Останавливаюсь у клетки на небольшом расстоянии.

Дыхание перехватывает, потому что я отчего-то не чувствую себя защищенной, хотя зверь от меня по ту сторону.

Камера закрыта, и в этом я уверена. В противном случае, бандит давно бы сбежал, ведь негоже воротиле криминального мира находиться за решеткой. Отвечать за свои поступки тоже. Перед официальным законом, конечно же.

Ведь у них там другие законы. Увечья, убийства, издевательства. Кровная месть и нераскрытые дела, от описания которых в жилах стынет кровь.

Может, так оно и правильно… Но смогу ли я отомстить Каримову по-настоящему? Забрать его жизнь? И будет ли этого достаточным, чтобы искупить вину?

Не знаю… А вот тюрьма… тюремный срок вполне может стать суровым и неприятным наказанием для такого преступника, который считает, что управляет этим миром.

Каримов сидит в камере один. Видимо, к нему не рискнули запустить еще кого-то. И я вдруг ловлю себя на мысли, а смогла бы я вот так остаться с ним один на один? Без металлических прутьев между нами?

Бандит оголен по пояс. Он отжимается от пола, подстелив под громадные кулаки какое-то полотенце.

Я окончательно перестаю дышать. Замираю на том же самом месте.

Мое внимание привлекают стальные мышцы. Четко прорисованные мускулы, покрытые устрашающими черными рисунками во многих местах. Полностью забитые «рукавами» руки.

Каримов продолжает движение вниз и вверх, практически касаясь грудью пола, а затем с легкостью поднимает свое громадное натренированное тело обратно. Словно для него не требуется никаких усилий.

Плотные округлые мышцы приходят в движение, и я не могу оторвать взгляда от того, как они перекатываются под загорелой кожей Каримова.

Кажется, будто мужчина меня не замечает. И я думаю так ровно до тех пор, пока Каримов не произносит:

– Нравится?! – он говорит это, даже не поворачиваясь в мою сторону.

– Нет, – зачем-то отвечаю. Ведусь на его грязную, я уверена, игру. Провокацию. Хотя и понимаю, не стоило этого делать.

Бандит вдруг поднимается из положения лежа и выпрямляется во весь свой рост. Огромный! Просто гигант! Стараюсь не опускать глаз, хотя очень хочется потупить взгляд.

Лицо Каримова будто изменилось с последней нашей встречи. Стало более жестким. Резкие, даже грубые черты.

Не нравится в камере. В клетке.

Мужчина направляется мою сторону. Уверенно. Важно.

Я лишь плотнее прижимаю к себе папку с его делом. Там все, что есть на него. Немного, но мне хватит. Ему хватит.

Стараюсь не показывать слабину, а только думать о том, как сладко будет расправиться с ним.

Но я не могу перестать чувствовать себя уязвимой рядом с ним. Точно в ловушке я, а не бандит.

Каримов останавливается возле решетки. Его грудь мерно вздымается, а я теперь могу различить на идеальном торсе множество крупных и мелких шрамов.

– Врешь, красивая… – усмехается Каримов. – По глазам вижу. Но так даже интереснее.

Его наглая самодовольная ухмылка подстегивает меня на нападение. Только так можно от животного защититься: показать, кто тут хозяин.

– Я таких, как вы, презираю. Так что будьте уверены, через три дня вам достанется не моя киска, а пожизненный срок.

Сама не понимаю, как вслух произношу такое! «Киска»… этого слова в моем лексиконе не было отродясь. Стыдно даже такое говорить. Запретно. Неправильно. Будто цитата из грязного порно.

Но, сказав все, я тут же жалею об этом. Закусываю губу. Какая же я дура! Сама ему напомнила! Про эти чертовы три дня сама сказала!

Это все потому, что они в голове вертятся. Без остановки крутятся гадкие угрозы.

Но меня они не остановят. Никогда.

Каримов делает еще шаг ко мне и обхватывает крупными татуированными пальцами прутья решетки. А мне чудится, будто эти захваты прямо на моей шее схлопываются.

– Сутки у тебя остались, красивая… – нахальная улыбка так и не сходит с губ бандита.

Он помнит то, что обещал! А я еще, как дура, интерес подогреваю.

– Уверен, ты уже считаешь, как часики тикают.

Сглатываю. Незаметно для него. Я должна, нет, просто обязана сейчас что-то ответить, но ничего не приходит в голову.

– Конечно, считаю, – в итоге выдаю я. – До того момента, как посажу тебя.

– Камеру откроешь? Или кишка тонка без свидетелей?

Каримов снова меня провоцирует. Но я ведь за этим и пришла, правда?! Чтобы отвести его в допросную. Лично.

– Конечно, – улыбаюсь я, стараясь превратить немного нервную улыбку в усмешку. И вставляю ключ из связки в замочную скважину.

Глава 7

Динар

– Динар, проходи… – начальник полиции чуть ли не стул мне отодвигает, выслуживается по-полной.

Лысина старого козла покрывается испариной.

Стоит мне только щелкнуть пальцами, и все его грязные делишки всплывут наружу. Потому, со мной лучше дружить. И Мирошниченко дружит. И все его менты дружат.

Интересно, если гавкнуть его попрошу? Исполнит?

Бля буду, да!

Изредка я гощу в местных хоромах. Бывает. Для профилактики, так сказать. Потом меня, естественно, выпускают. Потому что сажать не собирались. Это больше так, потешить самолюбие местных правдолюбцев. А таких дохуя, если приглядеться.

А Мирошниченко, может, и рад бы меня засадить, да зассыт против идти. Как и все, кто под ним ходит. Потому что это мой город. И я легко могу об этом напомнить любому, кто вдруг забыл.

А честные менты, они ведь… долго не живут. Проверено временем.

Усмехаюсь.

Мирошниченко достает из кармана платок и промакивает от влаги лысину. Я бы на его месте тоже очконул. Сегодня мент лоханулся, и конкретно.

– Надеюсь, мы сможем как-то замять сегодняшний инцидент? _ вежливо интересуется Борисыч. – Девочка молодая совсем. И пока не в курсе.

– Дело у нее откуда? – разваливаюсь на стуле, принимая удобную для себя позу. Но не особенно удобно. Казенный предмет мебели вот-вот подо мной развалится.

– Не знаю, – разводит от безысходности руки старый мент. – Мой косяк. Но я уже все исправил. Отстранил малявку, можешь быть спокоен. Не увидишь больше.

– Злая она у тебя, – в задумчивости отвечаю, вспоминаю маленькую девочку в форме. – Нетраханая. На члене повертится, сразу подобреет.

Услышав последнее, Мирошниченко сглатывает. Вижу, как дергается в такт его горло.

– Динар… – начальник отдела снова тянется за платком. Прикладывает его к голове, а затем и к шее. Стирает пот. Видно, как в спешке подбирает слова. – Не трогай ее, ладно?! Смирнов у меня в долгу, любую девочку тебе организует из своего клуба, только пальцем укажи. По вышке обслужат. У них и опыт есть, а эта… зачем она тебе?

– Дочка твоя что ли?

– Не моя. Попова.

Борисыч достает из верхнего ящика бутылку коньяка и стопку. Мне не предлагает. Я сухой закон чту.

– Интересно… – стучу пальцами по столу, размышляя над всей ситуацией.

С одной стороны, клал я на эту сучку мелкую, с другой… интерес не шуточный раззадорила. Я уже во всех красках представил, как ее пухлые губы на мой член насаживаются. А потом я кончаю. Только не в рот. На форму. На пиджачок ее плотный. На погоны. Следачек у меня еще не было.

– Ты же умный мужик, Борисыч, – продолжаю я в итоге. – Понимаешь, я вызов принимаю всегда. А Попова твоя мне его как кость голодному псу кинула.

– Динар, прошу… – совершает очередную попытку Мирошниченко. – Я ведь редко это делаю. А тут…

– Дело мое ей оставь.

Не хочу слушать это нытье.

Отличный будет подарок к моему дню рождения.

Маленькая. Миленькая. Забавно морщит носик.

Ангелочек, блядь! И сразу захотелось этого ангела запачкать. Послушать, как громко будет стонать подо мной эта девчонка, выпрашивая больше.

Дочь Попова хочет казаться сильной, уверенной в себе. Вот только выходит у нее хреново. По стопам отца пошла, но силенок маловато преступников сажать.

Наивная, глупая девочка.

Такие малышки только для утех годятся. А трахаться я умею.

Стоит только представить мелькающий время от времени в глазах следачки страх, как в штанах дымится. Становится тесно, а член в камень превращается.

Хотелось сразу ей засадить. Мне это вообще ничего не стоило.

Но девчонку отпустил. Рано еще. Люблю, когда страх до нутра пробирает. Когда интерес подогревается забавной игрой. Когда даешь жертве иллюзию контроля, а потом… потом начинается самое интересное.

– Послушай, ты ведь можешь уйти отсюда прямо сейчас. Оставь ее. Сглупила. Ну, бывает. Молодая, амбиции через край.

– Бывает, Мирошниченко. Бывает… Но ты же мои принципы знаешь, так что… Тем более, дочь Попова… – размышляю. – Такая же принципиальная. Непорядок.

– Ладно, – соглашается в итоге мент. Но вздыхает так глубоко, что мой интерес к девочке только синее подогревается. – Завтра дело будет у нее. Приезжай утром, парни тебя запрут.

– Нет, – улыбаюсь, растягивая свой ответ. – Здесь останусь. Хочу, чтобы от меня тюрягой несло за километр, а то малышка твоя не поверит.

Глава 8

Мирослава

Руки дрожат. И я не могу скрыть эту дрожь, как не стараюсь. Ощущение, будто сейчас раскрою клетку с тигром. А что делает кровожадное животное, когда оказывается на свободе? Правильно! Набрасывается на добычу и рвет плоть. Раздирает без жалости.

Ухмылка Каримова только подогревает мои красочные видения. А его белые зубы, что виднеются у краешка рта, уже готовятся вонзиться в мою плоть.

Но я все же поворачиваю ключ. И старая замочная скважина со скрипом реагирует. Щелкает замок, и клетка распахивается.

Непроизвольно делаю шаг назад.

Отступаю, позволяя Каримову выйти на свободу.

Сейчас я делаю все правильно. Слабину давать нельзя. Это дело всей моей жизни. Я профессию выбирала только лишь ради данного момента, когда ниточки жизни этого бандиты будут плотно зажаты в моих маленьких кулачках.

Каримов делает шаг на меня, и я вздрагиваю, ведь он так неожиданно оказывается рядом. Практически вплотную.

Его крепкий, объемный торс прямо перед моим носом. И мне необходимо высоко поднять голову, чтобы увидеть щетинистое лицо убийцы моего отца.

Но я почему-то замираю, ощущая, как пахнет от этого монстра. Опасностью и смертью. Безжалостностью и болью. Болью, что накатывает на меня всякий раз, когда я вспоминаю папу.

Высоченный, громадный, точно бык, Каримов одним своим видом наводит ужас. Лютый. Дикий.

Я часто видела его на фотографиях. Изучала. Старалась привыкнуть и навсегда отпечатать в памяти его глаза. Взгляд убийцы. Но на практике все оказалось иначе. Картинки не смогли передать даже пятой части всего, что представляет из себя Динар Каримов.

Мы стоим молча, и время точно замирает вокруг нас.

В помещении образуется гнетущая тишина, где слышно лишь мое тяжелое глубокое дыхание.

Дух захватывает от зрелища. Мощное тело. Сила.

Медленно поднимаю взгляд, коря себя за то, что делаю. Но со мной впервые такое.

Жесткая щетина на щеках. И глаза. Темные. Чернее самой безлунной ночи. Будто сам Дьявол смотрит на тебя из преисподней.

Мне не по себе.

Страх накатывает быстро, он не поддается контролю.

Но я чувствую что-то еще… необъяснимое… узлом завязывающееся в животе.

– Руки, – командую, но мой голос срывается.

По правилам я должна надеть на Каримова наручники. Но я медлила слишком долго.

– Я уж думал, ты не предложишь, красивая…

На секунду закрываю глаза, чтобы прийти в себя. Я прошла его проверку. Не струсила. Хотя внутри знатно защемило от страха.

Динар протягивает вперед руки, пока я хватаю со стола дежурного первые попавшиеся наручники.

Каримов выставляет перед собой мощные кулаки.

На каждом пальце у него надписи. И я не хочу знать их значения. Точно ничего хорошего.