Айлин перевела дух и посмотрела на мужа с такой болью, что его самого пробрало до дрожи.

– Нам надо поговорить спокойно, – предложил Рустам. – Сегодня я уезжаю в Актау, мы планируем открывать там заправки. Я говорил тебе об этом. Оставайся здесь. И девочки, – он осекся, когда речь зашла о дочерях, – они не поймут, почему ты не дома.

– Анель с Лаурой приедут через три недели. Мы должны всё решить за это время и поговорить с ними.

– Я надеюсь, ты передумаешь, – осипшим голосом заявил он.

– Надейся и жди, – Айлин вздернула подбородок. – Я даю тебе время для твоей командировки, потом подаю заявление. Но адвокату позвоню сегодня же.

Она развернулась и побежала вверх по лестнице. Рустам окликнул ее, но она даже не обернулась. Он понял, что теряет ее навсегда.

Глава 7

Айлин

Выйдя из душа в банном халате, я прохожу в свою любимую гардеробную в бело-бежевых тонах. Здесь просторно, светло и уютно. С одной стороны – мои наряды и туфли. С другой – костюмы и рубашки мужа. Вспоминаю, как мы с Дианой подолгу обсуждали дизайн этой гардеробной, спальни, комнаты девочек, гостиной. У Ди с мужем компания по изготовлению элитной мебели, а сама она уже много лет работает дизайнером интерьеров. Столько воспоминаний нахлынуло разом: как мы с Рустамом впервые приехали на участок, смотрели, как заливают фундамент, потом поднимают стены. Это были одни из самых счастливых моментов в нашей жизни. Закрываю глаза, и память уносит меня на шесть лет назад…

Рустам обнимает со спины, а я кладу голову на его плечо. С ним всегда так хорошо и тепло, он дарит чувство защищенности и любви. Муж целует меня в щеку, и я опять таю в его объятиях.

– Ты довольна? – шепчет он на ухо. – Всё так, как ты хотела?

– Даже еще лучше, – восхищенно говорю я, смотря на уже готовый дом. Осталось только оформить комнаты, купить мебель и можно въезжать.

– Представь, что здесь мы встретим старость. У нас будет много внуков, и они будут гостить у нас.

– Представила, – закрыв глаза, ответила я. – Ты будешь всё таким же шикарным дедом, а я буду много ворчать, но всё так же любить тебя.

– А я тебя.

– Ма-а-ам, ма-а-ам, а какая из этих комнат наша? – в унисон кричат дочки.

Мы смеемся над нашими девочками. Рустам берет меня под руку и ведет в дом.

Щека горит от предательской слезы. Теперь этим воспоминаниям нет места в моей жизни. Подхожу к шкафу, где висит одежда Рустама, и кончиками пальцев пробегаюсь по висящим на вешалках пиджакам, достаю его голубую рубашку и вдыхаю ее аромат. Она пахнет им. Запах любимого мужчины, которого я навсегда потеряла. Я приняла окончательное решение, что не буду бороться и спасать семью. Ее больше нет. Нас больше нет. Все мосты сожжены в огне. Остался только шаткий и жалкий остов, за который почему-то так цепляется Рустам.

Но у меня осталось еще одно важное дело. Я хочу увидеть сына своего мужа. Мальчика, которого родила ему не я, а другая женщина. Умирать, так с музыкой. Я посмотрю на него одним глазком, и на этом всё. Мне нужно это, чтобы просто понять, что же я сделала не так.

Я вызываю такси, чтобы не светить свою машину. Судя по информации, которую скинул Улан, Томирис с сыном живут в таунхаусе «Кристалл сити» неподалеку от парка Первого президента. Недвижимость в этом районе элитная и очень дорогая. Такси без проблем пропускают на территорию, так как в коттеджном городке развитая инфраструктура: кафе, магазины, салоны красоты. Прошу водителя встать вдалеке от нужного мне дома.

– Простите, а ждать долго? – аккуратно спрашивает водитель. Хороший такой старичок лет шестидесяти. Глаза у него добрые.

– Не знаю, – отвечаю растерянно. – Я заплачу за ожидание, не переживайте.

– А представляете, – оживляется мужчина. – Я уже сюда приезжал. Вы знали, как это место называют в народе?

– Я только знаю «Кристалл сити».

– Да, но народная молва окрестила его «Токал сити», потому что здесь много токалок живет.

– Господи, – с грустью откидываюсь на кресло и смотрю в окно. Как же я докатилась до такой жизни?

Внезапно замечаю, как к нужному дому подъезжает машина… мужа. Глазам не верю, но это и вправду «Мерседес» Рустама. Только за рулем Улан. Хватаюсь за голову и нервно сжимаю свои волосы. Хочется выть от гнева и обиды, что душит и отравляет мое сердце. Чувствую, как к горлу подбирается тошнота, а живот пронзает острая игла. Боль в боку такая сильная, что кажется, я сейчас умру на месте.

– Что он здесь делает? Он же должен был улететь а Актау! – чуть ли не кричу я.

Таксист смотрит на меня в зеркало заднего вида и с сожалением качает головой. Он, конечно, понял, кто я такая. Байбише. Старшая жена.

– Отъехать дальше? – спрашивает коротко.

– Нет, стоим на месте.

Рустам и Улан выходят из машины и поднимаются по ступеням в дом. Смотрю в окно, нервно заламываю пальцы на руках и жду, жду, жду. Наконец дверь открывается. Сначала выходит Улан с двумя чемоданами, потом женщина средних лет – скорее всего, няня малыша. Вскоре на пороге появляется Рустам со своим сыном. Он трепетно держит мальчика за руку и помогает спуститься по ступенькам. На последней подхватывает его, кружит в воздухе и целует. Мой муж кажется таким счастливым и настоящим в этот момент. А малыш заливается звонким смехом и кладет свои маленькие ладошки на его щеки. Рядом с ними останавливается Томирис, которая, надо отдать должное, прекрасно выглядит. Высокая, с точеной фигуркой и идеально уложенными волосами. Она тянется к лицу Рустама и оставляет короткий поцелуй на его губах. Он целует ее в ответ, держа на руках их сына. Их Тамерлана. Через несколько минут «Мерседес» трогается с места и направляется к выезду из городка.

– Господи! Как ты заврался! Как ты заврался! – повторяю я сквозь слезы.

– Вы в порядке? – обеспокоенно спрашивает таксист.

– Езжайте, – прошу я, и водитель выполняет просьбу.

Слезы душат меня, я дала слабину. Рустам так счастлив с младшей женой и сыном. Когда он поднял его и закружил в воздухе, я вспомнила, как он точно так же играл с Анель и Лаурой. А они всё кричали: «Папа еще! Папа еще!» Чего у него не отнять, так это любви к детям. Но она… чем она его взяла? Красотой, сексуальным телом, готовностью по первому приказу раздвинуть ноги? Вся моя броня слетела в один миг. И в голове только один вопрос: «За что, мой любимый? Мой первый и единственный мужчина, отец моих детей? За что ты предал меня и нашу семью? Это того стоило? Теперь ты счастлив?»

Боль в животе усиливается, и мне кажется, что я либо отравилась, либо это из-за нервов. Что-то в горле мешает мне заговорить, и я не могу справиться с голосом.

– Карындас! Карындас! Не плачь! Не стоит он того! – пытается успокоить меня таксист.

Водитель останавливает машину и выходит. Я не могу понять, куда он подевался. Через несколько минут мужчина садится за руль и протягивает мне бутылку воды.

– Вот, сестренка, выпей, полегчает, – участливо говорит мужчина с добрыми глазами.

– Спасибо вам. Я вам отдам деньги.

– Да какие деньги! Вода стоит копейки. Я же вижу, тебе плохо. Ничего, сейчас довезу тебя до дома.

Дом. Мое место силы. Наша тихая гавань и наша крепость, где мы мечтали состариться вместе. Сегодня я буду там совсем одна. Любить и ненавидеть его, пока он в Актау кувыркается со своей токал.

Машина останавливается у дома, и я протягиваю мужчине купюру в 20 тысяч тенге. Водитель теряет дар речи, и я успеваю выйти на улицу. Но он все-таки окликает меня:

– Карындас! Это слишком много.

– Спасибо вам, ага! Дай Аллах вам здоровья.

Стою перед своим домом и поднимаю голову к небу. По нему, как корабли по бескрайнему морю, плывут белоснежные облака. Так неспешно, плавно, завораживающе. Не знаю почему, но эта картина меня успокаивает и помогает выровнять дыхание. Но физическая и душевная боль никуда не уходит. Ее семена прорастают во мне и пускают корни.

В доме меня встречает наша помощница Раушан. Она живет у нас пять дней в неделю, а на выходные ездит к дочери. Раушан – моя правая рука и просто хорошая женщина.

– Пожалуйста, как приедет Улан, скажи, что я хочу с ним поговорить, – бросаю на ходу.

– Всё хорошо? – обеспокоенно спрашивает она.

– Да немного живот болит, – отвечаю уклончиво.

В ванной умываюсь холодной водой, чтобы прийти в себя. Смотрю на свое отражение в зеркале и не узнаю. Я будто постарела на несколько лет. Новая волна сокрушительной боли накрывает меня, и я хватаюсь за живот. Теперь, кажется, меня еще и знобит. Внезапно звонит телефон, и я вижу, что это мои доченьки. Включаю видеосвязь, и на дисплее появляются девчонки – счастливые, красивые, родные.

– Мамочка, привет! – машут мои погодки.

– Привет-привет! – стараюсь улыбаться, хотя внутри сердце в клочья. – Как дела? Как съездили в Оксфорд?

– Супер, мам! Там так красиво! И знаешь, кого мы видели? – весело спрашивает Анель.

– Интересно, кого?

– Герцогиню Кембриджскую! Ну Кейт Миддлтон! Представляешь, вот как тебя мы ее видели. Она такая классная.

– Здорово! Я бы тоже хотела на нее посмотреть. Она мне нравится, – пытаюсь поддерживать разговор.

– Ой, мамуль, а как прошел праздник? – неожиданно спрашивает Лаура.

– Здорово. Было весело.

– А ты надела то черное платье, которое мы вместе выбрали? – интересуется Анель.

– Да, конечно.

– Ты такая красивая в нем. Папа, наверное, обалдел от того, какая ты в нем шикарная! – смеется Лаура. – Кстати, а где папочка?

– Он улетел в командировку в Актау, – говорю спокойно.

– А-а-а… Ты ему передай, что мы звонили и очень соскучились по вам!

– И мы тоже соскучились. Люблю вас, мои крошки, – голос дрогнул на последних словах.

– И мы тебя, мам! Мы тогда побежали, хорошо?

– Конечно. Развлекайтесь!

Связь прерывается, и я не могу пошевелиться. Понимаю, что новость о второй семье отца их просто раздавит. Мне было столько же, сколько Анель, когда я узнала о токал папы. Но в отличие от своей мамы я хочу быть сильной. Не только ради детей, но и ради себя.

Спускаюсь на кухню в поисках таблетки. Открываю аптечку и прикидываю, что лучше: смекта, линекс или что-то посильней? Пока роюсь в ящике, слышу за спиной шаги.

– Айлин Талгатовна, вы хотели меня видеть?

– Да, – оборачиваюсь и коротко киваю. – Он улетел?

– Да.

– Почему они поехали с ним? – добиваю его вопросом.

Улан поднимает голову, и от его взгляда, полного сочувствия, мне еще хуже.

– Это она увязалась за ним. Тамерлан… Он болезненный мальчик, и ему нужно больше солнца. А в Актау турки построили какой-то супер-отель, как у себя.

– «Риксос». Да, я слышала.

– И она попросилась с ним, – он замялся, – чтобы на море отдохнуть, пока он будет занят на переговорах.

– Всё понятно, – вздыхаю я и отвожу взгляд в сторону. – Спасибо тебе, Улан. И прости за сегодняшнее.

– Нет, Асель Талгатовна, – качает он головой. – Это вы простите. Вы так много сделали для моей Марьям. Но я не мог ничего сказать. Понимаете?

– Конечно. Не бери в голову и езжай домой. Передавай привет Сауле.

Улан тоже прощается и выходит из кухни. Сажусь за стол, опускаю голову на руки и уже не могу сдержать слез. Они льются рекой, и кажется, что я оплакиваю свою прежнюю жизнь, 17 лет счастливого брака, построенного на доверии, любви и партнерстве. Я раз и навсегда прощаюсь с иллюзиями. И одна из них – иллюзия счастья.

Живот скручивает очередной болезненный спазм. Мне тяжело дышать, и кружится голова. Внезапно к горлу подступает тошнота, с которой невозможно справиться. Бегу к раковине и опустошаю желудок. До чего я докатилась?

– Айлин! Что случилось?! – Раушан заходит на кухню и, увидев меня в таком состоянии, кладет ладонь на мой лоб. – Аллах! Да ты вся горишь!