Сникаю.

Да почему, блин?!

Наверное, в таком случае, мне проще подловить этого бандита где-то на улице и шмальнуть по нему из табельного. Отсижу, зато душенька моя будет спокойна, что ублюдок на том свете свой срок отбывает. В Аду.

Мирошниченко словно читает мои мысли:

– И оружие сдать не забудь. Прямо сейчас.

– Я могу идти? – уточняю. Голос при этом подрагивает. Все же не сдержала эмоции до конца.

– Свободна.

Даже не смотрю на начальника, спешу удалиться. И только когда практически оказываюсь около двери, он окликает меня:

– Мира, – теперь его голос звучит более человечно. По-отечески даже. Оборачиваюсь. Игнорировать не уставу. – Мой тебе совет – не лезь в это дело. Забудь.

Ничего не отвечаю.

Да пошел он вообще!

Пошли они все!

– Ну, ты, подруга, конечно, даешь… – чуть ли не присвистывает Светлана.

Еще одна.

– Но папка твой такой же был. Хлебом не корми, дай во что-нибудь ввязаться.

– Зато он был следователем, которым реально могла гордиться страна, – напоминаю коллеге.

Настроения нет. Но я понимаю, что не готова отпускать ситуацию. Слишком это все для меня важно.

– Да, – соглашается Светлана. – И где он теперь?!

Вопрос риторический. И я не хочу на него отвечать. Молча собираю вещи и иду сдавать пистолет. Снова раздумываю над тем, чтобы ослушаться. В сложившейся ситуации даже грозящая тюрьма уже не кажется таким уж плохим вариантом.

– А ты чего так рано? – удивляется сестра.

Девочка моя…

Все, что осталось от когда-то счастливой и крепкой семьи. Отца нет с нами уже шесть лет. Мамы три года. Она так и не смогла пережить потерю. Я все надеялась, что мамуля оклемается, но…

А раньше я думала, только на словах бывает «умер от горя», а потом пришлось в жизни столкнуться.

Грустная история.

Но она многому меня научила.

В девятнадцать пришлось резко повзрослеть. Папины связи помогли мне оформить опеку над сестрой. Но в итоге мы так и остались одни со своей бедой.

Иногда с Олесей мне помогает соседка. Но, в основном, все делаю сама. Привыкла уже.

– Отпуск взяла, – вру. – А ты почему не на улице?

– Не хочу, – сникает сестренка.

– А, ну, рассказывай! Дразнили опять? – строго смотрю на нее. – Скажи кто, и я…

– Мира, не надо!

Знаю, как неприятна Олесе эта тема. У нее много шрамов от ожогов, даже на лице есть. А многие дети сейчас очень злые, и я сильно беспокоюсь за сестричку.

Но ей все равно повезло. Она выжила. А папа нет…

– Тогда, может, приготовим что-нибудь вкусненькое? Ты как?

– Давай, – оживает Олеся. Готовить она любит. Часто помогает мне.

Решаю провести с ней сегодня побольше времени. Раз уж выдался шанс. Ведь отпуска на новой работе у меня еще ни разу не было. Да какой там отпуск?! Я даже в выходные пахала.

А сейчас мне и самой не помешает почистить мысли. А когда Олеся уснет, буду думать, что делать дальше.

Перед глазами так и стоит образ Каримова. И его насмешливое лицо.

«Засекай время…», – меня аж передергивает от этих воспоминаний.

Я почему-то отчетливо могу представить, как бандит делает это. Потому его заявление кажется еще более зловещим.

В горле тут же образуется крупный комок, и я старюсь проглотить его.

Каримов ничего мне не сделает. Он за решеткой. Под охраной.

Вспоминаю вдруг, как дежурный послушно замер, стоило только бандиту отдать соответсвующий приказ. По телу пробегают мурашки. Снова становится не по себе.

Может, Мирошниченко прав, и я слишком маленькая и неопытная, чтобы лезть в такое?

– Пирожки? – предлагает Олеся.

– Что? – она вырывает меня из мыслей, и я не сразу соображаю.

– Ну, ты сказала: давай что-нибудь приготовим. Предлагаю пирожки испечь.

– Да, конечно, – обнимаю свою девочку и глажу ее по голове. Прижимаю к себе.

Пальцы непроизвольно нащупывают испещренную шрамами кожу.

«Нет, – говорю сама себе, – ублюдок должен за все ответить».

Глава 4

Мирослава

Всю ночь я не сплю.

В голове вертятся мысли.

Продумываю разные варианты.

Конечно, здравый смысл говорит мне повременить. Собрать больше данных, опыта того же, на который так все ссылаются. При этом раскрываемость у наших «опытных следаков» оставляет желать лучшего. И это ИМ нужно у меня учиться.

Мыслительная деятельность еще осложняется беспокойным сном Олеси. Мы с ней после смерти мамы делим диван на двоих. Сестренке так спокойнее. Да и мне тоже.

Дергаюсь от каждого ее вздрагивания, а когда слишком глубоко засыпает, проверяю – жива ли. Страх потерять сестру – один из самых страшных в моей жизни.

Так ничего и не придумав, утром поднимаюсь пораньше. Готовлю себе кофе и включаю ноутбук. Займусь привычным делом, попробую насобирать что-нибудь на Каримова. Может, и по вчерашнему делу что-то добуду.

А еще я же могу съездить в бар на Верхнепрудную. Опросить там всех. От работы меня отстранили, но удостоверение имеется.

Не успеваю зацепиться за эту мысль, как мобильный начинает вибрировать, а на экране высвечивается телефон Мирошниченко.

Блин! Он будто чует все мои греховные затеи.

– Слушаю, Глеб Борисович, – закусываю губу.

Ничего хорошего не жду, но руководитель вдруг произносит:

– Дело твое.

– Что? – кажется, у меня проблемы со слухом. Не мог же наш Мирошниченко такое произнести. Еще и таким тоном, будто из себя выдавливает.

– Дело твое, говорю. Можешь сегодня на работу выходить.

От голоса начальника все еще сквозит напряжением, но мне плевать.

– Дело Каримова? – опять переспрашиваю, потому что не могу поверить такому счастью. Дело мое. Официально МОЕ!

– Нет, блядь! У Вилли Вонки на фабрике весь шоколад украли!

Боже! Я не могу поверить своему счастью.

Дурацкая улыбка расплывается на моих щеках, когда я понимаю, какие возможности мне теперь открываются.

– Я вас не подведу! – выпаливаю довольно. А после добавляю: – Сейчас приеду. Мигом!

– Дура ты, Попова, – вздыхает Мирошниченко и отключается.

– Так, Мирослава, нужно взять себя в руки, – проговариваю своему отражению. А у самой все трясется.

На этот раз у меня получится лучше, ведь я уже встречалась с Каримовым и знаю, что примерно меня ждет. А грязные словечки и угрозы нужно просто пропускать мимо ушей.

Да, я именно так и сделаю!

– А ты куда? – спросонья интересуется сестра.

– Прости, малышка, меня из отпуска вызвали. Попрошу Карину за тобой присмотреть сегодня, если одной сидеть не хочется.

Карина – это моя подруга. Иногда и к ней приходится обращаться тоже. Но по-другому никак.

– Опять бросаешь меня, да?

Жалко Олесю. Сердце кровью обливается. Я обещала ей, что всегда буду рядом, а в итоге гоняюсь за призраками прошлого.

Присаживаюсь на корточки, чтобы быть одного роста с сестрой:

– К нам вчера привезли преступника. Это он виноват в… – поджимаю губы. Знаю, Олеся не любит говорить о том происшествии. – И я обязана отомстить ему за тебя и папу.

– Я его даже не помню, ясно?! – сестричка отталкивает меня. – Мне все равно! И мне сестра нужна. Понимаешь?!

Олеся отталкивает меня и убегает в свою комнату. Громко хлопает дверью.

Мне жаль, что она не запомнила папу. Была слишком маленькой, да и отец часто задерживался на работе.

И мне так хочется поддержать сейчас свою девочку, но, наверное, нужно время, чтобы она поняла. Ей нужно чуть-чуть подрасти.

А люблю Олесю. Очень люблю. Она все, что у меня осталось. Я забила на все, на личную жизнь, развлечения и прочие радости ради того, чтобы быть с ней. Но оставить и ее обидчика безнаказанным, я не могу. Не в силах. Хочу, чтобы Каримов страдал. За каждую слезинку моей девочки. За каждый ее шрам.

Поэтому, вжимая внутри свою боль, я подхватываю из шкафа пиджак и делаю то, что должна. Еду на работу.

Глава 5

Мирослава

На работу еду с некоторой долей тревожности.

С одной стороны, я очень рада, что теперь все карты в моих руках. И я, клянусь, сделаю все, что от меня зависит, чтобы Каримову не удалось выйти на свободу.

С другой, мне страшно снова встречаться с ним. В первый раз я представляла себе все иначе. Храбрилась, внушала себе, что правда на моей стороне, а заключенный в кандалах. Но стоило только увидеть бандита, как я почувствовала себя маленьким глупым, а, главное, очень беззащитным мышонком.

Наверное, папа не обрадовался бы сейчас моему поведению. Но я делаю все ради возмездия, и я совершенно точно, смогу выстоять. Иначе, зачем так долго училась? Все будет зря.

И это сама судьба подкинула мне Каримова. Вот он, идет мне в руки буквально на блюдечке с голубой каемочкой. И я не могу упустить шанса. Дела всей моей жизни.

Когда оказываюсь в отделе, все смотрят на меня странно. Дежурный здоровается, и оглядывает так, точно хочет запомнить, как я выгляжу. Да и остальные глазеют не лучше.

В кабинете меня ждет заветная папка с делом, а еще Света, которая с трудом сдерживает то ли любопытство, то ли какую-то информацию, которую ей запрещено произносить. Так сразу и не поймешь.

– Что?! – в итоге не выдерживаю я.

– Говорят, – коллега чуть склоняется над своим столом и произносит очень тихо, почти шепотом, – Каримов сам распорядился тебя на его дело назначить.

Глаза Светы горят. Видно, что эта история кажется ей до жути интересной.

– А оно и не удивительно, – стараюсь показать, что все держу под контролем, но это не так. Боюсь, при виде бандита у меня снова затрясутся коленки. – Он думает, что я слабая, и меня можно продавить. Но Каримов обломается.

– Настрой у тебя, конечно… – хмыкает Светлана. – Могу только сказать, что Мирошниченко недоволен.

– Можно подумать, он хоть когда-то бывает довольным, – усмехаюсь.

Погружаясь в свои мысли, проговариваю вслух:

– Осталось только дождаться адвоката Каримова и…

– Так, не будет у него адвоката, – вставляет Света.

И начинает хрустеть яблоком.

– Это еще почему? С чего взяла?

Даже звучит дико. Он что на волю не хочет совсем?

– Говорят, что он сам так сказал. Мол, не нужен. И так выйдет, –поясняет она как само собой разумеющееся.

Кто там «говорят» даже не спрашиваю. Света пылесос всех сплетен и разговоров в отделе. Потом она этот инфомусор вываливает на всех подряд.

Часто от этого страдаю я. Но сейчас эта информаций как нельзя кстати.

– Значит, приведу штатного, – с улыбкой потираю ручки. – Во сколько приходит Ефим Палыч?

Уж он то не будет с пеной у рта рваться и доказывать невиновность Каримова. Этот дедушка-одуванчик на допросах всегда молчит и шамкает губами. Самое то!

– Уже здесь, – сообщает Света. – Заходил, конфетками поделился. Вон, на твоем столе парочка. Может, чайник поставим?

Да, есть у Ефим Палыча такая повадка. Но мне сейчас не до чая с конфетами. Имеются дела поважнее.

Так что берусь сразу за дело, внимательно просматриваю все материалы, стараюсь уловить самую суть и составить более приемлемый план в своей голове. Вчера на это просто не было времени. А теперь есть. И я сделаю все правильно.

К Каримову решаю сегодня прийти лично. Хочется посмотреть на него в клетке.

Гоню от себя мысль, что таким способом, я создаю для себя защиту. Защиту от него. И от слов, которые Каримов говорил мне. «Возьму тебя на этом столе». «Засекай дни».

«Сегодня второй», – почему-то проносится в голове.

Я что на полном серьезе верю в его угрозы?

Нет, конечно!

Зверь в клетке. Я на свободе. И мне нечего бояться.

Тогда почему так сердце заходится в груди, пока я быстро передвигаюсь по коридору в сторону камер временного заключения?

Глава 6

Мирослава