И, уже не в первый раз поймав взгляд Игната на мою грудь, решила ловить сыскаря на его слабости.

– Давай так. Если солнце сдвинется на пядь, а я ничего нового о твоем деле не выясню, то выполню любое твое желание и не буду навязываться в помощницы. А если выясню – значит, будем дальше искать амулеты и книгу вместе, по моим правилам.

– Прям так и любое? – глаза у Игната тут же загорелись, зрачки на миг стали вертикальными, и он снова окинул меня оценивающим взглядом.

Ясное дело, условие про мои правила он мимо ушей пропустил. Да уж, кошачью натуру никакими заклинаниями не спрячешь. Бабник пушистый!

– Звезду с неба не достану, а приголубить смогу, – проворковала я, мысленно представляя, как именно я бы приголубила этого охотника до девичьих нежностей.

– Кто ж от такого предложения откажется? – Игнат от предвкушения даже губы облизал. – Договорились. – И, поглядев на солнце, быстро воткнул в землю ветку как ориентир, а потом расставил пальцы, отмерил расстояние от большого до мизинца и воткнул следующую ветку. – Время пошло, ведьмочка.

– Жди тут, котик, – подмигнула я, огладив себя руками, и ласточкой метнулась в сторону дома.

Пусть не скучает, пока я с домовуней и бабой Груней посплетничаю.

Глава 3

Вернувшись в избу, я застала бабу Груню за тем, как она методично вытирала пыль с моих бутылок с зельями. Была у нее такая привычка – прибираться, когда волнуется. Едва я вошла, она повернулась ко мне – бледная и взволнованная.

– Миланочка, что же это делается! Такое злодеяние! Как же мы теперь будем жить, кто нас защитит?

– Успокойся, баб Грунь, – приобняла я старушку за плечи. – Найдем мы пропажу, не переживай. Велес нас не оставит.

– Да как же не переживать! А Книга-то, Книга?! Говорят, она в злых руках такие страсти может вытворять…

– Кроме рук, там еще голова со знаниями требуется, – продолжила я утешать бабулю. Но все же уточнила: – Ты уверена, что книга тоже в эту ночь пропала, а не в прошлую? Или того раньше?

– Ох! – Баба Груня замерла, уставившись на меня с виноватым видом. – Три дня назад точно на месте была, а вот потом не заглядывала я к ней, без того забот хватало.

– Ладно, все мы найдем, не волнуйся. – Взяв старушку за локоть, я мягко направила ее к двери. – Игнат – сыщик из города, он все уладит. А ты иди отдохни, а то сердце заболит. – Сунула ей в руки горшок с медом и пучок сушеной мяты: – Завари чайку, успокоишься. Завтра все расскажу.

Как только дверь за бабулей захлопнулась, домовуня материализовалась в углу, приняв привычный облик – очень маленькой старушонки с ясными глазами и абсолютно седыми волосами.

– Ох, суматоха какая! Все вверх дном… – запричитала она. – Домовые все напуганные…

– Мы тут все напуганные, – тяжко вздохнула я, усаживаясь на лавку. – А еще дело это может быть связано с другим, давним.

Самое сложное, когда болтаешь с духами: помнить, что время они воспринимают очень по-своему. Они же гораздо дольше, чем мы, живут, и для них что двадцать лет, что десять – это просто слова.

– Помнишь, как кузнец Григорий дочку замуж выдавал?

– Это когда вся деревня шумела и пыталась узнать, откуда он так обогатился? – тут же хитро заулыбалась старушонка. – Помню. Домовой его тогда загадочный ходил, светился весь. Но никому ни слова не выболтал. Мы уж вокруг него такие хороводы отплясывали!

– Иех, – горестно вздохнула я. – Жаль… А то я с городским выскочкой поспорила, что быстро правду выясню.

– Так всплыла потом правда-то, – подмигнула мне домовуня. – Только такая, что впору со стыда сгореть за весь наш домовой род, – тут же погрустнела она.

Духи, как дети малые – настроение у них скачет, как необъезженный жеребец. Главное – не давать с темы упрыгать, это они тоже любят. Начнем об одном, потом скок-поскок, и уже не пойми как совсем о другом болтаем.

– И что ж за правда оказалась? – быстренько вернула я старушку обратно на нужную волну.

– Обманул кузнец своего домового. Пообещал ему подарок за помощь, но потом ничего не дал. А тот ради него правила наши нарушил: защиту на чужой дом сделал и в амулет, выкованный кузнецом, заложил.

– И на Григория злился? – уточнила я, почти без всякой задней мысли.

– Ох, как он злился! Обиду на него затаил страшную. – Домовуня от избытка эмоций сердито топнула крошечной ножкой, прям как я недавно на Игната. – Данное домовому слово надо держать! Иначе добра не жди.

Я вскочила, чуть не опрокинув лавку. В голове все сложилось, как узор на обережном полотне:

– Значит, мог украсть амулеты! И книгу Чернобога – чтобы усилить свою месть!

Домовуня замерла, голову набок склонила и посмотрела на меня с осуждением.

– Дык зачем ему это спустя столько лет? Кузнеца-то нет уже давно. Да не станет никто из нас воровством промышлять, последнее это дело. Так и в нечисть какую превратиться можно…

– Точно, – кивнула я, снова плюхаясь обратно на лавку. – Чего-то разгорячилась и не подумала. Но поговорить бы мне с ним надо. Устроишь?

– Только без прихвостней всяких, – рассмеялась домовуня и, подмигнув, растворилась в воздухе.

Обернувшись, я заметила бесшумно прокравшегося в дом Игната. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, его позеленевшие глаза сверкали азартом, а короткие серебристые волосы чуть растрепались. В сочетании с расстегнутой рубашкой выглядело очень завлекающе. Так и тянуло или сильнее разлохматить, или пригладить, а потом обязательно по носу щелкнуть этого самодовольного котяру.

– Ну что, ведьмочка? – Голос Игната звучал низко и вкрадчиво, как мурлыканье перед прыжком. – Солнце уже за пядь сдвинулось. Где моя награда?

– Награда? Ах да… – Я встала, нарочито плавно огладив бедра, расправляя складки юбки. – Ты же так старался, веточки втыкал, тень ловил, – медленно провела кончиком языка по верхней губе и злорадно улыбнулась: – Но все зря, котик.

Игнат шагнул вперед. В закрытой избе гораздо сильнее ощущался исходящий от него аромат можжевельника и корицы. И мужской силой веяло гораздо сильнее, так что дыхание прерывалось, напоминая, что я уже почти год не подпускала к себе парней. Не попадались достойные.

– Узнала что-то? – провел Игнат ладонью по моему рукаву от локтя до запястья. – Ну давай, удиви меня, ведьмочка…

Я наклонилась к нему так близко, что наши губы почти соприкоснулись, и с таинственным видом прошептала:

– Что ты пахнешь как трусливый кот, пытающийся скрыть свою суть.

Игнат замер, дыхание у него участилось. Глаза стали совсем зелеными, зрачки – вертикальными, а на скулах выступил легкий румянец.

– Уверена? – Увлекшись, он все же схватил меня за запястье, прижав ладонь к своей груди.

Я слушала, как стучит чужое сердце, и знала, что стоит пожелать – и оно остановится. Но мне хотелось заставить его биться чаще.

– Расскажи, что бы ты сделал, если бы выиграл? – выдохнула я Игнату прямо в приоткрывшиеся губы.

– Я бы… – голос у парня стал хрипловатым от возбуждения, – научил тебя, как правильно гладить кота, – прошептал он, едва коснувшись поцелуем моей скулы.

Жар пробежал по спине, но я отстранилась, с удовольствием полюбовавшись на промелькнувшее в глазах Игната разочарование.

– Не спеши, котик. – Моя рука скользнула по его груди, зацепившись за пряжку ремня. – Я же просто спрашивала. Потому что ты… – я дернула за ремень, притягивая его так близко, что наши тела разделял лишь слой ткани, – проиграл. Кузнецу Григорию помогал его домовой. И ничего за это не получил. Представляешь, как он расстроился? – провокационно улыбнулась я.

Конечно, тот обиженный домовенок ни в чем не виноват, но сейчас это не имело значения. Мне хотелось раздразнить Игната, заставив согласиться на совместное расследование.

– Домовой? Серьезно? – Городской выскочка ожидаемо презрительно фыркнул, хорошо хоть без прежнего гонора.

– Такой опытный сыщик боится духов? – Я обняла парня за шею, привстала на цыпочки и с вызовом уставилась в его нахальные глазищи. – Или… предпочитает отвлекаться на более приятные вещи? Например, девиц у колодца?

Глава 4

– Дались тебе эти девицы, – хмыкнул Игнат, инстинктивно облизнувшись, как кот на сметану. – Или ты ревнуешь?

Вот же наглая серая морда! Как только в голову такое пришло?!

– Делать мне больше нечего, – тут же отскочила я от этого паразита. – Просто любопытно, что ты у них пытался выяснить, связанное с таким давним делом. И не увиливай! – Я строго посмотрела на парня.

А у того в кошачьих глазах лукавые огоньки заискрили. Ясное дело, сейчас выкручиваться начнет.

– Выпытывал, почему самая красивая девушка в деревне до сих пор одинокая, – нагло ухмыляясь, выдал Игнат.

Главное, ни в одном ухе у меня не звякнуло, предупреждая об обмане. И гада пушистого не скрутило за откровенную ложь. Выходит, правду сказал? Даже интересно, какую бедолажку городской хлыщ собирался своим вниманием осчастливить. Не просто же так он о ней в ущерб делу расспрашивал.

– И что, прям так сразу догадалась, кто в деревне самая красивая? Видать, на самую скромную ты уже не замахиваешься? – Игнат уставился на меня с удивленным восхищением. – Так может, тогда расскажешь, чем тебе местные парни не угодили?

Уф! Я едва успела равнодушную маску на лицо натянуть. Надеюсь, нахальный паразит не заметил мое изумление. А то от его слов прямо дрожь пробрала.

– Эй? Правду за правду! – подмигнул мне наглый котяра. – Ну-ка, признавайся, чего тебе не хватает, и пойдем с домовым про амулеты поболтаем. Духов я еще ни разу ни по одному делу не допрашивал, но готов попробовать.

– По моим правилам! – напомнила я, стараясь теперь взглядом с Игнатом не встречаться.

Потому что, если на вопрос не отвечу, будет поддразнивать постоянно, а оно мне надо? Если же отвечу… Мало ли чего этот самодовольный городской гад себе напридумывает?

– А парни местные скучные все, – решилась все же вывалить я часть правды. – Им послушная жена в дом нужна, чтобы о нем лишь и думала, толпой детей с утра до ночи занималась, хозяйство вела, корову доила и по ночам кормильца ублажать не забывала.

– И что же тебя, ведьмочка, в этом не устраивает?

Судя по хитрому взгляду, ответ мой Игнату был не нужен. Все он прекрасно понимал, но хотел прямо услышать, что из такой, как я, путевой жены не выйдет. И любовницей абы кому не стану, вот еще!

– Да все! Хозяйством надо вместе заниматься, детей вместе делали – вместе и растить, ублажать по ночам тоже по очереди друг друга надо…

– Ну хоть корову-то доить сама будешь? – со смехом перебил меня Игнат. Правда, взгляд у него при этом странный был, серьезный.

– Вот еще! – фыркнула я, вспомнив о его кошачьей ипостаси. – Кому молока больше надо, тот и доит… А теперь постой, я домовому подарок соберу. Без подарка он к нам даже не выйдет.

Как только я выбрала и закинула в мешок подарок, мы направились к кузнице. Сейчас там хозяйничал бывший Гришкин подмастерье. Но жил он в своем доме, чуть подальше от кузни. Нам же надо было к почти развалившемуся домишке-пристройке, в котором уже десять лет никого, кроме домового, не водилось.

Изба предстала перед нами как призрак прошлого. Бревна стен почернели от времени, а в щелях свистел ветер, напевая жутковатую песню. Дверь висела на одной петле, скрипя от каждого порыва воздуха. Внутри пахло затхлостью, гнилым деревом и чем-то металлическим – возможно, ржавчиной от забытых на полу инструментов. Паутина, словно вуаль, окутывала потолок.

– Домовой тут, похоже, не очень-то себя утруждает, – проворчал Игнат, демонстративно оглядываясь. – Да еще и гостей встречать не выходит.

Но я заметила, как его зрачки сузились в щелочки при виде мелькнувшей в углу тени.