Летом 1862 года Кэрролл и семейство Лидделлов отправилось на лодочную прогулку, во время которой заскучавшая Алиса попросила их взрослого друга рассказать какую-нибудь новую забавную историю. Обладавший неиссякаемым талантом выдумщика, он на ходу придумал и рассказал фантазийную историю о девочке Алисе, которая, путешествуя, оказалась в норе Белого Кролика, жившего в подземной Стране чудес. Маленькие слушательницы были поглощены рассказом, потому что автор придал главной героине черты характера самой Алисы, а второстепенных героев наградил чертами ее сестер. Так родилась замечательная сказка, на которой вырастет не одно поколение детей.

Алиса пришла в полнейший восторг от необычного повествования и попросила Кэрролла изложить «ее приключения» на бумаге. Спустя несколько лет, в 1865-м, Льюис Кэрролл выпустил свое первое произведение «Алиса в Стране Чудес», а еще через шесть лет вышло продолжение «Алиса в Зазеркалье». С тех пор книга о маленькой Алисе стала культовой, не потеряв этого признания до сего дня. На сегодняшний день вышло более ста английских изданий «Алисы», она переведена на 174 языка, на основе сказок созданы десятки экранизаций – от мультфильмов до художественных фильмов – и тысячи театральных постановок. Как любопытный факт: в нашей стране (а тогда в СССР) по мотивам сказки Л. Кэрролла «Алиса в Стране чудес» в 1976 г. фирма «Мелодия» выпустила на двух грампластинках аудиоинсценировку с песнями на стихи и мелодии Владимира Высоцкого.

Фото Льюиса Кэрролла. Повзрослевшая Алиса Лидделл. 1870 г.

Как уже говорилось, в первом русском варианте эта история стала известной как «Соня в царстве Дива». В те времена главной задачей в переводе детских книг был не столько литературный перевод произведения, сколько «одомашненный» пересказ – чтобы все, написанное иностранцем, было предельно ясно и понятно юному русскому читателю. Очевидно, имя Алиса показалось тому, кто хотел познакомить русских детей с книгой Кэрролла, слишком необычным, и он заменил его на милое, привычное имя Соня. Но книга от этого не потеряла своего очарования.

Виниловая пластинка «Сказка Алиса в стране чудес» с песнями В. Высоцкого

Мы предлагаем вам ознакомиться с самым первым и потому уникальным переводом культовой книги Льюиса Кэрролла, оформив издание роскошными аутентичными рисунками, которые украшали все прижизненные переиздания британского профессора, математика, ставшего по воле судьбы сказочником, чье имя известно всему миру вот уже более 160 лет.

Софья Бенуа

Последняя страница рукописи «Приключений Алисы под землей» с вклеенной фотографией Алисы Лидделл, сделанной Л. Кэрроллом

Глава 1
У Кролика в норке

Скучно стало Соне сидеть без дела в саду около старшей сестры. Раза два она заглянула ей в книгу – в книге ни картинок, ни разговоров. Какая радость в книге без картинок и разговоров!

День жаркий, душно. Соня совсем раскисла, ее клонит ко сну, вздумала было плести венок, да надо встать, нарвать цветов. «Встать или не встать?» – колеблется Соня, как вдруг откуда ни возьмись бежит мимо, близехонько от нее, Кролик – шкурка беленькая, глаза розовые. Что Кролик пробежал – не диво; но Соня удивилась, что Кролик на бегу пробормотал про себя: «Батюшки, опоздаю!»

Когда же Кролик достал из кармана в жилете часы, взглянул на них и во все лопатки припустился бежать, Соня вскочила на ноги.

Чтобы Кролики ходили в жилетах, при часах?! Нет, такой штуки она отроду не видывала и не слыхивала! Так разгорелось у Сони любопытство, что она бросилась за Беленьким в погоню полем и нагнала его как раз впору: Кролик только что шмыгнул в широкое отверстие норки около изгороди. Соня туда же за ним.

Сначала дорога в норку шла прямая; потом вдруг обрывалась вниз, да так неожиданно и круто, что Соня не успела опомниться, как уже летела стремглав куда-то, словно в глубокий колодезь. Взглянула вниз – зги не видать!

Тогда Соня стала глядеть по сторонам. Видит: по стенам колодца как будто шкафы, книжные полки; на гвоздях кое-где висят атласы, картины.

Все ниже, ниже и ниже спускается Соня.

«Когда же этому будет конец? Любопытно узнать, на сколько верст я уже провалилась! Эдак, пожалуй, я скоро окажусь где-нибудь около самого центра Земли. Дай припомню: около четырех тысяч верст, кажется, будет». Соня, видите ли, уже знала кое-что из географии. «Ну, положим, – думает она, – я и спустилась на четыре тысячи верст, но под каким я градусом широты и долготы – вот что всего важнее узнать».

Соня, надо заметить, не понимала хорошенько смысла широты и долготы, но слова эти сами по себе казались ей такими важными, славными, так тешили ее.

«А что если я провалюсь совсем, насквозь всей Земли? Вот будет смех очутиться с людьми, которые ходят вверх ногами, на голове! Антипатия, кажется, это место называется…»

Тут Соня стала в тупик: с этим словом она не могла справиться, и обрадовалась, что некому было ее подслушать.

«Впрочем, о названии этой страны можно будет у них там справиться», – решила она, и стала представлять себе, как подойдет к кому-нибудь, присядет и спросит: «Скажите, пожалуйста, что это: Новая Зеландия или Австралия?»

Соня даже чуть не присела, но как тут присядешь на воздухе, летя вниз!

«Впрочем, лучше не расспрашивать, а то, пожалуй, примут меня за невежду! Так и быть, не стану расспрашивать. Где-нибудь там у них да будет написано».

Все ниже, ниже и ниже летит Соня. Что делать! Она опять принялась болтать.

«Вот хватится меня Катюша! (Катюша у нее кошка.) Надеюсь, ее кто-нибудь попоит молоком за чаем. Катюша, милая! Хоть бы ты была здесь со мною! Мышей, правда, в воздухе не водится, ну, поймала бы себе летучую мышь; ведь простая мышь и летучая, я думаю, почти одно и то же? Не знаю только, едят ли кошки летучих мышей? – вот что!..»

Тут Соню стала разбирать дремота, и она то и дело повторяет: «Едят ли кошки летучих мышей? Едят ли мышей летучие кошки? Едят ли кошек летучие мыши?..»

Соня дремлет, и кажется ей, будто она ходит рука об руку с Катюшей и строго допрашивает ее: «Скажи, Катюшка, признайся, едала ты когда-нибудь летучую мышь? Смотри, Катюшка, говори правду!..»

Вдруг – стук, стук, хлоп! – Соня свалилась на кучу сухих листьев и сучьев и – стой, ни с места!..

Однако она нисколько не ушиблась и тотчас вскочила на ноги. Взглянула вверх – темно; посмотрела вперед – опять длинный ход, а по нему бежит, спешит Беленький Кролик. Не теряя ни минуты, Соня как вихрь понеслась за ним вслед, нагнала его на повороте и слышит, говорит Беленький: «Ай, ай, ай, как поздно!» Только Соня повернула за угол – глядит, а Беленького и след простыл, словно провалился!

Соня очутилась одна в длинной низкой зале, сверху освещенной рядом ламп, которые свисали с потолка. По обеим стенам залы множество дверей; все заперты. Соня прошлась по всей зале, толкнулась в каждую дверь, ни одна не отпирается. Она отошла и стала посреди залы. «Что мне теперь делать? Как выйти отсюда?» – грустно думает она.

Соня обернулась и натолкнулась на столик. Столик этот о трех ножках, весь из литого стекла. На нем лежит крохотный золотой ключик и больше ничего. «Этим ключиком, должно быть, отпирается хоть одна из всех этих дверей», – соображает Соня. Взяла ключик, пошла примерять его ко всем дверям – ни к одной не приходится, – как быть?

Соня обошла залу еще раз и набрела на низенькую занавеску, которую сперва не заметила. Откинула занавеску – за нею дверка вершка в четыре вышины. Она вложила ключ в замок – о радость! – ключ впору; отворила дверку, глядит – дверка выводит в коридорчик с мышиную норку; на самом конце коридорчика – чудеснейший сад. Соня стала на коленки, нагнулась, смотрит и не налюбуется. Как бы она погуляла в этом саду, посидела около фонтана!

«Но как быть? И головы не просунешь в узенькую дверку, а голову просунешь, плечи застрянут!

Когда бы я могла вдвигаться и раздвигаться, как подзорная труба, – вот было бы хорошо! Тогда я бы, кажется, справилась».

Видя, однако, что нет пользы стоять у дверки, Соня воротилась к столику: не найдется ли на нем другого ключика? На этот раз оказалась на столике скляночка с ярлыком. На ярлыке крупными, четкими, печатными буквами была надпись: «Выпей меня!» «Выпей меня» – прочесть немудрено; но взять, да так и выпить, не посмотрев, что пьешь, – нет не так глупа Соня!

«Посмотрю сперва, не написано ли «наружное»», – рассудила она.

Соня вспомнила, что когда на склянке написано «наружное», то значит яд; и если выпить его слишком много, то может кончиться плохо.

На этой склянке, однако, не стояло «наружное», и Соня решилась отведать. Отпила – ничего, вкусно; отзывается чем-то вроде всякой всячины: будто вишневым вареньем, и яичницей, и ананасом, и жареной индейкой, и леденцом, и сдобными сухарями. Она допила все до капельки.

– Что-то теперь будет? Престранное чувство! – говорит Соня. – Да никак я стала уменьшаться!..

Так и есть: Соня действительно становится меньше да меньше. От нее осталось уже всего вершка четыре, и как обрадовалась она, вздумав, что теперь она ростом как раз подходит к дверке, что выводит в чудесный сад!

Постояла Соня, подождала, не будет ли еще чего, не вдвинется ли еще? «Как бы совсем не вдвинуться! – струсила она. – Эдак, пожалуй, совсем исчезнешь, погаснешь, как свечка», – говорит она самой себе.

Постояла Соня, видит, перемены нет, и решила, что тотчас отправится в сад. Пошла к дверке, а ключик от нее забыла на столике; воротилась к столику – что за горе! Никак не достанет с него ключа, такая стала маленькая! Видит ключик сквозь стеклянный столик, а добраться до него не может. Что ни делала, как ни пробовала, ни хлопотала по ножкам взобраться на стол – ничего не поделаешь: скользко. Выбилась из сил бедная девочка, села и горько заплакала.

– Ну, разревелась! – вдруг спохватилась Соня. – Советую тебе сейчас же перестать! – резко и строго унимает она себя.

Соня, надо заметить, была вообще мастерица угощать себя не только советами, но иной раз даже и щелчками. Шли ли они ей впрок – другое дело.

И теперь она было пустилась в разговор с собою, но тотчас бросила, утерла слезы и стала озираться на все стороны. Вдруг видит: под стеклянным столиком лежит хрустальный ящичек. Она открывает его – в нем пирожок. На пирожке красиво выложены из коринки слова: «Съешь меня!»

«Пожалуй, съем, – решила Соня. – Если вырасту, достану ключ; а стану еще меньше, пролезу под дверь. Что бы ни было, – лишь бы выбраться в сад».

Соня откусила от пирожка, съела кусочек – и страх ее разбирает: «Что-то будет! Куда иду? Вверх или вниз?» Она подняла руки над головой, щупает: вверх или вниз она уходит? Что за чудеса! Голова на месте, никуда не уходит! «Странное, однако, дело!» – думает Соня. От пирогов, правда, никогда ничего не бывает особенного; но за это время с нею было столько диковинного, что ее словно озадачило и даже несколько обидело, что с нею не делается ничего особенного.

Она опять принялась за пирог и дочиста съела его.

Глава 2
Слезная лужа

—Чуднее и распречуднее! – закричала Соня. От удивления она даже путалась в словах и выражалась как-то не по-русски. – Вот тебе раз! Выдвигаюсь теперь, как самая большущая подзорная труба! Стой, ноги, куда вы? Никак надо проститься с вами!

И, действительно, Соня, нагнувшись, едва уже видит ноги, так они вытянулись и далеко от нее ушли.

– Ну, уж теперь никак не достану обувать их, – рассудила она и вдруг стукнулась головой о потолок – она вытянулась чуть не на сажень. Она проворно схватила со стола ключик и поскорей к садовой дверке. Бедная Соня, опять неудача! – в дверь не пройдет. Только растянувшись во всю длину она могла приложиться к ней одним глазом и заглянуть в сад; но пройти – куда при таком росте! Не выдержала тут Соня, опять расплакалась.