Лопата свистнула совсем рядом, я лишь в самый последний миг успел нырнуть в сторону. В костюме Михей очень неуклюжий, и первый удар пришёлся по моим ногам, по нижней части комбинезона. Не больно, но равновесие покинуло меня, из-за чего я всё же завалился назад, влетев спиной в шкаф с обмундированием.

Здоровой рукой попытался нащупать, ухватить хоть что-то в шкафу, чем можно защититься. И одновременно больным локтем попытался оттолкнуться от проёма, чтоб не провалиться вовнутрь и превратиться в неподвижную цель. Стравля, как больно то!

Следующий удар Дрёмы я даже не увидел, потому что перед глазами плавали тёмные круги, поэтому отмахнулся рефлекторно. И удивился, когда лопата гулко звякнула, встретившись с чем-то увесистым в моих пальцах. Зрение прояснилось, так что я с изумлением уставился на зажатый в руке шлем… От удара лопаты на стекле ни царапинки!

Михей в адреналиновом азарте замахнулся снова, и теперь уже я дёрнулся вперёд, ныряя под удар. В комбинезоне особо не попрыгаешь, поэтому я просто навалился на парня, и мы оба, шипя от боли и ругаясь, полетели на пол.

Я изо всех сил старался не упасть на повреждённый локоть, поэтому не заметил, как от души приложился зажатым в другой руке шлемом по шлему юноши. Раздался звонкий звук, а следом перед глазами вдруг вспыхнули строки текста. Что, опять?!

Скрипя зубами от боли, я перекатился на спину, попытавшись вскочить на ноги, но не преуспел – комбинезон по-прежнему мешал нормально двигаться. Оставалось лишь откинуться на спину, и вчитаться в послание от Системы:

«Внимание! Совершено неумышленное нападение на аватару юнита соты N 412

Штраф: –1 очко значимости.

Обновление характеристик:

Фракция "Медведи"

Текущий ранг: 1

Очков значимости: 10

Активный протокол: "спасти реактор"

Аватара: оператор котельной (юнит фракции "Медведи")

Текущая локация: сота N 412 (собственность фракции "Медведи")»

Что за тупость?! Мне даже защищаться нельзя от дружественных юнитов?

Совсем недетская злость тронула меня до глубины души… я так не играю! Черт, да я даже не бил его, всё случайно получилось. Как вообще можно в подобных условиях выполнять задания Системы и не сдохнуть?

– Убью! – выкрикнул парень, который наконец поднялся на четвереньки и закрутил шлемом, разыскивая меня. Ты смотри-ка, а лопату так и не выпустил, ещё крепче перехватывает.

Младший оператор снова взял меня на прицел и уже по-новой заряжал своё совковое орудие дробяще-крушащего типа, поэтому я сделал единственное, что помогло хотя бы частично обезопаситься от его атак… Просто нахлобучил шлем на голову. И вновь начал возиться, пытаясь натянуть сползший на задницу комбинезон.

Бум-мс!

Лопата от души прилетела прямо по моему шлему, отчего тот съехал набок, оставив обзор только для одного глаза. Ты смотри, как пристрелялся гадёныш – третий удар был быстр и точен, как никогда. А я так надеялся, что в Бориса и правда хрен попадёшь… Ух, как приложил, даже через шлем почувствовалось, что бил парень со всею своею любовью.

Повторно ударить я не дал, успев перехватить черенок. Вцепился в него мёртвой хваткой, чтобы мне не прилетело снова, и приготовился бороться за жизнь. К сожалению, всё, что я мог, это только грозно пучить глаз сквозь стекло шлема и ругаться сквозь стиснутые зубы. А ещё от нашей возни шлем стал ещё больше крутиться, и уже через мгновение я таращился в кромешно-чёрный подклад, с трудом пытаясь вдохнуть.

Михей начал пинать мне по ногам, но в костюме это было терпимо. К счастью, руками он вцепился мёртвой хваткой в лопату, явно не имея особых талантов в рукопашной.

– Вашу мать!!! Совсем охренели?! – спасительный голос старшего оператора раздался как нельзя вовремя, – Мазутные осадки, я вам что сказал делать?!

Лопату отпускать я не рискнул, поэтому, как болванчик, завертел головой, пытаясь прокрутить шлем. Снова вышло только один глаз освободить, но мне этого хватило, чтобы разглядеть старшего оператора у выхода в реакторную. Его возмущённую и красную рожу было видно даже сквозь запотевшее стекло.

– Он меня убить хотел! – заорал Михей и потряс лопатой, заставляя меня ещё крепче ухватиться за черенок, – Задушить!

– Я вижу, что всё наоборот происходит! Дрёма, убери лопату!

– Не могу! Этот… этот убийца её крепко держит!

– Боря, да отпусти ты уже черенок! – рявкнул мне командир.

– Ага! Отпущу, этот полоумный меня сразу же шарахнет! – прогудел я в подклад.

Как вся эта картина выглядит в глазах старшего оператора, я даже не пытался представлять. Наверняка выглядим с Михеем, как два моржа, не поделивших самку.

– Дайте сюда, имбецилы! – начальник смены наконец добрался до нас, и вырвал лопату, – Дрёма, какого хрена?! Хладагентом надышался? А ну оба привели себя в порядок, и за мной!

Я наконец стащил проклятый шлем и, тяжело дыша, облокотился о шкафчик. Оказывается, вся наша потасовка возле него и проходила.

– Товарищ старший оператор, у меня рука, похоже, сломана, – счёл я нужным сообщить. Боль была адская, и тело явно намекало мне, что не помешало бы свалиться в спасительный обморок.

– Да твою же влажную копоть! – выругался начальник, отбрасывая лопату в сторону.

Я лишь проводил взглядом зазвеневшее по железному полу страшное оружие возмездия. Дрёма тоже с тоской уставился на лопату. Вот же упёртый пацан.

– Давай помогу застегнуть костюм, – начальник стал натягивать мне рукава. От него, кажется, не укрылось, что я едва не свалился, когда пришлось просовывать больную руку.

– Отставить помирать! – прорычал старший оператор, на что я лишь кивнул, – Поставим у штурвала, будешь давление по команде регулировать.

Через несколько секунд мы втроём покинули помещение, направившись в тот темный, жаркий коридор, из которого я не так давно вышел, управляя телом Михея. Правда, до конца мы не дошли – через десять шагов наткнулись на вскрытую решётку пола, и по короткой лестнице спустились вниз. Здесь пришлось двигаться на четвереньках, так что я вынужденно отстал от товарищей, потому как в моём случае приходилось ковылять, словно трёхногий старый пёс.

Наконец я миновал поворот и вывалился на металлический трап, опоясывающий по стене большой круглый отсек. Сквозь гул и металлический стук услышал слова командира, обращённые Михею:

– Вот оно, сердце крейсера!

Сердцем старший оператор назвал угольный реактор, расположенный в центре – огромный конус из металла. Хотя, если быть точным, мы сейчас видели всего лишь бронированный защитный кожух, под которым скрывался один из источников энергии, дающий крейсеру возможность двигаться, да и вообще находиться в рабочем состоянии.

– Борис, дуй вон к тому штурвалу, подменишь Махоркина, а его на запайку отправляй…

Я продолжал таращиться на реактор.

– Боря, да раздуплись ты уже наконец!!!

Стоп, так это ж я Борис. Чёртовы перемещения! Старший оператор, когда наконец увидел мои глаза, продолжил:

– Как только края шва начнут темнеть до чёрного цвета, убавляй подачу хладагента. Два полных оборота, понял? Если наоборот, краснеют, то добавляй.

Увидев мой кивок, он махнул:

– Всё, мы пошли! Михей, чухонь ты угольная, за мной!

Дрёма поплёлся за старшим, но от меня не укрылся его злой взгляд сквозь забрало шлема. Вот ведь взъелся!

Вентиль, регулирующий подачу хладагента находился на другой стороне отсека, так что пока добирался, успел осмотреться. А внушительно выглядит реактор, чувствуется в нём скрытая мощь.

Махоркиным оказался мелкий парнишка, который из-за размеров защитного костюма едва справлялся с громадным вентилем. Он будто бы провалился в комбинезон, выглядывал снизу из полупустого шлема, и даже не сразу расслышал, что я пришёл заменить его.

Бедолага, у которого пустые пальцы рукавиц барахтались в разные стороны, с радостью бросил штурвал – здоровенный вентиль, в половину метра диаметром – и рванул по трапу до ближайшей лестницы, ведущей вниз.

Ухватившись здоровой рукой за одну из восьми торчащих по кругу рукоятей, я потянул вентиль на себя, а затем толкнул в противоположную сторону. Хм, а у Бориса крепкое телосложение, и мне довольно легко управлять. Справлюсь. Уж что, а стоять у вентиля было гораздо легче, чем кататься по полу с Михеем. Да, кстати, что там за трещина на кожухе? Ох ты ж!

Когда я только очутился в реакторном отсеке, место разрыва находилось вне поля зрения. Однако сейчас он предстал во всей своей красе – трёхметровый рубец на поверхности кожуха, сквозь который виднелось белое пламя.

По лестницам с двух сторон от трещины, шарахаясь от всполохов огня, располагались аж шестеро операторов в защитных костюмах с баллонами на спине. Одни работники длинными щипцами прижимали к нижнему краю трещины широкий железный лист, словно заплатку. Двое других поливали края разрыва парящим хладагентом, туман от которого иногда заволакивал весь обзор.

А третьи готовили следующую заплату, нанося серебристую массу, которая вспенивалась прямо на глазах, в десятки раз увеличиваясь в объёме. Самоклейка – вспомнил я название пены. Она не только запечатает разрыв на кожухе, но и позже стянет место разрыва. Явно какая-то сложная химическая реакция.

– Не отвлекайся! – приказал я самому себе, и тут же открутил штурвал на два оборота, так как края трещины стали наливаться краснотой.

Струи хладагента из шлангов, которые держали ремонтники, дёрнулись и хлынули мощнее. Я улыбнулся, радуясь, что сразу вижу результат. Так гораздо проще.

Сколько там температура, в реакторе? Несколько тысяч градусов вроде, если не ошибаюсь. Из чего же сделаны костюмы, что человек выдерживает такой жар?

Работа кипела вовсю. Две струи хладагента остужали стыки кожуха, затем на это место припечатывался лист, с уже нанесенной серебристой массой. От высокой температуры самоклейка мгновенно расширялась, в один миг спаивая небольшой отрезок разрыва. И вот уже наверх поднимается следующий лист.

Так, а это кто туда подбежал? Ага, мой непосредственный командир, точнее – начальник Бориса, и вместе с ним Михей. У старшего оператора в руках массивный пневмоинструмент, похожий на болтовёрт. И что они делать собираются? Ух-ты, клепают листы! Пришивают их прямо к стене защитного кожуха. С самим реактором такое не провернуть, корпус разлетится на осколки…

Я быстро закрутил штурвал на положенные два оборота, так как края разрыва, судя по чёрному цвету, стали остывать. Интересно, и долго мы ещё провозимся здесь?

О, Махоркин появился, притащил ещё одну лестницу. Ну что ж, похоже, дело идёт на лад. По прикидкам осталось ещё семь-восемь листов, и можно будет заняться моей рукой, которая весьма не вовремя начала болеть с удвоенной силой.

Тяжело пыхтя, от страданий я на время забыл о происходящем. Лишь таращился сквозь запотевшее стекло на трещину: краснеет – откручиваю два оборота; чернеет – закручиваю на два оборота.

Пот заливал глаза, и никак нельзя было его вытереть, лишь вывернуть голову и попытаться промокнуть об подклад. Но куда там – шлем закреплён, и уже так не болтается. Стравля… уфф… реакторная!

Ещё раз пятнадцать мне пришлось крутить вентиль, ставший в какой-то момент неимоверно тугим, и я, понял, что просто обессилел. Однако людям внизу наверняка приходилось гораздо хуже, так что в моём мозгу даже промелькнула постыдная мысль – а хорошо, что это уже не тело Михея. Сейчас бы изнывал там от жары…

Наверное, я раньше всех узнал о том, что угроза выхода из строя реактора устранена. Снизу ещё доносились ругань и гул болтовёрта, и ещё не все листы были пришиты клёпками, когда перед моими глазами вдруг высветилось оповещение от Системы:

Протокол "Спасти реактор" завершён успешно (награда: 2 очка значимости).

Обновление характеристик:

Фракция "Медведи".

Текущий ранг: 1

Очков значимости: 12