И снова Бобби замечтался – как и у себя на крыльце, когда впервые прочитал эти слова. В мыслях о стажировке он рассеянно долистал до гороскопов. Про его знак говорилось следующее: «Весы. Забота об окружающих – ваш конек. Вы всегда готовы жертвовать собственными интересами ради других, но скоро настанет время сделать кое-что и для себя. Летом вас ждут крутые перемены. Будьте к ним готовы. А сегодня, благодаря вашей общительности, вы завоюете расположение одного человека. Не упустите шанс – и начнете новый успешный этап своей карьеры. Общительность поможет и в любви – со Стрельцом или Козерогом».

Бобби закрыл газету.

– Сара? – крикнул он.

Никто не отозвался. Тогда Бобби достал с полки холодильника масло и майонез, нашел в нижнем лотке чеддер, шварцвальдскую ветчину и маринованные огурцы, взял с микроволновки хлеб и сделал себе сандвич.

Затем подошел к столу и включил ноутбук Сары. Тот загудел, медленно выходя из спящего режима. Бобби, наверное, был слишком консервативен – в телефон он ничего важного не писал. Ненавидел тыкать своими толстыми пальцами в мелкие буковки.

Пока ноутбук загружался, Бобби дважды откусил от сандвича и осмотрелся. Квартира у Сары была чистая, уютная, а мебель – почти новая. Взгляд его упал на стоявшие на столе фотографии. На одной из них Сара целовала здоровенного амбала во время скромной свадьбы на пляже. А на другой ее муж красовался в парадной военной форме. Бобби отметил, что тот был довольно симпатичным. С бычьей шеей, коротко стриженный, в берете, из-под которого проглядывали признаки раннего облысения, он без тени улыбки грозно глядел на Бобби, сидевшего за столом дома у его жены.

Бобби еще раз укусил сандвич, слизнул с губ майонез, открыл на компьютере текстовый редактор и начал печатать.

Бобби Морган Фриндли

26 лет

Бакалавриат по специальности «журналистика», Университет Южной Калифорнии

Средний балл: 3,72

Профессиональный опыт:

Курсор, мигая, застыл на месте. Профессиональный опыт.

Бобби принялся рыться в памяти, надеясь вспомнить, когда ему хоть за что-нибудь платили деньги. Отец всучил два доллара за борцовский поединок со старой электрической газонокосилкой на лужайке у дома. Бобби откинулся на спинку кресла и выдохнул, сцепив на затылке пальцы. В прошлом августе, сразу после Олимпиады, он дал несколько интервью местным телеканалам. Безвозмездно. Но каналы все равно решил указать: «Локал Эйт», «Си-би-эс», «Фокс Спортс Уэст».

В замке входной двери заворочался ключ. Бобби тут же нажал «Печать» и вскочил. Сандвич шлепнулся ему прямо на левую ступню. Он успел сделать пару шагов к кухне, до того как услышал голос Сары: «Бобби?»

Говорила она как-то невнятно. Но не сердилась. Бобби обернулся и увидел, как Сара заходит в дверь – ее пошатывало, взгляд был мутноват, а симпатичный ротик слегка улыбался.

– Привет, Сара.

– Привет, Бобби. Я что, ошиблась дверью? – она забегала глазами по комнате и убедилась, что диван и ковер на полу все-таки ее. – Ты что здесь делаешь? Это я тебя пригласила? – Сара захлопнула дверь и плюхнулась на пуфик. На ней был сарафан и теннисные кроссовки. В руке болтались ключи от машины, которые Бобби аккуратно у нее забрал.

– Хотел воспользоваться твоим ноутбуком. Надеюсь, ты не возражаешь.

Сара посмотрела Бобби в глаза и сверкнула озорной улыбкой. От одежды и изо рта у нее пахло алкоголем.

– А чего это ты разоделся? Такой красавчик.

Сара потянула его за лацкан пиджака.

На Бобби были штаны «Докерс» цвета хаки, белая рубашка, его единственный пиджак и на ногах – шлепанцы «Рэйнбоу». Он всячески оттягивал тот этап в своей жизни, когда ему придется влезть в свои лакированные туфли.

– Обычно я так рано не пью. Это плохо, я знаю. Прости, Бобби. Очень плохо.

– Не извиняйся. – Бобби взглянул на электронные часы над столешницей. 11:13 утра. – Я резюме хотел составить для стажировки в газете…

– В «Сан-Диего Реджистер»? Она на столе. – Сара развязно махнула в сторону кухни. – Увидела про стажировку и оставила… чтоб тебе показать. Уложишь меня в кроватку? Помоги дойти до спальни, мой дружочек Бобби.

Бобби встал.

– Дружочек Бобби, – хмыкнул он и, подняв ее на руки, понес в тесную спаленку. Там он усадил Сару на край кровати, укрытой стеганым одеялом с узором из желто-зеленых цветов. Под стать лимонным шторам, обрамлявшим единственное окно.

Шторы Бобби задернул, чтобы свет не мешал. Сара уже легла и нежилась в кровати.

– Это все кегбол^[2]. Кегбол виноват. В парке Кейт-сешнз. Сейчас я сниму платье. Ты же потом меня уложишь? Одеялком укроешь?

Бобби отвернулся. Кегбол. Аналог софтбола, только на первой и третьей базе – по кегу пива. Чтобы двинуться дальше, нужно выдуть пинту из пластикового стакана. Опасная игра даже для тех, кто пить умеет.

Сара, пыхтя, боролась с платьем.

– Бобби, ну помоги же.

– Что там?

– За браслеты зацепилось.

Приподнявшись на кровати, Сара отчаянно пыталась избавиться от задравшегося платья, в котором запутались ее волосы и одна рука. Она по-лягушачьи дрыгала ногами, извивалась из стороны в сторону, но безрезультатно. Бобби аккуратно высвободил ее кисть, потом локоть, оба уха и оттянул воротник, чтобы не задеть нос. Вынырнув из платья, Сара уставилась на Бобби и захлопала глазами.

– А как ты попал ко мне домой? – спросила она.

– Не забивай голову, – успокоил ее Бобби.

– Может… ты меня поцелуешь? – протянула она.

– Это вряд ли.

– А ну целуй. Немедленно.

– Обязательно, – пообещал Бобби. – Только сначала ты закроешь глазки и досчитаешь до десяти. – Бобби через одеяло крепко держал Сару за локти. Она пыталась встать, дотянуться губами ему до рта. – Раз. Закрывай глаза. Два. Ложись на подушку. Поцелую тебя на счет десять, обещаю. Раз. Два. Три. – На трех Бобби сделал паузу. Он старался не смотреть на ее кружевной белый лифчик и стройные ножки. Глаза у Сары снова открылись и заморгали. – Четыре. Пять. Шесть. Семь. Семь. Семь. Восемь. Девять. – Бобби выждал еще немного. Сара, мурлыкнув, перекатилась на бок. – Сара, слышишь меня?

Она молчала.

– Я бы очень хотел быть твоим дружочком Бобби, – сказал он. Потом убрал с кровати одеяло, передвинул Сару на середину и укрыл по шею. – А еще я одолжу у тебя машину.

На кухне Бобби поднял с пола сандвич и в два присеста его проглотил. Он проверил, плотно ли закрыто окно, вышел из дома и ключом Сары запер снаружи дверь.

Дом Бобби находился прямо напротив, на той же улице. В коридоре он наткнулся на свои лакированные туфли и стряхнул с ног шлепанцы. Снова вышел на улицу и увидел машину Сары, припаркованную, мягко сказать, не слишком аккуратно. Передними колесами она заехала на обочину, едва протиснувшись между двумя другими автомобилями, а багажник торчал на дороге. Бобби сел за руль и отодвинул кресло почти на фут. На магнитоле мигало 11:45. Бобби выехал в направлении «Сан-Диего Реджистер».

Глава 3

Машина Сары покинула сонный пляжный городок под названием Краун-Пойнт и по Ингрэм-стрит выскочила на Восьмое шоссе. Долговязый Бобби с трудом помещался в «тойоту», выпущенную в начале 2010-х, и ему даже пришлось опустить окно, чтобы добавить в салон пространства. Мощная струя ветра взъерошила его косматые темно-русые волосы. Вместо грязных пляжных райончиков Сан-Диего за окном теперь тянулся однородный и приглаженный Мишн-Вэлли, а вдали вырастал неясный контур Университета Сан-Диего, рассевшегося на вершине холма. Через три мили Бобби въехал в довольно плотную торговую зону. Он миновал парковку школьных автобусов, семейный развлекательный центр с полем для мини-гольфа, штрафстоянку, неказистый секс-шоп и наконец свернул к последней выжившей газете Сан-Диего. Бобби припарковался и вылез из машины. Двумя пальцами он бережно держал свое почти пустое резюме.

Секретарша – миниатюрная брюнетка с хвостиком на голове – при упоминании стажировки озадаченно взглянула на Бобби. Проверила, не записан ли он, но ничего не нашла.

– В объявлении сказано, что резюме можно подавать через сайт или лично.

– На эту вакансию очень много откликов, – сказала она. – Но лично никто еще не приходил.

– Значит, я и есть ваш лучший кандидат.

– Значит, вы просто старомодны, – хихикнула девушка. – Да и лет вам многовато для стажера. Формы заявления у меня нет. Посидите в комнате ожидания, пока я распечатаю. Ну или сами заполните на телефоне.

– Я подожду, – ответил Бобби.

– Вторая дверь налево. Туалет справа, если вдруг прическу поправить решите. И галстук.

Бобби пошел, куда она показала. Навстречу ему из лифта вынырнул высокий человек в коричневом костюме и с заклеенным глазом. Бобби поздоровался, но тот в ответ лишь хмыкнул. На стене висело зеркало. Бобби пальцами расчесал волосы и поправил мятый пиджак.

В комнате ожидания теснились ряды металлических стульев, напомнившие Бобби Департамент автотранспорта Калифорнии, где он получал права. Да и постеры в потертых пластмассовых рамках выглядели весьма по-департаментски. Бобби узнал Моне, Дали, Шагала. И еще несколько не узнал – слишком сильно они потрескались и выцвели от солнца, проникавшего сквозь небольшие старые окна. В комнате он был один. Пустота казалась зловещей.

Он налил себе в кулере воды и чуть громче, чем шепотом, произнес: «Боже, я знаю, что не молился с июля. Знаю, что никоим образом не заслуживаю твоей милости. Но… это… пожалуйста, помоги мне получить эту работу. Аминь».

В комнату зашел какой-то худой человек и до краев наполнил водой бумажный стаканчик. Он был лысым, за исключением редких волосинок, которые сгрудились над ушами, как солдаты перед решающей битвой. Будучи довольно высоким, весил человек не больше ста десяти фунтов – и большая часть из них, похоже, приходилась на огромные мешки под глазами. Рослый и пышущий здоровьем Бобби выглядел на его фоне существом иного, более совершенного биологического вида. Человек чуть кивнул в знак приветствия.

– Знакомое у тебя лицо, сынок. Мы раньше не встречались?

– Вряд ли, – ответил Бобби.

Человек протянул руку.

– Майло Маслоу, разделы «Спорт», «Календарь» и с недавних пор «Городские новости». А руку жмешь как надо. – Говорил он отрывисто и фразы интонировал лишь в самом конце, будто спохватившись.

– Бобби Фриндли.

Майло порылся в карманах, обнаружил там пачку сигарет и на мгновение просиял. Тут в нем словно что-то перещелкнуло. Он посмотрел Бобби в глаза.

– Знакомое имя.

– Ну, если вы писали о спорте…

– Черт побери, да ты Бобби Фриндли! Олимпиец! Мы две статьи о тебе напечатали.

Теперь и до Бобби дошло. Майло Маслоу. Этим именем подписаны газетные вырезки на стене родительской спальни. Статьи, что мама, распечатав когда-то, приклеила скотчем и снимать уже, видимо, не собиралась. «Реджистер» вознес его в ранг местного героя, публикуя статистику по каждому матчу с тех пор, как Бобби впервые сыграл центральным нападающим за команду старшей школы по водному поло. За последние два года учебы в школе его шесть раз номинировали на звание «спортсмена недели». После университета Бобби попал в олимпийскую сборную и два раза появлялся на заставке сайта газеты. Интервью у него брала какая-то женщина по имени Мишель, однако материал вышел за авторством Майло.

Майло аж подпрыгнул на месте. И снова пожал Бобби руку.

– Рад, что вы обо мне слышали.

– Слышал? Да я болел за тебя! А что ты сотворил с Хорватией? Просто бомба. Я со многими спортсменами встречался, ты не думай, но вот с олимпийцами… Такое не каждый день бывает. Золото, да?

– Почти.

– А что ты тут делаешь?

– Хочу на стажировку.

Майло подошел к одному из стульев и сел. Слова Бобби его размягчили.

– Зря. Найди что-нибудь другое. Бизнес загибается, сынок. Видал, что тут творится? За пару десятков лет эти новые медиа нас почти сожрали. Чего я только ни пробовал, даже уклон в местный спорт, – Майло покачал пальцем в сторону Бобби, – нам их не победить. Не гробь здесь свое будущее.

Бобби хотел было ответить, но Майло жестом остановил его и продолжил сам.