Рядом лежат такого же цвета внушительные рюкзаки, к которым приторочены тубусы реактивных гранатометов – я их сразу распознал, приходилось видеть на картинках и фотографиях отца.

Именно в этот момент во мне ярко вспыхнула догадка – теперь моё сознание неведомым образом угодило в тело командира группы разведки. Сейчас голова работала гораздо лучше, поэтому сразу возникла следующая мысль, а точнее, воспоминание.

Эксперимент!

Да, именно эксперимент, в котором я согласился поучаствовать. Как он там называется? Перенос сознания?

Тот очкастый профессор говорил, что наши выкрали эту технологию у противника. И что противник с помощью неё способен закидывать разум своих диверсантов в тела наших солдат и офицеров, чтобы совершать диверсии. Признаться, я до последнего не верил в эту ересь… И только ради семьи пошёл на это. Ну и чтобы восстановить доброе имя отца…

– Валдай, раз пришёл в сознание… Может, скажешь, что нам делать дальше? – боец, которому я только что сунул кулаком в солнечное сплетение, наконец очухался, и вжался спиной в стенку обрывистого оврага, в котором мы находились.

Другой боец, с винтовкой, поддержал товарища:

– Мы из-за этой проклятой секретности ни хрена не знаем о конечной цели. Торчим здесь уже четыре часа! Один раз нас уже накрыли, тебя вот чуть не потеряли. Второй налёт мы точно не переживём.

Скривившись, я наконец уселся, но пока что молчал.

– Валдай?

Я лишь отмахнулся, оттягивая время, стобы придумать хоть что-то разумное. Мне-то откуда знать, что нужно делать дальше? Да я вообще понятия не имею, как себя вести в сложившейся ситуации. Если честно, весь мой боевой опыт ограничен несколькими десятками томов художественной литературы, да редкими просмотрами военных фильмов. То, что я успел зацепить в военном училище, до аварии, за опыт можно вообще не считать. Так, теория.

– Смотрите, земля дрожит, – вдруг подал голос ещё один из бойцов, сидевший у стены справа, – Что-то крупное движется. Может наши начали наступление?

– Сейчас посмотрим, – сообщил боец со снайперской винтовкой.

Быстро перебравшись на левую сторону оврага, он осторожно высунулся из укрытия, осмотрелся. И почти тут же нырнул обратно. Лицо его при этом выражало крайнее удивление.

– Братцы, там это… Наш крейсер сухопутный. Метрах в трёхстах от укрытия проедет, если так и продолжит двигаться прямым курсом.

– Да ну! – удивился другой боец, который сидел, обхватив руками свой рюкзак, – Откуда ему здесь быть? Никто на передовую не погонит такую вкусную цель.

– Ага. У нас сухопутных крейсеров четыре всего, и все охраняют столицу и большие города вдоль линии фронта.

Слушая переговоры, я поднапрягся и неуклюже, с трудом, поднялся на колени. Помогая себе руками, добрался до стены оврага, и высунулся, осматриваясь. Чтобы тут же наткнуться взглядом на громадину, чадящую выхлопом из труб, и довольно шустро надвигающуюся на нас.

Громадина – не то слово! В длину около двухсот метров, в ширину десятка три, не меньше. Причем через каждые полтора метра под корпусом широкие гусеницы. По борту виднелось десятка четыре огромных катков, и массивных пружин.

Наклонная лобовая броня вперёд и в стороны ощетинилась огромными орудийными стволами. По сторонам корпуса выпирали десятки башенных полусфер, из которых так же торчали орудия, но поменьше. В верхней части сухопутного крейсера виднелись зенитные колпаки с роторными скорострельными пушками.

И всё это в высоту, как трёх, а то и четырёхэтажный дом… Сколько же весит вся эта махина?

– "Борзый". – раздалось рядом. Это с уважением произнёс тот боец, которого я не так давно ударил.

– Что? – на всякий случай отозвался я, полагая, что это может быть моей кличкой.

– Говорю, это крейсер «Борзый». Вон, видишь? – мне протянули бинокль, хотя он уже и не требовался, – Вторая башня по левому борту… прямо под ней на броне… видишь?

Присмотревшись, я в самом деле увидел надпись. Увидел, чтобы в следующий миг в голове яркой вспышкой промелькнуло совсем ещё свежее воспоминание…

Рубка, непростое кресло, и табличка на стене.

Тут в мозгу всплыли все события, сопутствующие моему появлению здесь, в овраге. В голове словно рубильник щёлкнул. Уже не скрываясь, я выпрямился во весь рост, и глянул в ту сторону, куда направлялся огромный сухопутный корабль. Там на горизонте стрекотали выстрелы и вспышки далёкого боя.

Я приложился к биноклю… Стравля ядрёная!!!

Перед глазами всплыла картинка того, что мне совсем недавно пришлось увидеть из рубки крейсера в обзорном фонаре. Ещё щелчок – и изображение из недавнего прошлого тут же наложилось на то, что я прямо сейчас наблюдал вживую.

Такое кислое дежавю, мне аж память свело… Да это один и тот же пейзаж! Крейсер стремительно двигался прямиком в ловушку, земля дрожала, уже мелкие камешки под нами запрыгали, закружились в танце с пылью.

Ещё несколько сотен метров…

– Время! – тут же рявкнул я.

– Двенадцать ноль три.

– Да твою ж мать!

– Валдай, ты куда?! – выкрикнул боец, попытавшись ухватить меня за ногу и сдернуть обратно в овраг. Но не успел, я уже выбрался наружу.

– Командир, ты куда?! – раздалось позади сразу несколько голосов вразнобой.

– Оставаться на позиции! – выкрикнул я в ответ, и рванул наперерез стальной громадине, размахивая руками.

Нужно остановить крейсер! Во что бы то ни стало, даже ценой своей жизни. Хотя бы попытаюсь…

Выстрела я не услышал. Зато сразу почувствовал, как вражеская пуля, выпущенная откуда-то слева, издали, пробила мне плечо, прошила насквозь грудь, и вылетела с обратной стороны тела.

Боль была… Сильная, да, но я внезапно для себя понял, что вполне терпимая. Правда, так было до момента, пока меня не швырнуло на землю. А после новое тело в полной мере ощутило, каково это, пытаться вздохнуть воздух дырявыми лёгкими, стремительно заполняющимися жидкостью.

В голове вдруг промелькнула нерадостная мысль: «А ведь это была не совсем моя жизнь…»

Я ещё успел посмотреть на небо, увидеть в дымчатом мареве слегка расплывчатый диск солнца. Кажется, со стороны крейсера что-то громыхнуло… а затем меня поглотила тьма.

* * *

Миссия «второй шанс» провалена. Получен штраф: – 75 % от характеристик.

Обновление характеристик:

Фракция "Медведи".

Текущий ранг: 0

Очков значимости: 8

Стартовый бонус (седьмой ранг): «Системное восприятие».

ВНИМАНИЕ!!! При нулевом ранге перерождение недоступно. Совершите подвиг, чтобы повысить свой ранг, или следующая смерть станет конечной.

Текущая локация: сота N 412

Запущен протокол "Последний шанс".

Активирован поиск аватары… Аватара найдена: младший оператор котельной (юнит фракции "Медведи").

Начата загрузка сознания…»

* * *

В этот раз я пришёл в сознание в полной темноте. Где-то совсем рядом что-то мощно гудело, а поверхность, на которой я лежал, вибрировала, иногда подскакивала, и была очень нагретой – всё мое тело ощущало идущий снизу поток тепла.

Пошевелившись, я попытался вдохнуть, но не смог… Схватился за шею и вдруг понял, что она перемотана какой-то бечёвкой. Зацепился пальцами, хватая при этом ртом воздух, словно рыба.

К счастью, верёвка оказалась не затянута на узел, и спустя пару мгновений, уже ловя перед глазами чёрные пятна, я втянул в себя живительный… кха-кха… ни хрена не живительный… Воздух был горячий и пересушенный, да ещё от дыма слезились глаза. Где я вообще оказался?!

Всё же даже такого воздуха хватило, чтобы прийти в себя, но сил двигаться пока не было. Я так и откинулся на спину, пытаясь отдышаться. На шее от бечёвки обнаружился широкий саднящий рубец – мои пальцы чувствовали его.

Ох-хо-хо… Меня что, пытались задушить?

Голова, получив прилив кислорода, явно решила потрудиться. Потому что неожиданно для себя я вспомнил, что первое тело – командира – находилось на грани инсульта. Второе тело – разведчика – тоже контузило…

А этого, кажется, попытались придушить.

Вот так эксперимент!

Так получается, я попадаю в тела тех, кто или умер, или находится на грани жизни и смерти? И попадаю в них потому, что подписался на тот сомнительный, но очень хорошо оплачиваемый эксперимент?

Как там сказал тот профессор? «В НИИ требуются люди со здоровым рассудком, готовые рискнуть жизнью ради победы над врагом».

В целом, они искали добровольцев, однако в договоре было прописано, что если подопытный погибнет, или станет недееспособным, то государство возьмёт на себя обеспечение его самого… и семьи.

Мне терять было нечего – инвалид, причем инвалидность крайне неприятная – сильная хромота обеспечена мне до конца жизни. Я так и не восстановился после аварии, попросту не мог полноценно трудиться физически, и пришлось покинуть военное училище ещё на втором курсе…

Перевестись в другое заведение, где не так важно твоё здоровье? Вот только о какой учёбе может идти речь, когда ты в семнадцать лет остаёшься единственным кормильцем в семье из трёх человек, а отец числится… кхм… без вести пропавшим. Так министерству было удобнее, хотя до нас с матерью и сестрой донесли, конечно же, правду.

Кстати, что-то тут не сходится. Тот профессор говорил, что мы будем действовать в тылу врага. Однако до этого мне попадались только наши…

Внезапно пришло понимание, что мне почему-то не хватает воздуха, да и вспотел я в этой парилке, как склизкий тюлень. Поэтому, поднявшись на ноги и пошатываясь, двинулся в направлении слабого источника света.

– Ау! – я долбанулся обо что-то головой, причём не только ударился, но ещё и обжёгся. Раскалённый угол толстой трубы.

Десяток маленьких шажков, скрип толстой железной дверцы… И вот я уже в коротком, слабо освещённом коридоре, где вдоль стен шли ряды толстенных труб – одни горячие, обжигающие лицо жаром. А другие холодные, покрытые слоем изморози, тающей и капающей куда-то вниз. Горячий ад побеждал ледяной.

Иногда всё помещение дёргалось, и пару раз я чуть не обжёгся, а когда при очередном толчке ухватился за ледяную трубу, едва не отморозил пальцы. За что ни схватись, всё опасно!

Пробравшись ещё два метра вперёд по решётчатому полу, через сизые облака пара, наконец добрался до ещё одной двери, с запылённым и давно потерявшим прозрачность круглым окошком. Что там меня ждёт? Да черт его знает, какие тайны за преградой. Но посмотреть надо.

С трудом справившись с запорами, толкнул от себя тяжеленную створку, и буквально вывалился в помещение, где было раза в три прохладнее, чем за моей спиной. Здесь так же имелось множество труб, только к ним добавились пыхтящие, чадящие и парящие механизмы.

– Михей, стравля ты угольная! Где тебя носило целый час?! – сходу заорал на меня бородатый, чумазый мужик, у которого из белого были лишь белки глаз.

Всё остальное приобрело множество оттенков серого и черного, начиная с цвета лица, и заканчивая сапогами и шапкой, с трудом держащейся на лысой макушке – до того крупная была голова у мужика.

– Я… эээ…

– Опять дрых?! Вот не зря тебе дали позывной Дрёма, точнее не придумаешь. Я тебя на две смены подряд у топки поставлю, будешь знать!

Ответить незнакомцу, который явно был старше по званию и должности, не успел. Потому что всё мое внимание привлёк второй мужик, сидевший за небольшим столом, и держащий в одной руке кружку, а в другой здоровенный серый сухарь.

Он, кстати, тоже смотрел на меня во все глаза, и был явно растерян, если не сказать – напуган моим присутствием.