Незадолго до обеда Шеннону позвонили с «Копра» и сообщили, что Каризан уже направляется на «Юпитер-5» через базу «Ганимед-Центр». С собой Каризан прихватил распечатку файла, который предположительно имеет отношение к тестам, проведенным над ганимейским маяком, и тем самым утром появился на компьютерах «Копра» после того, как данные передали с Земли по лазерному каналу связи, а затем переслали на поверхность спутника. Инженеры на базе «Копёр» были всерьез озадачены, поскольку заголовок файла выбивался из общего формата и содержал ссылки, которые никоим образом не сочетались с индексами базы данных. К тому же никто на базе не знал о якобы запланированных тестах, упоминавшихся в этом самом заголовке. Как и подозревал Шеннон, в файле содержались только числа – множество числовых групп, каждая из которых представляла собой длинный список пар; такой формат часто использовался для экспериментальных отчетов, в которых приводились значения взаимосвязанных переменных. Для того, кто не ожидал здесь двойного дна, такой файл не нес никакой дополнительной информации. Шеннон собрал небольшую команду доверенных специалистов, которые вскоре выяснили, что каждая группа пар представляла собой набор точек, заданных координатами x-y относительно матрицы размером 256×256; в кроссворде на этот счет была подсказка. Когда наборы точек вывели на экран монитора, каждый из них сложился в картину, похожую на статистический разброс экспериментальных данных относительно прямой линии. Но когда эти рисунки наложили друг на друга, они превратились в диагональные строки текста на английском языке. В тексте содержались ссылки на другие файлы с числами, которые также были переданы с Земли, и приводились детальные указания по их расшифровке. Когда все файлы были декодированы, в руках Шеннона и его команды оказался громадный объем информации.

Результатом этой работы стал подробный набор инструкций по передаче длинной последовательности ганимейских кодов – но не в сеть КСООН, а в дальний космос, по направлению к точке, лежавшей далеко за пределами Солнечной системы. Полученные оттуда ответы, согласно инструкциям, следовало замаскировать под видом экспериментальных данных в условленном формате и переслать в НавКомм по лазерной линии связи.

Наконец, усталый, с красными от недосыпа глазами, Шеннон сел за терминал в своей каюте, чтобы отправить на Землю сообщение, адресованное доктору Виктору Ханту в штаб-квартиру НавКомм, Хьюстон. В письме говорилось:

Вик,

Я поговорил с Винсом Каризаном, и теперь все стало куда яснее. По твоей просьбе мы запустили кое-какие испытания, и, если они дадут положительный результат, я сразу перешлю его тебе.

С наилучшими пожеланиями, Джо

Глава 5

Лениво откинувшись на спинку кресла, Хант отрешенно глядел на игрушечные пригороды Хьюстона, пока авиамобиль безропотно урчал, ведомый потоками двоичных кодов, непрерывно поступавших к нему с земли. Любопытно, думал он, как узоры из движущихся автомобилей, перетекавших с места на место, сливающихся, замедляющихся и ускоряющихся в унисон друг с другом, будто открывали некий великий, направляемый из единого центра замысел – как если бы все они были частями невообразимо сложной партитуры, написанной космическим Бахом. Но все это было лишь иллюзией. Программа каждой машины включала лишь детали пункта назначения и несколько относительно простых инструкций для обработки различных дорожных ситуаций; сложность возникала как следствие большого количества автомобилей, свободно взаимодействующих в их искусственной среде. «То же самое и с жизнью, – поразмыслив, заключил он. – Все магические, мистические и сверхъестественные силы, которыми люди пытались ее объяснить на протяжении многих веков, были порождением заблуждающегося разума, но отнюдь не реальным явлением наблюдаемой вселенной». Он задумался над тем, сколько непочатого таланта растрачено понапрасну в тщетной погоне за воздушными замками. Ганимейцы не питали подобных иллюзий; вместо этого они усердно старались познать и приручить Вселенную не такой, какой она казалась, и не такой, как им хотелось, – а такой, какая она есть на самом деле. Возможно, именно поэтому их расе удалось достичь звезд.

Лин, сидевшая на соседнем кресле, оторвала взгляд от наполовину решенного кроссворда, опубликованного пару дней назад в «Межпланетном журнале».

– Как думаешь, что это может быть? «Дом с глазами где попало? Скорее уж, дом дракона». Есть идеи?

– Сколько букв? – спросил Хант, поразмыслив несколько секунд.

– Шесть.

Хант смерил хмурым взглядом сводную информацию о состоянии бортовых систем, которая регулярно обновлялась на экране консоли.

– Комодо, – после небольшой паузы произнес он.

Лин ненадолго задумалась, а затем слегка улыбнулась в ответ.

– О, как хитро. Глаз – это «око», и если добавить «дом», то получится анаграмма к слову «Комодо», а комодских варанов иногда называют драконами.

– Именно.

– Подходит. – Она вписала слово в лежавшую у нее на коленях газету. – Я рада, что у Джо Шеннона с этим куда меньше проблем.

– Поддерживаю.

Два дня назад от Шеннона пришло подтверждение, что он разгадал загадку в письме Ханта. Идея посетила Вика и Лин однажды вечером у нее дома, когда они решали кроссворд в одном из сборников Ханта, выпущенном лондонской газетой «Таймс». Дон Мэддсон, специалист по лингвистике в НавКомм, изучавший язык ганимейцев, регулярно составлял кроссворды для «Межпланетного журнала» и приходился Ханту близким другом. И тогда, с благословения Колдуэлла, Хант поделился с Мэддсоном необходимыми сведениями о Гиге, после чего они совместными усилиями написали письмо для отправки на «Юпитер-5». Теперь оставалось только ждать в надежде, что их план принесет плоды.

– Будем надеяться, сегодня Мёрфи возьмет выходной, – сказала Лин.

– Не стоит. Лучше надейся, что кто-нибудь вспомнит о поправке Ханта к его закону.

– Что такое поправка Ханта?

– Все, что может пойти не так, обязательно пойдет не так… если только кто-нибудь не возьмет себе за труд исправить ситуацию.

Поворотное крыло за окном пошло вниз, когда авиамобиль покинул воздушный коридор и сменил направление, приступая к плавному снижению. Группа больших белых зданий, будто стоявших по стойке «смирно» на берегу реки примерно в полутора километрах от них, медленно повернулась, пока не оказалась строго впереди, по центру ветрового стекла.

– Он, наверное, был страховым агентом, – пробормотал после краткой паузы Хант.

– Кто?

– Мёрфи. «Все рано или поздно закончится фиаско – оформите заявку». Кому кроме страхового агента могла прийти в голову такая мысль?

Здания перед ними увеличились в размерах, приобретая гладкие и ровные очертания Вествудского института биологии, входившего в состав Подразделения КСООН по вопросам биологических наук. Авиамобиль остановился и завис в пятнадцати метрах над крышей биохимического корпуса, который вместе с отделами нейробиологии и физиологии составлял триаду, обращенную к вытянутой громаде центрально-административного здания. Последнее располагалось по другую сторону площади, выложенной разноцветной мозаичной плиткой, которая перемежалась лужайками и искрящимися на солнце фонтанами. Проведя визуальный осмотр места посадки, Хант дал компьютеру добро на приземление машины. Несколькими минутами позже они с Лин уже стояли перед стойкой администратора в вестибюле верхнего этажа.

– Профессора Данчеккера сейчас нет на месте, – сообщила администратор, сверившись с монитором. – Его код переадресации ведет в одну из подземных лабораторий. Попробую позвонить туда.

Она набрала новый код, и после короткой паузы символы на экране сменились мешаниной цветов, моментально превратившихся в лицо худощавого лысеющего мужчины в старомодных золоченых очках, примостившихся на кончике тонкого носа с легкой горбинкой. Казалось, будто его кожу натянули на кости по остаточному принципу, и на упрямый, выпяченный подбородок ее едва хватало. Судя по всему, он был не слишком рад вмешательству в свою работу.

– Алло?

– Профессор Данчеккер, это администратор из верхнего вестибюля. К вам двое посетителей.

– Я очень занят, – резко ответил он. – Кто они такие и чего хотят?

Хант вздохнул и развернул дисплей с плоским экраном к себе.

– Это мы, Крис. Вик и Лин. Ты же нас ждешь.

Лицо Данчеккера смягчилось, и его рот превратился в тонкую линию, кончики которой на секунду взметнулись вверх.

– О, конечно. Прошу прощения. Спускайтесь. Я в анатомической лаборатории на уровне E.

– Ты работаешь один? – спросил Хант.

– Да. Можем здесь и поговорить.

– Тогда увидимся через пару минут.

Вик и Лин прошли в заднюю часть вестибюля и остановились в лифтовом холле.

– Крис, наверное, опять возится с теми животными, – заметила Лин, пока они ждали лифт.

– Мне кажется, он в этом подвале сидит с тех пор, как вернулся с Ганимеда, – добавил Хант. – Удивительно, что он не стал похожим на своих же подопытных.

Когда «Шапирон» вернулся в Солнечную систему, Данчеккер находился на Ганимеде вместе с Хантом. Собственно говоря, во многом именно благодаря его вкладу удалось собрать воедино самую удивительную часть всей этой истории. Наиболее секретные из ее деталей до сих пор держались в тайне от ничего не подозревающей и психологически не готовой публики.

Стоит ли удивляться, что ганимейцы посещали Землю в период расцвета их собственной цивилизации на Минерве – двадцать пять миллионов лет тому назад? Ганимейские ученые предсказали, что экологическая обстановка на их планете будет ухудшаться из-за роста атмосферной концентрации углекислого газа, к которому их вид был особенно уязвим в силу природных особенностей. Это отчасти объясняло их интерес к Земле, которую они рассматривали в качестве потенциального варианта для миграции. Но вскоре ганимейцы отказались от этой идеи. Биохимия их предков исключала появление хищников, тем самым тормозя развитие жестоких и агрессивных черт вкупе с большинством сходных качеств, отличавших борьбу за выживание на Земле. Суровые нравы, преобладавшие в земной экосистеме на рубеже олигоценовой и миоценовой эпох, сделали планету слишком негостеприимным местом для мирного ганимейского темперамента, и о переселении туда не могло быть и речи.

Тем не менее визиты ганимейцев на Землю не только утолили научное любопытство инопланетян, но и принесли им практическую пользу. В ходе изучения открытых ими форм жизни ганимейцы обнаружили совершенно новый генетический механизм поглощения углекислого газа, который наделял земную фауну более высокой и гибкой устойчивостью к этому токсину. Так у минервианской проблемы наметилось альтернативное решение. Ганимейцы перевезли на свою планету множество видов земных животных для проведения генетических экспериментов, целью которых было привить ганимейской расе аналогичные группы земных генов, чтобы те автоматически передавались по наследству их потомкам. Внутри корабля, потерпевшего крушение на Ганимеде, обнаружились прекрасно сохранившиеся останки тех древних животных, и многих из них Данчеккер перевез в Вествуд для более детального изучения.

Эксперименты не увенчались успехом, а вскоре ганимейцы и вовсе исчезли с лица планеты. Оставшиеся на Минерве земные виды быстро вытеснили исконных животных, практически лишенных каких бы то ни было механизмов защиты, приспособились к местным условиям и стремительно размножились по планете, продолжая эволюционировать…