Эстер и Аура сидят рядом – две девчонки на белом песке. За спиной у них высятся эвкалипты, колышется прибрежный вереск. Перед ними бархатной драпировкой ювелира раскинулось море. Они сидят под ласковым ветерком, под жарким солнцем, карауля фляги с чаем и печенье, и не сводят глаз с женщин на берегу. Нин, Куини и другие женщины из их рода стоят, закатав штаны и согнувшись, по щиколотку в соленой воде, и водят руками в зарослях водорослей. Время от времени достают неказистые бурые раковины, опускают их в прозрачные баночки. Раковины они заберут домой, вычистят и, в соответствии с неизвестным Эстер и Ауре древним ритуалом, разложат переливчатыми горками на столе Куини, за которым она станет нанизывать их на нитку, собирая ожерелья. И они засветятся, словно изнутри, волшебным сиреневым, голубым, зеленым, розовым серебром и золотом – цветами полярного сияния.

– С удовольствием, – ответила Эстер. – Посмотрю, что будет, если мама найдет в себе силы разлучиться с тату-машинкой. Напишешь мне? – И она открыла входную дверь.

– Договорились. – Нин пошла к машине, где ужа ждала Куини. – Старри?

– Что?

– Скажи ему. Не откладывай. Про kylarunya. Чтобы больше об этом не думать. Начинай травить истории.

Помахав вслед Нин и Куини, Эстер вернулась в дом и прислонилась к входной двери.

– Старри? – позвал Джек. – Выпьешь чаю?

Эстер вернулась на кухню. Она так нервничала, что свело желудок. Как вести себя дома наедине с отцом? Как возродиться в месте, из которого она сбежала в тот тихий полдень? С чего начать, как распутать узел невысказанных слов, который все затягивался – с того самого дня, как Аура вернулась из Дании, чтобы исчезнуть без следа? И главное – как приступить к рассказу о несчастном случае с лебедем?

– Эстер, да ты вся дрожишь. Иди сюда, садись. – Отец подвинул стул к кухонному столу.

Эстер села. Джек шагнул к чайнику и залил чайный пакетик горячей водой.

– Так где мама? – спросила Эстер.

– Ушла понырять. – Джек так и стоял к ней спиной. – С утра пораньше.

Ну да. Если Фрейя не в салоне, то она в море. У них с Аурой была одна страсть на двоих – исследовать глубины, где растут подводные леса и плавают тюлени.

Джек повернулся к Эстер, но все еще не мог взглянуть ей в глаза. Поставив перед ней чашку имбирно-лимонного чая, он сел рядом.

– Вчера я тебя почти не видел. Узнал только, что вы с Нин в конце концов оказались в Звездном домике. Как ты?

Эстер с наслаждением сделала глоток – очень хотелось горячего.

– А покрепче ничего нет? – пошутила она.

– Есть. – Джек поднялся.

– Папа, я пошутила.

– Есть виски, сливовая наливка и глинтвейн. Налью чего хочешь, только скажи, как ты себя чувствуешь. – На этот раз отец взглянул ей в глаза.

– Виски.

Отец взял бутылку с полки над плитой, открутил крышку. Налил немного в дымящуюся чашку Эстер. Снова сел и выжидательно посмотрел на нее. Эстер вздохнула.

– Я приехала домой, и мне нелегко. Вот и все.

– Понимаю.

– Нет, папа, я… сука.

– Не ругайся, Старри.

– Я убила лебедя. – Эстер снова села и убрала волосы со лба, чтобы показать Джеку шишку.

– Что ты сделала?

– Куини осмотрела меня вчера перед поминальным вечером. Со мной все в порядке. Это случилось в роще, возле гранитных валунов. Я его сбила. Лебедя. Или он упал на мой пикап. Не знаю, как эта херня вышла…

– Не ругайся, Старри. – Отец, ласково обхватив ее за щеки, осматривал ушиб на лбу. – Расскажи, что произошло.

Эстер пересказала, как ехала домой.

– А птица?

– Она у меня под кроватью.

– Не понял.

– Я должна ее похоронить, – тихо сказала Эстер.

– Давай я похороню.

– Папа, я должна сама ее похоронить. – Голос Эстер дрогнул.

Джек кивнул, что-то обдумывая.

– Хорошо. Тебе понадобится лопата. Схожу в сарай, принесу.

– Спасибо.

Эстер снова отпила из чашки.

– А что с пикапом?

– Ветровое стекло в трещинах, капот погнулся. Нин взяла его на себя.

От виски немного расслабилась челюсть, из глаз ушло напряжение.

– Значит, какое-то время ты побудешь дома.

– Да, несколько дней.

Каминные часы, стоявшие на верхней полке, – подарок датской родни – прозвонили четверть второго, запнувшись на последнем «динь», как всегда.

– Как на работе? – спросил Джек. – Управлять «Каллиопой» – задача не из легких.

– Все отлично. Дел по горло.

– Я горжусь тобой. Из тебя вышел прекрасный менеджер. Для такой работы нужна недюжинная сила характера. Учитывая, какой год мы пережили. Тебе пришлось нелегко.

У Эстер запылали щеки.

– Ну… – Она выдавила улыбку. – Мои ребята – лучшие в мире. И потом, это всего лишь «Каллиопа». Я же не отелем «Риц» управляю.

– Конечно. У тебя под началом всего-навсего историческое поселение-заповедник, персонал и туристы.

– Ты так говоришь, потому что я твоя дочь.

– И я очень этому рад. – Джек подмигнул ей. Поколебался. Вздохнул. – Ты ничего не сказала про вчерашний вечер.

Эстер припала к чуть теплому чаю.

– Хорошо, что ты приехала. Как жаль, что возвращение вышло тяжелым. – Джек обнял ее.

Эстер вспомнила, какое выражение появилось у него на лице, когда он заметил ее в толпе, и у нее заболело сердце. Она положила голову Джеку на плечо.

– Может быть, расскажешь, как ты себя сегодня чувствуешь? – спросил он ей в макушку.

Эстер окаменела, не позволяя себе повестись на психотерапевтические интонации Джека. Она вспомнила, как когда-то выкрикнула ему: «Я тебе не пациентка!»

Тикали часы. Эстер молчала.

– Эрин искала тебя вчера вечером – ты ее видела? – Джек сменил тему, и голос зазвучал повеселее.

Эстер помотала головой:

– Нет, но хотела увидеть.

– У тебя будет время с ней пересечься, пока пикап в мастерской.

Эстер залпом допила сдобренный виски чай и встала.

– Я, пожалуй, пойду. Мне скоро ракушки собирать с Нин и Куини.

– Старри, – Джек потянулся к ней, – послушай… – Его лицо исказило отчаяние. – Сама понимаешь: несчастный случай с лебедем не знак судьбы. Твое присутствие ее бы не спасло, и ты это знаешь.

Эстер потерла грудь ладонью и хмыкнула.

– Не думай, что видишь меня насквозь.

– Боюсь, что я вижу тебя насквозь, – улыбнулся Джек. – Извини.

Эстер вытерла нос тыльной стороной ладони. Болела голова – Эстер устала и не знала, как быть. Она снова сделала шаг к двери.

– Может, начнем сначала? – Джек вздохнул. – Я просто очень рад тебя видеть. Если ты не хочешь о чем-то говорить – значит, не будем. Но поесть все-таки надо. Согласна? Хочешь, я приготовлю яичницу? С острым соусом, твою любимую?

Все накопленное Эстер желание сопротивляться покинуло ее в мгновение ока, и она села, опустошенная.

– Яичница – это усраться как здорово.

– Не ругайся, Старри.

* * *

На прибрежной дороге лежали пятна теплого света. Эстер ехала на юг, через эвкалиптовые рощи и заросли казуарины. Морской воздух, насыщенная смесь запахов: ароматов водорослей, соли и чайного дерева от тянувшихся вдоль дороги кустарников – кружил голову. Заметив машину Нин рядом с парой других, Эстер остановилась. После тостов с яйцом Джек предложил Эстер взять его синий «нептун-комби» шестьдесят восьмого года – другой машины у него в жизни не было. Эстер не стала долго раздумывать. Подростком она бы почку продала за «комби» Джека, когда Аура вечером перехватывала у нее пикап без очереди. Но в те дни Джек бывал непреклонен. «Я готов отдать вам звезды, но „комби“ даже не просите». А теперь – вот. «До скорого», – сказал Джек, легко вручая ей ключи; услышав собственные слова, он улыбнулся и повторил: «До скорого. На ужин я испеку пирог с картошкой и сыром». Это он прокричал, когда Эстер уже отъезжала. Ее любимый пирог. Выбираясь на подъездную дорогу, она оглянулась еще раз. Ей показалось – или в окне материнского тату-салона за домом действительно мелькнула тень?

Захватив сумку и термос, Эстер выбралась из «комби» и закрыла дверцу; звук, с которым дверца захлопнулась, доставил ей громадное удовольствие. Пройдя под соснами и акациями, Эстер очутилась на извилистой дорожке, которая привела ее через заросли вереска и банксии к камышам. Эстер провела рукой по белым ирисам, вспоминая корзиночки, что Куини плела Фрейе многие годы. Когда Куини приходила к Фрейе в салон, после нее всегда оставалась новая корзинка – на каминной полке, на подоконнике, на краю стола, на книжной полке. Они обменивались историями, и им были не нужны слова.

Выходя из-под полога деревьев, Эстер приставила ладонь козырьком, чтобы защитить глаза от солнца. Женщины, согнувшись и опустив головы, стояли на мелководье. Руки их двигались по песку: они собирали раковины. Что-то отправлялось в банку, что-то отбраковывалось. Ритуал, который повторялся вновь и вновь.

Эстер сбросила резиновые шлепанцы и пошла по белому песку босиком. Песок был таким мягким, что поджимались пальцы.

– Ya, Старри, – крикнула ей Нин и помахала рукой. Куини подняла голову и тоже помахала, другой рукой прикрывая прищуренные глаза от солнца.

Эстер помахала в ответ и подняла термос с чаем.

– Я привезла печенье с кокосовой посыпкой, – пропела она, усаживаясь на песке, поодаль от собиравших раковины женщин.

– Перекур, – пронзительно крикнула Нин через плечо и побежала к Эстер.

7

После сэндвичей с сыром и салатом Эстер открутила крышку термоса и стала разливать чай в стаканчики, которые подставляли ей Куини, Нин и прочие женщины ее рода, сидевшие на складных стульях. Эстер распечатывала упаковки печенья и пускала их по кругу.

– Здравствуй, Корал, – сказала Эстер одной из младших двоюродных сестер Нин, наполняя ее стаканчик.

– Ya, Старри, – ответила Корал с застенчивой улыбкой.

– Как стажировка? – беззаботно спросила Эстер, коротко взглянув на татуировку в виде листа эвкалипта, украшавшую лодыжку Корал. Работа Фрейи.

– Хорошо, – порозовев, ответила Корал. – Твоя мама – удивительный человек.

В душе у Эстер сцепились гордость и зависть, но она постаралась скрыть чувства улыбкой.

– Ya pulingina, Старри, – вступила в разговор Роми, старейшина рода Нин. – Добро пожаловать. – Она облизала с пальцев кокосовую стружку и с довольным видом пошевелила бровями. – Рада тебя видеть.

– И я тебя, тетя Ро. – Эстер обрадовалась, что можно переключиться на что-нибудь еще.

– Пойдешь? – Тетя Ро оглядела Эстер с головы до ног. Та выдержала взгляд.

– Я больше не плаваю в море, тетя Ро. Вы что, забыли?

После того как Аура покинула их, Эстер поклялась, что больше никогда в жизни не шагнет в воды океана.

Тетя Ро невозмутимо разглядывала Эстер.

– Тебя не было очень долго, – объявила она.

– Да, меня долго не было. – Эстер налила стакан чая и себе. – Как продвигается дело? – Ей очень хотелось сменить тему. С самого детства Эстер приходила посидеть на песке, пока Нин и Куини собирают раковины, но сама к ним не присоединялась. Куини еще в детстве объяснила ей, что kunalaritja, искусство нанизывания ожерелий, ей знать не полагается.

– Хорошо. Но тревожно. В последний раз я видела столько раковин только в молодости. Когда их собирала мама. Или ее мама. Или Пилунимина. – Тетя Ро поцокала языком. – В океане слишком жарко. Rikawa^[28] погибает.

Слушая тетю Ро, Эстер зарыла руки в песок и сжала в кулаки – ей хотелось что-нибудь удержать. Пару радужных раковин. Засыхающие водоросли.

– Помнишь историю Пилунимины?

– Да, тетя Ро.