Хотя и поздно, уже завтра нам обратно ехать, но только сейчас пришло в голову поинтересоваться размещением девки. Плохой из меня господин получается. Не забочусь о личной служанке.

– Да с остальными слугами в комнате, в женской половине, – снова пожала она плечами.

– Не обижают?

– Не извольте беспокоиться, барин, ко мне хорошо относятся.

– Ну ладно тогда. Я чего тебя позвал – ты говорила, что в деревнях все шить умеют? А из чего шьют-то?

– Так мы коноплю растим, – ответила девка. – Почитай у каждого подворья есть своя делянка. Еще шерсть собачью собираем. Если нарядное платье надобно, то тогда уже на базар идем – сукно покупать. Но это дорого, копить на один отрез приходится всей семьей. Потому и платьев у нас нарядных мало. А к чему вы это спрашиваете, барин?

– Да вот какая мне в голову мысль пришла, – решил я ответить на ее вопрос. – Мы с отцом тут инвентаря хорошего накупили. Чтобы работать душам было проще, и больше времени свободного оставалось, – глаза девушки от моих слов удивленно расширились. – И вот что в это свободное время делать-то крепостным? Просто на печи лежать? Так от такого, как отец говорит, дурные мысли в голову лезут. Вот и думаю – а не открыть ли нам ткацкую фабрику? Где души могли бы в свободное от работы в поле время дополнительную копеечку зарабатывать? И себя одеждой обеспечим, и на продажу пойдет. И сукно на нарядные платья купить можно будет. Как думаешь, ухватятся в деревне за эту идею?

– Как есть ухватятся! – горячо заверила меня Пелагея. – Токмо – а скока вы им положите за работу-то?

– Тут считать надо, – покачал я головой. – Сколько станок ткацкий стоит, сколько конопли у нас растет, да сколько ткани из нее выйдет. По времени – долго ли ее в нити переводить, что для этого потребно. Сколько ткань на рынке такая будет стоить. А главное – одежа из нее почем уйдет. Много думать и считать придется, прежде чем возьмемся за дело. И ты мне в этом поможешь.

– Дык, а как я… – растерялась девица. – Я же счет не уразумею. Токмо на пальцах.

– Да все тем же, – усмехнулся я, – расскажешь, как вы коноплю в нити переводите, да сколько времени на то уходит и сил. Как ткете из нее, и опять же – долго ли по времени это. Много ли баб таким занимается. Давай, присаживайся, да все мне и расскажи, что знаешь.

Вообще мысль о собственной ткацкой мастерской пришла ко мне спонтанно. Сказалось сразу несколько факторов: тут и реакция на новое платье девки, и ее откровение, что трусов крестьяне не носят, хотя запрещающего закона вроде и нет, и однообразие в одежде. Ну и последние слова Пелагеи о том, что денег на одежду у крестьян тупо нет. И если уж у них освободится время с изменением подхода к обработке полей, то грех не использовать это в том числе им во благо. Одежда – как и еда, пользуется спросом во все времена. Кстати о еде – про закупку зерна для будущей мельницы и сбыт муки мы с отцом ничего и не обсудили. Но может и к лучшему. Слона надо кушать по кусочку. Вот разберёмся с лесопилкой, и в будущем году уже появятся деньги на закупку паровой машины и для мельницы.

И вновь при мысли о лесопилке мне пришла еще одна идея – я вот отмахнулся от дисковых пил, потому что их наше водяное колесо не потянет. Но ведь и маленький диск очень нужная вещь? О таком явлении, как «евродоска» тут и не знают. При этом возможность украсить стены досками, которые будут ставиться встык, без зазоров, как мне кажется, будет иметь спрос. А пропилы как раз удобнее всего маленьким диском делать. Но его на водяное колесо не навесишь – итак на нем вся пилорама держится. Не потянет. Но можно же придумать что-то вроде велосипедного привода? Через ременную передачу из кожи, чтобы один работник крутил педали, разгоняя диск, а другой подавал доски для пропила. Или не получится? Опять к инженеру идти надо. Хотя – тот работник, что педали будет крутить, выдохнется очень быстро. Уж лучше просто небольшой паровик взять, где-то на десять лошадей. Две тысячи – сумма серьезная. Но и «евродоска» – уникальный товар, какого в этом времени еще не существует. При правильной рекламе будут отрывать с руками. А рекламой я занимался, смогу подать товар так, чтобы им заинтересовались. Другой вопрос – а дадут ли нам кредит такого размера? Ведь и на модернизацию лесопилки придется брать ссуду, и не маленькую. В банке могут и отказать. Все же нам придется около двух тысяч на ленточные пилы взять кредит. Но тут хотя бы можно будет обосновать – в какие сроки мы его вернем. Уже и поставщик леса есть и покупатель на готовый продукт. А с паровой машиной для дисковой пилы – это все «вилами по воде». Мой прогноз, что «евродоска» понравится людям, может и не сбыться. Время другое, нравы тоже. Могу чего-то не учесть из-за этого.

Пока я думал о досках, Пелагея добросовестно описывала весь процесс получения из конопли сначала пряжи, а затем и нитей. И времени это с ее слов занимало не мало.

– Когда же вы успеваете-то ее делать? – прошептал я потрясенно.

– Так барин, – растерялась девка, – сушится она сама, токмо разложить надобно. А мнем уже всей деревней по вечерам. Бабы в первую голову, но и мужики подсобляют. А уж прядем и ткем после осени, когда все работы на полях закончены. Зимой-то дома токмо и сидишь. Накормить скотину, да двор вымести – много времени не надо. Чем еще заняться? Да и не сделаешь ничего из конопли, пока она сохнет. Токмо зазря испортишь ее.

Я тут думаю, чем их в освободившееся время занять, а оказывается, что ткать они раньше зимы и не могут. И не из-за нехватки времени, а потому что конопля еще сохнет. Но все равно – сделать такую мастерскую выгодно. Только тогда надо будет больше конопли высадить по следующему году. Или она несколько раз в году может вырасти?

– Скажи, а если сейчас новое поле конопли засеять, оно успеет вырасти до осени? – перебил я Пелагею.

– Так где ж его засеешь? – удивилась она. – Все поля заняты. Какие – рожью, какие – картофелем да репой, а иные – под пастбища для скота.

– И все же. Успеет или нет?

– Так-то мы коноплю весной сажаем, сразу после Пасхи. А вот в эту неделю, али на следующей уже и собирать должны, – вскинулась она. – Но не всё, а токмо для сушки на будущую пряжу. Часть оставят – на семена чтобы дозревала. А по второму разу – то я не слышала, чтобы садили. Хотя, вроде Миколка и пробовал. Но второй урожай у него худше первого вышел.

И все же я сделал себе пометку – поговорить с отцом насчет ткацкой мастерской.

Со спектакля Владимир Михайлович с отцом прибыли поздно. Тетушка еще задерживалась – надо было проследить, чтобы сцену убрали, да в буфете порядок навели. Ну и по мелочи что-то. Обещалась прибыть через час. Тут я уже времени терять не стал и пошел к отцу.

– Папа, поговорить надо.

Тот только покурил и хотел чай пить в зале, но моей просьбе откликнулся. Мы поднялись в нашу комнату, где я ему выдал все свои мысли, что накопились за вечер.

– Хорошо, что ты так крепко за переустройство нашего хозяйства радеешь, – вздохнул он. – Но шибко гнать не стоит. Так и надорваться недолго. Вон, мы же по мельнице так ничего и не решили до конца. Только с лесопилкой с мертвой точки дело сдвинулось. А ты уже мануфактуру мне чуть ли не предлагаешь открыть.

– Тут вложения – копеечные, – настаивал я. – Высадить коноплю по второму разу. Потом помещения для сушки поставить, да чаны для ее вымачивания сделать. Первое – из горбыля можно, он все равно для дров нами используется. А чаны… так глину на берегу поискать! Из того же горбыля широкие бадьи сколотить, и стенки глиной обмазать. Можно и смолы добавить в нее, чтобы надежней все было. Для начала – хватит, а там посмотрим, насколько это выгодно будет.

– Ну коли так, – с сомнением почесал бороду отец. – То можно попробовать.

– А как тебе идея с досками, которые друг в друга могут вставляться, чтобы зазоров не было? – уточнил я.

– Сам сказал – для того надобно паровик покупать, да диск малый. Не по карману нам пока сие.

– Но в целом – такие доски покупать будут? – настаивал я.

– От чего ж не покупать? – пожал плечами отец. – Хоть и чудно, надо самому поглядеть, как оно на деле смотреться будет.

Больше я его задерживать не стал. Было видно, что устал он за день и хочет просто посидеть, да может с Зубовым языками почесать. Я тоже за день набегался, потому после ухода отца лег спать.

Проснулся я рано, чуть ли не с первыми петухами. Отец похрапывал на кровати, в доме в целом было тихо. Выглянув в коридор, я тихо двинулся на задний двор. По пути увидел служанку Зубовых и уточнил, где находится Пелагея. Мне быстро объяснили расположение комнат для слуг, после чего я пошел туда. Кричать на весь дом, пока хозяева спят, не хотелось. Как и смысла посылать за девушкой чужих слуг. Что я сам не дойду? А девка мне нужна была для ставшего уже обычным ритуала утреннего обливания. Так и проснуться проще, да и для здоровья полезно.

Девка нашлась довольно быстро. Она сидела на выделенном для нее топчане и расчесывала волосы. Увидев меня, тут же подскочила удивленно:

– Барин, вы уже проснулись? Извините, я сейчас вам для умывания все подготовлю. Или чего еще желаете?

Тут ее взгляд машинально прошелся по моему телу, и девушка увидела вполне привычное для молодого мужского организма состояние. А конкретно – утренний стояк. Что поделать, подростковые гормоны никуда не делись, как бы я ни старался взять их под контроль. А тут еще и сарафан так натянулся на Пелагее, когда она вскакивала, что подчеркнул ее грудь и крупные соски… Короче, мы оба испытали чувство неловкости.

– Воды принеси для обливания, – приказал я ей и быстрым шагом пошел на улицу.

Блин, с этим надо что-то делать. Может, все-таки последовать совету отца и уже завалить девушку на койку? Она и сама говорила, что не против.

Выкинуть пошлые мысли из головы удалось лишь, когда прохладная вода окатила мою спину и голову. По утренней прохладе она показалась особо холодной, поэтому я тут же принялся растираться полотенцем. Но хоть возбуждение прошло. Дальше началась моя обычная тренировка, под конец которой на задний двор вышел для водных процедур Владимир Михайлович.

– Смотрю, синяк твой сошел почти, – заметил он. – Уже и не видать, если не приглядываться.

– Да, вот только забавно получается – приехал в город, в свет вышел, а тут такая оказия. А стоило ему сходить начать, уже и домой пора. Будто я ради того, чтобы им покрасоваться, приехал, – посмеялся я.

Мужчина тоже сдержанно усмехнулся, оценив юмор ситуации.

Через час и остальные домочадцы встали, а там и завтрак поспел. К десяти утра приехал Дмитрий Борисович. Как и обещал – не один, а со своим знакомым. Андреем Угольниковым – ходатаем по делам в Дубовке. Андрей Иннокентьевич занимался в основном делами купца Котельникова, был в каком-то смысле его представителем в Дубовке, тогда как сам купец преимущественно работал и жил в Царицыне. Но своему другу в малой просьбе отказывать не стал.

Доверенность представлять меня при регистрации патента опытные стряпчие составили быстро, и мы тут же ее подписали. Задаток в виде ста пятидесяти рублей, от которых Кряжин и не думал отказываться, тоже передали мужчине. Еще и пятнадцать рублей пришлось Угольникову отдать за его подпись. А там и попросили Дмитрия Борисовича задержаться.

– Надо предварительный договор составить, – объяснял ему отец. – Скоро купец один подъедет, Игнат Пархомович Михайлюк, слышали о таком?

– Лично не знаком, – покачал головой стряпчий, – не местный? И даже не из Царицына? Там-то я всех знаю.

– Из Усть-Медведицкой станицы, – ответил я.

– Тогда понятно. Не ближний свет.

– Что поделать, – развел руками отец, – леса в наших краях мало, зато на севере его полно.