– Понятно. – Пятнадцатая посмотрела на меня, ткнула неожиданно меня в левую щеку пальцем, и её прикосновение отдало болью. – Всё равно ты будешь Шрамом!

Я провел рукой по щеке – и обнаружил засохшую корку крови и какие-то нити.

– Да не трогай ты! – одернула меня Пятнадцатая. – Там тебе щеку глубоко порвало, а лекарь зашил. Будет шрам длинный. Обычно шрамы у нас не появляются: целебная мазь хорошо заживляет, да и лицо мы стараемся беречь. А вот тебе сразу во время Порки поставили. Была бы мазь – всё бы затянулось без следов за день. А так – через пару дней корка слезет, и останется шрам.

– Какая мазь? Которую в школе давали? – спросил я, но Пятнадцатая махнула рукой.

– Закрываем тему. Я голодная, ты – вообще на грани истощения. Сначала еда, потом объяснения.

– А кто будет объяснять? – поинтересовался я.

– Я буду объяснять. Закончили вопросы!

Я благоразумно, надеюсь, заткнулся. Мы шли по коридору, где постоянно ходили другие ааори и промелькнул даже один мудрец. В конце коридора было ответвление и большая зала. Столы и скамьи в центре – по краям две стойки с едой. Все вновь пришедшие шли вдоль стойки, где последовательно получали блюда на свой поднос. В конце стойки сидели работники столовой и чем-то обменивались с ааори. Наверно, деньги брали?

Пятнадцатая потащила меня к одной из стоек и заняла очередь.

– Так… Всем говоришь, что тебе базовый набор! – сказала она мне. – Если что-то захочешь отдельно, я возьму.

Я кивнул. Очередь сдвинулась, и я не удержался от вопроса.

– А если не базовый брать, надо там что-то отдать? – я указал в самое начало очереди.

– Надо – деньги! Но у тебя денег нет, – ответила Пятнадцатая, удивленно на меня взглянув, – а жалование будет только через пять дней. И ты свое всё равно потратишь на снаряжение. Ещё и занимать будешь.

Я как благоразумный молодой человек последовательно на каждый вопрос работников столовой отвечал «базовый». И, надо сказать, остался доволен и базовым. После похлебки в школе нерождённых овощное рагу, кусок мяса, жидкий бульон и водянистый компот были верхом кулинарии. Ели молча. Глядя на меня, Пятнадцатая не удержалась и всучила одну из двух купленных булочек.

– Уже полтора года задаюсь вопросом, почему нас в школе не кормят, – вздохнула она. – Ешь-ешь.

Как это всё необычно звучало – «задаюсь вопросом», «жалованье». Слова были и знакомыми, и незнакомыми в то же самое время. Смысл я улавливал, но с огромным трудом. А тут ещё и сытый желудок затребовал прекратить размышления – и я вообще перестал соображать. Оценив мое состояние, Пятнадцатая потащила меня на свежий воздух.

Казармы ааори, как она объяснила мне по пути, состояли из основного корпуса, откуда мы вышли, трех складских корпусов и здания администрации. Посреди всего этого великолепия лежала спортивная площадка и плац одновременно. Хотя внутри основного корпуса были тренировочные залы, – и тренировались бойцы чаще там, чем на плацу. Но тренировки были делом почти добровольным. А вот назначенные работы для всего десятка (подмести участок, порубить дрова, потаскать тяжести) – обязательными.

Покинув основной корпус, мы вышли прямо к углу строения. Налево уходили приземистые трёхэтажные бараки складских помещений. Напротив, за плацем, высилась громада административного здания с высокой остроконечной башней посередине.

Пятнадцатая потащила меня направо, где виднелись высаженные между казармой и плацем невысокие деревца, покрытые молодой листвой. Ветер трепал одежду, а мой взгляд постоянно возвращался к яркому голубому небу, по которому неторопливо плыли пушистые облака. Пятнадцатая даже вошла в моё положение и не стала сильно торопить. Вдоль всей стены под деревьями стояли скамейки. Сев на одну из них, уже нельзя было расслышать, о чём говорят на соседней. Выбрав свободную, Пятнадцатая заняла её и рукой показала мне садиться рядом. Я сел и замолчал.

– И чего ты молчишь? – поинтересовалась Пятнадцатая. – До еды же не затыкался.

Я пожал плечами. Вопросов и в самом деле было очень много, но вычленить в ворохе самое главное не получалось.

– Ладно. Давай ты просто начнешь с чего-нибудь. Что тебя вот прямо сейчас волнует? – предложила Пятнадцатая.

– Здесь всегда так холодно? – спросил я.

– Нет, – Пятнадцатая засмеялась. – Умора какая! Шрам, ты достал уже шутить.

– Я серьёзно, – возразил я, но тоже улыбнулся. Зараза всё-таки эта Пятнадцатая.

– Ладно, сейчас зима, – ответила девушка. – Потом будет весна, станет тепло-тепло! А потом настанет лето – и станет очень-очень жарко. А осенью снова станет прохладнее, и пойдут дожди. Может быть, к середине зимы выпадет снег. Но потом снова полезет зелень. Здесь тепло. Знакомые говорили, что на севере, за горами, снег лежит по полгода.

– А на юге?

– А на юге – Дикие Земли, – посерьезнела Пятнадцатая. – Когда станем нори, сможем туда отправиться. Там люди не живут, а погода чудит. Обычно там совсем жарко, но бывает, и снег неожиданно пойдет, и ливень обрушится. Те, кто проходил Дикие Земли насквозь, говорили, что потом снова станет как здесь, а потом – холодно. Но это легенды. Никто не ходит так далеко уже много веков.

– А что там вообще делать?

– Как что? Выполнять нашу цель – сдерживать тварей темных и зимних. Воевать с ними, добывать ценные ингредиенты. Ради этого нас приводят в этот мир, Шрам.

– То есть, мы как… как невольники? Кто мы вообще?

– Знаешь, вот мой первый совет, – Пятнадцатая заговорила тише. – Ты сейчас в голове вырвал понимание: так, как здесь, быть не должно. Так?

– Так, – согласился я.

– Так вот, забудь, – Пятнадцатая ответила жестко. – По-другому никак нет, ясно? А за особо активные доказательства обратного живо окажешься у мудрецов карающих.

– А кто это?

– Это особые мудрецы, которые следят за такими, как мы, – Пятнадцатая поморщилась. – Они нормальные, но их задача искать среди нас тех, кто помнит.

– А помнить – нельзя, – утвердительно сказал я. – И если мне что-то кажется, то это и означает помнить, да?

– Да, поэтому не стоит распространяться о таких вещах, – Пятнадцатая кивнула. – Ты умный, понимаешь.

– Почему ты так думаешь? – удивился я.

– Ты сегодня не признался, что знаешь про деньги, – Пятнадцатая усмехнулась. – Не было ещё ни одного ааори, который бы не знал про деньги. Знаешь, почему? Потому что это знания, которые закладываются в нас ещё нерождённых. В самом начале… Ну ты же знаешь язык, узнаёшь слова и смысл этих слов…

– Как мы вообще появились? – спросил я волнующий вопрос.

– Ну… тонкостей процесса я не знаю, но наши души подселяют в тела, как-то так, – ответила Пятнадцатая. – Души наши прокляты и отправлялись в Землю Боли, а мудрецы их перехватили и дали нам второй шанс. Но только тем, чьи души уже не помнят старую жизнь. Если помнят, то отправляются дальше.

Я вспомнил мертвую девушку из своего первого дня. Видимо, что-то промелькнуло на лице. Пятнадцатая посмотрела с подозрением, и я поспешил пояснить.

– Видел я, как они это делают.

– Ну да, многие видели, – кивнула Пятнадцатая. – Слушай, вся наша жизнь – это преодоление. Знаешь, сколько вас было в школе?

– Нас было тысяча триста пятьдесят, – ответил я.

– Нет, в школе постоянно учится около тринадцати тысяч пятисот нерождённых, – возразила Пятнадцатая и, увидев мое удивление, улыбнулась. – Местные делят весь год на 9 месяцев и один, ну… Можно сказать, тоже месяц. Итого десять. На каждый месяц готовится выпуск. Через пятьдесят дней новый выпуск выйдет из школы и отправится на Порку. И каждый месяц мы получаем пополнение в сто – сто пятьдесят ааори.

В месяце пятьдесят дней? Я вот думал, что тридцать или сорок, но никак не больше. Удивление мне удалось скрыть – и этот факт меня очень порадовал. Мои эмоции Пятнадцатая считывала с лица легко. И только потом до меня дошёл весь смысл сказанного.

– Постой… Порку проходит только один из десяти нерождённых?

– Ага, – Пятнадцатая кивнула, – но для тебя и для меня есть только сто – сто пятьдесят ааори. А всё, что до – это ещё до рождения, понимаешь?

– Но мы вышли всемером, а добралось пятеро! – возразил я.

– А то я не в курсе, – Пятнадцатая хмыкнула. – Вообще-то вас было шестнадцать. Потом был бунт – часть погибла, часть ушла. Из восьмерых, Шрам, дошло только пятеро. Я всех новичков очень хорошо опросила по поводу Порки. Поэтому у тебя ничего и не спрашиваю. Я знаю и про тех, кто не признал вашего старшего, и про вашего старшего кое-что узнала. Я даже успела проверить – выжили ли те, кто его убил.

– И как?

– Не выжили, – ответила Пятнадцатая. – Я знаю, как ты всех повел за собой. Я знаю даже всю историю с твоими приятелями из школы.

– Её даже я не знаю, – невесело усмехнулся я.

– А я тебе расскажу! – пообещала Пятнадцатая.

– Не стоит. Не хочу знать.

– Не хочешь, а надо. Это полезная и поучительная история, которая неоднократно поможет тебе в будущем. – Девушка вдруг стала очень жесткой и очень серьезной. – Все видели, что тебе твоя подруга нравилась. А она просто тобой пользовалась. Она точно поняла, что с тобой безопаснее, она получала от тебя помощь. Помнишь, как ты её подкармливал, когда она простудилась?

– Да лучше бы не помнил, – я покачал головой.

Подруга заболела где-то в середине учебы. Кашель, озноб, слабость. Многие болели, но она – заболела очень сильно. После такого не все выживали. Но на занятия надо ходить. Чтобы хоть как-то поддержать её, пришлось отдавать часть еды. В итоге она поправилась, а я ослаб и заболел. Мне никто не помог.

– Хорошо, что ты понимаешь, как с тобой поступили, но помнить это – очень важно! – кивнула Пятнадцатая. – Все твои приятели тобой просто пользовались. Даже этот Мысь. Как только ты не стал одним из главных – он тебя начал просто презирать. И до сих пор презирает. Та ещё падла.

– Зачем им это всё было нужно? Неужели только потому, что я мог быть старшим на Порке? – я искренне не понимал причину.

– Поэтому тоже, – Пятнадцатая кивнула. – Но больше потому, что, если в школе станешь старшим, сможешь и тут до номерного дорасти, став ааори. Вот как я. Они видели, что ты особо не общаешься ни с кем, и тебе ничего не рассказывали. Номерными могут стать все старшие, которые вели отряд в Порку. Остальные – только нори. Во всяком случае, они так думали. На самом деле всё не совсем так… Но да, старшему легче стать номерным. Вообще-то Мысь рассказал, что твой Дружище с Подругой уже вовсю рассчитывали тебя убить во время Порки.

– Что? – не поверил я. – Ещё там, в школе?

– Там-там, – ответила Пятнадцатая и усмехнулась. – Ты был совсем необщительным… Твоя подруга хотела сама стать старшей и даже не скрывала своего желания. При поддержке твоих же приятелей – она бы тебя убила с милой улыбкой. Но был и запасной вариант. Знаешь, когда появился?

– Нет, – я покачал головой и скрипнул зубами, – но догадываюсь. Сероглазый и был запасным вариантом. Значит, дней за пятьдесят до Порки. Но откуда они знали?

– Молодец, – похвалила Пятнадцатая. – Наблюдательный – это хорошо. А знали они, потому что твоя подружка подслушивала разговоры мастеров. Её место тренировки было рядом со столом учителя по бою. И она всё рассказывала другим. Но не тебе.

– Мне не рассказывала, я спрашивал, – невесело подтвердил я.

– А Бледному – рассказывала, – ответила девушка. – Теперь этого сероглазого так называют. И твоим приятелям всё рассказывала, и другим ааори – рассказывала. Ты один был такой простак, который ничего не знал. А подруга твоя уже нашла нового покровителя. Твоя Злата уже давно перекинулась к Четырнадцатому в подружки. В первый же день.

– Подружки? – не понял я.

– Трахается она с ним, – жестко пояснила Пятнадцатая. – Они уединяются ночью… Ну… он её жарит… Понял?

Я только плечами передернул от такой прямоты.