Даже когда удавалось получить полезные статистические показатели для заморских территорий, они все равно не использовались. В результатах переписей, проводившихся каждые 10 лет, вначале должным образом указывалась численность населения территорий, однако затем эти данные молча выбрасывались почти из всех дальнейших расчетов. Как разъяснялось в отчете о переписи 1910 г., данные относятся лишь «к собственно Соединенным Штатам». Вообще-то собственно Соединенные Штаты – это не юридический термин, но чиновники, ведавшие переписью, полагали, что все и так поймут, о чем речь. Они оправдывали такой подход «очевидными различиями» между обитателями заморских территорий и жителями материка.

Поэтому, как и в случае с картой-логотипом, получался семейный снимок страны, обрезанный в нужных местах. Читателям отчета о переписи 1940 г. сообщали, что самое крупное этническое меньшинство в Соединенных Штатах – афроамериканцы, что самые большие города, где оно проживает, находятся в основном на востоке США, что главный район сосредоточения афроамериканского населения – округ Салливан штата Индиана. Если бы учли заморские территории (как стали учитывать западные континентальные), то читатели результатов переписи увидели бы иную картину. Перед ними предстала бы страна, где самое многочисленное меньшинство – представители азиатских этносов, в числе самых больших городов, где оно проживает, – Манила (по общему числу жителей сравнимая с Вашингтоном или Сан-Франциско), а главный район его сосредоточения – штат Нью-Мексико.

Но жители материка, знакомившиеся с итогами переписи 1940 г., не подозревали об этом. Страна, представавшая перед ними на картах, в атласах, в официальных статистических отчетах, имела очертания карты-логотипа. И это породило большую неразбериху. «Большинство жителей нашей страны, в том числе и вполне образованные, ничего или почти ничего не знают о наших заморских владениях, – заключали авторы правительственного отчета, написанного в годы Второй мировой войны. – Более того, многие даже не знают, что у нас имеются заморские владения. Они убеждены, что лишь у “иностранцев”, например у британцев, есть “империя”. Американцы порой очень удивляются, узнав, что “империя” есть и у нас».

•••

Сегодня утверждение о том, что Соединенные Штаты являются империей, вызывает меньше споров и противоречий. Говард Зинн, сторонник левых взглядов, в своей невероятно популярной «Народной истории США» говорит о «глобальной американской империи», а комикс по мотивам этой книги носит название «Народная история Американской империи». А крайне правый политик Пат Бьюкенен предупреждает, что Соединенные Штаты «идут по тому же пути, по которому прошла Британская империя». В политическом пространстве между Зинном и Бьюкененом, надо полагать, миллионы людей согласятся с тем, что Соединенные Штаты обладают чертами империи, по крайней мере в каком-то смысле.

Можно привести множество аргументов в пользу этой точки зрения. Когда коренных американцев лишали собственности, когда их сгоняли в резервации, это были вполне очевидные империалистические действия. Позже, в 1840-е гг., Соединенные Штаты воевали с Мексикой и захватили треть этой страны. Полвека спустя они вели войну с Испанией и завладели основной частью испанских заморских территорий.

Но империя не только захватывает земли. Чего стоит, например, угнетение афроамериканцев. Как полагал Уильям Дюбуа^[4], темнокожие жители Соединенных Штатов больше походят на подданных из колоний, чем на полноправных граждан. Многие афроамериканские мыслители, в том числе Малькольм Икс и лидеры «Черных пантер», выражали согласие с такой позицией.

Ну а распространение экономического могущества США за пределы страны? Может, после Второй мировой Соединенные Штаты и не завоевали Западную Европу физически, но это не помешало французам жаловаться на «кока-кольную колонизацию». Французские критики американского влияния считали, что страну прямо-таки захлестнула волна американских товаров. Сегодня, когда показатели мирового бизнеса исчисляются в долларах и более чем в сотне стран работают McDonald's, вполне можно счесть, что эти критики в чем-то были правы.

Не забудем и о военных вторжениях. После Второй мировой американская армия воевала то в одной стране, то в другой. Большие войны хорошо известны: Корея, Вьетнам, Ирак, Афганистан. Однако помимо них никогда не прекращались военные операции меньших масштабов. С 1945 г. вооруженные силы США направлялись за границу для участия в конфликтах или потенциальных конфликтах 211 раз в 67 странах. Эти действия можно считать миротворческими операциями, а можно и проявлениями империалистической политики. Так или иначе, речь явно не идет о стране, которая предпочитает не вмешиваться в чужие дела.

Однако за разговорами об империи часто упускают из вида собственно территории. Да, многие согласятся, что Соединенные Штаты были и продолжают оставаться империей (по всем тем причинам, которые перечислены выше). Но что можно сказать о самих колониях? Готов побиться об заклад – большинство знает о них не слишком много.

Да и откуда взяться таким познаниям? В учебниках и кратких курсах истории США неизменно имеется глава о войне с Испанией 1898 г., которая привела к приобретению многих территорий, и о Филиппинской войне, которая за ней последовала («Худшая глава почти в любой книге», – сокрушался один рецензент). Но освещение дальнейших событий быстро сходит на нет. Обретение территорий рассматривается как эпизод, а не как важная характеристика империи. Колонии приобретены, но потом они словно исчезают.

Конечно, нельзя сказать, что информации о них вообще нет. Ученые (многие из которых работали и продолжают работать на этих самых «территориях» империи) десятилетиями кропотливо изучают данную тему. Но когда приходит время дать общую картину, поведать историю страны в целом, территории обычно выпадают из поля зрения. Непонимание и пренебрежительное равнодушие, проявляемые жителями «материка» по отношению к территориям, мало изменились со времен Пёрл-Харбора.

В конечном счете проблема вовсе не в нехватке знаний. Ведь в библиотеках хранятся тысячи томов, посвященных заморским территориям США. Проблема в том, что эти книги постоянно отодвигаются на задний план – их, так сказать, ставят не на те полки. Они никуда не делись, но представляются не слишком важными, пока в сознание впечатана карта-логотип. Кажется, что это книги о зарубежных странах.

•••

Признаться, мне и самому случалось допускать эту концептуальную ошибку классификации. Хотя в докторантуре я изучал международные отношения США и прочел бесчисленное количество книг об «Американской империи» (о войнах, переворотах, вмешательстве в дела других стран), никто не ожидал от меня, что я буду знать хотя бы самые элементарные факты, связанные с территориями. Эти земли просто казались чем-то неважным, незначительным.

Лишь когда, занимаясь совершенно другими вопросами, я приехал в Манилу, у меня произошло своего рода озарение. В тамошние архивы я ездил на «джипни» – такси, основу которого составляли американские армейские джипы, приспособленные для гражданских нужд. Я забирался в такой джип в том или ином районе Манильской агломерации^[5], где улицы названы в честь американских колледжей и университетов (Йельского, Колумбийского, Стэнфордского, Нотр-Дама), штатов, городов и городских районов (Чикаго, Детройта, Нью-Йорка, Бруклина, Денвера), президентов (Джефферсона, Ван Бюрена, Рузвельта, Эйзенхауэра). Добравшись до места назначения – Атенео-де-Манила, одного из самых престижных университетов страны, – я слышал, как студенты разговаривают на английском практически без акцента (во всяком случае, так казалось моему пенсильванскому уху).

Иными словами, если вы житель материка, вам не так просто различить проявления империи. Но если вы живете в местах колониального владычества, от них никуда не деться.

Читая о колониальной истории Филиппин, я стал задумываться о других подобных местах – Пуэрто-Рико, Гуаме, Гавайях (в те времена, когда их еще не объявили полноправным штатом). Раз они являются частью Соединенных Штатов, то почему отделяются от нашей истории?

Филиппинские острова, США, купюра 10 песо. На колонизированных территориях в обращении были банкноты с изображениями руководителей США. Как ни удивительно, эта филиппинская купюра легла в основу дизайна знаменитой материковой купюры – а не наоборот

Перебирая мысленно изученные материалы, я с изумлением увидел контуры совершенно иной версии истории США. События, казавшиеся знакомыми, предстали в новом свете. Пёрл-Харбор теперь выглядел лишь верхушкой айсберга. Затасканные символы культуры (мюзикл «Оклахома!», высадка на Луне, Годзилла, знак «пацифик») заиграли новыми смыслами. Малоизвестные исторические эпизоды, которым я прежде не придавал почти никакого значения, теперь казались невероятно важными. Теперь я то и дело останавливал в университетских коридорах коллег, чтобы ошарашить их новостью: «А вы знаете, что кульминацией организованного националистами в семи городах Пуэрто-Рико восстания стало покушение на Гарри Трумэна? И что через четыре года те же националисты устроили стрельбу в конгрессе?»

Цель этой книги – показать, как выглядела бы история США, если бы под «Соединенными Штатами» имели в виду Большие Соединенные Штаты, а не только карту-логотип. В ходе работы над этой книгой я посещал архивы в таких местах, куда обычно не заглядывают специалисты по истории США: от аляскинского Фэрбанкса до филиппинской Манилы. Опирался я и на множество научных исследований, касающихся территорий. Так или иначе, в конечном счете речь идет не об обнародовании какого-то неизвестного доселе документа. Я старался представить иной взгляд на события, позволив читателю посмотреть на знакомую историю по-другому.

Я постепенно пришел к пониманию, что историю Больших Соединенных Штатов можно изложить как драму в трех актах. Первый акт – экспансия на запад: упорное продвижение границ в западном направлении, сопровождавшееся вытеснением коренных американцев. Это не главный сюжет данной книги, но он служит ее отправной точкой. Даже в этой хорошо известной истории открываются неизвестные аспекты, если смотреть на прошлое, исходя из идеи «территории», например вспомнить о создании в 1830-х гг. огромной индейской территории – возможно, первой колонии Соединенных Штатов.

Второй акт разворачивается за пределами континента и начинается поразительно быстро. Всего через три года после того, как Соединенные Штаты обрели знакомые нам очертания карты-логотипа, страна приступает к аннексии новых – заморских – территорий. Первым делом она объявила своими десятки необитаемых островов в Карибском море и Тихом океане. В 1867 г. в состав США вошла Аляска. В 1898–1899 гг. страна поглотила основную часть заморских владений Испании, еще одной империи (Филиппины, Пуэрто-Рико и Гуам), одновременно аннексировав кое-какие неиспанские земли – Гавайи, атолл Уэйк, Американское Самоа. В 1917 г. она приобрела Американские Виргинские острова. К началу Второй мировой войны все эти территории составляли почти одну пятую всей площади Больших Соединенных Штатов.

Такого рода экспансия была характерна для XIX и начала XX в. Когда страны обретали могущество, они обычно становились крупнее. Иными словами, были все основания ожидать, что Соединенные Штаты продолжат расти. И в самом деле, к концу Второй мировой страна заявила свои притязания на значительные территории: она отвоевала тихоокеанскую часть своей империи, разместила тысячи военных баз по всему миру, оккупировала некоторые регионы Кореи, Германии и Австрии, а также всю Японию. Если учесть все земли, находившиеся под юрисдикцией США, с колониями и оккупированными районами, получится, что к концу 1945 г. в Больших Соединенных Штатах за пределами материка проживали около 135 млн человек.