– Один! – воскликнул я и, удивившись тому, что Спящим небезразличен чванливый болотный божок, посмотрел в глаза каждому из них. – Спасение Торфу действительно сейчас требует обсуждения? Разве у меня нет задач поважнее?

Спящие синхронно пожали плечами.

– Напоминаю, что решать тебе, – прогудел Бегемот. – Но как твои боги-покровители мы не можем не направить твои мысли. Бездна не раз нарушала баланс мироздания, это сделало ее слабее и связало ей руки. Потому ей так важен Люций – тот, кто, как она верит, поможет ей уничтожить все угрозы и воцариться навечно. Но и ты нарушитель спокойствия, «угроза» миру, не забыл? Упоминать тебя и баланс в одном предложении… хм… Ты имба, противоположность балансу!

– Да неужели? – Мой голос сочился сарказмом. – Не помню, чтобы это вас беспокоило раньше.

– Бегемот всего лишь хочет сказать, что ты можешь усилить свои позиции в балансе мироздания, исполнив данные обещания, – сказал Левиафан. – Вспомни, кому и что ты обещал: бета-тестерам – вытащить их в Дисгардиум; Торфу – построить храм в Болотине… А помнишь Кити Быстроплюй, гномку-исследовательницу из «Охотников на монстров»? Она приглашала тебя в свою гильдию в Даранте, и что ты ей пообещал?

Я промолчал, а он передразнил меня:

– «Обещаю, что обязательно посещу гильдию», – вот что ты сказал ей. Напомнить, когда это было? Ты тогда еще даже не был учеником Оямы!

В памяти всплыл список других долгов и обещаний, и каждое теперь казалось камнем, тянущим на дно.

Мои размышления прервал шепот Абзу, едва различимый сквозь космический шум его туманной формы:

– Помни, инициал… Иногда путь к великой цели лежит через исполнение малых дел. В этом тоже есть своя мудрость.

Туманность качнулась, будто от невидимого ветра, и все исчезло. Я снова стоял у Великого алтаря посреди храмов Спящих.

Аудиенция была окончена. Пора действовать – и я точно знал, с чего начать.

Глава 41. Долг первый

Дядя Ник говорил: «С глаз долой – из сердца вон». Эта народная мудрость появилась не на пустом месте. Я осознал это, когда чуть не сорвался в логово Большого По, решив заодно протестировать Всевидящее око и Вездесущность.

В последний момент что-то меня остановило. Подняв голову, я увидел на крыше замка одинокий девичий силуэт с развевающимися на ветру огненно-рыжими волосами. Сердце сжалось в комок: да что со мной не так? Я же только что, за мгновение до встречи со Спящими, пообещал Ирите, что вернусь и мы поговорим. И вместо этого собрался пробовать новые навыки и навещать Ядро Чумного мора.

Мы давно не виделись… Папа как-то объяснял мне, что скорость бега времени у каждого своя. Когда просто живешь, неделя, по ощущениям, тянется как месяц, а когда крутишься в беличьем колесе забот, проживая день сурка, не замечаешь, как месяц за месяцем пролетает год.

Сейчас я убедился: папа был прав. Время наших отношений с Иритой, когда мы были вместе, сжалось, скукожилось до нескольких самых ярких воспоминаний и поблекло за следующие месяцы без нее. Месяцы, забитые такими событиями, что образ любимой померк, стираясь из сердца.

Вернув себе память, я был озабочен делами демонов, потом – возвращением интерфейса и следующими задачами, и во всем этом Ирита занимала место не в первой тройке приоритетов. А ведь я, считая, что совсем скоро вернусь, даже не попрощался с ней в тот день, когда Пайпер отправила меня в бета-мир.

Я поднялся к ней на крышу, используя старый добрый Полет, а не новые божественные навыки – для них еще будет время. Ирита сидела, обхватив колени руками, и смотрела на закат. Вечернее солнце окрашивало ее волосы в цвет расплавленной меди, а контрастные тени выхватывали из полумрака каждую черту знакомого до боли лица – лица, которое я видел во снах, даже когда не помнил себя в теле демона.

– У меня пачка новых квестов, и все божественные, – попытался разрядить обстановку шуткой, но вышло настолько неловко, что я сам поморщился. – Как ты?

Ирита не повернулась, продолжая смотреть вдаль. Плечи выдавали напряжение, которое она пыталась скрыть.

– Очень устала… – едва слышно ответила она, и ее голос звучал тише обычного, без привычной звонкости. – Нет сил ни на что – ни радоваться, ни огорчаться.

Я сел рядом с ней, приобнял одной рукой. Ирита не стала отстраняться, как сделали бы большинство девушек, уличивших парня в измене, просто посмотрела на меня, и я увидел в ее глазах слезы. Значит, она точно знает о Лилит, но понимает, что с демоницей был не я. Понимает ли?

– Родная, я…

Слова застряли в горле, не желая складываться в связные предложения. Я не мог подобрать правильных слов, и потому какое-то время мы сидели в тишине, наблюдая, как день сменяется ночью. На горизонте загорались первые звезды, а над Кхаринзой сгущались сумерки, наполненные неуловимыми ароматами моря и экзотических растений. Внизу, у центральной площади, загорались огни таверны, к которой стягивался народ – немного, но и не так мало, как я боялся. Мне же хотелось просто побыть рядом с Иритой и помолчать вместе.

– Знаешь, – наконец произнесла она, нарушая затянувшееся молчание, – когда ты исчез, я верила, что вернешься. Каждое утро, просыпаясь одна, вбивала себе в голову, что ты жив, и продолжала заниматься делами клана… – Она грустно усмехнулась, кривя уголок рта в горькой улыбке. – А потом узнала, что ты погиб.

– Как ты узнала?

– В «Вестнике Содружества» Хинтерлист бахвалился, что «Модус» стал первым кланом, которому покровительствует Бездна. Журналистка поинтересовалась, за какие заслуги. Тот ответил, что за твое развоплощение. В шоке я побежала к Бегемоту, и тот подтвердил, что не чувствует твоего присутствия. Это было невыносимо, но даже тогда я надеялась – ведь ты уже «умирал» так раньше, верно?

Я протянул руку и осторожно коснулся ее пальцев. К моему облегчению, она не отстранилась.

– Тогда я потребовала, чтобы Бегемот отправил меня на Террастеру. «Модус» начал торговать новыми зельями, которые дают сопротивление кислотным дождям…

– Что?!

– Ну, это немудрено, учитывая, какой уровень у Пайпер. Не знаю, почему Бездна до сих пор не сделала ее своей верховной жрицей…

– Потому что терпеть не может других женщин, – криво усмехнулся я.

– Да? – удивилась Ирита и тут же не удержалась: – Забыла, что ты и с ней провел много времени… Забудь. В общем, зелье выставили на торги в Закрытом аукционном доме в восстановленной Кинеме… Кстати, уже тогда Лига гоблинов преклонила колено перед Бездной, впрочем, я бы удивилась, случись иначе. Короче, зелий выставили всего три штуки. Через подставных лиц я выкупила одно за четыре миллиона золотых. Тогда же Спящие начали думать о том, как перетащить все храмы с привязанными к ним местами силы на Кхаринзу, потому что мерцать может только она.

– Почему? – спросил я.

– Что-то связанное с тем, что это остров. В общем, Бегемот отправил меня на Террастеру, причем именно туда, где он в последний раз ощущал твое присутствие.

Откуда-то я уже знал, что услышу дальше.

– И ты наткнулась на Глашатая Бездны.

– Причем сразу, – кивнула Ирита. – Как будто он меня там ждал.

– Не тебя – меня. Они думали, что я никуда не денусь с бета-Террастеры и если вернусь как-то в Дис, то в то же место, откуда был выброшен в бета-мир…

Я осекся, поняв, что сглупил: это не военное совещание, где важны факты, и не все крутится вокруг меня, да даже если и так… Похоже, жизнь в шкуре демона не прошла бесследно, что-то изменив в моем умении чувствовать собеседника и сопереживать.

– Извини, что встрял, – пробормотал я. – Что было дальше?

– Чистилище. Бесконечно длинные дни, недели и месяцы в Чистилище. Пытки и истязания пережить было проще, помогала мысль, что это просто виртуальная реальность…

Она говорила об этом с пугающим спокойствием, словно рассказывала о походе в магазин. Да и вообще… Казалось, мы оба стали старше лет на десять.

– Самым страшным было другое, – продолжала Ирита. – Знаешь, что я там видела? Нас. Вместе. Счастливых. Странно, да? Они показывали мне то, чего я хотела больше всего, раз за разом, заставляя забыть о реальности, но каждый раз, когда я проживала эти мгновения счастья, возвращали меня в кошмар. Я теряла тебя каждый день по несколько раз. Но эти идиоты даже не понимали, что именно это и поддерживало во мне силы. Мгновения счастья с тобой стоили всех мучений, даже если все это происходило только в моей голове.

– Я бы хотел, чтобы у нас был шанс на это счастье по-настоящему, – тихо проговорил я.

– А ты? – спросила она вдруг. – Что видел ты? Что чувствовал? Что пережил?

Молчал я секунду, две, три… а потом решил, что буду честен. Полностью.

– Я был в трех мирах, Рит. В Бездне, Пекле и Преисподней. В Бездне я видел, как вы все умираете… В Пекле убивал сам себя без всякой надежды выбраться. В Преисподней стал сыном Азмодана и дрался с Люцием…

Я рассказал ей все, но начал с конца, потому что видел, что из-за Лилит Ириту это интересует больше остального. Рассказал о том, как угодил в Пекло и призвал туда Деспота, как мы прорывались в Преисподнюю и встретили там остатки легионов, о своем преображении в Ааза и битвах. Рассказал, конечно, и о Лилит, не утаивая ничего.

Ирита слушала не перебивая, только глаза ее становились все темнее, все непроницаемее.

– Как ты выбрался из бета-мира? – спросила она, когда я дошел до нашей встречи в Провале.

– С помощью бета-тестеров, Утеса и Кусаларикс, но больше – благодаря Пентаграмме изгнания, которой меня научил один хитрый бес в Стылом ущелье… Но обо всем по порядку…

Когда дошел до того, как мы с Макс месяцами рутинно фармили ресурсы для Абсолютного зелья сопротивления контролю разума, я набрал в грудь воздуха, готовясь к самому сложному.

– Должен рассказать тебе еще кое-что… – Слова вырывались тяжело, с усилием, но я заставлял себя говорить. – Пять-четыре… То есть Макс… Она во всем меня поддерживала. Кто знает, что бы со мной случилось, если бы я ее не встретил… Я мог свихнуться. Только благодаря ей я сохранил в себе человеческое. Короче… Она… она стала мне близка.

Казалось, Ирита перестала дышать.

– Физически ничего не было, хотя она хотела, – продолжил я, ощущая необходимость договорить. – Там, в бета-мире, я нашел в ней опору, когда потерял всякую надежду вернуться к тебе. Поэтому не хочу лгать: я что-то к ней чувствовал… Любовь? Хрен его знает, вряд ли. Так, как тебя, я никого не любил. Но это было что-то похожее.

Ирита молчала и смотрела на меня так, словно видела впервые. Глядя на нее, я чувствовал то же самое: мы оба изменились. Повзрослели. Но главное, она поверила в то, что между мной и Макс ничего не было. Я знал это точно – Убеждение первого ранга, прокачанное до капа, не обманешь.

– Я всегда боялась, что однажды ты станешь слишком… другим, – наконец сказала она голосом, в котором усталость смешалась с покорностью, и тепло улыбнулась. – Взлетишь так высоко, что мы все станем для тебя… – Она пожала плечами, подбирая слово. – Обузой? Теми, чьи приземленные чувства ничего не стоят в сравнении со спасением мира. Но только что ты убедил меня, что ты – все тот же Алекс. Мой Алекс, который умеет любить.

– Я вообще не уверен, что все еще человек, – ухмыльнулся я. – Демон! Яростный дьявол, слышала?

– О да-а-а! – протянула она, улыбаясь еще шире. – Демон Горвал с гордостью нам рассказывал, что ты первый, кто смог… э… как он выразился… оседлать легата Лилит!

Краска залила мне лицо, когда в голове всплыли яркие образы той сцены, но ничего, кроме стыда, я не испытал – все-таки демоницы слишком чуждые, даже если опустить анатомические детали. «Кто кого еще оседлал», – подумал я, но вслух сказал другое:

– Прости…