Я прислушался к себе, у меня тоже проскальзывало чувство чего-то неизбежного, но оно пока было неоформленное, какое-то аморфное, словно что-то случится, но не сейчас и даже не в ближайшее время. Надо уже разобраться с Ромкиной меткой. Я потянулся к телефону, набирая номер своего поместья.

– Поместье Наумовых, – раздался голос дворецкого.

– Николай, это я. Ты нашёл что-нибудь по поводу Ритуалов Служения?

– Конкретно того, что касается Гильдий, нет. Но я работаю. Общей информации много, постараюсь вычленить всё самое важное и предоставить вам в ближайшее время, – чопорно ответил он.

– Спасибо, – поблагодарил я и отключился, продолжая рассматривать дверь, рядом с которой совсем недавно стоял Ромка. – Так, что же я хотел сделать? Точно, сходить в научный отдел.

С этими словами я вышел из кабинета и направился жертвовать свою кровь на благо науки.

***

– Нет-нет-нет, – Ванда, сделав несколько шагов по пустому коридору, завалилась на пол, потирая ушибленную ногу. Она рывком сняла с себя привычные ранее туфли на высоком каблуке и бросила их в стену перед собой. Приложив руки к горящим щекам, она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, но это ей не помогло. Слёзы от накатившего отчаяния и бессилия хлынули из глаз.

– И что у нас случилось такого непоправимого? – рядом с ней на пол сел идущий от Довлатова Андрей Бобров и притянул свою бывшую подопечную к себе.

Ванда посмотрела на Андрея и уткнулась ему лицом в грудь, полностью отдаваясь нахлынувшей истерике, которую все эти дни давила в себе, не давая ей захлестнуть её с головой.

– Слышал, что Дима сегодня был не в духе и показал себя, для разнообразия, жёстким и где-то не слишком справедливым руководителем. Но я не считаю, что это повод так сильно расстраиваться, говорят, там под раздачу не только ты попала, – прижимая к себе Вишневецкую, произнёс Бобров, поглаживая её по волосам. Он не знал, как нужно справляться с женскими истериками, но и оставить Ванду одну он не мог, всё ещё чувствуя ответственность за эту девочку, которую ему когда-то навязали.

– Я больше не могу так, – отстранилась от него Ванда, вытирая глаза. – Не могу. Её нет, Андрей. Магии больше нет. И она, скорее всего, не вернётся, так сказала Ахметова. Мой источник совершенно инертен, и нет никаких предпосылок к тому, чтобы он восстановился.

– Ванда, это не смертельная проблема…

– Ты сам меня учил контролировать и чувствовать воздух, – она сжала кулаки. – Чувствовать так, чтобы он стал не просто помощником, не просто очередным оружием, а чтобы он стал частью меня! – Ванда слегка повысила голос. – Я больше ничего не могу, Андрей. Ничего, – прошептала она, закрывая глаза. – Я даже ходить сейчас учусь заново. Эти чёртовы туфли… да я даже не задумывалась раньше, как в них бегать. Воздух давал мне необходимое равновесие. А сейчас я спотыкаюсь даже босиком. Это невыносимо, я словно потеряла саму себя. Я совершенно бесполезна. Всё то, чему ты меня учил – это не больше, чем воспоминание из прошлой жизни. – Высказав всё, что держала в себе с момента покушения на крыше того заброшенного здания, она поняла, что легче не стало. Стало только хуже.

– Ты с Ромой говорила об этом? – прямо посмотрел на девушку Бобров.

– Нет, – она решительно тряхнула головой. – Как я ему могу сказать? Я вообще боюсь, что он меня бросит, потому что я лишилась дара. Ведь именно из-за него он со мной…

– Ты себя сейчас накрутила и несёшь чушь, – резко ответил Бобров. – Поверь, ему не важно, владеешь ли ты своим даром или нет. Если бы это было не так, то, получив полный контроль над своим источником, он о тебе бы даже не вспомнил. Просто поговори с ним. Он чужие мысли читать не умеет. А зная о проблеме, Рома постарается тебе помочь, я уверен в этом.

– Хорошо, – Ванда кивнула. – Ты же позанимаешься со мной?

– Да, завтра утром подходи в малый тренировочный зал, научим нашего ребёнка снова ходить, – он улыбнулся, поднимаясь на ноги и подавая руку Ванде, чтобы помочь встать. – Ты какой цвет больше любишь: розовый или голубой?

– В каком смысле? – нахмурилась она, закусив губу.

– Мне ходунки какого цвета покупать? Заметь, у тебя, в отличие от детей, есть выбор…

– Андрей! – она рассмеялась и вытерла мокрое лицо.

– Приходи уже в себя, – серьёзно проговорил он. – У нас очень много работы. Сейчас Рома вместе с Эдом и Ваней потрошат тех ушлёпков, и вполне может оказаться, что это только вершина айсберга. Так что свой десятиминутный перерыв посвящай лучше тонизирующим напиткам, а не самокопанию, – Андрей ещё раз посмотрел на серьёзное личико Ванды и вышел из крыла следственного отдела, направляясь в сторону допросных.

Ванда тихо подошла к стене и взяла в руки туфли. Да, сейчас не время поддаваться панике. Всё равно с этим сейчас ничего нельзя сделать. Она развернулась и решительно направилась в сторону своего кабинета. Когда она уже открывала дверь, её окликнул знакомый и надоевший ей до зубовного скрежета мужской голос.

– Ванда, подождите, – к ней подошёл Белевский, галантно придержав дверь, пока она заходила в кабинет.

– Антон Романович, что вам от меня нужно? – не выдержала Вишневецкая и, бросив туфли в дальний угол комнаты, резко повернулась в его сторону.

– Честно? Я хотел пригласить вас на ужин, – он улыбнулся, кладя какую-то папку на стол, всё своё внимание уделяя вскинувшей брови девушке.

– Как до вас ещё донести информацию, что я замужем и люблю своего мужа? У вас проблемы с восприятием устной речи? – резче, чем ей хотелось, ответила Ванда, пристально глядя на Белевского, совершенно не смутившегося таким резким ответом.

– Я это помню и просто предлагаю вам поужинать чисто по-дружески. Наслышан о вашем горе, и, как понимаю, ни у кого из ваших близких нет времени, включая вашего супруга, чтобы элементарно выслушать…

– Для этого у нас в штате есть психолог, – раздался голос Довлатова, разбирающего в этот момент бумаги, принесённые ему Бобровым. В комнате немного похолодало, и Ванда поморщилась, чувствуя разливающуюся по отделу едва уловимую энергию смерти. Белевский нахмурился и поёжился, переводя взгляд на начальника следственного отдела.

– Вам не кажется, Денис Николаевич, что встревать в личную беседу – признак дурного тона?

– А мы сейчас не на светском рауте находимся, – прервал Белевского Довлатов, поднимая на него глаза. – И, Ванда, ваши личные и романтические беседы оставьте за дверью этого кабинета и желательно на внерабочее время. Иначе мне придётся рассмотреть вопрос с Романом Георгиевичем, о вашем отстранении вплоть до увольнения. И поверьте, Дмитрий Александрович не будет принимать в этом никакого участия. Вы всего лишь рядовой сотрудник, хоть и близкий его друг, о чём он вам сегодня так кстати напомнил.

– Я всё понял, – примирительно поднял руки Белевский, уже не так уверенно улыбаясь. – Удаляюсь и надеюсь, что вы подумаете над моим предложением.

– Ага, в «Радость волка» ей предложи сходить, – усмехнулся Довлатов, вновь погружаясь в документы, когда Белевский наконец вышел из кабинета.

– Денис, – Ванда повернулась к начальнику и покачала головой.

– Я слишком уважаю Гаранина, чтобы спокойно на всё это реагировать, да и ты не держи его за идиота. Рома всё прекрасно видит и на тебя не давит, потому что верит тебе. А чтобы разбить лицо твоему навязчивому ухажёру, ему нужно переступить через сотню правил со стороны СБ, Семьи и Гильдии, а разбираться с последствиями у него нет времени. Разберись уже с этой проблемой сама и не заставляй Романа нервничать ещё больше. Поверь, у него проблем гораздо больше, чем ты думаешь, чтобы иметь их ещё с этой стороны, – не глядя на девушку, произнёс Довлатов.

– У меня нет никаких проблем, – буркнула Вишневецкая и села за свой стол, бросая взгляд на оставленные Белевским документы. Чертыхнувшись, она схватила папку и выбежала из кабинета в сторону выхода. – Белевский уже ушёл? – спросила она дежурившего на посту Чижова.

– Да, пол минуты назад.

– Замечательно, – она прошла через рамку идентификации и быстро спустилась по ступеням, выходя из здания, только сейчас заметив, что выбежала из кабинета босиком. – Антон Романович! – она окликнула бизнесмена, уже пересекающего Площадь Правосудия. Белевский остановился и, обернувшись, направился обратно к зданию СБ и стоявшей у входа Вишневецкой. – Вы забыли документы, – буднично проговорила она, протягивая папку и смотря на подошедшего к ней слишком близко мужчину снизу вверх.

– Спасибо, просто вылетело из головы, – улыбнулся он и притронулся к её рукам, забирая документы. – Вы не подумали над моим предложением?

– Оно не уместно, и да, будьте внимательны, – проговорив это, Ванда развернулась и быстрым шагом направилась в свой кабинет, не понимая, как оградить себя от такого навязчивого внимания, приводящего её в полное замешательство.

Глава 5

Я проснулся от невыносимого желания чихнуть. В носу что-то зудело, щекотало, и невозможно было сделать нормальный вдох. Резко сев, я провёл рукой по лицу и всё-таки несколько раз громко чихнул, чем разбудил спавшую рядом Лену. Она открыла глаза и, хмурясь, села рядом со мной. Придерживая одеяло на обнажённой груди, Лена рассмеялась и, протянув руку, убрала с моих волос какое-то перо.

– Что это? – я потёр глаза и потянулся, разминая затёкшие мышцы. Всё же диван в гостиной не предназначен для сна. Мой взгляд упал на подушку, полностью усеянную такими же перьями, что и то, которое меня разбудило. И теперь я прекрасно видел, что они были выложены на подушке, идеально повторяя контуры моей головы. – Где эти пушистые твари? – я повернул голову к выразительно хмыкнувшей супруге. – Это какой-то ритуал для моего полноценного изгнания из собственной квартиры, или они готовятся к более радикальным мерам? – я поднял бровь и рухнул на диван, притягивая Лену ближе к себе.

– Котики просто развлекаются, как могут, – прошептала она, и её губы практически коснулись моего уха.

– Лена, с этим пушистым диверсионным отрядом нужно что-то делать, – серьёзно проговорил я, вглядываясь в её лицо. – Сначала Кинг выселил нас из нашей же постели, скинув меня на пол во сне. И я понятия не имею, как у него это вышло. Потом твоя Леди решила присоединиться ко всему этому безобразию и выгнала нас из гостевой спальни, расцарапав мне спину. А у меня кошачьи царапины очень долго заживать будут. Эд в своё время пару недель ходил с таким оригинальным украшением. Спать в гостиной на диване не слишком удобно, знаешь ли, но нас и отсюда хотят выселить.

– Дима, не всё так плохо, как ты это расписываешь, – проворковала Лена и оседлала мои бёдра, проводя ладонями по груди, заставляя мышцы непроизвольно напрягаться под её прикосновением. При этом одеяло сползло с её груди, и я почувствовал, как кровь устремилась… куда надо она, в общем, устремилась. – Им просто скучно, и вообще, может, они просто решили, что ты плохо выглядишь и решили тебя немного приукрасить?

– Где они эти проклятые перья взяли? – мне удалось немного подняться, и я говорил, параллельно исследуя губами шею жены.

– Из ловца снов над нашей кроватью, – пояснила Лена, закрыв глаза и слегка запрокинув голову. Но практически сразу отстранившись, приложив ладонь к моим губам. – Не переживай, я проведу с ними воспитательную беседу, когда ты будешь на работе. Дима, я хочу с тобой серьёзно поговорить, – прошептала она мне в губы.

– А это не может немного подождать? – мои руки скользнули по её талии, и я притянул её ближе к себе.

– Нет, – ответила она и выпрямилась. – Ты снова уйдёшь, и этот разговор отложится. А мне нужно узнать твоё мнение сейчас.

– Ладно, говори, – я уронил руки на простыни и слегка откинулся на подушку. – Я теперь понимаю, почему тебя боится Лео. Ты очень жестокая женщина.

– Он меня боится? – Лена нахмурилась. – Какой он странный, – она покачала головой, а потом посмотрела прямо мне в глаза и очень серьёзным голосом спросила: – Ты не против, если я выйду на работу? Просто, пока учёбы нет, а ты пропадаешь на службе или по делам, мне нечем заняться. Я скоро в голос начну выть, сидя в четырёх стенах.