– Мне тоже стало больно, когда я в первый раз прочитала эти слова. – Эрин не сводила глаз с моря. – Меня утянуло в кроличью нору желания. Желания знать, желания думать, что я все понимаю. Она хотела нам что-то сказать? «Может быть, она выбрала глубину. Может быть, она свободна». Она хотела проститься? – Эрин прерывисто вздохнула. – Но я напоминаю себе: Аура написала эти слова больше года назад, когда жила на другом конце земли. Мы не знаем, что означали для нее в то время эти слова. Не знаем, имеют ли они отношение к тому, что произошло потом… – Эрин помолчала и продолжила, когда снова смогла говорить: – Нам остается искать утешения в словах, которые Аура вкладывала в эти рисунки и фотографии, в истории, стоящие за ними.

– Например?

– Не могу сказать. – Эрин грустно улыбнулась. – Я пыталась искать в интернете «статуя девушки на фоне деревьев», но пока безрезультатно.

Эстер зарыла пятки в песок.

– Я знаю, что для тебя и мамы с папой этот дневник – великое открытие, что вы из-за него места себе не находите, но меня это бесит, – тихо сказала она. – Я просто не понимаю. Ну да, Девушка из Биналонг-Бей, Агнете – я знаю эти истории, но не знаю, зачем Аура вклеила их в дурацкий подростковый дневничок, приписала что-то рядом, а потом еще и вытатуировала написанное на себе. – Эстер потерла бровь, пытаясь снять напряжение. – Мама с папой хотят, чтобы я тоже смотрела на этот дневник как на дело великой важности, чтобы я из-за него полетела в Данию на поиски своей умершей сестры, как будто я Фродо какой-нибудь, но мне так совершенно не кажется. – Она опустила голову. – Они хотят, чтобы я полетела в Данию, поскольку я якобы знала Ауру лучше всех, но читаю ее дневник, и мне кажется: я в последние годы вообще плохо представляла себе, что у нее на душе и в голове.

– Ах, Старри. – Эрин крепко обняла ее, словно стараясь обнадежить. – Тяжело это все.

Эстер привалилась к Эрин – напряжение начало было отпускать, но червячок внутри ожил. Она вновь села и посмотрела на тетку.

– Ты так и не сказала, давно ли ты знаешь про ее дневник. Похоже, ты его уже наизусть выучила.

Эрин выпрямилась.

– Я узнала про него не так давно. Фрейя нашла дневник в комнате Ауры через пару месяцев после того, как та исчезла, – после того, как ты уехала на западное побережье. А увидела я его всего недели две назад. И мысль о нем привязчивая, как дурацкая песенка. Не могу выгнать ее из головы.

– Две недели? Ты знаешь о дневнике уже две недели? – Эстер вскочила и заходила взад-вперед.

– Фрейя показала его мне до твоего приезда. Ей просто нужно было мое мнение специалиста о фотографиях и рисунках, об историях, которые за ними стоят, и о том, как с ними связаны строчки, написанные Аурой. С ними и с татуировками. Фрейя хотела, чтобы, когда она покажет дневник тебе, у нее были бы ответы, а не только вопросы.

– Но вопросов все еще хоть отбавляй. – Эстер остановилась перед теткой, спиной к океану и луне. – Например: почему я не знала про семь татуировок Ауры? Почему она сказала о них маме, а от меня скрыла?

На лице Эрин промелькнуло непонятное выражение.

– Могу задать вопрос иначе: случалось ли тебе проводить с Аурой так много времени, чтобы увидеть что-то, что она считала глубоко личным?

Эстер шагнула назад – слова Эрин ударили ее, как кулак.

– Она улетела на другой конец земли и закрылась от нас. Закрылась от меня. Я месяцами писала ей в Копенгаген, звонила, слала сообщения. И вот она внезапно является домой. От меня-то чего ждали? Что я вечно буду где-то поблизости на случай, если она решит сказать мне больше двух слов? Что я должна была сделать? – Эстер вскинула руки. – Не возвращаться в университет? Только потому, что Аура вдруг решила появиться, не объясняя ни где была, ни почему отгородилась от нас? Я должна была весь день сидеть у нее под дверью, на случай если она – может быть – откроет мне? Скажет мне, что с ней случились? Я и так отложила учебу на целый семестр. Я сидела под дверью. Упрашивала. Она мне не открывала. А потом я уехала… – Эстер прерывисто вздохнула. Она едва не сказала про записку, которую Аура оставила ей в последний день, но у нее перехватило горло, и слова остались невысказанными.

– Послушай, – твердо сказала Эрин, – ты пытаешься понять, почему ты не знала о татуировках Ауры. Я просто хочу тебе помочь. Если бы вы проводили больше времени вместе…

– Нечего, – резко перебила Эстер. – Нечего вешать все на меня. Я была здесь.

Повисло натянутое молчание. Эстер сжала зубы. Как же изменилась ее жизнь, а ведь времени прошло всего ничего. Чуть больше года назад она еще училась в университете, у нее были друзья, они в складчину снимали дом в Нипалуне, и она любила этот дом. А потом Аура вернулась домой, и все пошло прахом. Челюстям стало больно. Прежняя жизнь казалась Эстер сном. Сном, который не вернуть.

Помолчав, Эрин встала с эвкалипта и шагнула к Эстер.

– Прости.

От злости Эстер не чувствовала собственного тела.

– Прости, – повторила тетка. – Могу только догадываться, что ты чувствовала и чувствуешь сейчас, вспоминая, как Аура исключила тебя из своей жизни. – Она потянулась взять Эстер за руку. – То, что я тут наговорила, тебе никак не поможет. Прости. Иногда горе подкрадывается и ко мне.

Эстер с благодарностью сжала ей руки – и тут же выпустила. Подставила лицо поднявшемуся ветру. Холодный соленый воздух остудил ее гнев.

– Больше я этого не сделаю. Не брошу свою жизнь, чтобы отправиться на поиски Ауры. Потому только, что мама с папой решили, будто Аура зашифровала свою биографию в семи старых сказках и каких-то татуировках. Они не укажут, где ее искать. Ее ничто не вернет.

Эстер решила сменить тему и спросила:

– А помнишь, как ты учила ее ирландскому языку?

– Было дело. Когда Ауре в школе задали изобразить родословное древо. Помнишь? Тогда-то она и заинтересовалась кельтской ветвью нашего рода. А что?

Эстер пожала плечами:

– «Сестры Тюленья Шкура и Лебяжий Пух!» – Она взмахнула воображаемым мечом. – Аура так гордилась, что учит меня ирландскому: Шела и Ала. Тюлень и Лебедь. – Эстер вздохнула. – Это последнее, что она произнесла в тот день. «Ала. Ала». Она звала меня, а меня не было рядом.

– Не казни себя, почему ты так в этом уверена? Мы не знаем, кого она призывала. Не знаем, о чем она в тот момент думала или что с ней происходило. Даже если нам кажется, что знаем.

Что же еще там могло быть? Но Эстер слишком устала, чтобы спорить.

Тетка зашагала назад, к дому. Эстер, не отставая, шла рядом с ней. Где-то рядом захлопали крылья и прокричал по-ночному козодой.

– Я так и не решилась вам сказать. – Эрин смотрела вперед, на освещенном луной лице была грустная улыбка.

– Что сказать?

– Однажды, когда вы были маленькими, я присматривала за вами. Аура пристала ко мне: как по-ирландски будет «тюлень» и «лебедь». Я пыталась работать и слушала ее вполуха, но она не сдавалась. И я выдала ей ирландский словарь, чтобы она оставила меня в покое. А потом, когда я увидела, как вы играете у моря, в каком вы восторге от ее открытия, у меня не хватило духу вас разочаровать.

– В смысле – «разочаровать»?

– По-ирландски, – объяснила Эрин, – тюлень, про которого спрашивала Аура, – ròn. Вы должны были стать сестрами Тюленья Шкура и Лебяжий Пух, Рон и Ала. Но Аура прочитала не ту словарную статью. – Эрин усмехнулась. – Она прочитала séala^[45] – пробка.

– Что? – Эстер фыркнула от неожиданности. Рассмеялась, покачала головой. – То есть мы носились по городу и орали, что мы – воины Лебедь с Пробкой?

– Или с Печатью. – Эрин сжала губы в ухмылке. – Аура была просто в восторге от того, как похоже звучат слова, и я не решилась ее исправить. – Тетка хохотнула.

Эстер рассмеялась, но гулкий смех оборвала печаль.

Лунный свет оседлал катившиеся к берегу волны.

– Иногда мне кажется, что в этом есть какой-то смысл, – сказала Эрин.

– В чем? – Эстер вытерла ладонями мокрые щеки.

– Когда Аура нашла в словаре эти слова и объявила, что вы Шела и Ала, она, я помню, с довольным видом сказала: «Так тому и быть». – Эрин обняла Эстер за талию. – Если подумать, это правда. Еще одно значение этого слова – «печать». Судьба отмечена печатью, предрешена. Ее судьба. И твоя тоже. Вы есть и всегда будете сестрами тюленей и лебедей. Аура Сэл. Эстер Сване^[46].

Острая боль, резкий вдох. Эстер горько сжала рот.

– Не торопись, – посоветовала Эрин. – Почитай дневник. Почитай слова Ауры, ее татуировки. Впитай, что сможешь. А потом, может быть, ты начнешь прикидывать, какие мысли и чувства вызывает у тебя Дания. – И тетка погладила Эстер по спине.

Когда они вернулись домой, Эрин разложила в гостиной диван для Эстер.

– Завтра у меня ранние лекции. Давай-ка спать.

Наконец обе пожелали друг другу доброй ночи. Эстер еще какое-то время сидела в полутьме, подставив под лунный свет дневник Ауры с фотографией девушки. «Приглашение».

Тетка уже давно уснула, а Эстер все сидела, глядя, как катятся в заливе волны под путеводным светом луны.

13

В самый темный час, перед рассветом, Эстер приняла решение. Если она откажется от своей жизни на западном берегу, то это будет крах всего. Нужно вернуться, нужно сохранить работу, твердила она себе. Бросив после исчезновения Ауры университет, Эстер уверяла себя, что просто потеряла интерес к астрономии. Покидая родителей и восточное побережье, Эстер убеждала себя, что это место перестало быть ей домом, что одиночество спасет ее. Когда жизнь на западном побережье затрещала по швам, когда Эстер начала слишком усердно посещать разгульные вечеринки в «Каллиопе» и на нее посыпались выговоры, она твердила себе, что так принято среди персонала отеля. Эстер неплохо научилась сбегать от себя. Делать что угодно, лишь бы не признавать, что она опять сошла с важной для себя дороги. Лишь бы не смотреть в лицо тому, чего она не в силах перенести. Жизни без Ауры.

Лежа на диване Эрин, Эстер наблюдала, как над черно-бирюзовой водой поднимается розовый шар солнца. Лучи упали на валуны. Буро-красные водоросли осветились, оранжевые – заполыхали огнем.

Эстер аккуратно свернула постель и оставила на холодильнике, под магнитом, записку с множеством извинений. Дневник Ауры так и лежал на кухонной стойке. На его страницах Эстер не нашла ничего. Ничего, кроме вещей, о которых она знать не хотела.

Прокравшись к ключнице, висевшей у входной двери, Эстер подцепила ключи от машины Эрин и выскользнула в прохладное голубое утро.

Гостиную заливал свет утреннего солнца. Позади Эстер толклись в воздухе сверкающие пылинки. За закрытой дверью Эрин запищал радиобудильник. Через несколько минут зашумел душ.

Входная дверь осталась приотворенной. Эстер осторожно заглянула – дверь Эрин пока закрыта. Эстер бросилась к кухонной стойке, схватила дневник Ауры и снова выбежала. У нее за спиной с тихим щелчком закрылся замок.

* * *

Солнце еще не успело подняться высоко, а Эстер уже ехала по шоссе на запад. Хребет, эвкалиптовый лес, яркие краски позднего утра. Эстер возвращалась в Каллиопу, в край темно-зеленой реки, который она любила. У нее еще достаточно времени принять душ, выпить двойной эспрессо и вовремя явиться на кухню.

Через час после начала смены, после того как директор, проходя мимо, отметил, что Эстер на месте, на кухне зазвонил телефон.

– Возьми, – распорядился Кейн.

Эстер насупилась, вытерла руки о передник и взяла трубку.

– Вам звонят, – послышался голос администратора.

У Эстер свело желудок. Она просила родственников не звонить ей на работу без крайней необходимости.

– Эстер.