ее безмятежную жизнь без работы в последние полгода, – прилив скуки, если уж быть честной перед собой.

Сидевший напротив нее пожилой мужчина в костюме неловко заерзал. И Джесс осознала, что, погрузившись в свои мысли, невольно сфокусировала на нем взгляд. Извинительно улыбнувшись, она в смущении поспешно отвернулась. Кому приятно стать объектом навязчивого внимания со стороны незнакомой чудачки в почти пустом вагоне ночного поезда? У мужчины была смуглая, почти оливковая кожа и редеющие седые волосы. И, судя по мешкам, темнеющим под глазами, и расслабленному галстуку, он только ехал с работы. Так выглядит человек, проработавший весь долгий день допоздна и, скорее всего, обреченный встать на следующее утро спозаранку после короткого, всего в несколько быстротечных часов, сонного забытья. Лоб незнакомца заблестел капельками пота, и он, еще ниже опустив узел галстука, вытянул шею, пытаясь поймать струйку свежего воздуха. В вагоне было душно. И Джесс тоже нервно повела плечами под тренчем, ощутив, как увлажнилась под мышками ткань ее платья от «Реформейшн», которое она приобрела подержанным через приложение. Слова Николь опять зазвучали в ушах, понудив Джесс ощетиниться. Она не выглядела как мамаша-наседка! У нее даже имелась татушка.

Взгляд Джесс упал на парочку подростков в конце ее ряда сидений. Опершись об изогнутую стеклянную перегородку перед дверьми, они сжимали друг друга в крепких объятиях. Парень был белым; его подбородок усеивали розовые прыщики, а светло-каштановые волосы, разделенные пробором, падали до ушей «шторками». «Похоже, стрижка „шторы“ вернулась в моду», – отметила про себя Джесс. Девушка была темнокожей, в кроссовках на платформе и расклешенных брюках с лайкрой (возвращение этого лука в тренды Джесс тоже, увы, пропустила). Поддавшись легкому всплеску эмоций, она невольно задалась вопросом: как скоро ее девочки начнут обжиматься с парнями в поезде метро?

Обжиматься…

Господи, да она и вправду стала рассуждать как мамаша-наседка!

Оставив в покое ребят, периодически целовавшихся и хихикавших над нашептанными шутками, Джесс перевела взгляд в другой конец вагона. Там, на одной из старомодных скамеек, сидел всего один человек – белый мужчина. Эти скамьи, смотревшие друг на друга, располагались так близко, что в час-пик людям приходилось сгибать ноги под замысловатыми углами, чтобы не тереться ими о колени пассажиров напротив. А сейчас мужчина оккупировал всю скамью – откинувшись на ее спинку и максимально широко расставив вытянутые конечности. И хотя в последнем поезде народу практически не было и он мог себе это позволить, Джесс почему-то решила, что этот человек не изменил бы позы, даже если бы в вагон зашла группа престарелых монахинь, нуждавшихся в отдыхе. Лицо у мужчины было розовым, и он буравил хмурым взглядом банку «Карлинга». Джесс захотелось выкрикнуть ему: «Разве вы не знаете, что распитие спиртных напитков в метро запрещено?» В ней все еще временами взыгрывала профессиональная приверженность законности и правопорядку. Но теперь Джесс была только матерью-домохозяйкой, да и сил и энергии для того, чтобы вступать в словесную перепалку из-за банки лагерного пива, у нее не осталось.

Поезд остановился на следующей станции, «Оксфордской площади», и в вагон ввалилась шумная компания ребят – по виду студентов. Проигнорировав свободные места, они остались стоять у дверей и, лишь слегка понизив голоса, продолжили бурное обсуждение волнительных событий вечера.

– Вы видели это свиное рыло, когда Дейл велел ему убираться обратно на ферму? – хохотнула девица с густыми темными кудрями и бледно-коричневой кожей.

Джесс заметила в руках ребят плакаты. И внутренне посочувствовала тем бедолагам в униформе, которым пришлось нести боевое дежурство на студенческой протестной акции. Покрутив головой, Джесс постаралась прочитать текст какого-нибудь плаката, чтобы понять, против чего протестовали ребята, но те все время перемещались, поворачивались, кривлялись и гримасничали, взахлеб делясь воспоминаниями и историями бурного вечера.

Внимание Джесс, так и не успевшей удовлетворить свое любопытство насчет причины протеста, привлекла другая женщина, которая – иначе попросту не скажешь – барственно прошествовала мимо ребят, явно нацелившись занять место на одной из скамеек, рядом с распивалой «Карлинга». Она действительно царственно пронесла свою высокую и стройную фигуру, которую приверженцы бодипозитива уже не посчитали бы идеальной, но о которой до сих пор мечтала Джесс (ох уж эти издержки воспитания, полученного в нулевых!). Кончики красивых шоколадных волос женщины живописно высветлялись до русого цвета. Совершенный макияж на лице искусно акцентировал густые брови и красные губы. Эта пассажирка была всего лишь на несколько лет старше студенток – так заключила Джесс. Но то, как женщина держала себя – в своей винтажной кожаной куртке оверсайз, массивных золотых украшениях и джинсах в стиле девяностых, небрежно свисавших с бедер, – придавало ей возраста. Вытащив телефон, она сделала парочку селфи; ее лицо идеально обрамил контур табачного цвета, обозначавший «Бейкерлоо», седьмую линию лондонского метрополитена.

По вагону вновь разнесся сигнал, предупреждающий о закрытии дверей. И в этот момент в него запрыгнула последняя пассажирка. Покачнувшись вбок в своих сапогах на высоченных каблуках, она оглушила попутчиков громким возгласом:

– Ой-ой-ой!

Но тут же ухватилась рукой за поручень и резко выпрямилась; два желтых пакета из универмага «Селфриджес» характерно звякнули о стеклянную перегородку. Оценив быстрым взглядом старомодные скамьи, женщина с хмельной улыбкой шагнула к мягким сиденьям и рухнула на одно из них, в паре мест от уставшего пожилого трудяги.