Опытный начальник тоже удержался – успел схватиться за поручень, привинченный к стене, наверное, как раз для подобных случаев. При этом старшего оператора мотнуло, он врезался в меня всем своим телом, и уже мне пришлось прилагать усилия, чтоб удержаться на ногах.

– Боря, криворукий ты чухонец! Какого хрена?! – заорал старший на Бориса-предателя, который катался по полу, прижимая к себе локоть, и выл от боли. Затем начальник вдруг переключил свое внимание на меня:

– Дрёма, ты чего скалишься?! Живо помогать товарищу! – он покрепче ухватился за поручень, подтягивая себя в сторону, – А я пока узнаю, что случилось.

Бум-м!

Нас снова мотнуло, и я обнял спинку стула, ставшего мне таким родным. Начальник, чей взгляд бегал по помещению, словно у хозяина, которого ограбили, тоже пока не спешил отрываться от поручня.

Грохнуло где-то уже совсем близко, а следом раздался скрежет металла, да такой душераздирающий, что у меня аж зубы заныли. Обернувшись, я увидел, как одна из труб, идущих под потолком вдоль стен, разошлась в месте стыка, и в помещение повалил густой пар.

– Михей, за мной! – скомандовал начальник, и рванул к шкафу, не обращая внимания на скорчившегося на полу Бориса.

Я попытался, но крейсер снова дёрнуло. Меня бросило на пол, я едва не навалился на Бориса, но сразу же вскочил. При этом от меня не укрылось, как блеснула сталь в глазах предателя, который тут же снова стал стонать и выть от боли в локте. Какого, спрашивается, хрена?

Но это всё я додумывал, снова устремившись вслед за начальником. Того рывки крейсера, кажется, совсем не колебали. На бегу старший оператор заорал:

– Это подача хладагента!!! Не состыкуем трубы обратно, через пять минут камера охлаждения отвалится! Тогда так баквакнет, все на воздух взлетим!

Распахнув шкаф, он рванул оттуда кого-то крупного за грудки, прямо на себя. Лишь через миг я понял, что оператор вытащил здоровенный комбинезон, больше всего похожий на массивный, древний водолазный костюм. Швырнув его мне, тут же достал второй, и начал облачаться.

Как он это делает?! Мне не оставалось ничего другого, как пытаться повторять движения командира. Вот где пригодилось училище – там ведь нас учили надевать костюм химзащиты, а этот рыдван мало чем отличался. Так, ноги сюда, рука сюда, потом сюда… нет, правую ещё нельзя, дуга воротника с этой стороны. Значит, наоборот.

Я выругался, чувствуя панику. Да твою ж мать-то! А ведь как мы ржали на этих занятиях, дурни! Учиться надо было.

Каково же было моё удивление, когда, защёлкнув кольцо воротника, я обернулся и увидел, что мы справились почти одновременно. Старший даже ободрительно хмыкнул, вновь сунувшись в шкаф, и почти сразу кинул мне тяжёлый шлем, а следом и массивные перчатки, которые я не успел подхватить. Они тяжело ухнулись на пол.

– Растяпа! Шлем тоже надень на голову бестолковую, чтобы последние мозги не отморозить. И топай за мной.

Я вновь подчинился, правда в этот раз провозился чуть дольше. Сложно было, потому что крейсер то и дело трясло, и хорошо, что меня только прикладывало о шкафчики. Да ещё украдкой я всё поглядывал на Бориса, а это было сложно проделать в дурацком запотевшем шлеме. Скорее всего, клапану каюк.

Хм-м, а Борис лежит, не двигается – скрючился в позе эмбриона. Только вот зуб даю, он симулирует. Ничего, буду приглядывать за ним. Так, где тут мои перчатки?

Натягивал я их уже на ходу, болтаясь из стороны в сторону от дикой тряски. К счастью, в этом тяжеленном и неповоротливом костюме мотало гораздо меньше. Правда и заставить двигаться того слона, которым я стал, тоже стало труднее.

– Дрёма-а-а!!! – крик начальника, героически пробившийся сквозь толстые слои шлема, подстегнул меня. Да иду я, иду!!!

Как-то сама собой возникла удивлённая мысль – ведь получалось, что я вновь перенёсся не только в другое тело, но и во времени? Это что же выходит, у меня в запасе всего несколько минут, после которых крейсер попадает под удар вражеской авиации, или артиллерии? Или он уже попал? Что за временная петля?! Ни о чём таком мне в НИИ не говорили.

Так, стоп. Командиром крейсера я умер сразу, разведчику тоже не повезло… А кочегар вот тащится трубы ремонтировать. Оказалось, что даже после страшного удара «Борзый» живёт и борется за свою живучесть.

Такие вот живые винтики в теле огромной сухопутной машины болтаются и крутятся в отсеках, каждый делая своё дело. И крейсер «Борзый» продолжает катить в самое пекло ада!

Когда я наконец доковылял к месту разрыва трубы, начальник уже прилаживал какой-то инструмент на один конец трубы. При этом из конца так и шпарил пар, и я уже видел, что всё вокруг покрылось инеем, как и сам старший оператор.

Не оглядываясь, тот рявкнул:

– Хрена ли вылупился?! Крепи натяжитель на второй фланец!

– А? – переспросил я, понятия не имея, что такое фланец.

– Хрен на! – вызверился начальник, – На ту хреновину эту хрень накидывай, и удерживай!

– Есть удерживать хрень! – гаркнул я в ответ. И чего он орёт, сразу не мог нормально объяснить?

Я нырнул прямо под струю хладагента, и почувствовал тугой удар по костюму. Хренью оказалась свисающая часть, состоящая из двух штанг с резьбой, и огромной металлической шайбы, распиленной пополам. При этом с одной стороны она имела петлю, а с другой – крючок и болтающееся в проушине металлическое звено.

Повторяя за старшим оператором, я завёл раскрытую шайбу за утолщение на трубе, и защёлкнул, накинув звено на крючок. Всё это делал, находясь прямо под струёй и чувствуя, как мой защитный костюм начинает промерзать.

– Гот-тово! – стучащими зубами выкрикнул я, ожидая дальнейших приказов от начальника.

– Сваливай из-под струи, пока не отморозил что-нибудь важное! – ответил старший, в руке которого уже был массивный пневматический болтовёрт. Другую руку он протянул мне: – Вот, подержи болты с гайками. Подашь, когда скажу.

Начальник приступил к затягиванию штанг, вместе с которыми стали притягиваться друг к другу и фланцы труб.

Ну, а я, смахивая налипший на запотевшее стекло иней, наконец-то смог осмотреться. Заметил, что крейсер уже не так сильно трясёт, как минуту назад… и вдруг понял, что не вижу Бориса!

Я завертел всем телом в розысках, потому что шлем вертеться не хотел.

Место, где Борис лежал минуту назад, пустовало. За столом, и у шкафов с обмундированием и инструментами его тоже не наблюдалось.

Отыскался Борис у противоположной стены, возле каких-то тонких труб с датчиками и вентилями. Вот эти самые вентили он сейчас и крутил. Вот ты где, вражеское отродье!

– Дрема, за ногу тебя об реактор, ты чего пляшешь?! Один болт с контргайкой давай сюда! – рявкнул начальник, привлекая внимание.

Я тут же взял с ладони требуемое, и протянул командиру. А затем спросил:

– Товарищ старший оператор, а что это Борис какие-то вентили крутит у стены?

– Где?! – рявкнул начальник, и обвёл взглядом помещение.

Однако увидеть он успел лишь то, как вредитель отходит от места, где только что совершил диверсию. И всё же мой доклад пошёл на пользу… Опытный глаз командира даже сквозь грязное стекло прочёл все датчики и вентили, как открытую книгу, и старший взревел разъярённым медведем:

– Боря, я тебе твои кривые руки знаешь куда засуну?! Прямо туда, откуда они растут! – он ткнул ключом в воздух, – Ты чего накрутил на контрольном щите?! Давление нужно ослабить, а не поднимать, тупой ты идиот! А ну живо откручивай до упора все, с первой по седьмую магистрали!

Всё так же глухо рыча и ругаясь, он накинул ключ на гайки и продолжил крутить.

– Вот же дал главный инженер двух имбецилов в помощники! За что мне это наказание?!

Я поморщился, думая, что один из двух имбецилов как минимум приобрёл сегодня настоящие мозги. Хотя, если так подумать, у второго они тоже сегодня… кхм… обновлённые.

Додумать мысль я не успел, потому как перед моими глазами вдруг появился текст:

«Выполнено задание "борьба за живучесть крейсера" (награда: 1 очко значимости).

Обновление характеристик:

Фракция "Медведи".

Текущий ранг: 0

Очков значимости: 9

Стартовый бонус (седьмой ранг): «Системное восприятие».

ВНИМАНИЕ!!! При нулевом ранге перерождение недоступно! Совершите подвиг, чтобы повысить свой ранг, или следующая смерть станет конечной.

Текущая локация: сота N 412»собственность фракции "Медведи").

Я так и вытаращился на текстовое оповещение, просто повисшее прямо передо мной в воздухе. Эээ… что, простите?

– Дрёма, ты чего?! Отморозился, что ли?! – рявкнул на меня старший оператор, выводя из ступора, – Болт, гайку – живо!!!

Протянул требуемое начальнику, и мельком бросил взгляд на Бориса. Тот, к счастью, быстро выполнял приказ старшего и крутил вентили. Надеюсь, в правильную сторону. Что ж, уже хорошо, диверсия сорвана, а значит крейсер имеет шанс на спасение. Глядишь, и…

Бум-м!

Теперь грохнуло откуда-то снизу, да так, что пол будто подпрыгнул под нами. В следующую секунду моё тело подхватило и просто швырнуло в стену, прямо на трубы – до того сильно рвануло.

Меня так приложило спиной и головой, что в ушах зазвенело. Я ошалело уставился на трещины, возникшие на стекле шлема, и только порадовался, что нахожусь в защите. Если бы не костюм, тут бы не только переломы – удар вообще мог быть последним. Вон как решетчатый пол волной пошёл, аж погнуло его. Что это, мина? Да нет, тут скорее уж что-то посерьёзнее жахнуло.

Судя по тому, что крейсер снова стал дёргаться, теперь и ходовая была повреждена.

– Си… е… на! – проорал что-то старший оператор, который приземлился в шаге от меня. Он неуклюже цеплялся за стену, пытаясь подняться, но защитный костюм и тряска мешали ему это сделать.

– Что?! – из-за звона в ушах я едва слышал собственный же крик.

Наклонившись вперёд, я ухватился за карабин на поясе начальника и что есть сил рванул, помогая тому подняться. Тот сразу же вцепился в меня.

– Сирена изменила тональность! – проревел старший, встряхивая меня, – Как бы не защитный кожух реактора!!

Даже сквозь стёкла наших шлемов я видел лоснящееся от пота лицо начальника.

– Слушай сюда, Дрёма! Закрути все болты на фланце, – он хлопнул по злосчастной трубе, которая лишь слегка фонила паром, – В шкафу запасные! И контргайки! – его палец ткнул в другую стену, – Проследи, чтобы все вентили на контрольном щите были открыты до упора!

– Есть проследить!

Старший обвёл взглядом помещение.

– Что-то Боря у нас сегодня совсем плох, видать, головой приложился. Как все сделаешь, захватите фонари, и топайте в камеру охлаждения, в которой ты дрыхнуть полюбил.

Хмыкнув, я кивнул. Какая ирония – в камере охлаждения, помнится, жара адская стоит.

– Увидите открытую решетку – спускайтесь. Если кожух треснул, нам понадобятся все свободные руки, чтобы удерживать самоклейку!

– Господин старший оператор, а вы куда? – не удержался я от вопроса, когда тот отвернулся.

– Ты тупой?! – взревел начальник, снова хватая меня своими ручищами за шлем, да так, что я плюхнулся на пятую точку. Его покрасневшее лицо замаячило за треснувшим стеклом, приблизившись к моему, – Я же сказал – к реактору! Шевелись, мазута у́гольная!

Пока я вставал, старший уже метнулся к шкафу, вытащил из него впечатляющих размеров деревянный ящик с инструментами, и вместе с ним двинул на выход – туда, откуда совсем недавно я вошёл в это помещение. Вот ведь бычара, всё нипочём.

Так, а где у нас Борис?

Предатель обнаружился почти там же, где и был – у стены, недалеко от контрольного щита. Он сидел на пятой точке, и сноровисто перематывал себе левое предплечье какой-то серой тряпкой.