Кети Бри: Дом пустоты

Часть первая
Следы на песке

«Зерно умирает во тьме, рождая древо»

Девиз ордена Тьмы

«Вне разума и над ним»

Девиз ордена Разума

«Воздух чист после грозы»

Девиз ордена Грозы

«Не господа мира, но слуги его»

Девиз ордена Света

ГЛАВА 1

Если уж нарушать закон – то так, чтобы прибыль от этого перекрывала любые неудобства. Так считал Амори, пятнадцатый граф Глейд.

Контрабанда из Бездны идеально подходила под этот критерий. И нарушение закона нешуточное, и цена за это тоже. Если на них наткнется патруль в Бездне – казнь на месте, узнают о вылазках или поймают на сбыте артефактов – казнь после суда.

Одна только чёрная трава чего стоит, да и артефакты валяются если не прямо под ногами (предыдущие безднопроходцы много чего повыносили), то все еще есть чем поживиться даже на верхнем слое, намертво слипшемся с материальной реальностью.

Черное солнце жгло спину, фильтр в прозрачной, закрывающей лицо маске пора было менять. Глейд остановился, сделал знак своим людям, и кто-то со счастливым стоном уронил на серую землю мешок, полный странного вида костей и черепушек не существовавших никогда в реальности, нематериальных животных. Ибо Бездна, как известно – совокупность всех разумов людских и всего, что когда-либо существовало и было отмечено в памяти хотя бы одного человека. И все, созданное воображением, – тоже. Самые прекрасные грёзы и самые страшные кошмары тоже здесь.

Можно еще водить сюда туристов. Если получится найти таких отчаянных. Тоже неплохой приработок и достаточно безопасный, учитывая, кто охраняет их маленький отряд. Небесный Всадник. Или жалкая пародия на него. Сидит в отдалении от всех, трясет недоразвитыми крылышками. Его поводырь носится вокруг, кудахчет, как наседка, пытается добиться ответа.

Оборачивается, смотрит на Глейда с укоризной:

– Ему надо чаще отдыхать, чаще бывать в тварном мире. Пожалуйста, не будем углубляться в разлом в этот раз.

Глейд только хмыкнул, наблюдая, как его люди меняют фильтры масок.

Глейда, потомка благородного рода, не единожды отмеченного магами, учили относиться к Бездне с уважением. Он и относился, а как иначе? Бездна кормит его теперь. А маги, собравшиеся в Ордена, не хотят, чтобы даже крошки из их кормушки попадали на чужие столы. Способности к магии у Глейда были, но не настолько серьезные, чтобы ордена заинтересовались им. Пришлось выкручиваться самому.

И когда почти тридцать лет назад судьба свела его с юным наивным жрецом-расстригой, отцом Лейнардом, и его необычным подопечным, он ухватился за свой шанс. И ни разу не пожалел, даже несмотря на то, что теперь по коридорам его особняка бродило это двухметровое чудовище, издалека казавшееся горбатым. Крылья его – слабые, неразвитые – не росли толком, и прятать, как другие Небесные Всадники, он их не умел.

У Кормака, новичка, тряслись руки, он все никак не мог сладить с фильтрами. Глейд указал на него своему первому помощнику:

– Помоги этому придурку. Нам только трупов тут не хватало.

Небесный Всадник шевельнулся, повернул к Глейду бледное лицо, невидяще скользнул серыми бельмами.

– Патруль некромантов близко.

Отец Лейнард взял своего подопечного за длинную руку, похожую на лапку насекомого.

– Молодец. Милорд Глейд, может быть, нам стоит уйти? Зачем подвергать ваших людей опасности?

Глейд вздохнул, поправил висящий на поясе кинжал. Ему нужны были деньги, а неподалеку была, как он слышал, достаточно большая гробница.

– Нет, – сказал он. – Мы уже здесь. Вперед.

Если кто-то из его людей и был не согласен, то промолчал. А жреца и Небесного Всадника и вовсе никто не спрашивал.

Нынешние ученые все талдычат о том, что земля круглая и состоит из коры, мантии и ядра. И что люди живут на поверхности мира, но это совсем не так. Дело даже не в воздушном океане, по дну которого ползают все живые существа. Есть еще Бездна. Которая везде и нигде. И есть разломы – кровоточащие раны, прорехи в мироздании.

Глейду повезло: на его землях был собственный небольшой, но стабильный разлом. Это делало ядовитой воду в реке, несъедобными грибы и ягоды, а некоторые деревья – жаждущими крови, как дождя. Здесь рождались плотоядные зайцы и шестиногие волки, и птицы здесь кричали голосами умерших. Но разлом был тайным ходом в сокровищницу, и Глейд терпел всю эту гадость, порождаемую эманациями Бездны.

Не нуждайся он так отчаянно в деньгах, давно бы вызвал темных магов. Они залатали бы эту прореху, и лес снова стал бы нормальным лесом с пугливыми зайцами и съедобными ягодами.

Но Глейд нес ответственность не только за этот лес, но и за другие свои владения. За полуразрушенный замок, восстановление которого стоило баснословных денег. Перед вереницей предков, одни из которых приумножали богатства их славного рода, другие его проматывали. Отец и дед Глейда постарались, чтобы проматывать было нечего.

Дед играл в карты, и ему бесконечно не везло; отец вложил деньги в мехомагическую контору, которую поглотил монополистический спрут «Оринды» – виннетской фирмы, выпускающей все механические приборы. Начиная от движителей для самоходов и до зарядных кристаллов для всякой мелочевки, вроде воспроизводительных шкатулок для домашних синематических установок.

Глейд хотел податься в маги, как двоюродный дед Адалвалф, убитый во времена последней войны. Но приемные комиссии всех четырех орденов сочли его слабаком.

А всякую шушеру между тем принимают. В ордене Тьмы есть аж целый мастер из вчерашних крестьян, этот Мартин Хагал. Известный разве что своим участием в разрушении Дома Слёз да тем, что женился на дочери одного из богатейших промышленников Астурии. И овдовел через месяц или около того после свадьбы.

Хотя нет, сын бакалейщика – еще того хуже.

Они дошли до захоронения, древнего, как сама магия, существовавшего еще до падения Бездны, и остановились. Глейд коротко взглянул на Небесного Всадника.

Его цыплячьи крылья затрепетали.

– Вперед, – сказал Глейд. – Ты особого приглашения ждешь?

Жрец-расстрига погладил свое недоразвитое сокровище по плечу. Для этого ему пришлось привстать на цыпочки. Небесный Всадник, наконец, отправился делать то, для чего был создан: очищать Бездну от нежити и нечисти.

Гробница представляла собой приземистое каменное строение, испещренное письменами на неизвестном языке. Кто знает, когда это место впервые поглотила Бездна… к какой из уничтоженных цивилизаций она принадлежала. Некроманты трясутся над своей сокровищницей, не пускают сюда никого, ничего толком не рассказывают даже своим, пока те не станут хотя бы мастерами, а то и лордами ордена.

Изымаемые из Бездны артефакты проходят тщательную и долгую проверку. Оно и правильно: Глейд и сам не рисковал лишний раз трогать и рассматривать добытое здесь. Знал и то, что вместе с драгоценностями и безделушками можно случайно вынести в тварный мир присосавшуюся к ним нечисть, а та пожрет столько людских сознаний и душ, сколько успеет. И разбираться с ней придется все тем же некромантам и магам разума.

Но Глейду нужны были деньги. И у него был Небесный Всадник, гарантировавший, что вместе с вынесенными из бездны артефактами не проскользнет в тварный мир никакая нечисть.

Небесный Всадник скользил над потрескавшейся серой землей, не оставляя следов, не отбрасывая тени. Сейчас он казался почти красивым, почти величественным, почти безупречным.

На одном из многочисленных приемов Глейд видел багрийского жреца и бывшего царя Исари – единственного Небесного Всадника, не скрывавшего своей сущности. Выглядел тот вполне обычным человеком, с любезной улыбкой, со спрятанными крыльями, с прямой спиной. Крылья их – не материальная и даже не магическая структура, а нечто иное. Будто бы обретшая форму и хозяина частица Бездны. И все же Исари притягивал взгляд. И отголосок этого внутреннего света Глейд видел иногда и в своем домашнем монстре.

Говорят, и Проклятый был не просто человеком. Вон, отец Лейнард поклонялся ему и даже, как уверяет, получал ответ на свои молитвы. Интересно, каков он?

Небесный Всадник сделал неуловимое движение рукой, и в пальцах его материализовался сгусток тумана, принял очертания человеческой фигуры. Голова ее на тонкой шее обрела четкие контуры, цвет и объем, и вдруг превратилась в огромную пасть, широко раскрытую, с тремя рядами зубов.

Небесный Всадник молча разорвал ее пополам.

Он легко открыл дверь в гробницу, отбросил ее и вошел. Там застонали и завыли. Позади Глейда новичок упал на колени и принялся молиться.

– Хозяин и Хозяйка не услышат тебя, – хрипло сказал жрец-расстрига, подходя ближе. – А если и услышат… С чего им мешать своему сородичу истреблять нечисть?

Потом все стихло. Они подождали для верности еще несколько минут, и жрец кивнул.

– Кажется, можно.

Чужие, непривычные лица смотрели на них со стен. Безусловно, человеческие, но чужие. Эти люди жили давно, в иную эпоху, поклонялись иным богам, и мир для них был совсем другим.

Глейд с интересом посмотрел на витой канделябр на девять свечей. Свечи давно оплавились.

– Чистое золото! – восхищенно сказал кто-то.

– Собирайте все ценное, – кивнул Глейд.

Небесный Всадник и жрец нашлись в самой дальней камере. Руки и рот Небесного Всадника были измазаны чем-то липким, густым, похожим на смолу. У ног его лежала жуткого вида тварь с тремя десятками хаотично разбросанных по шкуре глаз и двумя пастями, одна над другой.

Жрец, взобравшись на саркофаг, пытался вытереть лицо подопечному. Тот безучастно терпел это издевательство, едва заметно дергаясь, когда отец Лейнард дотрагивался до довольно глубокой царапины на левой щеке.

– Он ничем не заразится?

– Что вы, милорд, – поспешно ответил жрец. – Здесь нет ничего опасного для него.

Он взглянул на Глейда и добавил:

– Если бы вы позволили, он смог бы превратить часть Бездны в цветущий сад, как это сделали Хозяин и Хозяйка для верующих в них, как это сделал Исари для тех, кто погиб в Доме Слез… Я был там, я видел.

– Как соберусь помирать, озабочусь местом посмертного существования, – буркнул Глейд. – А пока меня все устраивает. Кыш отсюда.

Он приказал сдвинуть крышку гробницы и отшатнулся, едва заглянув туда. Наружу хлынули волосы – длинные, густые, золотистые. Когда одна из прядок потянулась, почти оплела шею отца Лейнарда, Глейд сказал:

– Сделай что-нибудь.

Небесный Всадник молча, как обычно, повиновался. Он сунул руки в саркофаг, нащупал в глубине его что-то; захрустели кости, которые он ломал. Рост волос прекратился, они перестали тянуться к шеям и заплетать ноги, потом опали, потускнели и превратились в прах.

В гробнице осталось лежать тело с раздавленным черепом. Небесный Всадник держал в руках изящный гребень. На приказ Глейда передать людям безделушку неожиданно заартачился.

– Мне надо!

– Зачем? – почти искренне удивился Глейд. Впервые на его памяти это существо чего-то просило. – Прически делать будешь?

Копошащиеся в сундуках люди угодливо захихикали – жрец брил своего подопечного налысо, не желая возни с мытьем и расчесыванием волос. Да и тот не любил прикосновений.

Глейд досадливо поморщился: он старался не обижать Небесного Всадника просто так. Это все равно, что пинать собаку или дразнить калеку. К тому же это существо было невероятно полезно Глейду, да что там… Весь нелегальный бизнес держался на нем.

– Ладно, – наконец сказал Глейд, – можешь взять себе этот гребень.

Небесный Всадник растянул бледные губы в чем-то похожем на улыбку. Стали видны острые зубы.