Лия Султан: Однажды 30 лет спустя

Лия Султан

Однажды 30 лет спустя

Глава 1

Лиза

– Так метет на улице. Сто процентов не уедем вовремя. Как всегда в пробке застрянем, – сетует Равшана – администратор модного салона красоты в центре города, в который я недавно устроилась.

– Да, – вздыхаю, глядя на падающие с темного неба крупные снежинки. Их танец, подсвеченный мягким сиянием уличных фонарей, завораживает. Я давно не верю в сказки, но почему-то этот вечер кажется волшебным. – Мне до “Орбиты” ехать. Боюсь, что два часа буду добираться до своих микров*. Когда там ваша очень важная персона придёт?

– Да вот должен с минуты на минуту, тоже наверное застрял из-за снегопада. Как хорошо, Лиза, что вы хотя бы держитесь, а то с этим вирусом мы всех клиентов растеряем. А наш русский агашка – классный мужчина ("Ага" с казахского – дядя, взрослый уважаемый человек) . Мы не можем ни отменить, ни перенести его, потому что он улетает завтра.

– Русский агашка? – посмеиваюсь. – Интересно звучит. Что же в нем такого особенного?

– Он очень обаятельный, – улыбается Равшана, – солидный, никогда не грубит. всегда спрашивает, как у нас дела. О! И оставляет Алине хорошие чаевые за работу. Но сегодня, раз ее нет, то вам оставит.

– Если я его не изуродую, – шучу и подмигиваю. – Я хоть и универсальный мастер, но давно не стригу мужчин. Мне все-таки комфортней с женщинами работать.

Ловлю себя на мысли, что не складывается у меня с мужчинами не только в работе, но и в жизни. Судьба такая – быть одной. Карма или наказание.

– Я в вас верю, Лиза! – подбадривает девушка. – Кто, если не вы?! И так спасли нас сегодня.

И то правда. Суровый вирус, гуляющий по городу в эту зиму, скосил добрую половину салона. Кто-то болеет сам, у кого-то – дети. Мужской мастер Лина вышла сегодня на работу, но потом ей позвонили с садика и сказали, что у дочери температуры. Она к ней поехала, попросив меня ее заменить, потому что ее сменщица тоже на больничном. А я выходная. Пока доехала до салона трое клиентов отменили записи, а вот последний – нет. Алина по телефону рассказала, как правильно нужно его стричь, чтоб остался доволен. Еще аудио в вотсап прислала с инструкцией по своему любимому клиенту. К шести тридцати вечера в салоне остаемся только мы с Равшаной. Косметолог и мастера по маникюру уже ушли: их клиенты тоже не приехали – кто из-за непогоды, кто из-за простуды. Апокалипсис какой-то сегодня, ей Богу!

– Я пойду подготовлю всё к приезду высокого гостя, – отхожу от стойки и иду в зал.

Я считаю себя хорошим парикмахером и клиентки всегда довольны, но все-таки работа с мужчинами отличается, и мне нужно не ударить в грязь лицом. У меня есть постоянная клиентка, которая уже два года стрижется под мальчика, поэтому с машинкой я на “ты”.

В кармане джинсов звонит телефон. Это Виктор – мужчина, с которым я познакомилась в детском саду. Наши внучки ходят в одну группу и пару раз мы столкнулись в раздевалке, когда привели девочек. Витя – вдовец, я – одинока. Пока мы только пересекались по утрам, а еще сопровождали девочек на день рождения их подружки в игровом центре в ТРЦ. Пока ждали их, присели за столик в детском кафе и разговорились. Он интересный собеседник, а я – хороший слушатель.

– Привет, Лиз, – здоровается Виктор. – Не отвлекаю?

– Немного, я на работе, – отвечаю ему, складываю свежие полотенца.

– Я быстро. Хотел спросить, что ты делаешь на выходных?

– В субботу работаю, в воскресенье сижу с внучкой.

– Но вечером ты свободна?

– Думаю, да, – придерживая телефон плечом, надеваю черный рабочий фартук с логотипом салона и завязываю его.

– Хотел пригласить в ресторан. Как ты на это смотришь?

– Я пока не знаю, Вить, честно. Надо узнать, до скольки Диана будет у меня. Замечаю в зеркале Равшану, а за ней высокого, статного мужчину в костюме. Поспешно заканчиваю разговор и говорю:

– Вить, прости, не могу говорить, у меня клиент. Пока.

Отключаюсь, прячу телефон в заднем кармане черных джинсов и поворачиваюсь к тому самому важному гостю.

Застываю. Мгновенно, необратимо. Это не может быть он! Только не он! Только не сейчас.

Но судьба в который раз ко мне жестока, и я вижу перед собой мужчину, которого знала юношей, которого любила до безумия, до разрыва сердца. Любила так сильно, что сделала ему очень больно. Он был моей первой любовью, а я стала его первым разочарованием. Надеюсь, единственным.

– Здравствуйте! Проходите, пожалуйста, – заставляю себя улыбнуться ему.

– Здравствуйте! – кивает он, делая вид, что не узнал меня. На самом деле я вижу, что это не так. Брови сведены к переносице, пробирающий взгляд скользит по мне оценивающе, зеленые глаза темнеют.

Боже мой! Эти глаза! Они снились мне очень долго и я просыпалась в поту и слезах, с его именем на устах, с молитвой о нем, с единственным желанием: чтобы простил и был счастлив, пусть и без меня. По сей день, в минуты грусти, я вспоминаю его и думаю, каким он стал и как сложилась его жизнь. Сейчас вижу, что удачно.

– Игорь, – добавляет он к приветствую.

– Лиза.

Он знает. Помнит. Пусть и прошло тридцать лет с нашей последней встречи, когда мне было восемнадцать, а ему девятнадцать, и я приехала к нему в часть. Помню, как он меня поцеловал тогда украдкой за воротами, а его друг стоял спиной к нам и прикрывал, чтоб никто не увидел.

А через несколько месяцев я отправила ему прощальное письмо. Написала, что выхожу замуж за другого и уезжаю на ПМЖ в Россию. Попросила прощения, умоляла не искать.

Столько воды утекло…и вот мы стоим совершенно другие, взрослые, чужие, прожившие целую жизнь порознь. Вижу, у него она сложилась. Да и я не жалуюсь, хоть иногда реву в подушку по ночам.

– Игорь Сергеевич, чай, кофе или воду? – спрашивает его Равшана, не заметившая напряжения между нами.

– Можно воды? – прочистив горло, просит наш гость.

– Конечно, сейчас.

Она уходит и мы остаемся наедине. Стены большого зала давят на меня, комната будто уменьшается и мне трудно дышать рядом с ним. Мы упорно делаем вид, что не узнали друг друга. Наверное, нам всё ещё больно. Каждому по-своему.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – указываю рукой на кресло для мытья головы, после того, как он снял пиджак и подвернул рукава рубашки до локтей.

Как же он изменился за эти годы. Я помню его высоким, гладко выбритым, с густыми темными волосами, которые перед армией убрали машинкой до колючего ёжика. Игорь возмужал, стал шире в плечах, белая ткань плотно облегает крепкие, накачанные руки. На висках, кое-где на макушке и щетине проступила седина. Другой, совсем другой. Не тот Игорёша, который катал меня на велосипеде по нашему поселку. Того паренька я знала так же хорошо, как себя. А сейчас – нет. Он далёк, как другая планета.

Наверное, он думает обо мне также, и не видит прежней Лизки с веснушками на носу и пушистой копной, из-за которой он называл меня Одуванчиком. Мой нынешний цвет волос близок к натуральному, но я крашу волосы из-за седины. В голубых глазах больше нет девичьего блеска. Когда-то я смотрела на себя в зеркало и наталкивалась на потухший, потерянный взгляд. Но со временем научилась снова радоваться жизни.

Игорь устраивается удобней и наклоняет голову назад. Я включаю воду, вытаскиваю шланг и настраиваю нужную температуру, которая обычно всем нравится. Но с ним я отчаянно боюсь сделать что-то не так, поэтому, когда смачиваю его волосы, спрашиваю:

– Температура воды вас устраивает?

– Вполне, – отвечает он ровно, прикрыв веки.

Очень даже хорошо, что Игорь закрыл глаза и не видит, что со мной происходит. Я вроде делаю всё по правилам, веду струю воды вдоль линии роста волос, прикрываю рукой ушную раковину, чтобы жидкость не попадала в ухо. Запрещаю себе его разглядывать, сосредотачиваюсь на деле, выдавливаю шампунь на ладонь и наношу его на волосы мужчины. Аккуратно, массажными движениями мою его голову, проходясь подушечками по коже. Кончики пальцев покалывает от соприкосновения с ним, сердце бьется учащенно и это очень плохо, потому что я перестаю себя контролировать и могу ошибиться. А я не хочу, чтобы он видел, как я взволнованна. Господи, помоги!

Стоит мне вспомнить о Боге, как Игорь начинает ёрзать в кресле.

– Что-то не так? – стараюсь звучать обыденно.

– Нет, все нормально, – отвечает строго.

Его подчеркнутая вежливость и то, что он делает вид, будто не узнал меня, немного ранит. Но чего я хотела? Это я, а не он все разрушила. Это я разбила его сердце и свое собственное. Так было нужно тогда. Я спасала его от себя, от грязи, в которую сама нырнула с головой.

Выключив воду, беру полотенце, раскрываю его и прикладываю к волосам, удаляя с них лишнюю влагу. Затем, как учили еще в девяностых, приглаживаю их пальцами, чтобы не выглядели неряшливо.

– Пройдемте в кресло.

Игорь молча встает, идёт за мной и садиться перед зеркалом. Я упорно не смотрю в свое отражение и в первую очередь надеваю воротничок и пеньюар, который застегиваю лишь с третьего раза. Взяв в руки расческу, прохожусь по волосам, встаю сбоку, оценивая фронт работ.

– Алина сказала, как она вас обычно стрижет. Может, есть еще какие-то предпочтения?

– Сверху укоротите, по бокам уберите, пожалуйста. И пробор.

– Хорошо.

И вот когда я вновь встаю за спиной клиента, то вынужденно смотрю в зеркало и встречаюсь с ним взглядом. Сердце ухает в пятки, когда Игорь задерживается на моем отражении. Он хмурится, я вижу поднимающееся негодование. Мне тяжело совладать с собой, но я прилагаю максимум усилий, чтобы абстрагироваться.

Глава 2

Следующие пятьдесят минут сосредоточенно работаю, разом вспоминая всё, чему учили и что посмотрела в видео-уроках. Относиться к нему, как к обычному клиенту, невероятно сложно. Особенно когда он молчит и временами тяжело вздыхает, словно я что-то лишнее состригла.

– Щетину не трогайте, – просит он, когда я заканчиваю окантовку.

От его тона веет холодом и мне так и хочется ответить: “Слушаюсь и повинуюсь”, но вместо этого киваю и говорю:

– Хорошо.

Мою ему голову второй раз, подсушиваю феном, укладываю, обозначая пробор. Далее достаю баночку матовой пасты, но не успеваю открыть крышку, потому что Игорь останавливает.

– Ничего не надо. Я не люблю.

Точно, Алина же про это говорила! Забыла от волнения.

– Тогда я закончила.

Снимаю с него пеньюар и воротничок, прохожусь по волосам, убирая мелкие волоски с кожи, и неожиданно для себя отмечаю, что хорошо его подстригла. Снова смотрю в зеркало, наблюдая за ним, не как бывшая возлюбленная, а как мастер.

Игорь поворачивает голову вправо, затем влево, сосредоточено разглядывает стрижку, проходится пальцами по вискам.

– Вас всё устраивает?

– Более чем. Спасибо, – он вновь ловит мой взгляд в отражении. Смотрим друг на друга добрые пять секунд, может дольше. От напряжения чувствую в горле болючий ком. В ушах стучит кровь и пульс ускоряется.

–Пожалуйста.

Игорь встаёт, снимает пиджак с вешалки и выходит из зала. И только, когда я остаюсь одна, прикладываю руку к животу, чувствуя сильный спазм внутри, словно в меня воткнули множество иголок. Но и это не всё, ведь мои глаза наполняются слезами, которые я размазываю ладонью по лицу, пока никто не видит. Салон – не место для рыданий. Но как же невыносимо больно.

На ватных ногах иду в туалет, смотрю на себя и только теперь затыкаю себе рот рукой и беззвучно плачу, разрешая сойти первой лавине. Знаю, что вторая и третья будут дома. А пока надо просто пережить первый шок.