Текущая локация: сота N 412 (собственность фракции "Медведи")»

Я даже не сразу понял, что уже не держу вентиль, а сам за него держусь. Ну вот, теперь можно выдохнуть. Очень надеюсь, крейсер смог отразить атаку, и у меня появится время, чтоб разобраться в сложившейся ситуации.

А какая она, эта ситуация? Ну, ясно, что рука у меня точно сломана. Кажется, рукав уже туговат стал, явно локоть опух. Но тело это не моё, и, по сути, забота о нём тоже будет не моя. Я и так сделал всё, чтоб сохранить жизнь этому… кхм… юниту.

Самое главное-то совсем в другом. Мне как-то необходимо донести до командования информацию об успехе эксперимента, ведь многократное попадание в другие тела – это точно удача.

Конечно, учёные и командование планировали забросить меня во вражеский тыл, но насколько я помню разговоры профессора Горячева, у них вообще ничего не получалось, и он будет рад до посинения даже такому результату.

И вот, опираясь о стену возле этого драного штурвала, я осознал в полной мере, что вообще не представляю, как поступать дальше? Как вернуться назад? Могу я каким-то образом снова выбрать своё родное тело Максима Фёдоровича Киркина, сидящего в Уральском НИИ?

В очень далёком Уральском НИИ. Ведь если я на сухопутном крейсере, да ещё и в сражении, значит, это европейские равнины… Стравля реакторная, это ж на сколько тысяч километров меня забросило?!

– Боря, возвращаемся! – раздался снизу громкий голос командира, вырывая меня из размышлений. Так, не тормозим! Боря тут один, и это я.

Бросив взгляд вниз, был сильно удивлён, увидев старшего оператора без шлема. Он держал его под мышкой и утирал тряпицей свою громадную лысую голову. Неужели так резко понизилась температура?

Я глянул на металлический трап, и судорожно сглотнул. Пульсирующий локоть, живущий уже, кажется, отдельно от тела, сразу передал мне, что он лучше отправит меня в бреющий полёт вниз, чем позволит добраться до выхода. Как я вообще смог пройти столько, и продержаться у штурвала?

К счастью, железный трап опоясывали крепкие надёжные поручни, и я таки добрался до выхода. Один возвращаться не стал, дождался своих, после чего мы втроем направились в наш "контрольный отсек" – именно так называлось помещение, в котором меня чуть не пришиб лопатой Михей. Впрочем, у него имелись для этого весьма веские основания.

Снова трепыхаясь на четвереньках… эээ… на треньках в узком проёме, я на какое-то время выпал из реальности. Просто пер вперёд, не обращая внимание на боль и застлавшую взор багровую пелену. Мозг настолько отупел, что я совсем не удивился, когда очнулся от резкой боли, и совершенно неожиданно осознал себя сидящим на стуле в нашей уютной кочегарке, прислонившись спиной к стене. Да ещё, кстати, не обнаружил на себе защитного костюма.

Никаких сообщений от системы не было, а значит, я всё ещё Борис. Болела рука, и по понятной причине – начальник как раз срезал повязку, которую совсем недавно наложил диверсант, скрывавшийся в этом теле до меня.

– Ну ты силён, Боря! – произнес командир, увидев, что я пришёл в себя, – До последнего держался, рухнул уже на пороге. Уважаю.

Я лишь скривился. Ни хрена не помню.

– Но придется потерпеть, – начальник показал глазами наверх, – Лазарет переполнен тяжёлыми, твоим локтем некому заниматься. Однако тебе повезло. – тут старший оператор блеснул улыбкой, будто в рекламе чудо-средства, – У меня имеется опыт в подобных делах. Сейчас Михей притащит всё, что нужно, и я наложу фиксирующую повязку.

– Товарищ старший оператор, мы отбили нападение? – вдруг, неожиданно для себя самого задал я самый важный для меня вопрос, проигнорировав всё остальное.

– А куда мы денемся? Наш "Борзый"-то, знаешь, в каких передрягах бывал? Да у него живучести на десяток таких засад хватит. О, вот и Дрёма пришёл! Михей, ты всё смог получить, что я велел?

– Там это… – раздалось от двери, за которой я ещё не был, – Звездец короче, товарищ старший оператор! Народу покалеченного тьма, даже в коридорах лежат, на матрасах.

– Ты мне зубы не заговаривай, стравля. Шину вижу, а лекарство с бинтами где?

– Всё взял, – Михей, вид у которого был крайне бледный, по стеночке приблизился к нам, положил металлическую шину на стол, и полез в карман робы, откуда извлек сверток, – Вот… Врач сказал, чтоб больной через час поднялся на осмотр.

– Разберёмся. Ты это, давай-ка, порядок наведи здесь. – приказал начальник, – И натяжное устройство подними, а то бросил, как попало. Хорошо хоть болтовёрт на место повесил, а то б я тебя в угольную яму загнал, до конца похода.

– Что еще за натяжное? – Михей растерянно закрутил головой, – Я это… никого и ничего не натягивал. Не брал, в общем.

– Ты чего несёшь? – командир аж привстал, прекратив разворачивать свёрток, – Магистраль на четыре гайки не ты, что ли, затянул?!

– Не было такого, товарищ старший оператор! – Михей попятился под грозным взглядом начальника.

– Та-ак! – глаза командира сузились, он перевёл взгляд с юноши на меня, потом вдруг шумно выдохнул и устало покачал головой. Судя по всему, начальник просто устал слышать от нас всякий бред.

– Да я даже понятия не имею, как выглядит это… как его… натяжное, – проблеял Михей.

– Сначала один не помнит, что делать при аварийной ситуации, затем у второго память отшибло, хотя по голове вроде не били. Признаться, ты когда в камере охлаждения выдрыхся, соображал явно лучше.

– Я… выдрыхся? – бедняга так и чесал затылок.

– Да вы чего, мазутники, белены объелись что ли? Вас обоих нужно списать с такими загонами, придурки! Боря, ты чего, тоже не знаешь, как выглядит натяжитель?

– Вон он, у стены лежит, – указал я здоровой рукой на пол.

Михей растерянно повернул голову в том направлении.

– Слава реактору, хоть этот помнит. – произнёс начальник, – Дрёма, чего застыл? Тебе товарищ показал, что нужно убрать. А после давай, защитные костюмы почисть, и вообще порядок наведи здесь. Не дай бог, помощник инженера к нам заглянет, достанется всем по полной.

Сверкая глазами, командир вновь повернулся ко мне и, схватив здоровенные ножницы, одним ловким движением вспорол рукав. Затем на глаз согнул шину, подогнал под локоть, хмыкнул одобрительно. После извлек из свёртка одноразовый шприц-тюбик, небольшую спиртовую салфетку, распечатал её и, не церемонясь, тут же поставил мне в плечо укол.

– Вот так. Тридцать секунд, и боль начнёт утихать, – командир улыбнулся, – Ты смотри-ка! А руки-то помнят, не потеряли сноровку. Так, Боря, подвинь руку на край стола, вот так… Ага, нормально. Сейчас бинтовать будем.

Повязку командир накладывал умело, да и обезболивающее уже начало действовать. Я наконец-то смог расслабиться. Судя по лёгкой и равномерной тряске, крейсер двигался на вполне себе рабочем ходу.

– А что хоть было? В нас попали? Или мина? – начал я задавать вопросы, сопротивляясь накатывающей волнами сонливости.

Начальник лишь засопел. В этот момент говорить с ним было бесполезно, и мои вопросы просто оставались без ответа. Так что пришлось просто наблюдать за Михеем, который иногда посматривал в мою сторону, и периодически недобро улыбался.

Не убедил его командир, чувствую. Плохо это, он ведь мог и пожаловаться на меня кому-то из службы охраны…

– Ну вот, Борис, ты вновь почти стал работоспособной единицей, – заявил командир, затягивая узелок, и обрезая торчащие кончики бинта, – Ещё мозги тебе новые достанем, и тогда станешь полноценной единицей!

– Так точно, – буркнул я, криво усмехнувшись.

– До конца смены присматриваешь за распределительным щитом, а потом дуешь в лазарет. Записку напишу, передашь доку. Перелома у тебя, думаю, нет, но двое суток точно походишь с ши…

Договорить он не успел.

– Всем оставаться на своих местах! – донёсся от дверей грозный голос, разлетевшийся эхом.

Повернув голову, я увидел трёх бойцов в камуфляже, с широкими черными повязками на левом плече у каждого. Они расступились, пропуская вперёд офицера в звании лейтенанта. В одной его руке была планшетка, в другой болтались наручники.

– Оператор Мазин кто? – офицер переводил свой тяжёлый взгляд с меня на командира, затем на Михея и обратно. Да, по нашим закопченным робам различить звания и должности было затруднительно.

– Вот он! – ткнул в моем направлении пальцем юноша, и добавил, – Это я вам сообщил о…

– Оператор Мазин – вы? – лейтенант тут же прервал словесный поток Михея.

– Так точно, – обречённо буркнул я, поднимаясь со стула и уже догадываясь, что будет дальше.

– Оператор Мазин, вы подозреваетесь в нападении на члена команды, и помещаетесь под стражу! – отчеканил офицер, – Старшина, наручники!

Глава 5. Плохая Система! Плохая!

Ситуация, конечно, была неприятная, но вполне ожидаемая. А с другой стороны – когда бы я получил возможность вот так просто прогуляться по «Борзому», сухопутному крейсеру – кораблю тяжелого класса, одной из нескольких жемчужин бронетанковой армии Российской Федерации?

Не просто, конечно, а в наручниках. Передо мной маячила спина лейтенанта, за предплечье меня придерживал один из конвоиров, и ещё двое топали позади. Крутить головой было нежелательно, обзор ограниченный, но всё же я разглядел трагедию, случившуюся с «Борзым».

Пресловутая Система, конечно же, быстро вникла в ситуацию, потому что передо мной вдруг засветились сообщения:

«ВНИМАНИЕ! Обнаружен арест аватары юнита соты N 412.

Прецедент негативно влияет на лояльность фракции.

Штраф: – 1 очко значимости.

Обновление характеристик:

Фракция "Медведи"

Текущий ранг: 1

Очков значимости: 11

ВНИМАНИЕ!!! Запущен протокол «возвращение доверия и должностных полномочий».

Аватара: оператор котельной (юнит фракции "Медведи")

Текущая локация: сота N 412 (собственность фракции "Медведи")»

Я чуть не закашлялся, вчитавшись в послание. Чего?!

Ещё и минус очко мне влепила… Такое чувство, будто я, по мнению этой Системы, сам влез в эти наручники, желая очернить белоснежную репутацию оператора котельной Бориса Мазина.

И что за дурацкий протокол она придумала? Я как должен доверие вернуть-то?! Заплатку-самоклейку на него налепить? У меня по спине побежали мурашки от предчувствия, что это задание точно не будет лёгкой прогулкой.

Пока размышлял, совершенно неожиданно для себя отгадал одну из ключевых загадок, терзавших наше командование и учёных проекта "Квантум", – почему американцы, научившись проникать в наши умы, до сих пор не сумели нанести нам непоправимого ущерба. Да они сами, кажется, сильно ограничены правилами этой треклятой Системы.

– К стене! – скомандовали мне, когда нам пришлось пропускать несколько солдат, в руках которых было по две, а то и по три пухлых аптечки.

Прав был Дрёма, оставшийся внизу вместе с красным от злости старшим оператором. Тут творился ад… Раненых в коридорах была куча, и мне из-за этого не удалось в полной мере восхититься размерами крейсера – глаза то и дело натыкались на накрытые простынями тела. Всё заполнили стоны раненых и торопливая ругань сбивающихся с ног медиков, которые то и дело заставляли нас прижаться к стенке. Не знаю, где именно на "Борзом" был медицинский отсек, но сейчас он, кажется, находился повсюду.

На одном из перекрёстков в лицо мне ударил бодрый сквозняк – сначала мне показалось, что дальний конец прохода сбоку просто отсутствует, и там неторопливо проносится безжизненная каменистая природа. Но нет, из-за поворота вынырнули люди, их силуэты покачивались на фоне открывшихся красот. Черт, да это же ремонтная бригада, которая как раз шаманит над пробоиной. Вон и громадные бронелисты у стены – явно для обшивки приготовлены. Интересно, как бойцы справляются с такими тяжестями?