Мне приносят кофе. По инерции поворачиваюсь на звук открывающейся двери и не верю своим глазам. Громко, занимая все пространство входной группы, заходит сначала мой вчерашний мужик размером с медведя. Не мой, конечно. Но от этого не легче. За ним – еще один, но заметно меньше размером. С такой же бандитской рожей. Меня прошибает волной паники. А если “мой” меня узнает?! Накрутит мою косу на руку и шмякнет об стол за вчерашнее!

Так, спокойно, Варенька Борисовна! Вчера ты была в маске и латексе, а сегодня с утра похожа на помятую снегурочку после новогоднего корпоратива. Пересаживаюсь на соседнее кресло, чтобы быть полубоком к монстрам. Нервно перебираю пальцами по столу. Зачем-то лезу в сумочку и вспоминаю: сумочка с духами! Ее-то я вчера, точнее, уже сегодня, не поменяла. Так, Варь, стоп! Это же мужик, он точно не запомнил такие детали. Пей свой кофе, жуй овсяноблин, который вот-вот принесут, и езжай домой.

– Двойной американо. Без сахара и сиропов. И карту завтраков. – Один из мужиков басом делает заказ, в то время как официант торопливо выходит к новым посетителям из-за барной стойки. Незаметно поглядываю на говорящего: мой басит.

– Пошевеливайся. Я голоден, как черт. Тащи жареные яйца, бекон и стопочку мне организуй, – второй бандит орет персоналу так, будто он в тундре с ветрами и ему нужно срочно их перекричать.

– Но у нас нет в меню алкоголя, мы специализируемся на завтраках и кофе… – мямлит официант.

– Так сообрази, – обрывает его извинения грубиян.

Эти двое занимают собой все пространство кафе. Воспитания – ноль. Бережности по отношению к другим посетителям – тоже. Разве можно так себя вести? Я бы сказала им пару ласковых слов, но не могу. Лучше на глаза им не попадаться.

Мало того, что они нарушают мое утреннее спокойствие, так еще и размещаются за соседним столиком. Кто-то с грохотом отодвигает кресло так, что оно ударяется о спинку моего сиденья. Я дергаюсь к бесцеремонному хаму, чтобы высказать ему свое “фи”, но обрываю маневр на половине радиуса и молча поворачиваюсь обратно, утыкаясь в свой кофе.

– Простите, женщина, – слышу его бас и не сразу понимаю, что он обращается ко мне.

Женщина?! Серьезно?! Так меня еще никто не называл! Тут уж я смолчать не могу. Мне всего двадцать четыре, где он тут женщину нашел? А почему не бабушка?! Я бы обернулась, если бы не боялась быть узнанной.

– Я вам не женщина, – шиплю, беря кружку и делая глоток кофе, а самой хочется разорвать вчерашнего мудака на куски взглядом. А уж гневно “зыркать”, как говорит моя мама, я умею. Боковым зрением замечаю его распухшие губы: здорово я его огрела сумочкой.

Второй мужик, что сидит напротив “моего” закуривает сигарету. Запах табака еще не успевает дотянуться до моего носа, а я уже готова схватить верхнюю одежду и сбежать подальше и от этой злосчастной вони, и от незваной компании.

– Девушка. Конечно, девушка. Со спины не разберешь. Приношу свои извинения, – “мой” вчерашний мужик в черном так внимательно всматривается в мой профиль, что новая волна паники прокатывается по телу, бросая меня в жар.

Не мог же узнать?! И тут я включаю королеву маскировки и свожу не только брови вместе, но еще и глаза к переносице, поворачиваясь к нему лицом. С детства умела ими косить.

Прямо сейчас человек с высшим медицинским образованием изображает из себя косоглазого, чтобы избавиться от ненужного мужского внимания. И мой трюк с перевоплощением, кажется, срабатывает. На меня удивленно смотрят три пары глаз. Одна принадлежит беспардонному мужику, который, если узнает меня, прибьет за разбитые губы. Вторая – его неотесанному другу-мужлану. Третья – официанту, что приносит мне овсяноблин. Последний видел мои глаза в нормальном состоянии. Чувствую себя загнанной в угол идиоткой. Хочется рассмеяться над ситуацией. Но я сдерживаюсь. С инстинктами самосохранения у меня все в порядке.

– Завтрак девушки, – на слове “девушка” мой сосед делает акцент, – за мой счет. Володя, да затуши ты свою сигарету. У вас же здесь не курят? – спрашивает он у официанта, который, я понимаю почему, не решается сделать очередное замечание человеку, который может потехи ради выбить ему пару зубов. – Надеюсь, мы вам не сильно помешаем?

– Сильно, – отвечаю сквозь зубы, – И если вы не прекратите вести себя как засранцы, я вызову полицию! Вы в кафе, а не на сходке. Здесь люди отдыхают! Нормальные мужчины никогда не набрасываются на персонал, на девушек, да вообще на людей! Только если вам не нужно прятать крошечные размеры кое-чего за дикостью и абсурдностью хамского общения! – отворачиваюсь и соображаю, что за свое неумение держать язык за зубами меня вполне могут шлепнуть. И не по заднице, а выстрелом в голову из обреза со сбитыми номерами. Вот прямо сейчас. Тянусь к телефону, быстро набираю цифры “112” и зависаю подушечкой пальца над кнопкой “вызова”, ожидая возмездия.

– А ты не охренела? Я тебе сейчас покажу, какой у меня размер! – слышу, как дальнее кресло отодвигается, поворачиваюсь на угрожающий звук и вижу, как дерганый бандит сейчас начнет меня воспитывать. Мой палец готов уже тыкнуть в экран, как тот, вчерашний, тоже подскакивает, огромной своей лапой возвращает друга в сидячее положением и рявкает:

– Успокойся! – тот слушается, хоть и выражение его лица показывает: если бы не друг, мне бы сейчас влетело. – Девушка, еще раз извиняемся. На будущее, не стоит испытывать судьбу и нарываться на неприятности. Не все такие галантные, как я.

– Она, блядь, что-то про мой размер сказала! Так пусть измерит! – кажется, я задела кого-то за живое. Но мне хватает ума не произносить это вслух.

– Володя, хватит, – мой “галантный” с раздражением пресекает поползновения друга в мою сторону.

Через каких-то пару минут шумный персонаж бандитской наружности спрашивает у медведя, менее громкого:

– Так что там со вчерашней девицей? В край бабы охамели! Захар, брат, мы найдем сучку и проучим! Если бы она не была в маске, ее бы губы уже извинялись в коленно-локтевой позе! – из их разговора я узнаю возможные последствия моей вчерашней выходки. – Мои архаровцы найдут ее. Машину уже по камерам посмотрели, номеров не видно, снегом залепило. Но ничего. Она, мать его, зуб тебе выбила. Зуб! В твоем же клубе!

На этих словах я перестаю дышать, прикрывая от испуга рот рукой. Шея вкручивается в ключицы, тело схлапывается и становится меньше. Хочу стать невидимкой. Я выбила медведю зуб. И его друг уже ищет меня, не подозревая, что я сижу за соседним столом. Боже, храни мою маску кошки и мое косоглазие! Я быстро одеваюсь, беру тарелку, кружку с кофе и иду к болтливому бариста.

– Мне с собой, – он непонимающе смотрит то на меня, то на тарелку. Приходится помогать, очевидно, что соображалка у него работает туго. Как же я не люблю такой персонал! – Еду – в контейнер. Кофе – перелить в бумажный стаканчик и закрыть крышкой. Оперативно. И посчитайте меня. Тоже оперативно.

– Ваш счет уже включен в чек другого посетителя.

– За свою еду я плачу сама, – кладу деньги на стол, – сдачу не надо. Угощаю вашего щедрого гостя. Ферштейн?

– Ферштейн, – кивает парень. – Ваши глаза…

Тут я понимаю, что чудесным образом исцелилась от косоглазия.

– За наблюдательность ставлю “пять”, за сообразительность и умение молчать вам “двойка”. Просыпайтесь уже, молодой человек. И я бы на вашем месте уже вызвала охрану.

Забираю свою еду и быстрым шагом иду к двери, на всякий случай нацепив на глаза косоглазие. Открываю дверь, спиной чувствуя на ней злые взгляды. Палец все еще занесен над значком “вызова” и прежде, чем выйти на улицу, посильнее свожу глаза к переносице и снова расписываюсь в своем неумении молчать:

– Размер мозга определяется МРТ-сканированием. Но вы, судя по всему, считаете, что это не единственный орган в вашем теле, которому не повезло с размером?

Прежде чем громила из девяностых соображает, насколько я уделала его и без того небольшое достоинство, Захар, я запомнила имя вчерашнего экземпляра, предупреждающе встает и не дает сделать то же самое своему другу и с ухмылкой кричит мне вслед:

– Да скройся ты уже, бесстрашная!

Ухожу подальше от кафе. Я сказала “ухожу”? Несусь! Забегаю за кафе и вызываю очередное такси.

Уже во дворе дома сажусь в свою ледяную машину, мысленно поблагодарив ее за вчерашнюю снежную маскировку. Включаю двигатель и делаю “печку” на максимум. И сижу в ней, уплетая свой овсяноблин и допивая кофе, пока не замечаю соседскую бабушку, которая медленно подходит к нужной мне двери. Выбегаю из машины, звонко здороваюсь, забираю пакет у пожилой женщины и помогаю ей донести его до квартиры. Чего не сделаешь ради хорошей, и, самое главное, безопасной компании в собственном подъезде.

Глава 4.

– Это тебе, любимый фисташковый, – мой бессменный тренер по боксу и по совместительству первый красавчик в спортивном комплексе угощает меня протеиновым батончиком. – Давно тебя не было. Я соскучился, Варюша.

– Валера, на работе такой аврал, что мне поесть некогда, не говоря уже о регулярных тренировках. Поверь, мои пациенты выжимают меня не меньше, чем ты. Так что, будем считать, что я держу себя в форме, – разминаюсь возле боксерской груши, замечая косые взгляды девчонок в зале. Мой тренер не обделяет вниманием никого и зовет на свидания не только меня, но и добрую половину красоток, выпрыгивающих при нем из штанов.

– Форма у тебя всегда потрясная, – он снимает фокус внимания с моих глаз, без зазрения совести перемещаясь им по всему моему телу: от груди к ногам и обратно. – И мое предложение по поводу кино или ужина все еще в силе.

– Валер, я передам твое предложение моему парню, – я отшучиваюсь, но при этом четко расставляю границы: мне не интересны запасные аэродромы, у меня есть мужчина. Вроде как.

– Ладно-ладно, понял. Мое предложение действует бессрочно, но только для тебя, – ну, вот и весь его интерес к более сложной добыче отступает, а это значит, что не особо-то я ему и нужна, что и требовалось доказать. – Заканчивай с разминкой, сто прыжков на скакалке – и ко мне.

На самом деле, на воскресную тренировку я пришла по двум причинам. Первая – для здоровья и поддержание навыков самообороны. В свете последних событий особенно. Если медвежатник меня вычислит, я выбью ему еще один зуб. Смеюсь, конечно. Предпочту быть выносливой и быстро убежать от расправы.

Вторая – без физических нагрузок я дурею и становлюсь ужасной стервой. А сходишь в зал, выбросишь заряд негативных эмоций, и чувствуешь себя спокойнее и счастливее, менее тревожной. С последним у меня с пятницы перебои. Вчера Глеб, как ни в чем не бывало, написал мне днем “Не в городе, уехал к родителям помогать. Не скучай”. Как будто я не девушка его, а дружок со школы какой-то. И мне не нравится, что он пишет, а не звонит. Нутром чувствую: что-то не то происходит. Но я не тороплюсь с выводами и обвинениями. Знаю, что сгоряча могу натворить делов, поэтому решаю сначала как следует помахать кулаками, и только потом – поговорить с Глебом.

И правильно делаю! Мой телефонный звонок расставляет все по своим местам. Оказывается, отец Глеба сломал ногу, когда кормил поросят, а им привезли дрова. Его родители живут в часе езды от Екатеринбурга, в деревне. Конечно, не мать же пожилая их будет колоть. Глеб, как порядочный сын, уехал помогать родителям по хозяйству. Он там, бедненький, спину рвет, а я непонятно что про него думаю. Даже как-то стыдно стало.

Глеб вернется только во вторник. А в понедельник попросил принять его друга. Там что-то срочное. И, так как у меня все расписано на две недели вперед, я согласилась взять его поздно вечером. Все равно Глеба не будет и планов – никаких.