Я удивляюсь, как наша Анечка со своей инфантильностью и эмоциональностью дожила до своих лет и чего-то добилась.

В целом, дружба между мной, 27-летней актрисой, 39-летней певицей, что уже пела в «Голубом огоньке», когда я только шла в первый класс, и 19-летней фотомоделью – довольно странная, но крепкая вещь.

Я обожаю своих девчонок. И готова броситься по первому зову, как и любая из нас.

С шумом швыряю сумку на стол.

– Если вы лишили меня секса ради какой-то фигни, я вас убью! – рычу сквозь зубы так злобно, что Анечка даже плакать перестаёт. – Что стряслось? – падаю на диван рядом с Соней, и подруга тут же чмокает меня в щёку.

– Тебя ждали. Отказывается говорить, пока все не соберутся, – Соня кивает на Анечку и, закатив глаза, залпом глотает ледяное шампанское из запотевшего бокала.

– Хватит бухать, – вырываю из её рук шампанское. – Утро только началось, – подмечаю. Держу бокал в своей руке и впиваюсь взглядом в самую молодую и красивую из нас в ожидании объяснений.

– Девочки, это конец! – трагично всхлипнув, Анечка готовится одарить нас новой порцией рыданий.

– По делу, пожалуйста, – грубо отрезвляю.

И это работает. Подруга собирается с мыслями, промакивает влажный нос салфетками и выдаёт:

– Помните Никиту? Бизнесмена, с которым я познакомилась на Бали?

Как же не помнить? Влюблённая дура прожгла дыру в моём мозгу рассказами о том, какой он классный, заботливый, щедрый и вообще – любовь всей её короткой жизни.

– Умер? – предполагаю. Потому что не знаю, из-за чего ещё можно так рыдать. За что получаю локтем в рёбра от Сони.

– Хуже! – с жаром обиженной ярости вздыхает Анечка. – Он… ЖЕНАТ!

– Пффф, – выдыхает Соня и громко хихикает.

Я вспоминаю о бокале в руке и махом допиваю остатки.

Прошу официанта принести нам сразу бутылку.

Это, наверное, первый случай, когда я полностью понимаю её горе и разделяю эмоции.

Мне было столько же, сколько ей, когда Роберт бросил меня, как надоевшего щенка.

Странно, но этим утром я вспомнила о нём впервые. Как и о том, что он разводится. И мне, умиравшей без него все эти годы, неожиданно для себя будто бы плевать.

Если бы не Анечка, я бы и не вспомнила о нём. А вот о том, что Дима был готов меня трахнуть, но из-за подруг этого так и не случилось – я помню хорошо.

– Что значит «пфф»? – негодует наша младшенькая.

– Тоже мне, проблема, – в открытую усмехается Соня. – Это даже хорошо, что женат! – заявляет уверенно. – Одни плюсы!

– Нет, я говорила, что она ненормальная! – вспыхивает Анечка. – Это климакс так на мозги влияет?

– Дура, что ли? Какой климакс? – обиженно отбивается Соня. – Ты лучше всё хорошо проанализируй! Женатый мужик – это лучший мужик! Во-первых, кольцо – это знак качества. Плохой товар в мужья не берут. Во-вторых, стирать его грязные носки, гладить рубашки, готовить – будет жена. В-третьих, они никогда не жмутся на подарки любовницам. Ты для него светлый луч в жизни, отдушина. Курортный отдых от семейной жизни и старой жены. Потрахаетесь, поимеешь с него всё, что можно, и разбежитесь.

– А если я не хочу?! Я ведь люблю его! Девочки, если бы вы знали, как сильно я его люблю!

– А ты хочешь в свои девятнадцать превратиться в домохозяйку? Родишь ему сопливых деток, будешь жопы подмывать да пелёнки менять – зато милый рядом. Анечка, послушай взрослую тётю: женатый мужик – золото! Мозг тебе не выносит, не контролирует, вещи свои грязные не раскидывает.

– Бросай его, – вставляю свои пять копеек в пулемётную очередь Сони. – Беги от него, дурочка!

– Лар, если тебе один раз не повезло, не значит, что всем будет плохо, – фыркает Соня. – Кстати, мне стилист шепнула, что Гарсия разводится.

– Знаю.

– И? – хором выпали девочки, уставившись на меня как на восьмое чудо света.

– Ничего, – отвечаю.

– Совсем? – неудовлетворённая моим ответом Анечка пытается получить хоть что-то.

– Совсем.

– Вот и правильно! – оживляется Соня. – Знаете, девочки, я вам так скажу: мужики бывают разные – жадные, щедрые, культурные, пошлые, женатые, холостые. Но они все козлы.

– Согласна, – кивает Анечка.

– Кроме Димки, – произношу и слышу, как по залу кафе катится девичье «ууууу».

– Так это с ним мы тебе секс сорвали? – Соня впивается в меня горячим взглядом, требуя подробностей.

– А вы что, ещё не трахались? – удивляется Анечка.

– Стоп! Давайте остановимся! – прошу.

– А как он в постели? – не унимается Анечка, забыв даже о своём женатике.

– Ты ему заплатила за секс? – Соня наступает с другой стороны.

– Сонь, ну конечно же нет, они же дружат, – Анечка отвечает за меня, пока я глотаю шипящий кислый алкоголь.

– Я тоже не против с ним подружиться, – игриво дёргает плечиком Соня.

– Какие же вы дуры! – выпаливаю, отставив пустой бокал.

– Но ты нас любишь! – подмечает Соня.

– Девочки… – Анечка снова всхлипывает, угрожая затопить любимое кафе новой порцией слёз. – Вы такие классные! Я так вас люблю! – взрывается подруга и всё-таки начинает реветь.

Мы с Соней резко пересаживаемся к ней на диван, сдавив с обоих сторон, обнимаем, целуем мокрые солёные щёки.

– И мы тебя любим! Золотая наша, самая красивая, – Соня утешительно ласкает подругу комплиментами.

– Что мне делать? – плачет Анечка.

– Беги от него, как от чумы. Номер в блок, вообще везде заблокируй. Не ищи с ним встреч. Женатый мужик предаст тебя в любой момент. Он будет вечно на поводке у своей жены и никогда не разведётся, сколько бы ни обещал. А ты у нас совсем ребёнок: молодая, красивая! Нормальных мужиков ещё миллион будет, – вдалбливаю ей в ухо, обнимая Сонины руки на её плечах.

Соня не согласна с моим мнением, но молчит, чтобы не перегружать юный мозг нашей подруги и не разрывать её на части.

– Сонь, а ты что молчишь? – спрашивает Анечка.

– А что говорить? Что бы мы ни сказали, всё сложится так, как решит твой Никита.

Мы обе перестаём обнимать Анечку и пялимся на Соню, ожидая объяснений.

Подруга пожимает плечами.

– В таких ситуациях всегда всё зависит от мужика. Да и в любой другой ситуации всё всегда зависит от мужика. Если он захочет – достанет Анечку из-под земли и будет с ней, даже если она его заблокирует. А если жена потянет за поводок – бросит и побежит к ноге хозяйки.

Испугавшись, что затихший слезовыделительный гейзер снова рванёт, с ужасом смотрю на Анечку.

К моему удивлению и всеобщему облегчению девушка не взорвалась рыданиями.

– Я не собираюсь сидеть и ждать, пока жена не потянула за поводок! – решительно заявляет младшенькая и берёт в руку свой бокал. – Девочки, у меня созрел тост!

Мы с Соней берём свои бокалы.

– Хватит позволять мужикам нами помыкать! Пусть теперь всегда всё зависит от женщины! Теперь я сама буду дёргать за поводок и встречаться с ним только когда я хочу!

Боже мой, да она совсем ненормальная.

Встречаюсь многоговорящим взглядом с Соней. Подруга, улыбаясь победной улыбкой, подмигивает мне и, чокнувшись с Анечкой, допивает шампанское.

– Дуры вы обе! – с горечью приходится принять этот факт и запить его горечь весёлыми пузырьками.

– И мы тебя тоже любим! – смеётся Соня, пересаживается от Анечки ко мне, и теперь уже в капкане дружеских объятий оказываюсь я. А это не так приятно, когда тебя давят с обеих сторон. Не понимаю, они душу хотят успокоить или вытрясти?

И всё-таки я люблю этих двух куриц. Эти курицы – самые дорогие и красивые в курятнике.

– Ларка, дай мне номер своего Димки, – внезапно отрезвляет пьяный голос Сони.

– Зачем? – настораживаюсь.

Я не знаю его клиенток лично и никогда не ревновала. Но сейчас, только представив своего друга в постели с моей подругой, сердце дрогнуло. Шаткая психоэмоциональная система пошатнулась.

– Для Анечки! Пусть девочка отвлечётся от своего Никиты, – смеётся Соня.

– Нет, мне не надо. Я только по любви могу, – оправдывается Анечка.

– Дура, нет никакой любви! – злится Соня. – Есть потребность одних людей в других.

– Ты Тимура тоже не любишь? – бьёт в сердце младшенькая.

У Сони сложные отношения с мужем, который по совместительству ещё и её продюсер. Мы никогда сами не лезем в эту тему, потому что у каждой из нас есть запретные темы для разговоров. Это такие темы, которые нужно чувствовать, но не произносить вслух.

– Он поставил мне концерт в мой день рождения, – Соня выплёвывает слова с ненавистью. – Нормальные мужья на день рождения дарят подарки, а мой заставляет работать. О какой любви ты говоришь?

– Почему ты не разведёшься?

– Потому что у нас брачный контракт. Если мы разведёмся по моей инициативе или вине, то я останусь с голой жопой. Он даже имя моё отберёт! Прикиньте, моё имя, данное родителями, мне не принадлежит. Потому что Соня Кукушкина – это лейбл. В случае развода придётся менять имя. Надо было брать псевдоним.

– А если вы разведётесь по его вине? Например, если он тебе изменит? – спрашиваю.

– Тогда всё имущество поделится пополам. Я уже нанимала частного детектива, хотела подловить. Но Тимур хорошо шифруется, – Соня грустно вздыхает, уходит в свои тяжёлые мысли.

– Что с моим треком? – задаю вопрос, чтобы вернуть её к нам.

– Всё готово, музыку накидали. Только текст… Всё, что мне скидывают, полный отстой. Может, тебе самой написать?

– Мне? – удивлённо таращусь на подругу.

– Ну а что? Напиши о неразделённой любви или ещё о чём-нибудь, – советует Анечка.

– С матами можно? – спрашиваю.

– Их всё равно запикают, – отвечает Соня.

– Тогда это будет самый короткий трек из одного длинного пиканья! – смеюсь.

Спустя пару часов разговоров обо всём и ни о чём, где-то на третьей бутылке, вспоминаю о том, что мне ещё Славку к майору везти. Начинаю потихоньку собираться, вызываю такси.

– Ларка, ну куда ты торопишься? – возмущается Соня.

– Полицейский участок стоял и будет стоять, никуда не денется, – подпукивает ей Анечка.

– Мне ещё нужно Славку найти. Я понятия не имею, где его носит, на звонки не отвечает, – жалуюсь. Хотелось бы поныть девочкам о том, что я чувствую себя плохим опекуном, о том, что как бы ни старалась, не получается наладить контакт с пацаном и вбить в его дурную башку правильные мысли. Но вовремя прикусываю язык. Не дай бог начнут жалеть – ещё задушат ненароком. Тогда я точно не уйду живой из этого кафе.

– Мне тоже пора на студию, – вспоминает Соня.

– Предательницы! – вздыхает Анечка.

– Чуть не забыла! – Соня ставит свою сумочку на колени и открывает её. Достаёт из неё две запечатанные упаковки дорогущих фирменных духов. – Подруга привезла из Италии! У нас теперь хрен где найдёшь, только из-за границы заказывать, – делится подробностями. – Это вам!

Анечка визжит от радости, благодарно целует Соню в щёку.

Духи – в самый раз. Я такими не пользуюсь, для меня аромат слишком приторный, но Агата их просто обожает. Бедняжка уже месяц мучается, выжимает остатки по капле и не знает, где достать новые. Если кто-то и привозит из-за границы небольшую партию – их тут же расхватывают.

Подарю своему агенту – она будет счастлива.

Решив, что времени до встречи с Папочкой ещё вагон, еду на такси в другое кафе, где Агата любит работать.

Мой агент и по совместительству подруга не любит сидеть дома и предпочитает делать работу за столиком кафе для фрилансеров.

Её постоянство радует меня тем, что не приходится её искать. Если Агата не со мной, то она всегда на одном и том же месте.

Перескакивая взглядом по макушкам посетителей, нахожу нужную. Наступая на носочки, чтобы каблуки не касались пола и не выдали меня раньше времени, крадусь к её столику.

Подхожу ближе, зависаю в паре метров, уткнувшись глазами в экран ноутбука. Игривое настроение резко падает в самый низ.