– Дядя Янис?

Мужчина хмурит брови, а я застываю на месте. Кто может знать его в этом городе? Мы синхронно оборачиваемся, и я чувствую, как внутри меня все обрывается, а ледяной ветер сметает улыбку с моего лица.

Перед нами стоит Дадиани, а рядом с ним – тот самый ангелочек, чье лицо однажды лишило меня пьедестала и привело в объятия Яниса.

Ираклий неподвижен. Его холодный взгляд прикован к рукам Адамиди, которые все еще держат меня за талию. Напряжение вокруг становится почти осязаемым, воздух сгущается, превращаясь в вязкую и тяжелую массу. Я ощущаю, как мое тело каменеет под прицелом острых карих глаз.

– Здравствуй, Соня, – спокойно, как ни в чем не бывало произносит Янис.

Он отпускает меня и делает шаг вперед, чтобы обнять девушку. Выглядит так, будто даже не замечает напряжения, которое буквально давит на всех нас. Я стараюсь смотреть только на них двоих, избегая взгляда Дадиани. Но я чувствую его присутствие всем своим существом. Боюсь даже представить, кем я выгляжу в его глазах сейчас.

Хотя… после всего, что он мне наговорил, какая разница?

– Как давно я вас не видела! Совсем не прилетаете в гости, – Соня искренне улыбается Янису.

– Редко бываю в России, – отвечает мужчина учтиво.

– А что привело вас сюда?

– Обстоятельства вынудили, – бросив короткий взгляд в мою сторону, он жестом приглашает меня подойти ближе.

Сонина улыбка едва заметно подрагивает, когда она переводит глаза на меня. Мы никогда не были официально знакомы, но нам было известно друг о друге. Она меня узнала – это ясно по ее взгляду, в котором смешались страх и презрение. И мне нравится такая реакция на меня.

Уверенной походкой я приближаюсь и встаю рядом с Адамиди.

– Вы нас представите? – Давыдова-младшая натягивает на лицо вежливую улыбку.

Старается выглядеть невинной, но я вижу ее насквозь. Стерва хочет поставить меня в неловкое положение. Она явно знает, кто такой Янис. И догадывается, кто я для него.

Но я не планирую вестись на эту дешевую игру.

– Илиана, любовница Яниса, – опередив мужчину, представляюсь я и смотрю на нее с холодной улыбкой на губах.

Да, Янис женат. У них с женой свободный брак, в котором и он, и она имеют отношения на стороне. Странно, аморально, непонятно для большинства людей вокруг. Но с появлением в моей жизни семьи Адамиди я перестала осуждать кого-либо. Каждый живет так, как умеет, и как ему удобно. И если всех все устраивает, значит, это нормально. Рядом с ними я и сама стала свободнее, научилась принимать себя и свои желания.

– Как дела у папы, Соня? – продолжаю я. – Надеюсь, он все так же здоров и богат.

Улыбка слетает с ее лица. Мой ответ выбивает ее из равновесия, она явно не ожидала такой прямолинейности. Но я не собираюсь притворяться и делать вид, будто не знаю, кто она такая. И уж тем более не собираюсь трястись от волнения перед ней и Ираклием. Достаточно.

Ангелочек переводит озадаченный взгляд на Дадиани – видимо, чтобы проверить его реакцию на мои слова. И я совершаю ошибку – следую за ее взглядом. Отвращение в глазах Ираклия слишком ощутимо, чтобы его можно было скрыть. Я обжигаюсь и, отвернувшись от него, смотрю на Яниса. Мужчина стоит рядом и молча наблюдает за происходящим. Его лицо непроницаемо, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы понять: он анализирует ситуацию и оценивает всех нас.

– А ты нас не представишь? – наконец, произносит он, обращаясь к Соне.

Девушка открывает рот, но не успевает ответить. Дадиани опережает ее:

– Ираклий. Жених Сони.

Жених Сони… Жених… Сони…

Эти два слова эхом отдаются внутри меня, разрывая все на части. Что-то во мне вдруг неожиданно оживает, но лишь для того, чтобы умереть снова.

Я бы отреагировала нормально на любую другую девушку в жизни Дадиани. Приняла бы, даже если бы он был женат и имел детей. Я была бы спокойна. Но Соня…

Адамиди протягивает руку Ираклию.

– Янис. Старый друг Вальтера, – представляется мужчина.

Друг Вальтера… Мать вашу…

Дадиани отвечает ему рукопожатием. Их жесткие взгляды пересекаются на секунду – слишком коротко для окружающих, но достаточно долго для меня. Мир начинает расплываться перед глазами. Кажется, что земля подо мной трещит и уходит из-под ног. Я делаю глубокий вдох, пытаясь вернуть себе контроль.

– Лифт уже подъехал, – сообщаю холодно.

– Вы наверх? – спрашивает Соня у Адамиди с напускной любезностью.

– Да. В ресторан.

– Мы тоже! – она тут же хватает Ираклия под руку и смотрит на него с воодушевлением. – Поедем с ними, дорогой?

«Дорогой…»

Вырезать бы этой суке язык!

Дадиани молча кивает, и мы все вместе заходим в лифт. Я встаю рядом с Янисом, напротив нас – Соня и Ираклий. Казалось бы, лифт очень просторный, но мне тесно до удушья.

Давыдова оживает после слов Дадиани, словно получает неограниченную подпитку. Она весело болтает с Янисом, вспоминая их семейные поездки в Канны. Ее голос звучит слишком громко и радостно, словно она старается заполнить собой все пространство – вытеснить воздух, чтобы никто больше не мог дышать. Душная фальшивка.

Я утыкаюсь в телефон, бездумно листая ленту и делая вид, что мне все равно. Стараюсь выглядеть безразличной, равнодушной ко всему, что происходит вокруг. Но внутри меня все кипит.

Адамиди же ведет радушный диалог с Соней. Выглядит спокойно и уверенно. Будто не видит ни ее показного веселья, ни напряженного взгляда Ираклия, ни моего внутреннего хаоса.

Но он все замечает. И не упускает возможности напомнить всем, что я принадлежу ему. Его рука скользит по моей талии, как будто он метит территорию. Для чего мужчина это делает – ума не приложу. Если до этого его прикосновения не вызывали у меня бурных эмоций, то теперь я ощущаю дикое раздражение и острое желание стряхнуть его руку. Но я не двигаюсь. Не доставлю Давыдовой этого удовольствия. И тем более – Ираклию.

Чертов жених…

Для занятого мужчины Дадиани слишком увлечен чужой женщиной. Его тяжелый взгляд жжет меня сильнее, чем прикосновения Яниса. Я замечаю боковым зрением, как он снова и снова опускает глаза на руку Адамиди, которая уверенно держит меня за талию. Если бы взглядом можно было сжигать, пальцы Яниса давно превратились бы в пепел.

Наконец лифт останавливается на последнем этаже. Двери открываются, и Адамиди прощается с Соней и Ираклием с привычной учтивостью, а я прохожу мимо, даже не взглянув на них. Больше никакой любезности.

В холле нас встречает девушка-администратор с вежливой улыбкой. Я называю свою фамилию, она кивает и жестом приглашает меня следовать за ней.

Нас усаживают за столик с видом на вечерний город, сверкающий тысячами огней, но он мне неинтересен. Я опускаюсь на мягкий диван и наконец позволяю себе выдохнуть и расслабиться. Янис садится напротив. Пронзает меня взглядом. Ждет, когда я заговорю.

Но я молчу.

– Ничего не хочешь объяснить? – он сдается и первый начинает разговор.

Я поднимаю на него глаза, стараясь выглядеть спокойно.

– Что я должна объяснить?

– Например, что это был за концерт? «Любовница Яниса», – цитирует меня. – Прозвучало слишком дерзко.

– Ненавижу, когда пытаются косить под дурачков, – отвечаю с намеком.

Адамиди умный. Поймет.

– И откуда ты знаешь Давыдовых? – не скрывает он настороженного любопытства.

– Это важно?

– Важно. Да и с женихом Сони вы явно знакомы.

– Разве? – я приподнимаю бровь, делая вид, что не понимаю, о чем он.

– Кажется, кто-то не любит, когда косят под дурачков, – возвращает мне мои же слова, откинувшись на спинку дивана.

Он ждет ответа, но я не знаю, хочу ли что-то объяснять.

– Это с ним у тебя была здесь «деловая встреча»? – не дождавшись моего ответа, продолжает допрос Адамиди. – Знаешь, я думал, что он в конце концов отрубит мне руку, лишь бы я больше не прикасался к тебе.

Эти слова заставляют меня горько усмехнуться. Янис правильно считал эмоции всех присутствовавших в кабинке лифта, но неправильно все истолковал…

– Ответь сначала ты мне на вопрос. Вальтер – твой друг? Почему за столько лет я никогда не видела его в твоем окружении?

– Мы дружили в университетские годы. Сейчас наше общение сведено к минимуму.

– Почему?

– Пусть это останется между мной и им.

– Если ты хочешь честности от меня, то и сам должен быть честным, – объясняю, смотря прямо ему в глаза.

Мужчина молчит несколько секунд, будто обдумывая свои слова. Затем нехотя произносит:

– Я долго закрывал глаза на его радикальные методы ведения бизнеса. Но конечной точкой стала избалованность его дочери и… многое другое. Не хочу вдаваться в подробности.

Меня удовлетворяет его ответ.

– Я боялась услышать, что вы друзья. Уже начала думать, что совсем тебя не знаю, раз ты дружишь с таким человеком, – признаюсь откровенно.

– А ты, очевидно, знаешь его слишком хорошо, – Янис внимательнее всматривается в мои глаза.

– Ираклий… – я обрываюсь на его имени, нервно вздыхаю и продолжаю, – тот самый музыкант, о котором я тебе рассказывала. А Вальтер… Стоит ли мне объяснять дальше? Или ты сам все сложишь?

Я замечаю, как меняется лицо мужчины. Адамиди молчит, обдумывая мои слова. Слишком долго молчит. А потом неожиданно выдает:

– Этот парень смотрит на тебя с такой ненавистью… а должен боготворить! Ты обязана рассказать ему всю правду перед отъездом.

– Зачем? Смотри, как удачно сложилась его жизнь.

Янис наклоняется ко мне ближе и берет мои руки в свои. Его прикосновение действует успокаивающе.

– А твоя? – спрашивает он серьезно. – Ты считаешь свою жизнь удачной?

Я молчу.

– Никогда не забуду тот день, когда я впервые увидел тебя в больничной палате…

Его слова попадают в самую уязвимую точку. Грудную клетку выкручивает спиралью. Боль вспыхивает где-то глубоко внутри, меня накрывает воспоминаниями. Больничные стены Англии… Потом этого города… Все возвращается слишком ярко.

– Ты чего? – Янис замечает мои дрожащие руки.

– Спасибо тебе… Ты ведь знаешь, как я благодарна за твое появление в моей жизни?

– Тысячу раз говорила это. И я тысячу раз просил тебя перестать благодарить, – слабо улыбается он, поглаживая большими пальцами мои ладони. – Ты в порядке?

– Да.

Нет.

Мои мысли уносит далеко отсюда. Туда, где боль еще жива…

– Ему сейчас было бы пять лет… – произношу я едва слышно, а глаза предательски наполняются слезами.

Адамиди сразу понимает, о чем я. Его пальцы крепче сжимают мою ладонь. Он ничего не говорит – просто сидит рядом и держит мою руку.

Но я больше не могу оставаться здесь. Воспоминания жгут все внутри.

– Мне нужно умыться… привести себя в порядок, – заявляю быстро и поднимаюсь с места.

Он отпускает меня без слов и провожает взглядом, пока я ухожу в сторону дамской комнаты. В прохладном холле уборной подхожу к раковине, включаю ледяную воду и осторожно смачиваю лицо. Сердце готово разорвать грудную клетку.

Смотрю на свое отражение в зеркале. Вижу перед собой не только себя. Вижу прошлое. Вижу свои ошибки. Вижу ту, которой я когда-то была. Больно вспоминать, сколького я лишилась в жизни по своей же вине. Сколько пришлось изменить и восстановить, чтобы научиться вновь быть счастливой.

А сейчас все будто снова рушится, и я не могу это остановить.

Дверь в уборную открывается. И даже не оборачиваясь, я всеми фибрами души чувствую, кто стоит у меня за спиной. Запах его парфюма еще в лифте сводил с ума.

Ираклий подходит к соседней раковине, упирается обеими руками в столешницу и поворачивает голову в мою сторону. Я чувствую его тяжелый взгляд на себе. И внутри все стынет от холода и глухой боли.

– Это низко даже для тебя, – раздается его голос где-то сбоку.